"Ангел смерти" - читать интересную книгу автора (Доминга Дылда)

Болезнь

На следующий вечер Соня снова сидела на кухне у Иры, и они пили чай. Напряженность просто-таки звенела в воздухе.

— Что он тебе сказал? — первая не выдержала Ира.

— Что я больна, как и ты, — впервые Соня назвала ее неофициально, так, будто болезнь породнила их сильнее крови. Ира потянулась и сжала ее руку.

— Он мог ошибиться, — проговорила она, заметно побледнев.

— Ты ведь знаешь, что он не ошибается, верно? — спросила Соня. — Он и тебе сказал в свое время, так?

Ира молча кивнула.

— Я была в больнице, — Соня высвободила руку и поднялась из-за стола, начиная мерить помещение шагами. — Я договорилась, заплатила, у меня взяли анализ, потом отправили на томографию.

— И? — Ира была бледнее нежно-голубых стен.

— Она небольшая, но в таком месте, которое они не могут прооперировать, — Соня вновь опустилась на стул, напряженно глядя на Иру.

— В мозгу? — беспомощно прошептала Ира.

— Да, в мозгу.

— А что насчет терапии?

— Ира, — взорвалась Соня, — мне двадцать пять лет! Я не хочу свои последние месяцы провести лысой, шатающейся, постоянно блюющей уродиной.

— Если терапия щадящая… — начала Ира.

— Щадящей можно убрать остаточные явления после операции, ты это знаешь не хуже меня, — устало проговорила Соня, обхватывая голову руками. — А со мной так не выйдет. Они сразу заговорили о терапии, но я отказалась.

— Сонюшка…

— Ир, они поджарят мне мозг.

— Но если она будет расти, ты потеряешь память, ясность мышления, тебя будут мучить боли.

— Да, со временем. Но ближе к концу, — на лице Сони появилась горькая улыбка. — А я ведь тоже думала, что буду жить вечно.

— Ты… маме говорила? — запинаясь, спросила Ира.

— Нет, и ты не говори, — отрезала Соня. Она не хотела еще и с мамой сражаться на предмет терапии. Колеса — другое дело, их она будет глотать, и делать уколы, но только не этот метод-плацебо надежды. Когда все станет совсем плохо, тогда и скажет, когда уже некуда будет деваться. Впрочем, судя по прогнозам, к тому моменту она станет таким овощем, что ей уже будет все равно.

— Соня-Соня, — покачала головой Ира, теребя пальцы и ощущая свою полную беспомощность. Слезы появились в ее больших измученных глазах.

— Не надо, Ира, тише, — Соня подошла к тетке и обняла ее. — Тебе нельзя нервничать, не надо. Хватит с нашей семьи мучеников.

— Ты всегда была мне, как дочка, — прошептала Ира, — только болезни мои не надо было брать в наследство.

— Ничего, Ира, справимся, мы справимся, — Соня поцеловала ее в макушку, продолжая укачивать. Ира так потеряла в массе за время, проведенное в больнице, что теперь Соне казалось, что она обнимает большую костлявую птицу.

Соня ехала в метро, глядя на проносящиеся мимо огни, когда у нее начала кружиться голова и плыть картинка. Усилием воли она заставила отступить неприятные ощущения, но чувство страха пронзило ее от основания позвоночника до самой макушки. Неужели теперь это норма? Неужели еще через пару недель или месяц она грохнется однажды посреди вагона, утратив связь с реальностью, только для того, чтобы затем встать, прожигаемая любопытными взглядами окружающих и еще через пару дней упасть снова? И так по кругу, пока все не закончится. Пока за ней не придет Филипп, или Табрал, или забытый возлюбленный, если она не слишком успела нагрешить. Да что она вообще успела? В сущности, настоящего любимого у нее так и не было. Те парни, которые встречались ей по жизни, едва ли тянули на эту роль. Но и сейчас, зная все, она не могла лихорадочно носиться по городу, надеясь в свои последние месяцы встретить истинную любовь. Это было бы слишком глупо и наивно даже для ее страдающих мозгов.

Медленные глубокие вдохи и выдохи помогли почувствовать себя лучше, опасность миновала. Не хотелось с самого начала оказаться прикованной к кровати, так что стоило держаться до последнего. Даже Денис со своей манерой обнимать и класть руки, куда не следует, казался ей сейчас милым. Все люди и мир вокруг вдруг стали во сто крат привлекательнее. Люди никогда не ценят того, что имеют.

Беседы с Ирой по вечерам делали ношу немного легче, а иногда они вместе ходили к Чу Пену, и после занятий он поил их своим фирменным чаем. Временами старик смотрел на Соню так, что она знала, что он ковыряется у нее внутри, но его усилия не вызывали в ней раздражения. Она доверяла Чу Пену — в конце концов, он сказал правду. Но никогда и ни с кем не говорила о Филиппе, да и в последнее время больше его не видела, что было только к лучшему. Хотя в самом начале, когда она только узнала о том, что обречена, ей хотелось отыскать Филиппа и бросить ему в лицо все, что о нем думает — и пусть забирает ее жизнь. Так у нее был бы шанс уйти человеком, а не безмозглым растением.