"Встретимся через 500 лет!" - читать интересную книгу автора (Белов Руслан Альбертович)

11. Иосиф Каналь!

С самого первого дня сотрапезником Мегре, конечно же, стал Люка. Как только комиссар сосредоточенно принялся за суп с фрикадельками – он всегда ел суп по утрам, – тот промямлил:

– Плохие новости, комиссар.

– В самом деле? – глянул Мегре по возможности беззаботно.

– Да. Убийца Делу найден. И арестован.

– Похоже, нас опередили, – дивизионный комиссар, не сумев изобразить ни хорошего настроения, ни, хотя бы, равнодушия, отодвинул тарелку в сторону. Да так резко, что суп маленьким цунами пролился на скатерть.

– Нет, не опередили… – с трудом оторвал глаза Люка от кусочка телятины, выпрыгнувшего вместе с толикой супа.

Мегре посмотрел вопросительно.

– Вы, как мне кажется, подозревали другое лицо. – Сказав это, Люка, осужденный профессором на пожизненное вегетарианство, вяло принялся за овсянку с зеленым изюмом.

– И кто же этот бедняга? Я имею в виду, кого они назначили преступником?

– Месье Бертрана из 316-ой, – посмотрел Люка в свою записную книжку. – Следователь Лурье, которому поручено это дело, провел предварительное расследование и выяснил, что под этим именем скрывался хорошо известный вам Иосиф Марк Каналь[17]…

– Иосиф Марк Каналь или Каналетто, бывший портной и серийный убийца?! – воскликнул Мегре, вспомнив человека не раз от него ускользавшего, в последний раз с распоротым животом.

– Да. Я слышал это своими собственными ушами. Стоя за Персефоной… – чуть покраснел потомственный аристократ.

– Каналь, бывший портной и серийный убийца, небрачный сын А., профессора восточных философий, ставшего первой жертвы серии, – проговорил Мегре разочаровано. – Не может быть…

Комиссар огорчился чрезвычайно. Котлета а ля Рабле, за которую он принялся, застонала от яростных движений его ножа. По крайней мере, Люке показалось, что застонала.

Месье Бертрана, попавшего в санаторий после геморрагического инсульта (по словам Аннет Маркофф) и сидевшего за дальним столом, но прямо перед глазами, комиссар видел трижды в день, да несколько раз сталкивался с ним в большой гостиной и зимнем саду. И каждый раз его память рефлекторно напрягалась. Да, напрягалась, но не настолько, чтобы узнать в этом довольно невзрачном и необщительном человеке известного преступника, фотография которого уже как десять лет красовалась на соответствующих стендах всех полицейских участков Франции, всех ее департаментов и заморских территорий.

«Да, размяк я в санатории… – укорил себя Мегре, но тут же простил: – Впрочем, инсульт и время, пусть ненамного, но изменили его лицо».

– Во всяком случае, – продолжал Люка, – судья Данцигер счел возможным доложить министру об успехе.

– А что месье Бертран? Признался? – спросил комиссар уже спокойно – котлета была, как всегда, отменной и, главное, лучше по вкусу, чем такая же неделю назад.

– Признался. И добавил в эпилоге, что самая во… Гм, самая дурно пахнущая марсельская тюрьма предпочтительнее этой разящей формалином дыры. Дыры, в которой иные врачи изощреннее завзятых садистов.

– Думаю, в тюрьму он не вернется… – покачал головой Мегре.

– В психушку определят? – аристократ Люка позволял себе простонародные слова и выражения, чтобы, как он сам говорил, вконец не заделаться снобом.

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулся комиссар, вспомнив всамделишного инспектора Люку. При Мегре инспектора. А ныне полноправного комиссара Люку, сидевшего сейчас в его кабинете на набережной Орфевр, сидевшего на его месте и курившего трубку, со слезами у него выпрошенную при расставании. Как они не похожи!

Мегре знал, что месье Бертран – притча во языцех и первейший любимец эльсинорских сплетников – слывет в санатории чемпионом по количеству назначенных ему таблеток, инъекций и процедур, в том числе, ежедневных кишечных душей. Это чемпионство бывшему портному во многом обеспечили своеобразные привычки. После ливней, например, он в совершенном забытьи часами давил каблуком дождевых червей, выползавших на парковые дорожки из затопленных своих нор, а вечера коротал, сшивая заново костюмы и прочую верхнюю одежду (не всегда личную, но украдкой заимствованную), собственноручно распоротую перед тем до последней нитки. Но самым важным из того, что комиссар знал об Иосифе Марке Канале, скрывавшимся под именем месье Бертрана, было то, что он непричастен. Непричастен к смерти Мартена Делу.

Закончив с котлетами, Мегре попросил принести ему кофе. Лиз-Мари, явившаяся с дымящейся чашечкой, сказала, что профессор Перен настоятельно просит господина Мегре как можно скорее посетить его кабинет.