"Предложение судьбы" - читать интересную книгу автора (Евгеньева Марина)3Баронесса фон Клонц довольно ухнула, когда они сели в экипаж. Мария старалась держаться уверенно, не показывать своего смущения. Баронесса ей понравилась, но открыто проявлять симпатию она пока не решалась. Виктория Сергеевна, как опытная женщина, догадалась о тех противоречивых чувствах, что сейчас бушевали в душе молодой девушки. Она ласково улыбнулась и подмигнула Машеньке. – Страшно? Ничего не бойся, я не дам тебя в обиду! А этих, – она рукой махнула в сторону удаляющегося дома графа Манохина, – забудь, как дурной сон и никогда не вспоминай. Поверь мне, дитя мое, я достаточно на своем веку повидала людей и научилась разбираться кое в чем… Ты молода, неопытна и многое принимаешь на веру. Но я могу сказать одно, – не все то золото, что блестит. Маша робко улыбнулась. Ей хотелось подружиться с опекуншей. Теперь им придется много времени проводить вместе. – Я понимаю… И, Виктория Сергеевна, я очень вам благодарна. С графом Манохиным, с моим дядюшкой, у нас складывались не простые отношения… Баронесса снова махнула рукой. – А-а… Говорю же, забудь, не стоят они этого! Положа руку на сердце, могу смело сказать – я недолюбливаю их! – Как вы меня нашли? Поверенные моего дедушки долгое время не могли с вами связаться. Лицо баронессы погрустнело, улыбка утратила живость, а в больших глазах промелькнула печаль. – Не все так просто… После смерти моего супруга, пусть земля ему будет пухом, я уединилась в одной деревеньке, не хотела никого видеть. Несмотря на мою бурную молодость, я по-своему любила мужа, – призналась она и тотчас сделала еще одно признание: – Как и твоего деда, Машенька. Ты не суди меня строго. У женщин разная бывает судьба. – Кто я такая, чтобы вас судить, Виктория Сергеевна? Вы поступали так, как подсказывало вам сердце… Баронесса откинулась назад и громко хмыкнула. – А ты умненькая девушка. С Елистратом Петровичем дружно жили? – Дружно, – кивнула Маша. – Он меня хоть изредка вспоминал? – Он очень часто вас вспоминал, Виктория Сергеевна. Женщина хотела еще что-то добавить, но, подумав, промолчала. К чему будоражить прошлое, воскрешать давно почившие тени? Пусть тот, кого она любила, покоится с миром. А она… Она позаботится о его любимом дитяти. Стук колес тихим эхом отзывался по мостовой. День клонился к вечеру, и Мария задала вопрос, который ее волновал с момента появления баронессы: – Виктория Сергеевна, а куда мы направляемся? – А разве я не сказала? О, прости меня, совсем старой становлюсь, ничего не помню. – Да какая же вы старая! – тотчас возразила Маша. – Вы молодая и очень красивая женщина. Было видно, что слова Марии пришлись по душе баронессе. – Спасибо, Машенька, ты очень добрая девушка, потешила старуху. Некоторое время мы будем жить у моей подруги, она на вид вредная, но справедливая. Погостим у нее с месяц, пока не будет готов твой дом. Сначала Марии показалось, что она ослышалась, и поэтому недоверчиво переспросила: – Мой домой? – Да! У тебя есть прекрасный дворец в Петербурге! Или постой! Тебе этот подлец Манохин ничего не сказал? Мария, пытаясь справиться с удивлением, покачала головой. – Нет… – Вот мерзавец! Каков, а? Вы только полюбуйтесь на него! – Баронесса раззадорилась не на шутку. Далее последовала обличительная речь против многоуважаемого графа Манохина, из которой следовало, что сей почетный дворянин на самом деле таков-то да таков. Но Машенька особо не вслушивалась в словоизлияния баронессы. В ее душе снова вспыхнула обида. И в первую очередь обида на себя. Почему она так халатно относится к тому наследству, что оставили ей родители и дедушка? Почему она ничем не интересуется? А если бы баронесса появилась, скажем, месяц спустя, а к тому времени коварный план Манохиных удался бы? От одной мысли об этом Марию бросило в холодный пот. Ехали они недолго, вскоре экипаж остановился, и баронесса весело сказала: – Вот мы и прибыли! Ох, что-то утомилась я нынче! Надо срочно отдохнуть! Дитя мое, прошу! Они остановились около величественного двухэтажного дома. Чтобы попасть внутрь усадьбы, необходимо было войти под своды овальной арки, которая вела во внутренний двор, где по бокам широкой дороги росли раскидистые старые деревья. Во дворе располагалась дворницкая, конюшни и сараи. Фасад дома украшали изящные подковообразные лестницы, которые вели на второй этаж, а с задней стороны под нависающими галереями располагался подъезд для экипажей. Высокие двойные застекленные двери одновременно служили и окнами, а крашеные ставни дверей надежно защищали дом от зимних злых ураганов. Женщин встретил лакей. Почтенно поклонившись, он провел их в дом. – Доложи хозяйке, что баронесса фон Клонц возвратилась, – отдала распоряжение Виктория Сергеевна. – Будет-с исполнено. Им пришлось подождать несколько минут, прежде чем на лестнице послышались шаги. Сама хозяйка дома вышла встречать гостей. – Ну, Виктория, ну наконец-то, уж заждались тебя. – По широкой дубовой лестнице спускалась высокая худая женщина лет шестидесяти пяти. Ее седые волосы были убраны в высокую прическу, а шею украшала массивная нитка жемчуга. Маша повернулась на голос, готовая сделать книксен, но так и застыла, изумленно уставившись за спину хозяйки. На верху лестницы, не менее изумленный, застыл князь Митяшев. Даже на таком приличном расстояние можно было заметить, как хмуро сошлись брови князя. Женщины обменялись приветственными поцелуями, после чего хозяйка сказала: – Что ж, представляй свою подопечную, а то бедняжка застыла столбом и не знает, куда себя девать. – Тише, тише, не пугай дитя, всем нам известен твой острый язычок, княгиня, не боимся, – не осталась в долгу Виктория Сергеевна. – Машенька, разреши тебя представить княгине Софье Михайловне Митяшевой, моей давней подруге и чудесной женщине, которая всю жизнь только и делает, что пытается быть злой и неприветливой. А это моя Машенька Погодина, внучка одного очень хорошего человека… – Знаю, знаю, можешь не продолжать, – оборвала баронессу старая княгиня и пристально посмотрела на Машу. Та, наконец-то справившись с изумлением, сделала реверанс и улыбнулась – Очень рада с вами познакомиться, Софья Михайловна. Я бы хотела поблагодарить вас за проявленную ко мне доброту. – Полноте! Потом будешь рассыпаться в благодарностях, успеешь еще! Я так думаю, что гостить вы у нас будете не неделю и не две. Ничего, не стесните, дом большой, места всем хватит! – Тут княгиня обернулась и заметила внука, который по-прежнему находился на верху лестнице. – Саша, будь любезен, спустись, я представлю тебя гостям. Пока Александра представляли гостям, он сохранял вежливую приветливую маску на лице, хотя в душе поднималась волна негодования. Маленькая мерзавка проникла к нему в дом! Да как ловко все обделала! Когда он увидел ее стоящей в вестибюле Правила приличия требовали того, чтобы он поцеловал ручку негоднице. Бабушка и ее подруга стояли чуть поодаль, и когда князь приблизился к Маше и взял ее руку в свою, то негромко прошептал: – Как прикажете это понимать? Естественно, он не ждал ответа. Не ждал и того, что рука девушки дрогнет. Хрупкая ладошка была холодной. Маша почувствовала, как платье становится тесным в груди, а перед глазами появляется темная пелена. Она пошатнулась. Но упасть ей не позволил князь. Он тотчас подхватил ее на руки. – Господи, что с ней? – вскричала баронесса. Княгиня быстро распорядилась: – Саша, неси ее на диван! Александр и без распоряжения бабки уже нес девушку к дивану. Длинные ресницы отбрасывали тени на побледневшие щечки, а грудь нервно вздымалась. Он нежно опустил ее на драповую поверхность дивана, а сам кинулся к кувшину с водой. Налив в стакан, он поднес воду к сухим губам девушки. Реснички снова затрепетали, рот послушно приоткрылся, и Маша стала жадно пить воду. – Что с ней? – спросила Софья Михайловна, которую встревожила произошедшая сцена. – Нервы, – убежденно констатировала Виктория Сергеевна. – В ее годы и мы падали в обмороки по пустякам, Сонька. Как ты, дитя мое? Что случилось? Голова закружилась? – Спасибо, не беспокойтесь, мне уже лучше… – Точно? – Да. – Может, нюхательную соль дать? – Нет, не надо, все хорошо… Девушка, стоит отметить, не без помощи Александра облокотилась на пуфик дивана и допила прохладную воду. Ей было стыдно, что она стала причиной небольшого переполоха. Но ее стыд не шел ни в какое сравнение с тем смятением, какое поднималось в душе, стоило ей только подумать, что волею судьбы она оказалась в доме князя Митяшева! Поистине пути Господни неисповедимы! Но хозяйка дома на этом не успокоилась и попросила внука проводить молодую графиню в спальню. Ужин будет только через два часа, поэтому девушке не помешает вздремнуть. Мария хотела возразить, что в состоянии сама подняться в комнату, но все ее возражения были решительно отвергнуты. Княгиня была непреклонна. Им не оставалось ничего, как подчиниться. Александр помог подняться Маше и осторожно взял ее за локоток. Девушка по-прежнему дрожала. Пока они шли к лестнице и медленно поднимались по ней, оба молчали. К тому же две пары пристальных и опытных глаз внимательно наблюдали за молодыми людьми. Но как только они оказались на втором этаже и свернули за угол, Мария настойчиво высвободила локоть из сильных рук князя. – Спасибо, дальше я сама, – проговорила она и смело вскинула белокурую головку. Она не собиралась прятаться от князя Митяшева. – Рад слышать, что вы можете обходиться без моей помощи, а то я в этом начал сомневаться, – склонив голову набок, заметил Александр. Его невольно позабавила реакция девушки. – Сейчас я вас провожу до комнаты и пожелаю приятного сна, но, Мария Сергеевна, позже я жду объяснений. Ах да… запамятовал, может быть, вы по-прежнему предпочитаете, чтобы я называл вас Михаилом? – Нет, – сквозь зубы процедила Маша. – Вот и хорошо. Александр сдержал слово – проводил ее до комнаты и оставил одну. Маше отвели большую светлую комнату, обитую зеленым бархатом в золотых и серебряных разводах, напоминающих арабскую вязь. Большая кровать с небесным балдахином стояла около окна, и солнце, которое начинало садиться, отбрасывало на шелк золотистые лучи. В комнате также находилась мебель черного эбенового дерева с позолоченными ножками. Тут же стоял и умывальник. Сполоснув лицо прохладной водой, Мария с удовольствием откинулась на маленькие подушки и блаженно вздохнула, почувствовав, как напряжение отпускает ее. Да… С корабля она попала на бал. Прикрыв глаз, Мария стала думать, как ей с достоинством выпутаться из сложившейся ситуации. Понятное дело, что князь Митяшев думает о ней самое плохое. Как она корила себя за поспешность, проявленную вчера! Отчаяние толкнуло ее на необдуманный поступок. Предложить себя в жены незнакомому человеку! Навязать себя! Большего позора и представить нельзя! Мария застонала, перевернулась на живот и несколько раз ударила кулачком по подушке. Какая же она глупая! Собственноручно загнала себя в западню! И как теперь объясняться с князем? Сон не шел. Маша металась по кровати, глотая слезы. После того как князь оставил ее одну в кофейне, она испытала ни с чем не сравнимое унижение. Перед этим она провела бессонную ночь, ходила по комнате, заготавливала речь для встречи. Она снова и снова в голове прокручивала те доводы, которые готова была привести в пользу их брака. Но они так и не понадобились. Князь не соизволил ее выслушать… Князь… князь… князь… Да что она себя терзает? Зачем мучает? Это он повел себя неблагородно, бросил ее одну, несчастную, нуждающуюся в помощи! Разве так поступают достойные дворяне? Нет! Мог бы и выслушать! Неужели он принял ее за одну из тех девиц, мечтающих выйти за него замуж? О, она о многих слышала от той же непутевой Настены. Она – не такая! Ей всего восемнадцать, годика два-три смело можно повременить с браком! Мария сверкнула глазами и сжала кулачки. Когда два часа спустя она спускалась в столовую, то от смущения не осталась и следа. Больше она не позволит князю Митяшеву глумиться над собой! Он уже находился в столовой, как и баронесса с княгиней. Все ждали Марию. – Ну, вот и наша девочка! – поприветствовала ее Софья Михайловна. – Сон делает чудеса! И румянец появился! И глазки заблестели! Тори, да она у тебя настоящая красавица! Женщины понимающе переглянулись. А князь Митяшев не мог не признать правоту бабушки. Еще вчера в кабинете, когда он принял ее за подростка, отметил совершенство ее черт и плавность линий фигуры. Сейчас, когда она сменила домашнее платье на более торжественное, в его голове промелькнула шаловливая мысль: «А не совершил ли ты, брат, ошибку, когда отклонил ее предложение?» Ужин проходил в дружелюбной обстановке. Разговор в основном вели баронесса с княгиней, Александр их поддерживал, а Маша вступала в беседу, только когда ее о чем-либо спрашивали. После того как с десертом было покончено, Софья Михайловна предложила перейти в гостиную и там продолжить вечер. – Я, как только получила от тебя весть, милочка, сразу отклонила все приглашения на вечер, – призналась княгиня, удобно устраиваясь в глубоком кресле. Рядом на столике стояла ее любимая вишневая наливка. Дворецкий услужливо налил ей и баронессе, Александр потягивал вино, а Маша ограничилась лимонадом. – Да и старовата я каждый день скакать по балам. Александр от души рассмеялся. – Бабушка, да ты любой молодой дашь сто очков вперед! – Не подлизывайся! Уставать я стала от шума. Нет, Тори, ты только подумай, я и устаю от балов! Охе-хе! И где мои восемнадцать лет… Женщины принялись вспоминать давно минувшие годы, зазвучали известные фамилии, громкие события. Александр слушал их с легкой улыбкой на губах. Некоторое время спустя он предложил: – Милые дамы, если вы не возражаете, я у вас похищу Марию Александровну. Нашей гостье не помешает глоток свежего воздуха, и я ей с удовольствием покажу нашу оранжерею. – Конечно, идите! – радостно поддержала его княгиня Митяшева. – Чего вам, молодым, нас слушать… Князь слишком хорошо знал свою бабушку, чтобы не заметить, как хитро у той блеснули глаза. Ох уж неугомонная княгиня… Спит и видит его, ведущим под венец молодую жену. Мария не пришла в восторг от затеи Александра, но послушно отправилась с ним к большой стеклянной террасе, ведущей в сад и оранжерею. Вечер был чудесным. Дневная жара спала, а ночи еще стояли теплыми. Они молча прошли в сад, и Маша предложила: – Давайте побудем здесь, оранжерею я с удовольствием посмотрю в другой раз. – Она любила цветы и мечтала их разводить, поэтому на осмотр оранжереи ей хотелось уделить больше времени и внимания, что не получится в обществе князя. – Как вам будет угодно, сударыня. Здесь есть замечательная беседка, можем пройти туда. – Согласна. Беседка располагалась у небольшого искусственно разбитого пруда, где рядом били пара фонтанов и ниспадал небольшой водопад. Мария невольно залюбовалась представшей красотой. Как она уже успела заметить, за домом внимательно и любовно ухаживали, не доводили до запустения. Интересно, а какой ее дом? От одной мысли, что в Петербурге, в этом великолепном сказочном городе у нее имеется свой дом, у Маши начинала кружиться голова. – Присядем? – предложил Александр и рукой указал на широкие деревянные скамейки, покрытые бархатом. Мария молча присела на край скамьи, прямо держа спину. Напряжение не отпускало ее. Александр отметил, что сегодня вечером она ведет себя совсем иначе, чем вчера. В ее движениях, голосе слышалась скованность и отчужденность, и Александр пожалел об этом. – У вас чудесный дом, – Мария первая нарушила молчание. – Большой и красивый. – Спасибо. Виктория Сергеевна сказала, что у вас тоже имеется в Петербурге дом? Неяркое освещение фонарей скрыло румянец на щеках Маши. – Оказывается, да… – Оказывается? – Я об этом узнала только сегодня, – не без грусти сказала девушка. – В Петербург я прибыла три недели назад, и по совести сказать, не интересовалась своим имуществом. Конечно, если бы я знала, что у меня есть свой дом, то не остановилась бы у графа Манохина… Хотя, с другой стороны, неприлично молодой девушке проживать одной. Ее слова поставили Александра в тупик. Что-то не вязалось в этой истории. В движениях девушки, в ее словах не было распущенности и бесстыдства, в которых он готов был ее уличить. – Мария Александровна, меня мучает один вопрос – зачем вы устроили спектакль сегодня днем? – Ах, спектакль! – Маша собиралась все объяснить, растолковать князю, но его холодный тон и надменная поза выводили ее из себя. Высокомерный франт, и только! – Никакого спектакля не было! А был отчаянный жест о помощи! Глаза князя прищурились, высокая фигура подалась вперед. – О помощи? Что-то я не заметил никаких просьб! Вы, многоуважаемая Мария Александровна предложили себя… – Не смейте… не смейте меня оскорблять!!! – воскликнула девушка и вскочила на ноги: – Никто не давал вам права так со мной разговаривать! – Так объяснитесь же, наконец! – Александр терял терпение. Первым желанием Маши было уйти из беседки подальше от ненавистного князя, который продолжал терзать ее, но она понимала, что рано или поздно ей придется все рассказать. – Поверьте, я очень сожалею о своем необдуманном поступке, я повела себя, как глупая наивная девчонка, и, возможно, достойна тех слов, что вы мне наговорили. – Машенька говорила через силу, слова давались с трудом. – Я повторюсь, лишь отчаяние толкнуло меня на сей безумный поступок. Я ничего плохого не хочу сказать о графе Манохине, он предложил мне кров, когда мне некуда было пойти, но жилось мне там… э-э… некомфортно. Я чувствовала себя пойманной в силки. Что-то плелось вокруг меня, а я не могла понять что. Пока случайно не узнала, что граф… Скажите, ваше сиятельство, вы знаете сына графа, Кирилла Эльдаровича Манохина? Александр кивнул. – Нам приходилось пару раз пересекаться у общих знакомых. Но дружеских отношений мы не имеем. – А я нахожу этого человека мерзким и отвратительным! – поддавшись порыву, воскликнула Маша. Давно таившиеся чувства выплеснулись наружу: – С первого дня моего пребывания в доме Манохиных он начал мне оказывать знаки внимания, но не как джентльмен, а как… – Она запнулась, сглотнула, подступивший к горлу комок, и отважно продолжила: – Одним словом, мне был очень неприятен этот человек. И тут, по счастливому стечению обстоятельств, я случайно узнаю, что мой дядя желает меня выдать замуж за своего сына!!! Но путем не честным, а скомпрометировав меня!! Никому не дано пережить тот ужас, что испытала я! Девушка больше не выглядела испуганной и растерянной. Она говорила о наболевшем, о том, что в течение последней недели терзало ее и не давало спокойно спать по ночам. Александр почувствовал, как в нем нарастает волна негодования. Ему стоило раньше подумать о том, что граф Манохин без корыстной цели не приютит у себя сироту! А когда девушка заговорила о богатом наследстве, он должен был сразу обо всем догадаться! Пару раз Александру приходилось слышать, что у Манохиных наступают нелегкие временами, мол, молодой граф подыскивает себе состоятельную жену. И тут такое счастливое стечение обстоятельств – красивая богатая сирота постучала в их дверь! Как не приютить, не обогреть и не воспользоваться обстоятельствами! – И тогда вы решились обратиться ко мне… – Да… – Но почему именно замужество? Разве вам никто не говорил, что некоторые мужчины боятся замужества, как черт ладана? Мария пожала плечами и снова присела на скамью. В ногах правды нет. – Вчера мне казалось это отличной идеей. Прошу, Александр Кириллович, не держите на меня зла! Я слышала, и не раз, как на кухне обсуждается ваше возвращение из деревни. Многие судачили о том, что вы приехали в Петербург за невестой. Вот у меня в голове и закралась шальная мысль: а чем я плоха для вас? Молода, привлекательна, не прихотлива, не капризна, и ваши деньги мне без надобности… Я уверена, для кого-то я буду неплохой женой… Что-то в голосе девушки заставило насторожиться Сашу. Весь ее вид говорил о внутренней печали, точно нечто тайное не давало ей покоя. – А как же баронесса фон Клонц? Разве вы не знали, что именно она назначена вам в опекуны? – Почему же, знала. Но поверенные дедушки долгое время не могли с ней связаться. Я ждала в Вене четыре месяца, потом отправилась в Петербург. Баронесса появилась сегодня после обеда. Знай я, что она в городе, давно успокоилась бы. – Я заметил, что вы не носите траура. – Это было пожелание Елистрата Петровича. Он не любил на мне черный цвет, и гневался, когда я его одевала. Поэтому и просил, чтобы после его кончины я не заковывала себя в черные платья, – с готовностью объяснила Маша. Теперь пришла очередь Александра чувствовать себя неловко. Он вспомнил те гадости, что наговорил девушке в обед. Получается, это он выставил себя в неприглядном свете. Кому, как не ему знать, на что человека может толкнуть отчаяние и безвыходность ситуации? – Что же теперь Манохины? – не удержался он от вопроса. – Теперь им придется отступить? – Видимо, – согласилась Машенька. – Их план не удался, и я каждую минуту этому радуюсь. Баронесса фон Клонц появилась в моей жизни, как волшебная фея, и спасла меня. – Мне стоит принести вам извинения, Мария Александровна. Я был несправедлив к вам. Простите меня. Больше Александр ничего не сказал. Ему было о чем призадуматься. |
||
|