Глава 10

В конверте лежала трехцветная трехполосная брошюра. На передней полосе — фотография пляжа с пальмами, на песок накатывается бирюзовая волна. На песке на животе лежит мужчина, две красивые азиатки в бикини делают ему массаж. Подпись гласит: «Посетите прекрасный экзотический Таиланд».

Внутри еще фотографии мужчин и женщин. Женщины обслуживают столы только для мужчин в ресторане с бамбуковыми стенами. Женщины в шелковых платьях ярких расцветок исполняют национальные тайские танцы. Еще одному мужчине делают массаж. Текст гласит:

«Прочувствуйте тепло Юго-Восточной Азии. Наши туроператоры предлагают сервис для вашего полного удовлетворения. Путешествуя с нами, вы сможете исполнить свои самые затаенные желания. Тактично, с творческим подходом, профессионально. Особые полные турпакеты из Германии, Японии, Канады и Соединенных Штатов».

На обороте адрес:

«Туристическое агентство «Джад Паан»

Чароен-Рэт-роуд

Бангкок, Таиланд

66(2) 5870541

www.jadpaan.com»

Я перечитала брошюру несколько раз, но так и не поняла, почему ее прислали мне. На веб-сайте была точно та же информация, что и в брошюре, только чуть больше фотографий счастливых людей и саундтрек — бренчащая музыка. Я понюхала конверт, надеясь учуять предательский аромат Эрика, но от него лишь слегка пахло сигаретами. Да и вообще, с какой стати Эрик вдруг стал бы присылать мне рекламный проспект о Бангкоке? «Потому что хочет свозить тебя в экзотические места», — подсказало мне полное надежды сердце. «Он действительно работает в международной компании», — добавил оптимизм. Но последнее слово осталось за логикой. «Неплохая попытка, — сказала она. — Но это брошюра, а не тайное послание».

Дверь кабинета распахнулась, и внутрь вошла Кимберли. Я не видела ее со вчерашнего Большого Совещания, когда Дик назначил меня ответственной за «Тангенто». Мне хотелось с ней поговорить, но в хаосе всего происшедшего я об этом просто забыла.

— Энджи, ты здесь! Как ты себя чувствуешь? Дик сказал, что это ты нашла вчера Люси. Должно быть, это было ужасно. Прости, что я вчера дома не смогла с тобой поговорить. — Она очаровательно-озабоченно нахмурила лоб.

— Спасибо, Кимберли. Думаю, со мной все нормально. Вчера я уходила с друзьями, чтобы отвлечься, все равно не могла заснуть.

— Ну, сегодня-то я уже буду дома, если тебе потребуется поддержка. Мама с папой возвращаются.

Поддержка от Кимберли? Я вспомнила, что мне рассказывала Лакшми, и подумала: может, Кимберли и вправду рада смерти Люси?

— Еще раз спасибо, но, честное слово, со мной все в порядке.

— Ну, выглядишь ты не очень. Наверное, это на тебя здорово подействовало. Тебе бы лучше пойти домой и отдохнуть.

Стоило ей об этом сказать, я почувствовала, как над правым глазом начинает пульсировать боль. Похоже, сегодня солнце светит необычно ярко. Пришлось встать, чтобы опустить жалюзи, а затем я повернулась к своей соседке по квартире, коллеге и сопернице.

— Кимберли, слушай, нам нужно поговорить о вчерашнем дне, о совещании и «Тангенто». Я хочу, чтобы ты знала — я понятия не имела, что Дик собирается это сделать.

Кимберли подняла руку:

— Не волнуйся, Энджи, пожалуйста, и ты не должна ничего объяснять. Особенно после того, что случилось с Люси. Сейчас не время для вражды. Мы все будем помогать друг другу, чтобы пережить эти сложные времена.

Отличная речь, только звучит как отрепетированная. Но у меня не было сил, чтобы беспокоиться о том, откуда вдруг возникло такое великодушие.

— Я рада, что ты не обижаешься. И конечно, мы все время будем работать вместе.

Кимберли положила мне на стол флуоресцентную оранжевую папку. Только Люси пользовалась флуоресцентными папками для документов.

— И совсем не обязательно просматривать их прямо сейчас, если не хочешь, Энджи. Просто это поможет тебе быстрее разобраться в том, что мы делали для «Тангенто».

— Спасибо. Я это искренне ценю.

Я открыла папку и сразу узнала руку Люси. Она была единственной известной мне женщиной, писавшей печатными буквами — очень скоростной способ, как я поняла, наблюдая за ней. Я знала нескольких мужчин, писавших так же, и думала, это потому, что они валяли, дурака, в третьем классе и пропустили те уроки, когда учили писать прописью. Вероятно, Люси так писала, потому что все, написанное ею таким образом, выглядело крайне важным. Тут я услышала всхлип, подняла взгляд и с удивлением увидела, что Кимберли смотрит на этот же лист бумаги, но с мокрыми глазами. Я тут: почувствовала себя виноватой.

— О Боже, прости меня, Кимберли. Ты предлагаешь мне свою поддержку, а я даже не спросила, как ты! В смысле — ведь мы с тобой, пожалуй, проводили с Люси времени больше, чем все остальные.

Кимберли улыбнулась сквозь слезы — ну просто воплощение мужества во время невзгод.

— Думаю, я в шоке, как и все остальные. Осознание придет позже. Наверное, через пару дней в кабинет психологической помощи сотрудникам будет стоять очередь, но пока это просто бизнес, как обычно. По крайней мере нам не придется объяснять все клиентам.

Вот тут можно было упомянуть, что я уже поговорила с Моравией, но я промолчала.

— По-моему, Дик сегодня обзванивает всех, ему помогает отдел кадров. Он хочет сообщить всем, чтобы нам не пришлось этим заниматься, когда мы начнем работать с клиентами, — продолжала Кимберли, забыв, что нужно плакать. — Оказывается, существует целый протокол на случай смерти кого-нибудь из сотрудников компании. У главы отдела кадров в справочнике этому отведена целая глава. — Она перевела дыхание. — Энджи, если это тебя не очень расстроит… мне просто нужно спросить — у полиции уже есть какие-то мысли насчет того, что произошло?

— Нет, мне они ничего не сказали. И я ничего на ней не видела — ни следов от выстрелов, ни… ни ран.

Кимберли передернулась и замахала руками, будто отгоняя мух.

Я взяла папку «Тангенто».

— Ну, пожалуй, нужно возвращаться к работе, да? — Да только голова болела теперь так сильно, что я подумала, не пойти ли и вправду домой.

— А что это? — Кимберли показала на тайский проспект, который лежал под папкой. — Ты собираешься в Таиланд?

— Не я. Должно быть, кто-то включил меня в список рассылок.

Она направилась к двери.

— Если хочешь, иди домой. Себя нужно беречь.

Она ушла, и я снова открыла папку «Тангенто». Там лежали отчеты по нескольким фокус-группам от отдела аналитики. Большая часть людей вообще не имели никакого мнения о «Тангенто» — ни положительного, ни отрицательного. Такое часто случается с крупными корпорациями, особенно с теми, у кого много дочерних фирм. Люди часто не видят за деревьями леса. Зато, если верить отчетам, они слышали о компаниях, которыми владеет «Тангенто», и относятся к ним весьма положительно.

С брендом «Протей» в фокус-группах были знакомы все, и это неудивительно, потому что хотя бы одна пара спортивной обуви этой торговой марки наверняка стояла в половине гардеробных Америки. «Протей Титан» занимал значительную долю на рынке, конкурируя с кроссовками, которые производили хип-хоп магнаты Клей Рассел и Биг Хед Эдди. Подростки покупали их только ради торговой марки. Большинство мужчин в фокус-группах утверждали, что знать не знают о нижнем белье «Венера», но я могла держать пари, что многие из них совали свои носы в почтовые каталоги. «Тангенто» прикрывала своим зонтиком многие крепкие торговые марки, в том числе одежду, еду и предметы личной гигиены.

Даже после двух лет в «ДВУ» мне казалось странным, что компания вроде «Тангенто» может владеть таким количеством дочерних фирм. Короли индустрии больше не выделяются тем, что производят или продают какие-то вещи, как делали мистер Форд или мистер Вулворт. Нет, генеральный директор «Тангенто» ничего не знает о том, как сделать удобный лифчик или надежную пару кроссовок, могу побиться об заклад. Но зато он наверняка многое знает о том, как делать бизнес и чем порадовать держателей акций.

Фокус-группам не задали ни единого вопроса об экологических или рабочих проблемах в других странах. В отчете делался вывод: настало самое подходящее для «Тангенто» время начинать массовую маркетинговую кампанию по выстраиванию позитивного образа головной фирмы и привлекать внимание общества к ее названию. И повышать цену акций, если они у вас есть, гласила невидимая сноска.

Люси написала служебную записку, утверждая, что клиент согласен с идеей кампании по формированию общественного мнения и с нетерпением ждет наших предложений по «гвоздю» рекламы. Креативщикам поставили задачу устроить предварительный мозговой штурм. Мы должны отчитаться перед «Тангенто» на следующей неделе.

В конце папки лежали копии факсов, которыми обменивались Кимберли, Люси и Барри Уорнер, вице-президент «Тангенто» по маркетингу. Несмотря на основную базу в Хьюстоне, он работал в офисе «Тангенто» в Сан-Франциско и имел местный телефонный номер. Трубку он снял после третьего гудка.

— Барри Уорнер слушает. — Он говорил с очень сильным южным акцентом, я такого не слышала с тех пор, как Джордж Буш оставил свой кабинет, и отчетливо произносил все три слога своей фамилии.

— Здравствуйте, мистер Уорнер, это Энджи Маккафри из «ДВУ».

— Чем могу помочь, Энджи? И пожалуйста, называйте меня Барри.

В моем имени тоже получилось три слога. Голос Барри был теплым и сладким, как карамельный соус, и мне он сразу же понравился. Может быть, это просто предрассудок, что все южане — джентльмены люди с британским акцентом — интеллигенты, а те, кто говорит с ямайским акцентом, курят травку и слушают регги.

— Барри, могу ли я вас спросить, Дик Партридж уже звонил вам сегодня?

— Нет, не имел такого удовольствия.

— В таком случае боюсь, что именно мне придется сообщить вам, что Люси Уэстон, консультант по вашему заказу… — следовало подумать об этом раньше, прежде, чем импульсивно хватать телефонную трубку, — она скончалась.

На том конце наступила тишина. Я попыталась снова:

— Как вы и сами понимаете, это случилось совершенно неожиданно. Мы пытаемся разобраться с по следствиями, как можем.

— Извините, Энджи, я просто потрясен новостью. Люси была такой сладкой девонькой, и мы все очень ее любили.

Сладкая девонька. Представить себе не могла, что услышу такое описание.

— Спасибо, я это очень ценю, Барри. Я звоню вам, чтобы сообщить — временно я буду заменять Люси. Мы делаем все, что можем. Я знаю, что у вас вот-вот ожидается большая рекламная акция и что этот период очень важен для «Тангенто».

— Что ж, Энджи, вы просто куколка, и мне уже не терпится заполучить вас в нашу команду.

Куколка? Сладкая девонька? Теплые чувства, которые вызвал во мне его истекающий медом акцент, полностью исчезли из-за подбора выражений, больше подходящих к шестидесятым годам прошлого века.

— Насколько я понимаю, на следующей неделе у нас с вами будет совещание, верно? — Опять молчание, очевидно, он сверялся со своим календарем. — Я знаю превосходный небольшой суши-бар прямо рядом с вашим офисом, где подают самые шикарные унаги на свете.

Есть рыбу с сексистской свиньей — не мое представление о райском блаженстве, но это часть рабочих обязанностей. Кроме того, мне нужно было задать ему один вопрос, и я придумывала наиболее деликатный способ это сделать во время разговора.

— Звучит чудесно, Барри, жду не дождусь, когда мы с вами встретимся лично. Только есть один небольшой момент… мой коллега упомянул некую негативную публикацию, циркулирующую сейчас по Европе. Что-то в «Экономисте». Вы в курсе этого?

Я сейчас говорила совсем как Стив с его нейролингвистическим программированием.

Барри в трубке вздохнул:

— Именно про эту я ничего не знаю, лапушка, но такая крупная компания, как наша… у нас каждую неделю случаются подобные истории. Это как в той сказке — как там звали льва, Эндрю, что ли? В общем, льву в лапу попала колючка, так? Так вот, нужно просто не обращать внимания на колючку и продолжать дальше быть королем джунглей. Вы понимаете, о чем я?

Мы с Барри распрощались. Я потерла местечко между большим и указательным пальцами — говорили, что это акупунктурная точка против головной боли, но эта боль не сдавалась. Барри имел в виду историю про Андрокла и льва. Льву в лапу вонзился шип, и лев ужасно страдал, пока Андрокл не помог ему. А когда римляне швырнули Андрокла и льва на арену, надеясь на кровавое представление, огромный лев не пожелал убивать своего человеческого друга.

То, что Барри неправильно понял легенду, было дурным предзнаменованием, я чувствовала это, как старик с больными коленями чувствует приближение грозы. Где-то в Азии лев по имени «Тангенто» разрывает на части Андрокла. Знает Барри об этом или нет, но «шумиха в Азии» происходит, и если мы не выясним, что и где, и не обезвредим, она обязательно взорвется.

Я погуглила «Тангенто», и мне выпало 1490 ООО ссылок. Самой первой оказалась статья в «Википедии», написанная вполне беспристрастным языком. Такое мог написать кто угодно в киберпространстве. Дальше шел официальный сайт компании. Потом туманные юридические рассуждения на тему о слиянии «Тангенто» и «Билли Олсон», компании дизайнерской одежды, еще какие-то статьи о слиянии и статья о пакете вознаграждения последнего генерального директора «Тангенто» Эдгара Рейдера.

Я пролистала уже тридцать гугловских ссылок и не нашла ничего о неприятностях «Тангенто» в Азии. Тут в кабинет ворвался Стив. По случаю пятницы он был в твидовых брюках и кашемировом свитере, а не в костюме и выглядел так, будто мог прямо сейчас позировать на съемках — если не считать гримасы тревоги на его лице.

— Энджи, прости, я хотел прийти раньше, но не мог отменить встречу. Какой шок, вот так обнаружить Люси! Ты в порядке?

Я кивнула, чувствуя, как дрожит нижняя губа. Стив обошел стол и крепко обнял меня. Я уткнулась лицом в его мягкий свитер, немного постояла и высвободилась.

— Все в порядке. Это казалось каким-то ненастоящим.

Стив сел на край стола.

— Полиция звонила мне вчера вечером, задали кучу вопросов про Люси. Я пытался дозвониться до тебя, но тебя не было дома.

— Я спала. Наверное, просто была в шоке после всего увиденного, легла и уснула.

Значит, я вру про Эрика даже своему лучшему другу? Плохая предпосылка для отношений.

— Пожалуй, сон в такой момент — это самое лучшее. И уж тебе точно, черт возьми, не следовало приходить на работу. — Стив окинул взглядом темный кабинет: — А почему тут так темно? Дай-ка я открою жалюзи.

— Нет, не надо. У меня голова болит. Эй, Стив, глянь-ка сюда. — Я показала ему конверт со своим адресом и тайскую брошюруй. — Ты же работал турагентом, может, понимаешь, что они рекламируют? Что-то кажется мне тут странным.

Стив сел, прочитал брошюру.

— Секс, — прозаично произнес он.

— Не сейчас, у меня голова болит.

— Секс-туры.

— Их рекламируют?

— Милая, ты что, последние два года проспала? Рекламщики используют секс, чтобы продавать все на свете, в том числе секс.

— Но зачем ехать так далеко, в Таиланд, за проституткой? Ее можно снять через три квартала отсюда.

— Кое-кто скажет, что это можно сделать прямо в офисе. А ответ на твой вопрос звучит так: Таиланд и Юго-Восточная Азия превратили проституцию в науку. Они удовлетворяют любые прихоти и наклонности по дармовым ценам. — Стив снова поднял конверт. — Но почему это прислали тебе? У тебя не тот пол, не те нравственные нормы, короче, все не то. Может, хотели послать это Эндрю Маккафри?

— В нашем агентстве? Не думаю, — отозвалась я.

Взяв брошюру и глядя на адрес, я прокрутила в голове разговор с Барри.

— Как по-твоему, это может иметь какое-то отношение к «Тангенто»?

Стив пришел в замешательство.

— Ты что, не помнишь, что сказал за ленчем Стэн Рукхайзер про «Тангенто»? Может быть, кто-то что-то пытается мне таким образом сообщить?

— Например? Кто-то хочет, чтобы ты полетела в Таиланд, купила там проститутку и зарегистрировалась на обувной фабрике «Протей»?

— У тебя еще остались друзья в турбизнесе?

— Ну конечно.

— Ты бы не мог потихоньку навести справки, вдруг удастся выяснить, кому принадлежит это самое турагентство «Джад Паан», или кто у них в клиентах, или хоть что-то?

— Я попробую, — согласился Стив. — Может быть, у них есть американский филиал. А тем временем ты позвони в свой банк и поинтересуйся, не воспользовался ли кто-нибудь твоей кредиткой, чтобы, — он зачитал текст из брошюры, — прочувствовать тепло Юго-Восточной Азии. Ответом на эту тайну может быть элементарное воровство.

В голове пульсировала боль. Должно быть, я поморщилась, потому что Стив внезапно сказал:

— Энджи, серьезно, ты плохо выглядишь. Почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть?

— Наверное, ты прав. Похоже, сегодня от меня здесь толку не будет.

Зазвонил телефон, я сняла трубку. Стив вышел, показав сначала на меня, потом ткнув большим пальцем в сторону двери. Это он намекал, чтобы я шла домой.

— Привет, Энджи, это Мэри Джордан из отдела персонала. Сестра Люси Уэстон Морган приезжает в понедельник из Сент-Луиса. Нам нужно разобрать вещи в кабинете Люси, и я подумала — может быть, ты сумеешь нам помочь, ведь ты ее хорошо знала?

Хорошо ее знала? Я едва не рассмеялась, но все это было слишком грустно. Я лучше знала ее мертвой, чем живой.

— Да, Мэри, я с радостью помогу ее сестре. Только пусть она позвонит мне в понедельник. Я сейчас ухожу домой, не очень хорошо себя чувствую.

Придя домой, я бросила в рот три таблетки ибупрофена, запила их водой прямо из пригоршни, вошла в свою комнату и закрыла жалюзи. Но все равно было недостаточно темно, так что пришлось вернуться в ванную и порыться в дорожной сумке в поисках глазной повязки. Надев ее, я провалилась в глубокий сон.

Мне снилось, что я брожу по улочкам какого-то средневекового европейского города с высокими каменными стенами, булыжными мостовыми и двориками с поющими фонтанами. Это все могло выглядеть чрезвычайно живописно, не будь я там единственным человеческим существом, а в отдалении маячили какие-то призрачные фигуры. Я искала Эрика. Просто чуяла его сводящий с ума запах и преследовала его, как гончая преследует лису. Правда, эта лиса с легкостью могла убить меня, если я ее поймаю. Я была в большой опасности, ощущала эту угрозу везде, но не могла прекратить поиски в надежде хоть глазком увидеть точеную белую щеку и волосы цвета пламени.

Зазвонил телефон. Я пыталась проснуться, но это походило на попытку выбраться из зыбучих песков. Потянулась за трубкой и в темноте больно ударилась головой о тумбочку.

— Энджи, это Лес.

Я мгновенно проснулась.

— Лес, Боже мой, где ты, что случилось…

— Я в большой беде.

— Полиция просто хотела поговорить с тобой, почему ты сбежал?

— Да к черту, Энджи, они собирались меня арестовать. Я их единственный подозреваемый, они больше никого и искать-то не собираются. Ты должна помочь мне поймать убийцу! — Он говорил высоким истерическим голосом.

— Кого, Лес?

— Вампира!

— Ты имеешь в виду Сулеймана?

Лес расхохотался неприятным кудахтающим смехом:

— Сулейман просто красивый мальчик-позер. А я говорю про настоящего вампира.