Глава 1 Окружение Ленина

Эта глава о соратниках (а может быть, точнее — со­участниках?) вождя русской революции. Вокруг Ленина все­гда было немало людей. В силу своих интеллектуальных качеств он заметно выделялся среди российских социал– демократов еще в начале века. К нему тянулись, с ним спо­рили, враждовали, но игнорировать его было невозможно: Ленин был цельной натурой, способной одним своим при­сутствием влиять на людей. Но близких друзей у него не было.

Своим интеллектуальным „ростом" он как бы держал людей на расстоянии. Правда, в отдельные ранние перио­ды своей жизни Ленин был дружески весьма близок то к Ю.О.Мартову, то к Н.Е.Федосееву (хотя виделся с ним толь­ко дважды!), то к А.А. Ванееву. Позже, накануне революции, его теснее, чем с кем-либо, связывали узы теплых товари­щеских отношений с Г.Е.Зиновьевым и Л.Б.Каменевым. Вре­менами Ленин проявлял заметное дружеское расположение к Свердлову, Дзержинскому, Подвойскому, Луначарскому или к кому-либо еще. Но, повторю, близких друзей, „на всю жизнь", у Ленина не было. И хотя он часто интересо­вался состоянием здоровья и самочувствием окружавших его товарищей, беспокоился, накормлены и отдохнули ли они, это было, по убеждению Ленина, просто партийной обязанностью. Вождь большевиков мог шутить, смеяться, даже быть фамильярным, но он никогда не преступал не­коей невидимой грани моральной близости к тому или ино­му человеку. Возможно, лишь за исключением И.Ф.Арманд. Ленин принадлежал Идее, был ее фанатиком и жрецом. А у таких людей могут быть единомышленники, соратники, соучастники, единоверцы, но они редко бывают личными друзьями. Этому мешала абсолютная ленинская привержен­ность тем идейным постулатам, которым он поклонялся.

Нас в книге интересуют прежде всего те люди из ле­нинского окружения, которые оказали заметное влияние на формирование и развитие системы, родившейся после октя­бря 1917 года. Фактически, это весь состав первого Полит­бюро ЦК РКП(б). Известно, что Политбюро было создано по предложению Ленина 10 (23) октября 1917 года на засе­дании ЦК, когда решался вопрос о вооруженном восстании. Но этот орган и при захвате власти, и сразу после этого не проявил себя.

Ленин чувствовал, что собираться всем составом ЦК для решения текущих задач трудно. Он хотел иметь в соста­ве Центрального Комитета несколько человек, которые мог­ли бы на регулярной основе решать все вопросы текущего момента. На VIII съезде партии Г.Е.Зиновьев, делавший доклад по организационному вопросу, заявил, что увеличе­ние состава ЦК грозит превратить его в „маленький ми­тинг". Нужно в коммунистическом ареопаге иметь Полит­бюро, оргбюро и секретариат. Никто не мог и предполо­жить, что Политбюро, созданное на VIII съезде в марте 1919 года, совсем скоро обретет огромную силу, а со време­нем в советском государстве превратится в единственный и абсолютный орган власти, сокрытый от глаз людей покро­вом зловещей таинственности и всесилия.

А тогда, 25 марта 1919 года, в первый состав постоян­но действующего органа, избранного пленумом ЦК, во­шли: В.И.Ленин, Л.Б.Каменев, Н.Н.Крестинский, И.В.Сталин, Л.Д.Троцкий; кандидатами — Н.И.Бухарин, Г.В.Зиновьев, М.И.Калинин. Все эти люди, за исключением Николая Ни­колаевича Крестинского, который смог „удержаться" в со­ставе Политбюро лишь до 1921 года, и Михаила Ивановича Калинина — откровенно декоративной фигуры, в первые годы советской власти, составляя ближайшее окружение Ленина, были основными помощниками главного „архитек­тора" системы.

Что касается Н.Н.Крестинского, то он, побывав и в ле­вых коммунистах", и в „троцкистах", занимая ряд заметных постов в ЦК, Совнаркоме, ВЦИК, окончил в конце концов свою жизнь на сталинской гильотине. В толстом томе осо­бого фонда Центрального архива Министерства государ­ственной безопасности СССР заключены документы „Су­дебного производства по делу Бухарина, Рыкова, Ягоды, Крестинского…". Там есть и небольшая справочка, всего в полстраницы:

„Приговор о расстреле Крестинского Николая Николае­вича приведен в исполнение в Москве 15 марта 1938 года. Акт о приведении приговора в исполнение хранится в Осо­бом архиве 1-го спецотдела НКВД СССР, том № 3, лист №97.

Начальник 12-го отделения 1-го спецотдела НКВД СССР.

Лейтенант госбезопасности Шевелев" .

Судьба М.И.Калинина оказалась более удачной. По предложению Ленина 30 марта 1919 года он был избран Председателем ВЦИК. С тех пор, до самой своей почетной кончины в 1946 году в собственной постели, а не в подвале „карательных органов", Калинин играл роль бутафорского „главы" советского государства. Как позже, так и в годы жизни Ленина, находясь почти под башмаком вождей, Кали­нин не оказывал какого-либо реального влияния на судьбы страны.

Уже первое заседание созданного Политбюро, состо­явшееся 16 апреля 1919 года, на котором присутствовало лишь четыре человека: Ленин, Каменев, Крестинский и Ка­линин, показало, что это будет не столько партийный, сколько государственный орган. Рассматривались вопросы экономического положения рабочих, о возможности препо­давания закона божия во внеурочное время, о пополнении коллегии Наркомзема, о поездке Калинина на агитпоезде „Октябрьская революция", о предании суду антисоветских групп и т.д.

Нас интересует не только отношение этих людей к большевистскому лидеру, их взаимоотношения, но и оценка Лениным своего ближайшего окружения. Она содержится в многочисленных записках Председателя Совнаркома, телег­раммах, выступлениях. Но, пожалуй, в концентрированном виде в его знаменитом „Письме к съезду", продиктован­ном им в несколько приемов в декабре 1922-го и январе 1923 года. В своих диктовках 24 и 25 декабря Ленин харак­теризует политические, моральные и интеллектуальные ка­чества Троцкого, Сталина, Зиновьева, Каменева, а также Бу­харина и Пятакова. В добавление к письму от 24 декабря, 4 января 1923 года, Ленин диктует впечатляющий фраг­мент, посвященный почти целиком Сталину . Эти записи не только обогащают наше представление о том, каковой ви­дел Ленин ситуацию в стране и партии в начале двадцатых годов, но и позволяют оценить личностное восприятие во­ждем большевиков своего ближайшего окружения.

Всем „выдающимся" и вообще „основным вождям" мы уделим в этой главе достаточно внимания. Несколько удив­ляет причисление Лениным к основной обойме большевист­ских вождей Г.Л.Пятакова, которого он называет челове­ком „несомненно выдающейся воли и выдающихся способ­ностей". Действительно, Пятаков занимал ряд постов, ко­торые можно назвать министерскими, но он никогда не оказывал заметного влияния в партии, что касается ее стратегических задач. Участь его также печальна. После ис­ключения из партии, арестов, высылок он был, наконец, привлечен к нашумевшему сталинскому процессу 1937 года. Несмотря на „выдающуюся волю", Пятаков после долгих пыток написал на тридцати пяти страницах письмо наркому внутренних дел Н.И.Ежову, в котором проявил свои неверо­ятные фантастические способности. То, что говорится в письме, можно объяснить лишь больным от побоев и издева­тельств воображением. Там приводится, например, прямая речь Троцкого вроде: „Поймите, без целой цепи террористи­ческих актов, которые надо провести как можно скорее, нельзя свалить сталинское правительство. Ведь речь идет о государственном перевороте… В этой борьбе должно приме­нять все, самые острые методы подготовки государственно­го переворота и, в первую очередь, террор, диверсии и вре­дительство…"

Думаю, бредни о тайной встрече Пятакова и Троцкого в декабре 1935 года в Осло были сочинены ленинско-сталинскими чекистами, а измученный пытками Пятаков (как и его подельцы) писал и говорил, что хотели палачи. Хотя Ленин и причисляет этого человека к лику перспективных, моло­дых вождей, думаю, что едва ли он был таковым. Во всяком случае, в биографии поступков и свершений Пятакова нет ничего, что поставило бы его рядом, допустим, с Бухариным или другими признанными лидерами партии. Здесь сказыва­ется просто личная симпатия вождя к человеку, интуитив­ное ощущение его незаурядности.

В своем рассмотрении ленинского окружения мы огра­ничимся рамками Политбюро, хотя Ленин часто встречался, общался, обсуждал различные вопросы с Ф.Э.Дзержинским, Г.К.Орджоникидэе, Н.И.Подвойским, М.С.Урицким, В.Воло­дарским, Е.Д.Стасовой, А.В.Луначарским, А.М.Коллонтай, Э.А.Рахья, М.В.Фрунзе, Н.В.Крыленко, Д.И.Курским, А.Д. Цюрупой, В.Д.Бонч-Бруевичем и другими революционера­ми. Они составляли как бы второй слой непосредственного окружения. Все эти люди интересны прежде всего как ис­полнители воли вождя, ее интерпретаторы и представители. Именно окружение Ленина явилось тем человеческим зве­ном, которое обеспечило реализацию курса вождя на воору­женное восстание, „военный коммунизм" и красный террор, использование всех мыслимых ресурсов ведения граждан­ской войны, переход к нэпу, инициирование мировой рево­люции… Окружение Ленина — и ближайшее, политбюровское, и люди „второго слоя", — сохраняя свою индивиду­альность и особенности, было носителем ленинской воли, озарений и горьких заблуждений, проводником большевист­ского курса.

Окружение не было монолитным, многие враждовали друг с другом. Особенно непримиримой была борьба между Троцким и Сталиным, имевшая далеко идущие трагические последствия для страны и партии. Бухарин старался ладить со всеми, но порой ценой беспринципных уступок. Троцкий (правда, уже в 1928 году) называл Бухарина „Колечкой Балаболкиным". Зиновьев, с трудом поддерживая внешне ло­яльные отношения, считал Троцкого, не без оснований, фра­зером, человеком, который в теории лишь повторяет „зады" Парвуса. В 1925 году Зиновьев в своей книге „Ленинизм" без обиняков заявил, что Троцкий „не знал (и не знает) пути к победе ни русской, ни международной революции". И лишь Зиновьев и Каменев представляли собой политический тандем, не доставлявший (за исключением одного эпизода в октябре 1917 года) Ленину никаких хлопот.

Окружение Ленина без колебаний шло за ним (случаи шатаний и самоволия были редки), поддерживало вождя, боролось за степень своего влияния на вершине пирамиды власти. Обращение к ликам тех, кто был рядом с вождем русской революции, позволяет увидеть в них и некоторые ленинские черты, которые трудно рассмотреть, глядя толь­ко на него.

Люди из окружения — это не только фигуры историче­ского масштаба, это и человеческие рефлекторы ленинского портрета.