"Слишком влюбленная" - читать интересную книгу автора (Милтон Джулия)

Глава 10

Просмотрев свежеотпечатанные снимки, Люк раздраженно отодвинул, их в сторону.

Опять сплошная ерунда! Похоже, вместе с Шеннон его покинуло и вдохновение. Господи, какие у нее были глаза, когда он сказал, что все кончено…

Люк сердито тряхнул головой. Не раскисать! — приказал он себе. Любовь приходит и уходит, зато работа остается. Быть игрушкой в руках смазливой дамочки — весьма сомнительное удовольствие, которое неизвестно к чему приведет.

Зато если я не подготовлюсь к персональной выставке в срок, последствия вполне предсказуемы. Плакали мои контракты, а вместе с ними и денежки. Но в случае, если все пройдет по высшему разряду, я поднимусь на такой уровень, о котором раньше мог лишь мечтать. Стать одним из лучших фотохудожников штата чего-нибудь да стоит!

Так что работа, работа и еще раз работа, словно заклинание, повторил Люк. Необходимо придумать что-нибудь свежее, оригинальное, выходящее за рамки моего обычного амплуа. А времени, как назло, в обрез.

В поисках вдохновения Люк достал папки с прежними работами и начал бегло просматривать их содержимое. Спорт, путешествия, экстрим, опять спорт… Старо, все старо. Может, сделать серию фотографий животных?

Однако после недолгого раздумья Люк признал идею неудачной. Чтобы научиться работать с братьями нашими меньшими, нужны талант и время. А у него, если вдруг и обнаружится первое, то второго уж точно не хватит.

Продолжая рассеянно перебирать снимки, Люк вдруг наткнулся на… ослепительную улыбку Шеннон. При виде прекрасного дорогого лица мужчина болезненно поморщился. Этого только не хватало! Едва он заставил себя забыть о бывшей любви хотя бы на несколько минут, как она вновь напоминает о себе, причем самым коварным способом. Будто недостаточно того, что Шеннон и так не дает забыть о себе, буквально донимая его телефонными звонками и бессовестно штурмуя особняк.

Захлопнув папку, Люк огляделся по сторонам, прикидывая, куда бы подальше ее засунуть, как вдруг в голову пришла неожиданная мысль. А почему бы не попробовать себя в качестве портретиста? Правда, его опыт в данной области исчерпывается всего лишь несколькими фотосессиями. Зато, даже на взгляд незаинтересованного специалиста, весьма удачными.

Особенно вот эта, с Шеннон…

Нахмурившись, Люк отодвинул подальше злополучную папку. Конечно, эти работы он ни за что не вывесит на всеобщее обозрение.

Уж слишком живы воспоминания, связанные с той, что так пленительно улыбается со снимков… Зато ничто ему не мешает подобрать моделей и сделать ряд новых портретных работ.

Оставшихся двух недель на задуманное вполне хватит.

И, поздравив себя с гениальным решением, Люк принялся искать в записной книжке телефон фотомодельного агентства.

— Скоро у Люка состоится персональная фотовыставка, — сообщила Шеннон, складывая газету. — Может, стоит пойти и поговорить с ним там?

Сусанна приподняла бровь.

— Ты уверена, что это стоящая идея?

— Да, — твердо ответила Шеннон. — По крайней мере, ему не удастся сделать вид, что его там нет. А следовательно, и уклониться от объяснения.

С болью в сердце она вспомнила прошедшие две недели, на протяжении которых не раз пыталась вызвать Люка на откровенный разговор. Однако все ее попытки оканчивались безрезультатно. Люк не отвечал ни на телефонные звонки, ни даже на звонки в дверь, хотя Шеннон прекрасно знала, что он дома.

Но притвориться, будто пропустил открытие собственной фотовыставки, у Люка не получится.

Видя, что подруга настроена решительно, Сусанна произнесла:

— В таком случае поступай как знаешь. Мне же остается лишь пожелать тебе удачи. Если же опять ничего не получится…

— Я буду пытаться снова и снова, — непреклонно заявила Шеннон. — До тех пор, пока Люк не выдержит и не согласится выслушать меня.

— Мне нравится твоя напористость, дорогая. С такой верой в свои силы тебе обязательно все удастся.

— Искренне на это надеюсь. Иначе…

Но что будет иначе, Шеннон так и не договорила.

Наступил долгожданный день.

Целую неделю Шеннон готовилась к предстоящей встрече с Люком, продумывая всевозможные варианты их беседы. Не забыла она и о своей внешности. С такой тщательностью она редко одевалась даже на первые свидания. Впрочем, наряд был намеренно незамысловат: обычные джинсы да легкая летняя майка с короткими руками. Волосы собраны в гладкий пучок, украшения самые простые и скромные.

Минимум косметики. Едва взглянув на Шеннон, Люк должен был понять, что внешность для нее по-прежнему не главное.

Не без помощи вездесущей Сусанны Шеннон удалось раздобыть пригласительный билет на чужое имя. Люка необходимо захватить врасплох, так, чтобы он ничего не знал о ее намерениях и, следовательно, не мог ничего предпринять. С той же целью Шеннон воспользовалась и огромными черными очками. До поры до времени она сохранит инкогнито.

Выставка должна была состояться в одной из крупнейших художественных галерей города. Шеннон рассчитала время так, чтобы опоздать примерно на двадцать-двадцать пять минут к открытию. Незаметно смешавшись с гостями, уже успевшими разбрестись по залам, она также сделала вид, будто внимательно рассматривает фотографии, на самом же деле украдкой выискивая Люка.

Однако вскоре увиденное настолько захватило Шеннон, что она забыла о первоначальной цели своего визита и всецело отдалась созерцанию снимков. Даже для такого дилетанта, как она, было ясно, что каждая из представленных фотографий является верхом совершенства.

Экзотические пейзажи, далекие укромные уголки планеты, необычные явления природы, редкие кадры спортивных состязаний — все приковывало к себе внимание и вызывало эмоции, от которых захватывало дух. Ненароком слыша восхищенные комментарии других посетителей, Шеннон сумела открыть для себя некоторые детали, обычно ускользающие от внимания непосвященных. Это заставило ее испытать еще большее благоговение перед работами любимого.

Переходя из помещения в помещение, Шеннон наконец добралась до зала, где скопилось больше всего народу. По отдельным репликам поняв, что изюминка выставки находится именно здесь, молодая женщина в нетерпении оглянулась по сторонам. И — замерла в изумлении.

Ибо со стены, около которой столпилось наибольшее количество посетителей, на Шеннон смотрела не кто иная, как она сама.

Несколько минут молодая женщина молча пожирала взглядом фотографии, не смея поверить своим глазам. В голове проносились тысячи мыслей. Неужели на снимках действительно она? Но как, зачем, почему? И, главное, что это значит?

Люк по-прежнему любит меня, мелькнула в мозгу соблазнительная догадка. Иначе он ни за что не повесил бы мои фотографии.

Или, наоборот, не любит, возразил внутренний голос. Люк настолько равнодушен к тебе, что ему без разницы, вешать твою или еще чью-нибудь обаятельную мордашку.

Словно бы в подтверждение последнего предположения Шеннон заметила, что и на других стенах красуются женские портреты. Не ее. Выходит, для Люка она действительно лишь одна из моделей?..

Боясь поверить в это, Шеннон начала потихоньку пятиться к выходу из зала, как вдруг на кого-то налетела.

— Извините, — едва слышно пролепетала она.

— Ничего страшн… О черт, как ты сюда попала?

Узнав мужской голос, Шеннон похолодела и поспешно обернулась.

— Люк?

— Он самый, деточка. Рад, что ты меня еще помнишь. Однако повторяю вопрос: как ты здесь очутилась?

— Как и все, пришла по пригласительному билету. — Мысленно перекрестившись, Шеннон перешла к главному:

— Мне надо поговорить с тобой.

Однако Люк предпочел проигнорировать ее последнюю фразу.

— Но среди приглашенных не значилось твоего имени!

— Еще бы, — усмехнулась Шеннон. — Иначе ты нашел бы способ избавиться от меня.

Зато теперь тебе придется послушать, что я скажу.

— Лучше не утруждай понапрасну голосовые связки. Едва ли я услышу что-нибудь новое. Нам абсолютно не о чем разговаривать.

— Уверен? А как же ты объяснишь вот это?

Шеннон глазами показала на собственные фотографии. Проследив за ее взглядом, Люк помрачнел, но с некоторым вызовом произнес:

— А что? Я имею право использовать мои работы, где захочу и когда захочу.

— Возможно. Однако вешать на самое видное место портреты бывшей твоей девушки по меньшей мере странно.

Люк слегка пожал плечами.

— У меня не было другого выхода. Организаторы потребовали чего-нибудь оригинального.

— Поздравляю, в оригинальности ты превзошел сам себя, — с иронией произнесла Шеннон. — Надеюсь, они по достоинству оценили решение воспользоваться фотографиями женщины, которую ты самым бессовестным образом бросил?

Люк поморщился.

— Не надо громких фраз. Ты прекрасно знаешь, что все было не так.

— Неужели? — едко осведомилась она. Может, это я с перекошенным от злости лицом кричала в кафе: «Между нами все кончено!»?

— Зря упражняешься в остроумии. Тебе, как и мне, прекрасно известно, что этому предшествовало.

— А тут ты прав, — внезапно посерьезнев, сказала Шеннон. — Я даже могу перечислить что. Счастье, огромное, как океан. Неземная, безумная, безоблачная любовь. Наполненные радостью дни, неповторимые страстные ночи.

А потом вдруг ты сказал, что между нами все кончено. — Она подняла на Люка наполнившиеся вдруг слезами глаза. — И после этого ты утверждаешь, что тебе совершенно нечего мне сказать?

Люк отвел взгляд в сторону.

— Иди за мной. Здесь слишком много народу.

Ни к чему посвящать посторонних в наши дела.

Шеннон послушно последовала за ним. То, что Люк все же согласился побеседовать с ней, было маленькой, но несомненной победой.

Они очутились в небольшом служебном помещении, где прямо на полу стопками лежали пустые папки из-под вывешенных снимков. Указав Шеннон на один из нескольких стульев, находящихся в комнате, Люк уселся на другой.

— Ты сказала, что хочешь со мной поговорить. Говори.

Шеннон нервно сжала пальцы.

— Я и так сказала практически все, что хотела. У нас дела шли более чем хорошо, как вдруг ты мне бросаешь. И я, как и любая нормальная женщина, считаю себя вправе знать почему.

Не глядя на нее, Люк произнес:

— Потому что у наших отношений нет будущего. Мы друг другу не пара.

— Отчего же? — возразила Шеннон. — Ведь нам было хорошо вместе.

— Пожалуйста, не путай страсть и любовь, — холодно попросил Люк, изо всех сил стараясь не поддаться обаянию чарующего женского голоса. — Ты испытывала ко мне лишь первое, хотя и отчаянно пыталась выдать это за второе.

— Ты заблуждаешься! — От волнения Шеннон вскочила со стула. — Я любила тебя и продолжаю любить, невзирая на то, как ты со мной поступил. Но, похоже, именно ты в отличие от меня испытывал всего лишь страсть.

На мгновение Люк заколебался. В его темных глазах мелькнуло сомнение. — А может, он действительно заблуждается насчет Шеннон?

И она искренне любит его…

Но Люк тут же сердито отбросил эту мысль.

Глупости. Шеннон — легкомысленная, избалованная мужским вниманием блондинка, впервые в жизни не успевшая бросить воздыхателя прежде, нежели это сделает он. Вот теперь и бесится, чувствуя себя оскорбленной и униженной. Такие, как она, не способны на глубокие искренние чувства.

Такие красивые, как Шеннон, никогда не свяжут свою жизнь с человеком другой расы.

Черты прекрасного мужского лица вновь приобрели непроницаемое выражение. Спокойным до безразличия голосом Люк произнес:

— Возможно, ты и права. Но дела это не меняет. Мы расстались, и точка. И так будет лучше для нас обоих.

Шеннон почувствовала, как ее сердцем, которого было коснулся лучик надежды, вновь завладевает черное отчаяние. Сдавленно она воскликнула:

— Может быть, лучше для тебя, но не для меня! Люк, ну как ты не понимаешь, что я не хочу тебя терять? Я люблю тебя, понимаешь?

Люблю!

В глубине его души вновь шевельнулись жалость и сострадание. Дьявол, ведь он тоже любил эту женщину больше жизни!

Однако, не без труда совладав с собой, Люк все же отвернулся и глухо произнес:

— Позволь не поверить. Ты нуждаешься отнюдь не во мне, а в утолении собственного себялюбия. В твоей хорошенькой головке просто не укладывается, как это тебя посмел бросить мужчина, к тому же негр. Такой красавице, как ты, должны прощать все, даже флирт с другим.

— Но никакого флирта не было! — в безысходности вскричала Шеннон. — Я же уже объясняла…

— Я помню, — холодно прервал ее Люк. — Но теперь это роли не играет. Как, впрочем, и другое твое нелепое объяснение по поводу того, что ты избегаешь появляться со мной на людях. — Он строго взглянул на молодую женщину. — Шеннон, перестань наконец лгать! Лучше признайся честно, что неравные отношения оказались тебе не по силам. Ни к чему больше мучить ни себя, ни меня. Наши отношения оказались ошибкой. И чем скорее ты смиришься с очевидным, тем лучше.

Чувствуя, как подкашиваются ноги, Шеннон вновь опустилась на стул. Закрыв ладонями лицо, вдруг ослабевшим голосом произнесла:

— Твое решение бесповоротно? Ты больше не хочешь видеть меня рядом с собой?

Люк вдруг ощутил непреодолимое желание броситься к ней и, заключив в объятия и осыпав поцелуями, воскликнуть, что по-прежнему без памяти любит Шеннон и больше всего на свете хочет быть рядом с ней. Пусть даже в роли комнатной собачки, всецело зависящей от прихотей хозяйки. Наплевать на чувство собственного достоинства, если он сможет каждый день видеть эти дивные голубые глаза, слушать звуки бархатного околдовывающего голоса! Пусть даже сама мысль о том, чтобы он, афроамериканец, просил ее руки, кажется нелепой и смешной. Но разве малого стоит одна только возможность быть рядом с любимой?

Шеннон сидела, склонив голову и закрыв лицо руками. Ее плечи содрогались от с трудом сдерживаемых рыданий. Разрываясь от противоречивых чувств, Люк было шагнул к молодой женщине, как вдруг из коридора послышался какой-то шум. Спустя несколько секунд дверь приоткрылась и в образовавшемся проеме показалась черноволосая голова одного из работников галереи.

— Мистер Стоун, вот вы где! — с облегчением произнес он. — А мы вас повсюду ищем.

Гости в восторге от ваших фотографий и хотят лично выразить свое восхищение их автору.

— Передай, я сейчас приду! — отрывисто бросил Люк. От его мимолетной слабости не осталось и следа. Когда дверь захлопнулась, он повернулся к Шеннон. — Мне пора. Если хочешь, можешь остаться здесь и привести себя в порядок. Негоже появляться перед посторонними в таком виде.

Так и не дождавшись от Шеннон ответа, он вышел и прикрыл за собой дверь, предоставив молодой женщине делать все, что ей заблагорассудится На следующий день украдкой от Шеннон Сусанна прочитала целый ворох статей, посвященных открытию выставки. Критики наперебой хвалили уникальный дар Люка и предсказывали ему большое будущее. С удивительным единодушием они отметили среди лучших работ портреты и особенно фотографии красивой молодой белокурой женщины с прекрасными голубыми глазами.

Решив, что после случившегося Шеннон и слышать ничего не захочет о Люке Стоуне, Сусанна очень удивилась, когда зашла к соседке и застала ее за чтением тех же самых статей. Оказалось, что она не поленилась скупить чуть ли не половину газетного киоска.

Поздоровавшись с подругой и заметив изумленный взгляд, который та искоса бросала на разбросанные по кофейному столику газеты и журналы, Шеннон слегка пожала плечами.

— Ну и что? Подозреваю, ты считаешь, что после случившегося я должна навсегда выбросить презренного Люка из головы. Но я не могу, Вот, собственно, и все.

Поспешно Сусанна проговорила:

— Нет-нет, я вовсе так не считаю. И отнюдь не презираю Люка. К слову сказать, точно такой же набор макулатуры лежит и у меня дома.

Просто…

Поскольку Сусанна вдруг замолчала, Шеннон поинтересовалась:

— Что «просто»? Договаривай.

Подруга замялась.

— Ничего особенного. Я лишь хотела сказать, что ожидала застать тебя в несколько другом настроении…

— То есть захлебывающейся слезами и причитающей, что жизнь кончена? — довольно жестко произнесла Шеннон. — Признаюсь, до недавних пор так и было. Но больше я не буду сидеть сложа руки и недоумевать, отчего счастье само не плывет ко мне. В какой-то степени есть и моя вина в том, что Люк отверг меня. Но проигранный бой — это не проигранная война.

Не знаю пока как, но я заставлю Люка поверить в искренность моих чувств. Пусть звонки и даже личная встреча ни к чему не привели.

Но я уверена, что до сих пор небезразлична ему. А следовательно, надежда есть.

Не без удивления Сусанна взглянула на подругу.

— Восхищаюсь твоей стойкостью, Шен. Признаюсь, поначалу мне сдавалось, будто история с Люком навсегда изменила твой характер, превратив из жизнерадостной решительной женщины в бледное подобие прежней Шеннон. Но теперь я вижу, что ошибалась. Ты правильно сказала: пока есть хоть малейшая надежда, надо бороться. Но… — тут она запнулась, — но ты выдержишь это? Я имею в виду, если Люк все-таки…

— Люк любит меня, — перебив, с непоколебимой уверенностью произнесла Шеннон. А я люблю его. Мы созданы друг для друга. То же, что произошло между нами, — лишь результат досадного недоразумения. И я не допущу, чтобы из-за какой-то случайной глупости наши жизни оказались исковерканы. Мы обязательно будем вместе, потому что по-иному просто и быть не может. Понимаешь?

— Понимаю и всецело с тобой согласна.

— Вот видишь! — обрадовалась Шеннон. И задумчиво прибавила:

— Будем надеяться, что и Люк рано или поздно это поймет.

Она сделала все, что могла. Дальнейшее зависит от Люка и от того, как скоро он расстанется со своим глупым упрямством и упорным нежеланием верить в хорошее. Единственное, что оставалось Шеннон, — так это ждать и надеяться на чудо.

Ну и, конечно, постараться быть более-менее в курсе происходящего с любимым.

С этого дня Шеннон взяла себе за правило каждый день пролистывать периодическую прессу в надежде увидеть хоть строчку о Люке.

Однако прошло около месяца, а газеты и журналы упорно молчали. Шеннон уже начинала терять терпение и всерьез подумывать, а не наведаться ли снова к Люку, когда ее настойчивость наконец оказалась вознаграждена.

Впрочем, известие оказалось не из приятных. Люк снова собирался выступить на ринге.

И его противником опять был Глэдстон. Их предыдущий бой, как и предсказывал Люк, судьи признали недействительным. И теперь боксерам предлагалось доказать, кто же из них сильнейший на самом деле.

Первым порывом Шеннон было позвонить Люку и попытаться отговорить от участия в бое.

Однако, немного поразмыслив, молодая женщина поняла, что ее шансы на успех микроскопичны. Едва ли Люк пожелает ее выслушать.

А если и выслушает, то сомнительно, что послушается. Даже в лучшую пору их отношений ее просьба уйти из профессионального спорта не возымела никакого действия.

Но и оставаться дома, в неизвестности, также было выше ее сил. А потому, после долгих сомнений и колебаний, Шеннон приняла, как ей казалось, единственно верное решение.

Она будет присутствовать на этом бою.

Естественно, так, чтобы Люк ничего не узнал. Затеряться среди ревущих фанатов будет совсем не сложно. Если станет совсем страшно, она просто закроет глаза или отвернется.

Зато о том, что происходит с любимым, будет знать не понаслышке и не из третьих рук. И если с ним что-то случится, она будет первая, кто придет на помощь.

Правда, Шеннон с трудом представляла, как высидит весь бой. Но ради Люка была готова и не на такие испытания.

Узнав о намерении подруги, Сусанна замахала руками.

— С ума сошла! Да ты же грохнешься в обморок на первой минуте. Или, чего доброго, начнешь верещать так, что придется вызывать добрых дядечек со смирительными рубахами.

Шеннон, Сусанна и Эрик сидели в кафе и ели мороженое. Робко Шеннон возразила:

— Ты слишком сгущаешь краски. Я сильная, я выдержу.

— Ага! — хмыкнула подруга. — Не одну, а целых две минуты. А потом все же обморок и добрые дядечки.

Однако Эрик неожиданно поддержал Шеннон.

— А что, мне кажется, Шен права, — произнес он. — В такой момент она действительно должна быть рядом с Люком. В конце концов бокс вовсе не такая уж страшная штука, как вы живописуете. Бой проходит по определенным правилам, за соблюдением которых строго следят судьи. На случай непредвиденных обстоятельств рядом дежурят врачи. Да и Шеннон, насколько я ее знаю, отнюдь не трусиха. Если надо, она перенесет и не такое.

— Да? — скептически отозвалась Сусанна. А ты попробуй посади ее перед телевизором и заставь посмотреть хоть один бой. Увидишь, чем это закончится.

Но Эрик снова возразил:

— Одно дело видеть, как дубасят друг друга двое совершенно незнакомых мужиков. И совсем другое, когда один из них — твой близкий. Я знаю женщин, которых в такие моменты приходилось держать за руки, так они рвались на выручку любимому мужчине!

Шеннон засмеялась, а Сусанна укоризненно посмотрела на обоих.

— Хорошо, поступайте, как знаете, — обиженно произнесла она. — Только потом не говорите, будто я не предупреждала.

— Но, Су, дорогая, ты же знаешь, я не могу поступить иначе, — примиряюще произнесла Шеннон. И тоном смиренной просительницы добавила:

— Кроме того, я очень надеялась, что вы с Эриком пойдете со мной.

На миг Сусанна онемела от изумления, а потом громко расхохоталась.

— Я? И не проси. Ты же знаешь, спорт — не моя стихия.

— Но, милая, мне кажется, наш долг — поддержать Шеннон, — справедливо заметил Эрик. — Как-никак, она является твоей лучшей подругой. Уверен, окажись Шен на твоем месте, она не задумываясь пришла бы тебе на помощь.

— В отличие от Шен я не попадаю в столь дурацкие ситуации, — буркнула Сусанна.

— А как же история с родителями? — напомнил Эрик. — И со мной? Если бы не Шеннон, мы сейчас не сидели бы тут.

Сдаваясь, Сусанна шутливо подняла руки.

— Ладно, уговорили. Можете праздновать победу.

Шеннон радостно бросилась к ней обниматься.

— Спасибо, подружка! Я так и знала, что ты не оставишь меня в трудный час.

— Ну-ну, перестань, — смущенно принялась отпихивать ее Сусанна. — На нас же смотрят!

Кроме того, предупреждаю сразу, вам удалось уговорить меня на подобное безумие в первый и последний раз. Когда Шеннон в голову придет следующая «гениальная» идея, о моем существовании она может сразу забыть. Я не приду на помощь даже за миллион долларов!

Однако в глубине души не только Шеннон и Эрик, но и сама Сусанна понимала, что это далеко не так.