"Рикимару" - читать интересную книгу автора (Иконников Павел Владимирович)

Часть 1 «Тысяча и одна ночь»

Бармен не сразу, но принял заказ и оставил меня наедине с программкой развлекательного центра. Справа стул был пустой, а слева сидели две девчонки лет восемнадцати. Они по-детски весело щебетали и по-взрослому пили самбуку.

Одна из них, похожая на героиню сериала «Баффи», как бы мельком посмотрела на меня, также мельком стрельнула глазами, но не увидев в моем взгляде интереса, возмутилась и резко отвернувшись, начала с восторгом о чем-то рассказывать подруге.

Умиляясь юношескому максимализмму я, от нечего делать, потянулся к программке. Прямо на развороте буклета крупными буквами было написано:

«НЕЗАБЫВАЕМЫЙ НОВЫЙ ГОД У НАС».

Вот говорят Новый год и День Рождения самые яркие праздники в году. А лично я их боюсь. Да, да, именно, боюсь.

Мало того что каждый День Рождения заставляет тебя вновь взглянуть на свой социальный статус, свои достижения и успехи которых ты достиг, или не достиг, за еще один прожитый год. Так ведь нужно думать кто сейчас для тебя лучший друг, кого ты хочешь видеть, кого будет полезно пригласить, а кого попросту нужно.

И что, в конце концов, делать, с маринованным мясом, если в середине лета именно в этот день пошел дождь и на улице плюс десять?

А Новый год? Нет, чтобы просто собраться и попить пива (водки, текилы, абсента).

Так ведь нет, нужно обязательно, что-то эдакое, чего не было в прошлом году и позапрошлом. Как Новый год встретишь, так его и проведешь. Я хочу провести его так, чтобы мне было хорошо, и удобно. А не ярко и запоминающееся…

Ну вот, опять разнылся. И за что, меня только девушки любят?

Ха, девушки. Из-за них и разнылся, точнее из-за нее.

Ну, сказал любимой девушке, что можно по отдельности отметить Новый год, ну, сказал, что хочу, чтобы всем хорошо было. Так ведь оказывается, сказав это я имел в виду: «Я тебя не люблю, и буду делать как мне удобно».

А может и вправду, я делаю так, как мне удобно?

Бармен, наконец-то принес мне заказ, заставляя отложить тоскливые размышления на потом.

— Вау, — нарочито громко произнесла слева «Баффи» и прыснула смехом, который тут же подхватила подружка.

— Пиво и зефир — решив подыграть девчонкам, громче обычного произнес бармен — С вас сто двадцать рублей.

Ситуация меня развеселила и улыбнувшись я потянулся за кошельком в задний карман джинсов, одновременно пытаясь найти остроумный ответ, в стиле Джеймса Бонда.

Ответ нашелся, неожиданно. Мой кошелек предоставил мне выбор: дать ровно сто двадцать рублей или одну пятитысячную.

— Вау, — в очередной раз послышалось слева, когда на стол легла оранжевая бумажка.

— Сдачу можно оставить себе? — улыбаясь, спросил бармен.

— Конечно — с небрежным снобизмом ответил я, — только принеси еще салфеток.

— Спасибо — вкрадчиво изрек бармен, убирая пятитысячную бумажку в нагрудный карман.

Слева не донеслось ни смеха, ни каких бы то ни было слов. Даже не поворачиваясь, я знал что «Баффи» и ее подружка, немножко ошалело смотрят то на меня, то друг на дружку.

Все же я повернулся. Спиной к бару. Крутанувшись на стуле.

Через левую сторону.

Ничего страшного. Девочки подрастут, научаться сдержанности зрелых дам и… разучатся удивляться.

Глотнув пива и откусив зефиринку, с улыбкой чеширского кота я стал смотреть, как мои друзья тщетно пытаются выбить страйк.

Гоша обгонял Владика.

Сейчас была очередь Гоши, и он прикусив язык и прищурив глаз, метился шаром в кегли, качаясь на одной ноге. Владька же в это время, попивая пиво, повернулся в мою сторону и улыбнулся салютуя мне стаканом.

В силу своих актерских возможностей я показал жестами, что крайне недоволен его игрой. На что друг с улыбкой ответил мне самым распространенным жестом американских подростков.

Позади Владика Гоша начал исполнять брачный танец горилл, если у них есть такой танец, что могло означать только одно.

Наш здоровяк выбил страйк.

Откровенно радуясь за друга, я понял, что мое настроение уверенно поднимается и что возможно, я присоединюсь к ребятам. Хоть дорожки все же жирные и закручивать шар не получится.

— Салфетки, как Вы, и просили — донеслось позади и, развернувшись я увидел бармена, который заговорщицки мне подмигнул.

— Вот спасибо — ответил я улыбаясь.

Взяв в руки салфетку и вытерев кончиком уголки губ, я убрал ее в карман. Внутри салфетки четко прощупывалось несколько твердых бумажек.

Ровно столько, сколько может быть бумажек в четырех тысячах пятистах рублях.

Бармен уже отошел, и как раз в тот момент, когда я начал обдумывать чего же я хочу. Пойти к друзьям или продолжить тешить свое эго играя с «Баффи» и её подружкой, справа кто-то обыденно произнес.

— Забавный трюк.

Голос был мужской, грубый, слова не просто произносились, они немного тянулись словно нараспев.

Повернувшись нарочито медленно вправо, я увидел перед собой довольно колоритную личность.

Американский военный джинн — по-другому не сказать.

Мужчина лет тридцати пяти, с испанской бородкой, украинским чубом до середины спины, черными бровями, проколотыми золотыми сережками с обеих сторон. Килограммов сто. Притом даже при желании нельзя назвать его хотя бы в одном месте толстым. Сплошная гора мышц, ну не совсем гора, видали и побольше, но если мерить такими категориями, то довольно высокий холм.

В армейских штанах с большими карманами на бедрах, зеленой майке и кожаных полусапогах он выглядел словно герой сошедший с футуристического призывного плаката третьей мировой. За спиной висела, мешковатая сумка на длинной лямке, явно ассоциируясь с вещмешком.

На плече красовалась оригинальная черно-красная татуировка, изображавшая то ли змею, то ли орла, а может и гибрид этих существ.

Образ военного завершали два армейских жетона, из металла похожего на белое золото, тонко позвякивавших на шее.

Полная кружка пива еле виднелась из его широких ладоней.

Секундой позже я заметил, что у него подведены глаза и ногти покрашены в черный цвет.

— Приехали — сказал я сам себе, ничуть не заботясь, что «джинн» меня не поймет.

Вот где на мне написано, что я гей? Ну да имею свой стиль. Да не стригусь тупо «под расческу». И да, меня воспитывала мать одиночка.

Но почему?

Почему порой меня пытается «снять» кто-то из этого самого меньшинства? Притом частота, с которой это стало происходить, заставляет сомневаться в их меньшинстве.

— Приехали, — согласился бородатый отхлебнув пива — но не туда, куда ты думаешь.

— А куда? — спросил я немного дрогнувшим голосом.

Нет, я не боялся, разборок или какого-нибудь криминала я был от него далек. Ну или мне было удобно так думать.

Я боялся, что это очередной воздыхатель, брат или просто друг одной из моих бывших. Было несколько прецедентов, а один раз выйдя с работы, домой я попал только через травмпункт.

Мужики тоже ведут себя странно, вот я вроде и расстался с девушкой которую ты любишь, вроде как сделал тебе услугу, на мол друг не вышло у нас, может тебе повезет.

А он?

А он видит её слезы, берет биту и мстит тебе, выпрыгнув из-за двери в темном подъезде. А потом кусает локти потому что, девушка, чувствуя вину, проводит в больничной палате большую часть времени.

Ох, не к добру так часто вспоминать престарелого преподавателя Антона Михайловича Выдрина. Что-то будет.

Так погодите, стоп.

У меня уже полгода одна и та же девушка. Я твердо решил поиграть в моногамию, пока не прижмет.

Как, например, сегодня.

Но насколько я знаю, у моей девушки нет «таких» друзей. Или есть?

— Ясное дело нет — широко улыбнулся «Джинн».

Я хотел ответить, что-то типа: «Ну и, слава богу», но слова застряли в горле.

До меня дошло.

Да нет, не может быть. Просто совпадение. Я отхлебнул глоток пива и выжидающе посмотрел на «Джинна».

— Триста тридцать шесть — ответил тот, ухмыляясь, и добавил, стараясь изобразить детский голосок — с половиной, с четвертинкой, с ниточкой, с иголочкой, с дыркой от иголочки.

Дырка только в жопе, остальное отверстие. (Учитель труда Шпак Андрей Алексеевич).

В горле пересохло, я сделал большой глоток пива тщательно выгоняя краснозадых обезьян из своей головы.

«Джинн» захохотал в полный голос. Моё замешательство явно приносило ему удовольствие. Несколько человек обернулись на громкий хохот, но, не увидев ничего занимательного, вернулись к своим делам.

Только вот Баффи», якобы все, поняв и тем самым, реабилитировав свою гордость, заговорщицки мне подмигнула.

Как старой подружке.

Черт.

Ну вот, весь концерт псу под хвост. А я ведь даже имени не успел спросить.

— Её зовут Маша, — не удержался и вставил ухмыляющийся «Джинн», затем примирительно сложил ладони перед грудью, на манер монашек из советских фильмов, и торжественно произнес — обещаю больше не читать твои мысли.

Несколько секунд, я собирался с мыслями глядя на миролюбивую улыбку необычного собеседника, столь быстро выбившего меня из колей привычной жизни, без применения физической силы и оскорблений.

— Сказать по правде, я всегда ждал такой встречи, — решив больше не сдавать позиций, я нахохлился, — так что не жди падения ниц и преклонения.

— Знаю, поэтому и пришел.

Все-таки я не выдержал, замялся и заерзал на стуле нервно глядя по сторонам.

Помощь пришла неожиданно. В лице Владика и Гоши.

— У тебя все нормально, Игорь? — спросил более дипломатичный Владик. Позади него мялся Гоша, но рукава рубашки у него были уже закатаны.

Боец блин, был бы это обычный качок.

Так ведь качок то, самое что ни на есть необычный.

— Да, нет Владька все хорошо — ответил я максимально примирительно — человечек позитивный.

— Моя задница в полной безопасности — я даже позволил себе пошутить.

«Джинн» все это время, ухмыляясь, смотрел на моих друзей, явно забавляясь их невысказанными мыслями.

— Ну, смотри, — Владик повел плечами, все еще немного напряженный — а то если хотите, можем и вчетвером шары покидать.

— Ага, — решил поучаствовать в разговоре Гоша, и подмигнул мне, — а то скучно становится… Выигрывать.

Владик ни чем не отреагировав на «подколку» друга глядя на меня и ожидая ответа.

— Нет, спасибо. Сегодня дорожки не чистили, они жирные и играть неинтересно — опережая меня, ответил «Джинн».

— Точно в безопасности, пошли Куст — констатировал Гоша, назвав Владика не по имени, — это такой же пижон как, Рики — это уже мое прозвище.

— Куст? — спросил «Джинн» удивленно подняв бровь, как только Гоша с Владиком ушли.

— А то ты в мыслях прочитать не можешь? — решил съязвить я, агрессивно перейдя на «ты».

— Теперь не могу — развел руками «Джинн» — я же обещал. А слово джинна нерушимо.

— Ну да, — согласился я таким тоном, как будто каждый день читал настольную книгу джинна — Куст, он по тому, что у него всегда найдется, что покурить.

— Хех, — крякнул «Джинн», — полезное свойство. Ну а Рики почему? Змей сырыми ешь?

— Да нет, это не из книжки вовсе. Есть такой герой в сетевой игрушке, звать его Рикимару. Ну а я, стало быть, любил им играть… хм и сейчас люблю — я опустил взгляд к бокалу пива, — Девчонкам вру, что в индийской мифологии Рикимару был чем-то типа мессии Вишны.

— Индийского бога любви, вдохновителя авторов Камасутры — кивая головой, с вечной ухмылкой продолжил за меня бородатый — А у третьего друга тоже прозвище есть?

«Джинн» кивком головы указал в сторону Гоши, который вновь завалил все кегли с первого шара.

— А то, — я с улыбкой посмотрел на друга, который в очередной раз, исполнял ритуальный танец обезьяньим богам — его все называют Маззи.

— Могу поверить что, он умеет, есть часы — не дождавшись объяснения, вставил «Джинн», — у него глаза немного диковатые.

— Да, нет, вроде не умеет. Хотя параллель проведена верно. Его действительно зовут в честь мультяшного героя говорящего: «I'm eat a clock». Просто он, по-английски только это и знает. Ну, может еще «okay» и «happy birthday», но наверняка считает их русскими.

— Хех, — снова хмыкнул «Джинн» и почесал бороду.

— Ну, а у тебя? — решился я задать вопрос — У тебя есть имя? Или ты просто…джинн?

Ну вот, я назвал его джинном. Я согласился с тем, что разговариваю с несуществующем персонажем из сказок черноокой Шехеризады.

Главное быть гибким, солдат меняющий позицию живет дольше, (псевдо-психолог Сладков Антон Антонович).

— Имя? Есть, конечно, Руфусом меня звать, но если хочешь — Руфус осклабился и голосом гнусавого переводчика из девяностых, добавил — зови меня Джинн.