"Талибы, международный терроризм и человек, объявивший войну Америке" - читать интересную книгу автора (Бодански Йозеф)

ГЛАВА 2 КРИЗИС И ВОЗРОЖДЕНИЕ

В 1989 году Усаму бин Ладена встречали в Саудовской Аравии как героя. Он стал мудрее, жизненный опыт закалил его. Однако его политические и социальные воззрения стали более радикальными. Многие афганцы и арабы, воевавшие против советских войск в Афганистане, стали воспринимать его как политического лидера. Правительство Саудовской Аравии считало, что его действия могут служить образцом для подражания, доказательством его вклада в невероятную популярность афганского джихада.

Восхваления в средствах массовой информации превратили бин Ладена в чрезвычайно популярную фигуру. Он беспрерывно выступает в мечетях и на встречах с людьми. Его пламенные речи записываются на пленку: по официальным сведениям, кассет с записями его речей было продано почти триста тысяч, а сколько пиратских копий было изготовлено и продано позднее, подсчитать невозможно.

Бин Ладен рассказывал о победах исламистов над сверхдержавой «неверных», заявляя, что афганский джихад показал, что никто и ничто не сможет остановить мусульман, если они будут правильно исповедовать ислам. Представителям династии аль-Саудов, которые обосновывали свое право на власть и легитимность этой власти тем, что они являются хранителями двух мусульманских святынь, было приятно слышать заявления подобного рода. Утверждая, что они стремятся строго придерживаться мусульманского образа жизни, власти Эр-Рияда использовали заявления исламистов для укрепления своего положения. Отношение властей Саудовской Аравии к бин Ладену проявилось и в финансовой форме: принадлежавшие ему компании заключили большое количество выгодных контрактов с государственными и частными предприятиями.

Тем временем после десяти лет джихада Усама бин Ладен постарался вернуться к мирной жизни. Он снова стал работать в Джедде, в филиале строительной компании, принадлежавшей его семье, переехал вместе со своей семьей в довольно скромную квартиру и попытался лично вести тот образ жизни, к которому он призывал. Казалось, что в его жизни началась спокойная полоса….

2 августа 1990 года Ирак напал на Кувейт. Несмотря на то что в обращениях к королю Фахду и другим стоявшим у власти членам королевской семьи Саддам Хуссейн не раз заявлял, что не собирается нападать на Саудовскую Аравию, в Эр-Рияде поднялась паника. Саудовская Аравия ничего не могла противопоставить внезапному нападению иракских войск. Наплыв кувейтских беженцев в Саудовскую Аравию, среди них были эмир Кувейта и члены его семьи, только усиливал царившие там панические настроения.

Усама бин Ладен немедленно приехал в Эр-Рияд и предложил правительству Саудовской Аравии свою помощь. Он встретился с министром обороны Саудовской Аравии, принцем Султаном, и представил ему подробный (на десяти страницах) план оборонительных мероприятий, которые королевство должно было предпринять, чтобы защитить себя. Он утверждал, что машиностроительное оборудование, которое было тогда у крупных строительных компаний, можно использовать для быстрой постройки оборонительных сооружений, способных защитить Саудовскую Аравию. Кроме этого, он предложил усилить вооруженные силы Саудовской Аравии лучшими моджахедами Саудовской Аравии, принимавшими участие в афганской войне, вербовкой которых он был сам готов заняться. Он еще раз высказал это предложение главе разведывательной службы Саудовской Аравии, принцу Тюрки, добавив, что арабы, участвовавшие в афганской войне, могли бы составить костяк народного джихада в Кувейте.

Пока американцы и их союзники из Западной Европы вели войну в Персидском заливе за контроль над тамошними запасами нефти и свободу Кувейта, мусульманский мир там же сражался за политическое будущее ислама. Оккупировав Кувейт и свергнув эмира Кувейта, Саддам Хуссейн стремился тем самым обеспечить господство своего ответвления националистического арабизма над тем, которое господствовало в странах с такими традиционными формами правления, как Саудовская Аравия. Для представителей династии аль-Саудов ключом к долговременной победе была не только победа над Ираком, но и собственное следование законам и правилам ислама. Но Бин Ладен предупреждал, что, воспользовавшись поддержкой иностранных — немусульманских — войск, Саудовская Аравия нарушит законы ислама, верность которым она сохраняла на протяжении столь долгого времени. Прекрасно зная о религиозном фанатизме и преданности принципам ислама вооруженных исламистов, вместе с которыми он воевал в Афганистане, Усама бин Ладен понимал и предупреждал власти Саудовской Аравии, что вооруженные исламисты не потерпят нарушения Саудовской Аравией священных принципов ислама. Он утверждал, что члены династии аль-Саудов должны руководствоваться верностью принципам ислама даже перед лицом непосредственной угрозы со стороны Ирака.

Но мнение Усамы бин Ладена было проигнорировано. Наблюдая за продвижением иракских войск по территории Кувейта, король Фахд и его приближенные запаниковали. Власти Эр-Рияда согласились на размещение на своей территории контингента вооруженных сил, основу которого составляли военные силы США; в начале 1991 года, во время войны в Персидском заливе эти войска разгромили Ирак. Воинский контингент США не выведен из Саудовской Аравии и по сей день.

Усама бин Ладен был не единственным представителем политической элиты Саудовской Аравии, кто возражал против использования военной помощи США. В августе 1990 года король Фахд обратился с просьбой к улемам, членам высшего религиозного органа Саудовской Аравии, дать свое согласие на размещение войск США. По словам одного представителя руководства Саудовской Аравии, которые приводит в своем исследовании Наваф Обед, ученый из Саудовской Аравии, «…все улемы были против этого плана. Великий муфтий, шейх Абдул Азиз бен Баз, неохотно согласился одобрить это решение только после продолжительных дискуссий с королем и только при условии, что ему будут представлены серьезные доказательства того, что Ирак собирается напасть на Саудовскую Аравию». Тем временем руководство вооруженных сил Саудовской Аравии настаивало на том, что в случае нападения Ирака они не смогут защитить свою страну. После того как госсекретарь США Дик Чейни пообещал, что войска США не задержатся в Саудовской Аравии «ни на минуту после того, как отпадет необходимость в их присутствии», король Фахд с трудом убедил собравшихся в Мекке улемов дать свое согласие на временное присутствие американских войск — до тех пор, пока не исчезнет угроза вторжения иракских войск. Слухи о конфликте между Судом Саудовской Аравии и улемами распространились между исламистами Саудовской Аравии со скоростью урагана.

Отвергнутый властями Саудовской Аравии, но поддерживаемый широкими народными массами, Усама бин Ладен оказался в фарватере антиамериканских настроений, которые охватили весь мусульманский мир. По-прежнему живя в Саудовской Аравии, бин Ладен избрал путь компромисса. С одной стороны, он осуждал Ирак за захват Кувейта и требовал его освобождения силой. Но в то же время он резко выступал против присутствия в Саудовской Аравии войск США и других западных держава с его точки зрения это было святотатством. Бин Ладен призывал главным образом к таким гражданским акциям, как бойкот американских товаров. «Покупая американские товары, мы становимся соучастниками убийств палестинцев», — заявил он в одном из своих выступлений. «Американские компании зарабатывают в арабских странах миллионы долларов; с этих денег они платят налоги американскому правительству. Соединенные Штаты ежегодно выделяют Израилю 3 миллиарда долларов, и эти деньги он тратит на то, чтобы убивать палестинцев». Тем не менее, в своих выступлениях бин Ладен воздерживался от нападок на династию аль-Саудов.

Бин Ладен не критиковал действия членов династии аль-Саудов, и его позиция по этому вопросу резко отличалась от мнения подавляющего большинства исламистов. Большая часть лидеров исламистов, включая таких ветеранов войны в Афганистане, как шейх Тамими, выступили в поддержку Саддама Хуссейна. Они заявляли, что борьба с Соединенными Штатами, первейшим врагом ислама, важнее освобождения Кувейта. Становясь союзником Соединенных Штатов и призывая на священную землю Аравийского полуострова иностранные войска, утверждали они, династия аль-Саудов ставит под вопрос свое законное право на хранение священных исламских реликвий. Среди наиболее красноречивых и авторитетных защитников данной точки зрения были многие соратники бин Ладена по афганской войне. Однако сам бин Ладен оставался верноподданным короля Фахда. Он был убежден в том, что династия аль-Саудов, с высшими представителями которой он был знаком лично, сможет восстановить следование предписаниям ислама, добившись вывода американских войск и войск других стран. Он по-прежнему был уверен в том, что в Эр-Рияде поддались панике и не выдержали невероятного давления со стороны США, и был склонен полагать, что, убедившись в том, что им больше ничто не угрожает, власти Саудовской Аравии вернут страну на путь истинного ислама. Поскольку это был вполне вероятный вариант развития событий, а также в силу того, что король Фахд был хранителем священных реликвий, Усама бин Ладен сохранял преданность своему королю.

Будучи не в состоянии противостоять какой-либо критике, в Эр-Рияде не утруждали себя выбором между позицией, занимаемой бин Ладеном, и позицией, занимаемой другими исламистами. Династию аль-Саудов волновало исключительно то невероятное влияние, которым пользовался бин Ладен, и поэтому они оказывали на него огромное давление, пытаясь заставить его замолчать. Для начала представители руководства Саудовской Аравии предупредили бин Ладена, что заключенные с ним контракты могут быть раеторгнуты, а когда эта угроза не возымела своего действия, что он может быть лишен всего своего имущества. Затем они начали угрожать всем его многочисленным родственникам — его отцу, братьям, родственникам со стороны жены и более дальним родственникам. Представители руководства Саудовской Аравии также угрожали лишить семью бин Ладена их связей с аль-Саудом и довести их бизнес до банкротства. Тем не менее, в то же самое время спецслужбы Саудовской Аравии продолжали поддерживать контакты с бин Ладеном для того, чтобы убедиться, что он не переметнулся в ряды противников короля Саудовской Аравии, и время от времени просили его об оказании услуг, в основном связанных с установлением контактов от их имени с разбросанными по всему миру моджахедами, принимавшими участие в афганской войне. В Эр-Рияде понимали, что если Усама бин Ладен присоединится к движению исламистов, то благодаря его невероятной популярности в него вольется огромное количество новых членов; в конечном итоге это их предположение оправдалось.

Как только война в Персидском заливе была завершена и власти Саудовской Аравии приняли решение согласиться на постоянное пребывание иностранных войск на арабской земле, Усама бин Ладен перестал быть нужен официальному Эр-Рияду. Связав себя обязательствами сохранить присутствие на своей земле вооруженных сил Соединенных Штатов и стран Западной Европы, власти Эр-Рияда понимали, что им не удастся достичь с ним компромисса. С самого начала кризиса в Персидском заливе Усама бин Ладен предупреждал, что Эр-Рияду придется выбирать между временной безопасностью и постоянным соблюдением предписаний ислама. Династия аль-Саудов сделала выбор в пользу первого варианта, отдавая себе отчет в том, что восстановит этим против себя исламистов и в частности Усаму бин Ладена. Оказывавшееся на него давление обернулось непримиримой враждебностью с его стороны. Столкнувшись с агрессивной позицией властей Эр-Рияда и опасаясь за благополучие своей многочисленной семьи, Усама бин Ладен со своей семьей отправляется в Судан, в новое прибежище сторонников возрождения ислама, Судан Тураби.

Когда Усама бин Ладен прибыл в Судан, Хасан аль-Тураби уже был духовным лидером этой страны. Он занял такое положение после военного переворота 30 июня 1989 года, в результате которого к власти пришел генерал Омар аль-Ба-шир. Фанатично настроенный мусульманин, Башир старался превратить Судан в исламское государство, правда, успеху его замысла препятствовали ожесточенная гражданская война на юге страны, ухудшающаяся экономическая ситуация и недовольство общественности. Пользуясь поддержкой Башира, Тураби, один из величайших исламских богословов, возник на политической сцене в качестве идеолога установившегося в Судане политического режима.

Хасан Абдулла аль-Тураби родился в феврале 1932 года в Кассале, в восточной части Судана, в семье правоверных мусульман. Его отец, несмотря на занятие торговлей, был просвещен в вопросах веры. Он был сторонником реформирования ислама и боролся за независимость страны в те времена, когда Судан был британской колонией. Двойственность позиции его отца, попытка соединить исламизм и модернизм западного толка, повлияла на образование Насана аль-Тураби и определила его политическое мировоззрение. Он учился в нескольких светских школах в западном и центральном Судане (преподавание в них велось на английском языке); опираясь на учения каирского университета Аль-Ажар, его отец познакомил его с основами мусульманской веры. Кроме этого он познакомил своего сына и привил ему любовь к классической арабской культуре и арабской поэзии. После окончания школы Тураби поступил в английский колледж Гордон и закончил его в 1955 году, получив диплом юриста. В 1955 году он становится тайным членом хартумского отделения египетской организации «Братья-мусульмане». Будучи лидером по натуре, Тураби быстро стал руководителем «Движения за освобождение Ислама», ответвления организации «Братья-мусульмане».

Набожность и приверженность исламизму не отвратили Тураби от западноевропейской культуры. В отличие от большинства своих современников, он не боялся западного влияния и контактов с западным миром. Получив в 1955 году стипендию для обучения в Лондонском университете, он поехал в Великобританию; в 1957 году он закончил университет, получив диплом магистра права. В 1959 году он получает стипендию для учебы в Сорбонне, которую он закончил уже доктором права. Тураби свободно говорит по-английски и по-французски, поэтому западноевропейская культура не является для него чем-то чужим и далеким. Во время своего пребывания в Европе он объездил ее всю и до сих пор продолжает много ездить по миру.

Вернувшись в Судан в середине шестидесятых годов, Тураби возвращается к политической деятельности. Он основывает «Фронт исламской хартии» (ФИХ), союз отдельных исламистов и исламистских группировок, который он попеременно с «Братьями-мусульманами» будет использовать для осуществления политических и общественных акций. ФИХ был первой организацией, продемонстрировавшей его склонность решать серьезные проблемы, создавая широкие коалиции, имеющие общие цели и общий знаменатель. В течение последующих десятилетий Тураби будет оказываться то в положении человека, занимающего какую-нибудь должность в правительстве, то в положении человека, находящегося в оппозиции, незапятнанного связями с военными диктатурами. За это время он написал и опубликовал огромное количество сочинений на политические и религиозные темы. Он стал заметной фигурой и приобрел в кругах исламистов-интеллектуалов репутацию одного из главных авторитетов в области политического ислама, занимавшегося проблемой отношений между исламистским возрождением и современным государством. В 1980-х годах он был поглощен идеей приведения в соответствие Шарии, традиционного свода предписаний ислама, и юридических и законодательных норм современных государств.

Вполне естественно, что генерал Башир пригласил Тураби помочь ему сформулировать принципы правления военной диктатуры исламистского толка. Тураби откликнулся на это приглашение, и Судан превратился в мировой центр возрождения суннизма. Какие бы сомнения не испытывал Тураби по поводу того, нужно ли занимать враждебную позицию по отношению к Западу, после войны в Персидском заливе их у него не осталось.

Временной отрезок между 1991 и 1993 годами— время окончательного формирования взглядов Усамы бин Ладена — был решающим для движения исламистов-суннитов. Мусульманский мир постепенно приходил в себя после потрясения, которое на Западе называют «войной в Персидском заливе». Для мусульманского мира это было болезненным событием; священный союз мусульманских стран испытал шок: одни мусульманские страны стали союзниками ненавистного Запада, объявили войну и разгромили другое мусульманское государство. Не удивительно, что исламисты называют это время аль-Азма — «Кризис», для приверженцев ислама это было бедствие, сравнимое лишь с образованием государства Израиль. Исламисты заявляли, что во время Кризиса стало абсолютно очевидно, что такие коррумпированные и ненавидимые своим населением правительства, как правительства Саудовской Аравии и Кувейта, смогли удержаться у власти только благодаря стремлению Запада поддерживать эти марионеточные режимы во что бы то ни стало, включая массированную военную помощь. Единственно возможной стратегией для наиболее радикально настроенных исламистов было принять вызов Запада и в особенности Соединенных Штатов, чтобы защитить свое священное право образовать исламские государства во всех мусульманских странах.

Тураби способствовал тому, чтобы воплотить эти намерения в жизнь. С осени 1991 года и еще активнее с весны 1992 года исламский терроризм претерпевает фундаментальную трансформацию в том, что касается терроризма, подрывной деятельности и насилия. Данная трансформация привела к беспрецедентной эскалации исламского джихада против иудео-христианского мирового порядка. Исламисты считали, что кульминационным пунктом этой борьбы является значительное усиление террористической деятельности в странах Западной Европы. В основе данного явления лежала интеграция террористических организаций суннитов в новый Интернационал исламистов, широкая коалиция различных организаций моджахедов, которые действовали в рамках теологической доктрины Международного мусульманского братства (ММБ). Контролируемый и финансируемый Ираном и управляемый через Судан шейхом Тураби, Исламистский интернационал является осуществлением разработанного аятоллой Хомейни плана всемирной исламистской революции, в процессе осуществления которой различия между суннитами и шиитами приниматься во внимание не будут.

Шииты, составляющие примерно 15 процентов всех мусульман, отделились от большинства мусульман, которое составляют сунниты, в конце VII века после ожесточенной борьбы за наследие пророка Мухаммеда. Между шиитами и суннитами существуют серьезные разногласия, касающиеся распространения революционного ислама для установления халифата в условиях современного общества. Политическая доктрина суннитов, сформулированная в 1950-х годах египтянином Саидом Мухаммедом Кутбом, предполагает, что поскольку государство-нация представляет собой реальность, изменить которую невозможно, движения исламистов должны сначала прийти к власти в отдельных странах, а затем объединить эти страны в единый халифат. Политическая доктрина шиитов, возникшая в середине 1940-х годов, постулирует, что поскольку государства-нации не являются исламскими образованиями, их существование не должно приниматься во внимание для распространения ислама. Законные вожди исламистов, такие как Хомейни, имеют право и просто обязаны активно поддерживать все исламистские организации и бороться со своими врагами — главным образом с США — во имя исламской солидарности. Данная позиция лежит в основе финансирования и поддержки Ираном бесчисленных террористических и подрывных организаций исламистов.

Рассматривая проблему осуществления исламской революции в современных условиях, Тураби заявлял, что различные подрывные организации, действующие на территории стран Ближнего Востока, борются уже не с правительствами этих стран, а с марионеточными режимами, поддерживаемыми Соединенными Штатами. Пытаясь свергнуть эти режимы и превратить эти страны в исламистские государства, исламисты на самом деле вынуждены бороться с Соединенными Штатами. Поэтому для того, чтобы одержать победу в борьбе с этими марионеточными режимами и победить Соединенные Штаты и страны Западной Европы, развязывание международного терроризма признается вполне приемлемым. Принимая во внимание двойной характер этой угрозы — присутствие американских войск и оказываемое политическое влияние — исламистские организации из различных стран должны объединиться в борьбе против своего общего врага. Данный постулат расчистил дорогу для возникновения альянсов террористических организаций суннитов, которые действовали по всему миру, борясь за победу исламской революции.

В начале 1990-х годов такое изменение тактики не было пустыми рассуждениями теоретического характера, оно начало осуществляться через Исламистский интернационал. «Вооруженное исламское движение» (ВИД) является террористическим звеном Исламистского интернационала. Больше известное как Международный легион ислама, ВИД возглавляет новую волну международного терроризма. Главных террористов обычно называют «афганцами». Многие из них проходили подготовку с моджахедами в Пакистане, некоторые воевали в Афганистане. С начала 1990-х годов Исламский легион посылает членов своей организации в Азию, Африку, Европу и Соединенные Штаты для поддержки, подстрекания и осуществления того, что руководство этой организации считает борьбой за освобождение ислама. В настоящее время связанные с этой организацией группы исламистов действуют по всему миру, особенно там, где живут мусульмане. У исламистов имеются базы и вспомогательные объекты в Судане, Иране, Афганистане и Пакистане, где они проходят военную, террористическую подготовку и обучаются осуществлять тайные и подрывные операции; обучают их профессиональные инструкторы со всего мира. Исламские террористы попадают в эти лагеря через Тегеран, Хартум и Исламабад.

Во время своего пребывания в Судане Усама бин Ладен внес значительный вклад в становление нового исламистского интернационала и особенно ВИД. На этой стадии он выполнял функции основного посредника, но еще не имел того теологического и идеологического влияния, которое он имеет сейчас.

Приход к власти генерала Башира в результате военного переворота в июне 1989 года ни в коей мере не был просто очередным военным переворотом в странах Ближнего Востока, он стал событием стратегического значения. Решимость Башира превратить Судан — бедную, слаборазвитую страну, раздираемую братоубийственной гражданской войной, — в исламистское государство привела к резкому изменению стратегического положения Восточной Африки.

Вскоре после захвата власти Башир пригласил Тураби, чтобы провести с ним консультации о том, какую роль может сыграть Судан в распространении исламской революции. После этих дискуссий Тураби объявил о ведущей роли «Братьев-мусульман» (БМ), которое имело в Судане довольно прочные позиции. В августе 1989 года лидеры БМ встретились в Лондоне и приняли решение превратить Судан в прибежище исламистских движений из арабских стран, Африки и Азии. Судан и руководство МБМ заключили соглашение о том, что Судан становится плацдармом для внедрения исламистов в арабские и африканские страны в обмен на значительную финансовую помощь. Для этой цели на встрече в Лондоне было принято решение о создании в Хартуме под председательством Тураби совета руководства БМ, состоящего из девятнадцати человек.

Судан стремился стать государством исламистского типа, в связи с этим у него наметилась смена союзников и покровителей. Однако превращение Судана из союзницы Ливии и Ирака в союзницу Ирана было проблемой не только смены союзников. В связи с характером как военного режима в Судане, так и суданских исламистских организаций, это был серьезный процесс, затрагивавший идеологию всего мусульманского мира. К началу девяностых годов Судан был готов превратиться в форпост распространения исламистской революции в духе аятоллы Хомейни.

Серьезное сближение Судана с Ираном произошло в начале весны 1991 года на волне кризиса в Персидском заливе и особенно из-за того, что Саддаму Хуссейну не удалось начать настоящий джихад, о начале которого он объявил. Тураби занял эту нишу в самый разгар движения вооруженных исламистов, объявив о создании универсальной структуры для исламистского движения. Конференция арабских и исламских народов, одна из грандиозных организаций, созданных Тураби, была проведена в Хартуме с 25 по 28 апреля 1991 года. С момента ее создания Тураби является ее постоянным руководителем. Ключевые решения были приняты на закрытом совещании в доме Тураби, в Хартуме, накануне этой конференции; в отношении событий чрезвычайной важности такая процедура будет проводиться и в дальнейшем. Эта конференция фактически была конгрессом террористических организаций и массовых исламистских движений из пятидесяти четырех стран. Это была первая серьезная попытка скоординировать вооруженную борьбу исламистов-суннитов как против консервативно настроенных членов мусульманского сообщества, так и против Западных стран, это была месть за войну, развязанную против Ирака.

На конференции в Хартуме был также основан первый революционный интернационал исламистов-суннитов, названный Народная международная организация (НМО). В своем обращении Тураби подчеркнул, что цель НМО состоит в том, чтобы разработать глобальный план действий, чтобы бросить вызов агрессивной политике Запада, поскольку Аллах больше не может терпеть присутствие в нашем мире абсолютно материалистического государства. НМО учредил постоянный совет, состоящий из пятидесяти членов, каждый из которых представлял те пятьдесят стран, в которых шла борьба за освобождение ислама.

На Иран произвело серьезное впечатление рвение и решимость участников, проявленные во время проведения Конференции арабских и исламских народов; власти Ирана предложили профессиональную помощь для того, чтобы ускорить распространение исламской революции. Наиболее важной была помощь Ирана в организации штаб-квартир НМО. Спустя несколько дней после окончания конференции полковник суданской разведки Аль-Фатих Урва отправился в Тегеран. Вернувшись в Хартум, он привез с собой новейшие системы связи, в том числе электронное оборудование для создания помех в эфире для того, чтобы НМО могла поддерживать связь с многочисленными исламистскими организациями, разбросанными по всему миру. Секретные методики и коды связи также были разработаны прибывшими в Хартум специалистами из Ирана и организации «Хизбалла», а также сотрудниками египетской спецслужбы «Мухабарат».

С помощью иранских специалистов и ветеранов террористического движения, включая моджахедов, воевавших в Афганистане, Судан начал повышать уровень подготовки, которую проходили исламисты в местных лагерях, и включать в нее подготовку к масштабным операциям. Наиболее важной считалась подготовка к серии террористических актов в Западной Европе, которые должны были быть осуществлены, начиная с лета 1991 года. Два наиболее значимых тренировочных лагеря террористов находились в аль-Шамбате и аль-Мазраа, там проходили переподготовку террористы из Туниса, Алжира, Франции и Бельгии. Они изучали такие дисциплины, как стрелковое оружие, приемы самообороны, взрывчатые вещества, организация засад, изготовление взрывчатых веществ из подручных материалов, ориентирование на местности и использование приборов ночного видения. Программа специализированной подготовки для египетских исламистов и исламистов из других стран была разработана Абудом аль-Зуму-ром, бывшим сотрудником военной разведки, который в те дни находился в египетской тюрьме за участие в покушении на президента Египта Садата; аль-Зумур продолжал возглавлять отделение «Исламского джихада», он переправлял свои инструкции через Пакистан. В одной из инструкций, тайно переправленной через Пакистан, Зумур излагал профессиональные критерии, необходимые для осуществления международных террористических операций. Аль-Зумур подчеркивал, что для того, чтобы исламисты смогли действовать в Западных странах, они должны соблюдать меры профессиональной предосторожности, в том числе носить «обычную одежду, бриться и почаще бывать в кафе».

Тегеран также не скупился на открытую поддержку Тураби и новых международных организаций, которые были недавно им созданы. 18 октября 1991 года Иран созывает Международную конференцию для поддержки исламской революции народа Палестины, на которой присутствовало более 400 делегатов, по одним данным из сорока пяти, по другим — из шестидесяти стран. НМО присутствовала на этой конференции в качестве значимого члена исламского революционного движения; во время заседаний несколько связанных с НМО политических деятелей, включая Тураби, занимали места в президиуме. Террористические и подрывные организации НМО были приняты в возглавляемую и финансируемую Ираном систему международных террористических организаций, при этом о принадлежности Тураби к суннизму вопрос даже не поднимался. Таким образом, шиитский Иран не имел ничего против НМО, полностью состоявшей из суннитов; на Тураби и его сподвижников это произвело большое впечатление. Иран пообещал и в дальнейшем сотрудничать и координировать свои действия с Тураби. Сразу же после окончания конференции иранские спецслужбы отправили три делегации специалистов в различные азиатские, африканские и арабские страны для осуществления финансовых, экономических и политических решений, которые были приняты на этой конференции, и для эскалации вооруженной борьбы исламистов.

Несмотря на дружественную позицию Ирана, Тураби и его сподвижники были поражены невероятной пропастью между профессиональной подготовкой террористических организаций, возглавляемых Ираном и Сирией, и их собственной организацией подобного рода. Несмотря на свое рвение и преданность исламу, исламисты-сунниты на самом деле практически ничего не знали о таких важнейших аспектах международного терроризма, как организация нелегальной работы, обеспечение безопасности ячеек, борьба с секретными службами иностранных государств или организация покушений. Им также не хватало знаний о том, как нужно действовать за пределами своей собственной страны, особенно в странах Западной Европы. Сразу же после возвращения из Тегерана Тураби созвал специальный совет, состоявший из сорока членов, для выработки стратегии основных действий. Он признал, что движению исламистов пока не удалось достичь ожидаемых результатов. Одновременно с этим до того, как ситуация на Ближнем Востоке нормализуется, необходимость эскалации борьбы исламистов будет еще более актуальной, особенно в таких странах, как Египет. Тураби заверил собравшихся в том, что «политика предоставления помощи солдата Мухаммеда в Египте будет продолжена и что исламисты рано или поздно одержат победу». Размер помощи, которая уже оказывалась моджахедам в Египте, — начиная с 1990 года это был один из основных проектов Тураби, — будет увеличен. В конце своего выступления Тураби подчеркнул важность для суданских спецслужб отношений с Ираном и мировым исламистским революционным движением.

Затем Тураби начал работу по совершенствованию руководства и системы управления движения исламистов. В конце 1991 года он учредил в Хартуме верховный совет НМО и БМ. Около 350 исламским чиновникам, инструкторам и политическим деятелям из разных стран, постоянно проживавшим в Хартуме, было предложено пройти специальную подготовку для того, чтобы они смогли внести свой вклад в борьбу исламистов. Усама бин Ладен был одним из тех, кому было предложено помочь НМО, и на протяжении следующих лет бин Ладен внес значительный вклад в усиление движения исламских террористов. Тураби обратил внимание на бин Ладена и приблизил его к себе, делясь с бин Ладеном своими мыслями о роли и судьбе движения исламистов.

К концу 1991 года Иран добился определенных успехов и образовал стратегический альянс с Суданом. Между двумя этими странами уже установились весьма тесные отношения и сотрудничество в таких областях, как защита и поддержка исламских террористов. Однако окончательно все препятствия на пути образования по-настоящему тесного альянса исчезли после того, как Тураби удалось найти теологический компромисс между кутубизмом (учением суннита Сайда Мухаммада Кутба (1906–1966) и хомейнизмом (учением шиита аятоллы Хомейни (1902–1989) относительно роли ислама в качестве основной силы современного мира и применить его к революционному движению исламистов. Окончательно данный стратегический альянс, превративший Судан в политического вассала Ирана, оформился в середине декабря во время визита в Хартум иранской делегации, состоявшей из 157 человек, которую возглавлял президент Ирана Али Акбар Хашеми Рафсанджани; в ее состав входили министр иностранных дел, министр обороны, руководитель разведывательной службы, руководитель Исламской революционной гвардии (ИРГ), министр ведения джихада, министр торговли и глава бюджетного ведомства. Они подписали несколько договоров о сотрудничестве в военной области и поддержке терроризма, а также договор об экономическом сотрудничестве, по которому Иран должен был поставлять в Судан нефть, продовольствие и предоставлять ему различную экономическую помощь. В совокупности эти соглашения способствовали превращению Судана в государство, полностью зависимое от Ирана. В начале 1992 года Судан превратился в стратегический оплот и стал основным членом инфраструктуры экспорта исламской революции в страны Ближнего Востока и Африки. Судан следовал той роли, которую Иран отводил ему в своем грандиозном замысле.


Усама бин Ладен, объявленный властями США террористом № 1
Усама бин Ладен на плакате…
… в библиотеке…
и в военной палатке
Фотографии Усамы бин Ладена, сделанные в разные годы
11 сентября 2001 года. Угонщики превратили самолет рейса 175 авиакомпании «Юнайтед Эйрлайнз» в управляемый снаряд, который протаранил южную башню ВТЦ
Пассажирский самолет врезается в южную башню ВТЦ
Рушится ВТЦ, символ экономического благополучия Америки, в котором располагалось 10 % всех офисов центра Нью-Йорка
Некоторые в отчаянии выбрасывались из окон небоскребов
Спасатели и пожарные за работой
Этой женщине повезло: она спаслась из огненного ада
Спасатель несет раненую молодую женщину к машине скорой помощи
Бруклинский мост. Жители Нью-Йорка покидают опасную зону
Испуганные люди стараются оказаться как можно дальше от места катастрофы
Другой самолет рейса 77 авиакомпании «Америкэн Эйрлайнз» протаранил в Вашингтоне западную часть Пентагона, выходящую на Арлингтонское национальное кладбище
Выступление Буша, на котором он объявил войну международному терроризму
Его разыскивает ФБР
Сеть террористической организации «аль-Каида», возглавляемой бин Ладеном, охватывает многие страны земного шара
На карте Афганистана кружками обозначены базы и тренировочные лагеря сторонников бин Ладена
Президент Афганистана Бархануддин Раббани был свергнут талибами в 1996 году
Публичные казни на улицах Кабула в годы правления Раббани
В годы правления талибов женщины без сопровождения близких родственников могли ездить в такси только в багажнике
В военных лазаретах «Талибана» женщины-сиделки и медсестры не допускались к раненым
Непроглядная нищета заставляет детей искать пропитание на рынке…
…или на помойке
Плантации мака недалеко от Джелалабада. В настоящее время Афганистан производит до 75 % всего героина в мире
Талибский солдат наказывает палкой человека за то, что он не пришел на молитву

Понимая опасность по-прежнему значительного разрыва между террористическим движением, финансируемого Ираном, и его зарождающимся суданским аналогом, в Иране решили проверить, как выполняются решения, принятые на октябрьской конференции, и изучить, как идет подготовка к исламскому джихаду. В начале февраля 1992 года в Тегеране была созвана международная конференция, на которой присутствовало восемьдесят членов руководящего состава двадцати террористических организаций. Эта конференция была созвана под предлогом празднования годовщины Иранской революции. Руководители террористических организаций встречались с высокопоставленными сотрудниками иранской разведки, спецслужб, ИРГ, организациями, занимающимися пропагандой идей исламской революции, благотворительного фонда «Шахид» (государственной организации, которая финансирует квазилегальные мероприятия исламистов, такие как создание гуманитарной и социальной инфраструктур для террористических организаций) и благотворительной организации «Имам» (финансирование Хомейни акций особой важности, таких как террористические и подрывные акции, направленные против ведущих деятелей стран Западной Европы). Вместе они выработали совместную доктрину ведения джихада и согласовали способы его осуществления. Руководители террористических организаций согласовали пути реорганизации и совершенствования своих организаций, а также методы усиления их потенциальных возможностей, меры, которые были осуществлены незамедлительно на деньги, выделенные Ираном.

Тем временем, поставки вооружений Ираном Судану продолжали увеличиваться. К весне 1992 года влияние иранского опыта и знаний стало ощутимым. Тураби и его заместитель, Али Утхман Таха, несколько раз тайно посещали Иран; последняя из поездок состоялась в начале февраля. Они просили увеличить объем оказываемой помощи. Иран согласился обучать сотрудников суданских спецслужб навыкам допрашивания и ведения военных операций. Иран также согласился предоставить Судану самую разнообразную военную помощь — от консультаций военных советников до поставок вооружения — для ведения непрекращающейся войны с повстанцами на юге Судана. В конце февраля Организация исламских революционных гвардейцев заняла здание хартумской тюрьмы «Кабар» и превратила ее в свой главный штаб в Судане — это было очевидным свидетельством серьезности намерений Ирана. В середине марта генерал Мухсин Резаи, командующий Исламской революционной гвардии, тайно посетил Судан во главе делегации высокопоставленных иранских военных. Он проинспектировал и одобрил ирано-суданские военные приготовления к наступлению на юге Судана и обсудил просьбу Судана о поставках оружия и оказании материально-технической помощи для обеспечения предстоящих военных операций. Кроме этого он посетил тренировочные лагеря террористов, где исламисты проходили подготовку под руководством членов Исламской революционной гвардии. Возвратившись в Тегеран, Резаи представил положительный отчет о своей поездке, и Иран еще более увеличил объем прямого вмешательства и поддержки и Судана, и террористического движения исламистов.

В 1992 году возник новый Исламистский интернационал, который позволил объединить и скоординировать действия различных вооруженных организаций исламистов-суннитов от Западной Африки до Ближнего Востока. Такие вооруженные организации теперь стали быстро возникать в мусульманских и немусульманских странах. Исламистский интернационал был основной силой исламистского прозелитского движения, его члены активно участвовали в многочисленных вооруженных стычках и подрывных операциях, осуществлявшихся по всему миру. Эта новая организация стала ответвлением уже существовавших военно-политических организаций «Братьев-мусульман». НМО являлась верховным органом, координирующим многочисленные экстремистские организации ис: ламистов, поддерживаемые Ираном и Суданом. Кроме этого, Тураби расставлял людей, которым он доверял, на ключевые посты для того, чтобы обеспечить глобальный характер исламистского движения. К середине 1992 года Усама бин Ладен уже принадлежал к узкому кругу сподвижников Тураби.

Усама бин Ладен приехал в Хартум в 1991 году, решительно настроенный вести спокойную жизнь и снова заняться бизнесом. Он изучал ситуацию на местном рынке и возможности ведения бизнеса за границей, в частности в Пакистане, Афганистане и Восточной Африке, рассматривал возможность заняться финансированием импортно-экспортных сделок, сулившим немалые выгоды. Он установил рабочие отношения с несколькими банками и международными финансовыми организациями. Однако его мирная жизнь продлилась недолго.

5 июля 1991 года мусульманский мир испытал потрясение: сотрудники Bank of England объявили о закрытии Международного банка кредитования и торговли (МБКТ); в мире разразился грандиозный финансовый скандал. Этот банк принадлежал Пакистану, там хранили свои деньги богатые арабы из стран Персидского залива; МБКТ пользовался весьма дурной славой из-за того, что оказывал довольно «специфические услуги»: отмывал деньги террористических организаций, спецслужб мусульманских стран, моджахедов, тайно финансировал сделки по покупке обычных видов оружия, оружия массового поражения, секретных технологий стратегической важности; переправлял и отмывал огромные суммы денег, которые нахапали высокопоставленные коррупционеры, находившиеся у власти во многих развивающихся странах. На всем протяжении восьмидесятых годов этот банк был основным средством для перевода и отмывания средств, которыми ЦРУ тайно снабжало афганских моджахедов. Саудовская Аравия, Пакистан и другие страны также использовали МБКТ для осуществления своих собственных тайных операций. Поэтому неудивительно, что афганское сопротивление и другие исламистские организации также пользовались услугами МБКТ. Финансируя все эти исламистские «мероприятия», руководство МБКТ не только не вело никакой отчетности, но и позаботилось о том, чтобы набить себе карманы и в официальном, и неофициальное порядке. Банк превратился в пустышку без какой-либо финансовой кредитоспособности; при этом по всему миру путешествовало огромное количество его неучтенных грязных денег. И как только была проведена серьезная финансовая проверка, выяснилось, что его нужно ликвидировать, пока он не лопнул и не потянул за собой в финансовую пропасть другие банки. В июле 1991 года террористы не только лишились своих денег, но и возникла серьезная угроза того, что огромное количество финансистов, регуляторов, юристов и, без сомнения, сотрудников спецслужб на Западе, занявшихся расследованием деятельности МБКТ и получивших доступ к его финансовым документам, докопаются до финансовых махинаций исламистов.

Итак, в самом разгаре подготовки к новому наступлению по всему миру исламисты лишились основной финансовой организации, обеспечивавшей надежное финансирование их операций. Судану срочно понадобился человек, который смог бы сделать все возможное для восстановления всемирной финансовой сети как для НМО, так и для ВИД. В тот момент Усама бин Ладен был наиболее подходящей кандидатурой для Судана для того, чтобы уладить возникший финансовый хаос. В конце лета 1991 года Тураби связался с бин Ладеном и попросил его о помощи.

Крах МБКТ и волны потрясений, которые продолжали будоражить исламский мир, оказались совершенно некстати. Тураби всегда понимал, насколько важно иметь надежную финансовую систему, через которую можно оказывать финансовую поддержку действиям исламистов. К тому времени, когда Башир пришел к власти, Судан уже становился основным центром финансирования исламистских организаций в этом регионе, особенно в Северной Африке. К концу восьмидесятых годов «Братья-мусульмане», под руководством Тураби, обрели контроль и способность влиять на действия нескольких крупнейших исламских финансовых организаций, осуществлявших свои операции на Западе, таких как Исламская холдинговая компания, Исламский банк Иордании, Исламский банк Дубай, Исламский банк Файсал. В начале 1991 года «Братья-мусуль-мане» рассматривали учреждение в Алжире банка «Таква» как начало того, что один представитель египетских властей назвал «учреждением всемирного банка для фундаменталистов», способного конкурировать с Западными финансовыми организациями. Пока происходили все эти события и вышеперечисленные банки еще только готовились к финансированию тайных операций, для осуществления текущей финансовой деятельности Судан мог положиться на МБКТ.

Но летом 1991 года, когда эти проекты еще не были завершены, МБКТ перестал существовать. Помимо всего прочего, соглашения, переговоры о заключении которых велись между Ираном и Суданом, включали в себя и финансовые вопросы, а именно финансирование различных исламистских организаций. До того, как Иран начнет переправку денег, нужно было найти новые организации.

Итак, в конце 1991 года, когда Иран перевел Тураби 30 миллионов долларов США для того, чтобы помочь профинансировать контролируемую «Братьями-мусульманами» банковскую систему, начальная схема, усовершенствованная Усамой бин Ладеном, была готова. Поскольку спецслужбы всех стран мира уделяли особое внимание иранским банкам и контролировали их операции, они не могли быть использованы для нелегальных операций. Вместо них для нелегального перевода денег использовалась целая сеть счетов, которые Усама бин Ладен открыл в суданских банках, контролировавшихся 1MB. Вскоре при помощи этих банковских сетей стало возможно осуществлять и другие тайные переводы денег. Например, накануне выборов в Алжире богатые иранцы и исламисты из стран Персидского залива перевели на счета отделения Исламского банка Файсал в Хартуме 12 миллионов долларов США. Из этого банка деньги были тайно переправлены в Алжир для поддержки «Исламского фронта освобождения» (ИФО). Еще 20 миллионов долларов США было переведено в начале 1992 года, сначала в Судан, а затем в Алжир для поддержки движения местных исламистов, главным образом членов ИФО. В середине 1992 года Иран предоставил Алжиру дополнительную помощь в размере 30 миллионов долларов США для ускорения процесса подготовки террористов. Тем не менее, большая часть данных средств — а они были предоставлены в твердой валюте — была направлена на счета подконтрольных Тураби лондонских банков для финансирования операций международных террористов. В Хартуме все расходы, связанные с подготовкой террористов в Судане, покрывались из государственной казны.

Но все это были разовые операции. Бин Ладен и Тураби понимали, что им нужна более сложная система. Помимо всего прочего, Гулбаддин Хекматияр готовился к переброске наркотиков из Афганистана на Запад, он собирался направить доходы от торговли наркотиков на поддержку зарождающихся террористических организаций. А для этого требовалась другая система отмывания денег.

Бин Ладен пошел двумя путями. Сначала он открыл несколько счетов в различных ближневосточных, африканских и европейских банках, используя свои собственные деньги и деньги богатых сторонников Тураби. Эти деньги использовались главным образом в качестве обеспечения других операций, правда, деньгами с этих счетов покрывались и относительно легальные расходы. Например, приобретение продовольствия и медикаментов для ветеранов афганской войны, живших в Судане и других мусульманских странах, было оплачено чеком на два миллиона долларов США, выписанным на один из личных счетов бин Ладена в Исламском банке Файсал. Бин Ладен заявляет, что он лично передал Тураби чек на эту сумму.

Однако перевод и отмывание более значительных сумм требовали создания более серьезной финансовой системы. Для этого бин Ладен и несколько богатых, верных Тураби суданцев вложили деньги в Северный Исламский Банк Шамаль в Хартуме. Бин Ладен заявлял, что он положил в этот банк 50 миллионов долларов США, хотя до сих пор неизвестно, кому на самом деле принадлежали эти деньги. Данная операция весьма показательна для характера финансовой деятельности бин Ладена в Судане. В качестве благодарности за ее осуществление правительство Судана передало бин Ладену в собственность один миллион акров земли в Кордофане и западном Судане, которые он использует в сельскохозяйственных целях. Правда, деньги не переходили из рук в руки и по документам они тоже никак не проходили. Материалы, которые удалось получить египетским спецслужбам в 1995 году, содержат информацию о величине фигурировавших там сумм. В начале девяностых годов, вероятнее всего, в 1993 или 1994 году, Тураби принял решение об организации особого фонда для финансирования исламского джихада в странах арабского мира и африканских странах в рамках Конгресса арабов-мусульман, фонда, который должен был использоваться организациями египетских моджахедов. «В этот фонд было переведено приблизительно сто миллионов долларов США», — рассказал один из руководителей исламистов на допросе, проведенном египетскими спецслужбами. Для наблюдения за этим фондом, — по всей видимости, одним из многочисленных фондов подобного рода — был учрежден специальный комитет, возглавляемый помощником Тураби, Ибрагимом аль-Сануси, он также руководил управлением, специально организованным для египетских «афганцев».

Однако это было только начало. К середине девяностых годов, опираясь на семейные связи и своих покровителей, связь с которыми он поддерживал еще со времен войны в Афганистане, Усама бин Ладен завершил организацию обширной и по своей сути полностью закрытой финансовой системы для поддержки сети террористических организаций, которую его ближайший друг, Аймана аль-Завахири, организовывал в Европе. Финансирование этой сети осуществляется через полностью независимую организацию под названием «Группа единомышленников». Ее костяк составляет группа из ста тридцати четырех чрезвычайно богатых арабов, проживающих в странах Персидского залива. Цель данной финансовой системы состоит в том, чтобы скрыть каналы передачи денег и не дать возможности спецслужбам западных стран выяснить, какие именно страны снабжают террористов деньгами. Основные члены «Группы единомышленников» имеют на Западе хорошо известные финансовые организации — сорок пять членов этой организации имеют крупные компании и предприятия в Соединенных Штатах. Все эти финансовые образования и институты используются новой террористической организацией в качестве прикрытия, средства финансовой поддержки и внутренней связи. Данная система также обеспечивает легальное присутствие в Соединенных Штатах высокопоставленных организаторов террористической деятельности и террористов, предоставляя им постоянные должности и давая возможность получать деловые визы. В Западной Европе предоставлением подобного рода услуг занимается порядка восьмидесяти членов этой организации.

Вся эта организованная бин Ладеном финансовая система, по всей видимости, функционирует весьма надежно и эффективно. Наиболее важным доказательством этого служит тот факт, что практически ни один доллар из денег, предназначавшихся террористам, не был перехвачен. Многочисленные исламистские организации существуют в самом центре Запада — в таких дорогих городах, как Женева, Лондон или Чикаго — без каких-либо видимых источников дохода. Исламистские организации растут как грибы, используя большие суммы непонятно откуда взявшихся денег. И поскольку деньги доходят до тех, кому они предназначаются, и обнаружить каналы их передачи не удается, финансовая система бин Ладена функционирует весьма успешно.

Изучая материалы, полученные от одного высокопоставленного активиста террористической организации, египетские спецслужбы обнаружили в мае 1993 года свидетельство того, что «деловые интересы» бин Ладена помогали переправлять деньги египетским исламистам для того, чтобы они смогли приобрести оборудование, печатные станки и оружие. Египтяне смогли выявить всего лишь одну большую операцию и не смогли отследить весь поток поступающих денег. В 1994 году египетские спецслужбы подсчитали, что «по подсчетам, ежегодно террористы получают полмиллиарда египетских фунтов. Эти деньги расходуются ими на покупку оружия и взрывчатки, выплаты тем, кто осуществляет террористические акты, помощь семьям террористов, находящимся в тюрьмах и так далее. Постоянный поток денег является причиной непрекращающихся террористических актов, совершенных в последнее время». Несмотря на то что египетские спецслужбы смогли перехватить несколько чеков, выписанных в других странах, им не удается ни выяснить происхождение этих денег, ни остановить их поступление. И Египет — не единственная страна, которая не в состоянии решить эту проблему. Неспособность секретных служб нескольких стран проследить источники поступлений чеков и наличных денег, которыми располагают террористы, свидетельствует о сложности этой проблемы.

Тем временем Усама бин Ладен организовал еще одну абсолютно независимую финансовую систему для передачи денег террористам, особенно тем, которые действуют на Западе, имея квазилегальный статус. Эта система была первоначально частью благотворительной организации «аль-Кайда», которую бин Ладен основал в середине восьмидесятых годов для Аззама. Данная организация первоначально использовалась для переправки денег для ведения джихада в Пакистане и Афганистане, но в своем новом качестве она занималась переправкой денег для помощи исламистским центрам и благотворительным организациям во всем мире, в частности в Боснии и Косово, где действовали борцы за веру. Так же, как и в случае с системой нелегального финансирования, эта квазилегальная система быстро распалась на несколько, на первый взгляд, абсолютно не связанных между собой благотворительных фондов и организаций с двойным дном, которые взаимодействовали друг с другом и занимались переброской людей и средств, а тем временем западные спецслужбы пытались распутать этот сложный клубок.

Одно из наиболее скрупулезных исследований деятельности исламских благотворительных фондов было проведено осенью 1993 года в Хорватии. В результате исследования был сделан вывод о том, что в бывшей Югославии и особенно в Боснии и Герцеговине основной элемент финансируемой Ираном исламистской террористической инфраструктуры скрывался под вывесками различных исламских благотворительных фондов. Эти организации действовали в Загребе, сотрудничая и координируя свои действия с местными представителями иранских спецслужб и организации «Хизбалла». Мохаммад Джавад Асаеш, занимавший тогда высокую должность в иранском посольстве в Загребе, отвечал за разведывательные и террористические операции на Балканах и в Европе, которые проводились под прикрытием гуманитарной деятельности. Подавляющее большинство средств для этих организаций передавалось либо через благотворительный фонд «Мустазафин», «крышу» иранской разведки, либо через благотворительные фонды эмиратов Саудовской Аравии или стран Персидского залива, которые через Усаму бин Ладена подчинялись Тураби. В то время в Боснии и Герцеговине под прикрытием различных примерно двух десятков «благотворительных фондов» и «гуманитарных организаций» действовало в общей сложности от четырех до шести тысяч исламских террористов. С тех пор ситуация там изменилась не сильно.

Эти «благотворительные фонды» и «гуманитарные организации» не просто служат прикрытием для деятельности исламских террористов. Они действительно предоставляют разнообразную социальную и гуманитарную помощь: они организовывают школы, детские сады, больницы и поликлиники, фермы и мастерские, они распределяют одежду и помогают осуществлять различные социальные программы. Все эти мероприятия осуществляются с целью обратить в ислам тех, кого они снабжают помощью. В конечном итоге исламисты поддерживают нуждающихся и духовно, и экономически. В большинстве случаев они оказываются единственными, кто этим занимается, они действуют там, где и местные власти, и западные гуманитарные организации не способны ничего предпринять. Они получают широкую настоящую поддержку и благодарность, те, кому они помогают, готовы принять посильное участие в исламском джихаде от помощи и поддержки исламских террористов до поощрения местной молодежи к вступлению в ряды борцов за веру. Учитывая царящие в развивающихся странах лишения и нищету, борьба исламистов за умы и сердца своих единоверцев оказывается чрезвычайно успешной, позволяющей ей получать твердую народную поддержку.

В одном интервью, данном в 1996 году, бин Ладен намекнул на размер его финансово-гуманитарной деятельности. «Проще говоря, организация бин Ладена оказывает помощь в тринадцати странах, в том числе в Албании, Малайзии, Пакистане, Голландии, Великобритании, Румынии, России, Турции, Ливане, Ираке и в некоторых странах Персидского залива, которые в данном случае нет необходимости упоминать», — пояснил он. «С недоброй улыбкой на лице, — замечает египетский корреспондент, — бин Ладен добавил, что «эта помощь в основном поступает от Международного общества гуманитарной помощи, которое было основано в 1982 году в Афганистане»». Вне всякого сомнения, эта улыбка относится к его наглому заявлению, что источником этой помощи является нищий и обездоленный Афганистан, когда на самом деле эти деньги были тайно получены из Саудовской Аравии и стран Персидского залива и тайно отмыты. В настоящее время отделения этих гуманитарных организаций финансируются несколькими финансистами из стран Персидского залива, и их не следует считать предприятиями, принадлежащими бин Ладену. Тем не менее, бин Ладен заявил, что он занимается благотворительной деятельностью. Он заявил: «Основной офис данного общества находится в Стокгольме и имеет отделения по всему миру, в том числе «аль-Мусаада» в Великобритании, «аль-Наджа» в Берлине, «Общество поддержки мусульман» в Италии, «Муваффак» в Загребе и «Байт аль-Ансар» в Пешаваре. Все эти организации «чисты» перед законом».

Помимо той помощи, которую он оказывал, финансируя деятельность исламистов, бин Ладен оказывал Тураби и другие бесценные услуги. Осенью 1991 года власти Судана обратились к бин Ладену за помощью в еще одном важном деле: поправить неудовлетворительное состояние — чтобы не сказать полное отсутствие — у Судана инфраструктуры стратегического значения — дорог, мостов, аэропортов, военных объектов и подобного рода сооружений. В Тегеране подчеркивали свою заинтересованность в наличии в Судане жизнеспособной военной инфраструктуры, и Судан пообещал создать ее. Однако в Судане понятия не имели, каким образом они будут воплощать в жизнь проект подобного масштаба. Опять-таки они обратились к бин Ладену и попросили его о помощи, зная, что в прошлом он занимался строительством крупных строительных объектов.

Бин Ладен учредил «Общество «аль-Джихра» для строительства и промышленных разработок», в частности для строительства дороги стратегического назначения, связывавшей Хартум с Порт-Суданом на побережье Красного моря, а также современного международного аэропорта в окрестностях Порт-Судана, который был бы в состоянии принимать боевые самолеты и самолеты-разведчики. Он использовал «аль-Джихра» для импорта из Германии грузовиков и тракторов стоимостью приблизительно 15 миллионов долларов. Тураби позаботился о том, чтобы правительство Судана освободило бин Ладена от уплаты таможенных пошлин за ввоз этих тракторов и грузовиков.

К весне 1993 года строительство этой инфраструктуры разрослось до такой степени, что бин Ладен учредил контрольный орган, возглавляемый Абу аль-Хасаном, его ближайшим другом в Судане, с которым он состоял в дружеских отношениях уже более десяти лет. В этом «финансово-отчетном» отделе в Хартуме работало семнадцать человек; они следили за выполнением тех проектов, осуществлением которых занимался бин Ладен. Для контроля за работой на местах бин Ладен нанял большое количество «афганцев» из Афганистана и арабских стран, которых он обучал и с которыми он воевал в Афганистане. В мае 1993 года он привез из Пакистана в Судан, по разным сведениям, от 300 до 480 человек, чтобы они заняли все должности, связанные с управлением и наблюдением за ходом работ.

Приток квалифицированных кадров способствовал увеличению шансов бин Ладена осуществить программу стратегического развития Судана. К началу 1994 года он осуществлял строительство и управление, по крайней мере, тремя крупными лагерями подготовки террористов на севере Судана, инструкторами в этих лагерях работали сотрудники суданской и иранской разведки. К 1996 году, все еще находясь в Судане, он построил и оснастил всем необходимым двадцать четыре террористических лагеря. Кроме того, бин Ладен построил несколько крупных объектов, наиболее важным из которых была плотина аль-Русайрис, крупнейшая в Судане. Он также занимался расширением только что построенной основной магистрали стратегического значения, пятисоткилометрового шоссе военного назначения аль-Таххади, которое связывало Хартум с Шенди и Атбарахом и тянулось дальше, на север до Малака-ла, а оттуда до Вава, располагающегося на юго-западе, и до Джубы, располагающегося на юге Судана. Это единственная жизнеспособная транспортная артерия, которая позволяет осуществлять транспортировку пополнения в живой силе и техники, а также оружия из центральной части страны на юг, что позволяет Судану противостоять силам повстанцев на юге страны. Бин Ладен также управлял строительством каналов аль-Ра-хад и Кианана и многочисленных аэропортов и объектов военного назначения.

Строительство всех вышеперечисленных объектов кардинальным образом изменило стратегическое положение Судана. Если бы они строились в обычном порядке, они бы стоили миллиарды долларов, которых у Судана не было и которые он бы не смог заплатить бин Ладену или кому-либо другому. Не существует также каких-либо доказательств того, что строительство этих объектов финансировал Иран, даже несмотря на то, что эта инфраструктура создавалась главным образом под его покровительством. Даже если до бин Ладена и дошли те деньги, которые он, по слухам, получил в наследство, не может быть, чтобы он финансировал эти проекты. Но он, скорее всего, этим и не занимался, поскольку все эти строительные проекты были для Судана объектами национальной безопасности, они осуществлялись в условиях секретности в том, что касалось оплаты и обеспечения рабочей силой. Бин Ладен участвовал в них как специалист. Компании, которые он «учредил», такие, как «Общество «аль-Джихра» для строительства и промышленных разработок» представляло собой просто-напросто легальное прикрытие для отмывания импорта тяжелой техники и других товаров, которые Судан не мог покупать на Западе. Широко циркулирующие слухи об огромных деньгах, которые были выплачены или должны быть выплачены бин Ладену — это дезинформация и слухи.

Вклад, который Усама бин Ладен внес с начала девяностых годов, — организация международной финансовой системы для исламистов и создание суданской военной инфраструктуры стратегического значения — заставили Тураби и верхушку исламистов полностью доверять ему. Кроме того, в течение этого времени бин Ладен настоял на том, чтобы проделанная им работа не получала никакой огласки, он также отказался от общественного признания или почестей. Каждый год его приглашали на Конференцию арабских и исламских народов, но он регулярно отказывался от присутствия на ней, и это несмотря на то, что присутствие на этой конференции является показателем того положения, которое человек занимает в арабском мире. Между тем сообщается, что Усама бин Ладен пожертвовал на проведение этих конференций взнос размером в несколько миллионов долларов. К 1993 году Усама бин Ладен нашел свой путь в узкий круг руководства международного исламистского движения. И это было только начало.

В начале девяностых система подготовки исламских террористов в Пакистане, Афганистане, Судане и Иране расширялась и совершенствовалась.

Значение пакистано-афганской террористической инфраструктуры для международного исламистского движения возросло в 1991 году после международного давления и последовавших за ним санкций в отношении Ливии в связи с поддержкой режимом Муамара Каддафи международного терроризма. Тогда против двух сотрудников ливийских спецслужб в Соединенных Штатах было возбуждено уголовное дело за взрыв американского самолета в декабре 1989 года. Суровые международные санкции действовали в отношении Ливии до тех пор, пока эти двое не были высланы в США и не предстали перед судом; выступая за эскалацию террористической деятельности, ливийские власти, тем не менее, решили принять дополнительные меры предосторожности помимо решения о выдаче террористов. Ливийские спецслужбы начали перемещать некоторые из своих тренировочных баз и лагерей в другие страны, например в Судан, Афганистан и Пакистан, где уже осуществлялась активная подготовка исламистских террористов. Наиболее значимым было совершенствование Ливией террористической инфраструктуры в лагерях афганского сопротивления в Пакистане и в Афганистане, рядом с границей с Пакистаном, поскольку, как заявил в 1991 году Каддафи: «Афганистан открыт для всех, кто хочет пройти подготовку».

К 1992 году, когда война в Афганистане почти прекратилась, исламисты уделяли все больше и больше внимания подготовке тысяч своих братьев по вере из мусульманских стран. В начале 1991 года только в районе Ховста находилось приблизительно от двух до трех тысяч добровольцев. Тогда район Ховста, расположенный в восточном Афганистане, недалеко от границы с Пакистаном, быстро становился центром подготовки моджахедов из всех мусульманских стран. (В августе 1998 года американцы нанесут по некоторым из расположенных там лагерей ракетные удары в ответ на взрывы американских посольств в Найроби и Дар-эс-Саламе.) Летом того же года началась организованная переброска в некоторые афганские и пакистанские лагеря тренировочных приспособлений, когда туда начали прибывать группы террористов из Ливии и из других стран. Например, в ноябре 1991 года в Пешавар прибыло от 30 до 35 ливийских профессиональных инструкторов, они заявили, что цель их приезда — «подготовка национально-освободительных сил» в лагерях моджахедов, главным образом в тех, которые были организованы Гулбаддином Хекматияром и Абдулом-Расулом Саяфом, еще одним лидером исламистских моджахедов. К марту 1992 года, находясь уже в лагере Саяфа в провинции Кана, они стали правоверными мусульманами и вступили в общество «Братья-мусульмане». Некоторым их них вскоре предстоит сыграть ключевую роль в операции, осуществленной под руководством бин Ладена в Йемене накануне размещения американских войск в Сомали.

Действуя под руководством Тураби, «Вооруженное исламское движение» сыграло главную роль в образовании международной системы подготовки и дислоцирования террористов. Например, весной 1991 года восемнадцать исламистов из Кашмира в течение полугода проходили в Судане специализированную террористическую подготовку. Тураби и Мустафа Утхман лично следили за тем, как проходит их подготовка. Ввиду успешности этой программы в сентябре 1991 года Тураби посетил Пакистан и Афганистан для координации дальнейшей поддержки терроризма и обмена различными мероприятиями. Такие организации, как «Джамаат-и-Ислами» (Пакистан), «Хизб-и-Ислами», «Джамиат-и-Ислами» (Афганистан) и «Хизб-уль-Муджахиддин» (Кашмир) стали членами возглавляемой Тураби Народной международной организации (НМО). В этом качестве эти организации теперь оказывали помощь и тесно сотрудничали с исламистами из Египта, членами организации «Хизбалла», алжирским Фронтом освобождения ислама и суданским «Национальным исламским фронтом». Незадолго до этого члены НМО начали обмениваться специалистами и сотрудничать в проведении совместных акций. Кроме того, Тураби работал над укреплением международных связей и взаимного сотрудничества террористической инфраструктуры в Судане. В конце ноября 1991 года он достиг договоренностей относительно обмена и отправки инструкторов в лагеря исламистов в Пешаваре.

Тем временем огромное количество высокопрофессиональных членов инфраструктуры МВР, созданной для поддержки террористов, годами оказывавшей помощь участникам вооруженной борьбы в Афганистане и Кашмире, расширяли сферу своей деятельности; эта организация начала поддерживать и финансировать исламских террористов по всему миру. К 1992 году, получая финансирование от МВР, ВИД начал финансировать и обучать исламских террористов и боевиков для ведения джихада по всему миру в своих лагерях в Афганистане и Пакистане. Эти террористы, более известные как «афганцы», образовали костяк вооруженных групп во всем мире. Например, в Алжире все основные полевые командиры подрывных, террористических и иррегулярных групп боевиков участвовали в войне в Афганистане. Египетские «афганцы» также принимали весьма активное участие в акциях исламистов в Египте, где они совершали покушения и участвовали в других специальных операциях. «Афганцы» возглавляли и составляли ядро нового Международного исламского легиона, котррый теперь отправлял ветеранов афганской войны — полевых командиров и профессиональных экспертов — во все мусульманские страны для поддержки, осуществления и подстрекательства к тому, что они считали борьбой за освобождение ислама.

На протяжении восьмидесятых годов все эти «афганцы» прошли через организации, которые были созданы и руководство которыми осуществляли Аззам и бин Ладен. В начале девяностых, по мере того, как военные действия в Афганистане начинали утихать, многие из этих «афганцев» продолжали получать поддержку от «гуманитарных организаций», основанных, управляемых и финансируемых бин Ладеном и его сторонниками. Однако их взаимоотношения не ограничивались предоставлением и получением помощи. После убийства Аззама ветераны афганской войны еще более стали относиться к бин Ладену, как к человеку, способному примирить их зачастую соперничающие друг с другом организации и движения. Его считали ярым приверженцем делу ислама, человеком, который в случае возникновения каких-либо разногласий или недоразумений будет вести себя беспристрастно по отношению к соперничающим или враждующим сторонам. Со временем бин Ладен стал лидером этих «афганцев». Однако с 1991 по 1992 годы он не принимал участия в разработке боевых операций.

Подготовка и наставления, полученные египетскими «афганцами» в 1992 году в Пакистане, и опыт, который они приобрели, свидетельствуют об уровне обучения и подготовки, которую получали другие «афганцы». Полученные переподготовка и наставления включали в себя отношение к вооруженной борьбе, основанное на абсолютной преданности исламскому джихаду и мученичеству во имя Аллаха и ислама, которые стали принципом их борьбы и идеологической установкой, использование автоматического оружия, в том числе оружия, которое легко носить с собой и прятать под одеждой, изготовление и использование мин и ручных гранат, которые в состоянии причинить наибольший вред противнику, современные методы ведения уличных боев, в том числе психологическая подготовка к таким формам вооруженных действий, убеждение боевиков в том, что их цель состоит в свержении одного режима и установлении другого, строящего свою деятельность на исламских принципах, и что единственным возможным средством для достижения этой цели является вооруженная борьба.

Таким образом, «афганцы» были основным стратегическим «продуктом» системы подготовки МВР и войны в Афганистане. В начале девяностых годов эти «афганцы» уже составляли основу вооруженной исламистской оппозиции в нескольких арабских странах, особенно в Алжире, Египте, Тунисе и Иордании. Эти «афганцы» были, по словам одного арабского наблюдателя, «военным подразделением нескольких исламистских организаций в некоторых арабских и мусульманских странах». Они стали неотъемлемой частью «экстремистского исламского революционного движения», финансируемого иранскими спецслужбами и организациями, подчиняющимися Тураби. Используя знания и опыт, полученные в боях, эти «афганцы» способствовали значительному увеличению числа подрывных и террористических операций в странах Ближнего Востока. «В Алжире и Египте «афганцы» устраивают нападения, подрывные операции, устраивают покушения на правительственных чиновников, полицейских, сотрудников спецслужб и военнослужащих. Они взрывают бомбы и нападают на государственные учреждения и здания», — писал арабский чиновник. «Афганцы» также использовались в качестве командного состава, вокруг которого строились местные организации исламистов.

Деятельность «афганцев» из «Вооруженного исламского движения», в которое летом 1992 года входили граждане Египта, Афганистана, Пакистана, Судана, Алжира и Саудовской Аравии, теперь координировалась и финансировалась через некий международный центр в Пешаваре. В результате возросшего сотрудничества между различными исламистскими организациями была создана Организация международного джихада, которая использовала Афганистан и Пакистан в качестве плацдарма для проникновения в другие страны. «Все планируется в этих отделениях в Пешаваре: военные операции в Египте, подготовка к созданию международной организации «аль-Джихад» и вопрос посылки секретных документов в Египет», — писал египетский специалист. «Попытки создать международную организацию «аль-Джихад» не прекращались никогда. Айман аль-Завахири предпринимал множество попыток в этом направлении. В прошлом (1991) году он и (его тогдашний заместитель) Фуад Талат Кассым вели интенсивные переговоры с представителями организации «аль-Джихад» в Сирии, Палестине, Алжире, Ливии и Тунисе. В Пешаваре на этих переговорах также присутствовали представители организации «Хизб-и-Ислами» Гулбаддина Хекматияра». Отделение движения джихад, первоначально организованное в середине восьмидесятых годов Завахири для движения «Исламский джихад» Аббуда аль-Зумура из Египта, занималось теперь установлением международных связей, поставками оружия и оказанием финансовой помощи многочисленным организациям, ведущим джихад, разбросанным по всему миру.

Пока формировалась эта организация террористов-«афганцев», Иран предпринимал значительные усилия для того, чтобы образовать альянс между основными суннитскими организациями и возглавляемой Тегераном системой террористических организаций. По-настоящему дело сдвинулось с мертвой точки в июле 1992 года, когда Завахири приехал в Тегеран после переговоров с Тураби. В Тегеране согласились на то, чтобы в Иране, главным образом в Машхаде (этот город находится на юге Ирана, неподалеку от границы с Афганистаном), а также в Пакистане и Афганистане, прошли подготовку приблизительно 800 египетских «афганцев». Иран также предложил переправить в Судан и подготовить там членов организаций «Хизбалла» и «Пасдаран», а также предоставить финансирование и снабдить их оружием для осуществления планов исламистов по эскалации священной войны в Египте. Единственное условие, которое поставил Иран, заключалось в том, чтобы члены «Исламского джихада» влились в подразделения «Арабского освобождения», которыми командовала спецслужба IRGG. В конце лета 1992 года Ахмад Шавки аль-Ис-ламбули прибыл по приглашению Ирана в Ливан, в долину Бекаа, для того, чтобы ознакомиться с находившимися там тренировочными лагерями «Хизбалла» и обсудить пути подготовки египетских моджахедов уже в Судане. Эти египетские исламисты составили первые батальоны «Египетского освобождения». Помимо египтян, отправленных в Иран, около пятисот террористов было направлено в Судан, где они присоединились к программе подготовки, организованной «Хизбалла». К осени 1992 года основные группы исламских террористов были интегрированы в «Хизбалла». Тот факт, что с декабря 1992 года «Исламский джихад» начал выпускать свои коммюнике из Тегерана, не является случайным. Это произошло задолго до того, как их взаимоотношения доказали свою ценность в боях на улицах Могадишо, столицы Сомали.

В 1992 году ВИД и его Международный легион (Исламская бригада) поддерживали, обучали исламских террористов и моджахедов и отправляли их во все концы света непосредственно из своих тренировочных лагерей в Афганистане и Пакистане. Несколько тысяч воевавших в Афганистане арабов, сначала в рядах организации Гулбаддина Хекматияра «Хизб-и-Ислами», составили костяк вооруженных отрядов этих «афганцев». В начале 1990 года они присоединились к террористам, прошедшим подготовку на местах. Среди этих «афганцев» были граждане Алжира, Египта, Судана, Йемена, Туниса, Иордании, Марокко, Ливана, Саудовской Аравии и других арабских государств, а также несколько палестинцев. Летом 1992 года из приблизительно 12 ООО арабов-«афганцев» были сформированы вооруженные исламистские группировки. У многих из них было свое личное оружие и другое снаряжение, сохранившиеся со времен афганской войны. Эти «афганцы» — не только арабы, но также значительное количество иранцев, индонезийцев, индусов и пакистанцев — составили целую систему хорошо подготовленных боевиков, способных обучать других новобранцев.

Несмотря на то что организацией этих «афганцев» занималось ВИД, а помощь они получали их тренировочного лагеря в Пешаваре, среди различных подрывных и террористических организаций исламистов они представляли собой уникальное явление. Они не составляли организации с единым командованием и четкой структурой. «Среди них есть алжирцы, египтяне, тунисцы и граждане других стран, но в их стремлении достигнуть своих целей и выполнить стоящие перед ними задачи их объединяет насилие, вооруженная борьба и организация терактов. Стремясь нарушить стабильность в некоторых арабских странах, они организовывают подпольные организации», — писал арабский эксперт. «Афганцы» рассматривали себя — и когда они действовали самостоятельно, и находясь в составе Международного легиона, — в качестве основной движущей силы исламской революции. К середине 1993 года ядро этой новой организации исламистов составляли 800 египтян, 700 алжирцев, 400 тунисцев, 370 иракцев, 300 йеменцев, 200 ливийцев, 150 суданцев, 100 арабов из стран Персидского залива и 70 египтян. Большинство из них находилось в Иране, Судане и Йемене, странах, в которых находились основные террористические базы. Роль ВИД состояла в том, чтобы направлять ветеранов афганской войны, полевых командиров и главных экспертов в различные азиатские, африканские и европейские страны для участия в борьбе за освобождение ислама. Руководящая роль ВИД сводилась к тому, что «афганцы» отправлялись к местам свой «деятельности» из Тегерана, Хартума и Карачи.

Представление о том, что организационная структура «афганцев» является рыхлой, было обманчивым. Несмотря на то что «афганцы» действовали самостоятельно и малыми группами, на самом деле они служили фактором, объединяющим исламистское движение: те организации и движения, в которые они вступали, присоединялись к движению исламистов. В 1992 году Народная международная организация, штаб-квартира которой находилась в Хартуме, уже объединяла бесчисленное количество групп и движений. Все организации проявляли солидарность с другими исламскими группировками. Набиравшее силу движение «религиозных профессионалов», организаторов тайных операций и квалифицированных террористов во всех странах альянса также обеспечивало взаимные контакты и обязательства. Эти афганцы оказывали значительное влияние на стремление пожертвовать своей жизнью во имя ислама, готовность умереть за дело исламской революции, что чрезвычайно увеличивало мужественный настрой самих «афганцев» и членов местных террористических организаций, которым они оказывали помощь. Еще одним проявлением такого централизованного контроля было появление социальных, медицинских и образовательных организаций и благотворительных фондов, организовывавшихся вокруг мечетей для того, чтобы расположить к себе и контролировать настроения местного мусульманского населения. Проведение такой политики, вооруженной борьбы и системы социального обеспечения было одним их принципов политики, проводимой Хомейни еще в пятидесятые годы, в настоящее время ее широко используют представители «Хизбалла» в Ливане.

К середине 1992 года Международный легион (Исламская бригада) ВИД был готов начать осуществлять распространение исламской революции по всему миру, а также начать джихад на территории своих злейших врагов — в Соединенных Штатах, странах Западной Европы и Израиле. И хотя командный состав «афганцев», входящих в ВИД, только формировался и временами допускал ошибки, система финансового и материально-технического снабжения была цельной и довольно солидной. Эффективность этой системы, системы, которую организовал и которой в значительной степени руководил бин Ладен, завоевала ему признание среди полевых командиров «афганцев». В сочетании с уже имевшимися у него уникальными взаимоотношениями с «афганцами», позиции бин Ладена в международном исламистском движении стали более весомыми. Поставив во главу угла интересы общего дела, бин Ладен избегал публичной деятельности и не занимал видных постов. Вместо этого он сосредоточил свои усилия на поддержке стремления Тураби усилить движение исламистов, оказывая им поддержу и финансовую помощь. В результате бин Ладен снискал уважение и поддержку Тураби и других высокопоставленных деятелей международного исламистского движения.

На протяжении долгого времени распространение и экспорт исламской революции в страны Восточной Африки оставались основной задачей Ирана и Судана. При том, что Тураби был лично заинтересован в распространении ислама в Африке, деятельность в Африке стала одним из важнейших направлений политики Судана, особенно начиная с 1992 года. Генеральный секретарь Международного совета дружбы народов, Мустафа Утхман Измаил, завил, что «Судан стал одной из ведущих стран Африки, он протягивает руку дружбы своим соседям и друзьям». По сути дела, Судан принял на себя обязательство стать проводником стратегических программ Ирана. «Тураби превратился в политика, осуществляющего экспорт иранской революции, отводя себе роль «великого аятоллы» и вербуя себе новых союзников на основе широкого фундаменталистского движения с его собственными базами, тренировочными лагерями и финансированием», — писал один консервативно настроенный арабский эксперт. Осенью 1992 года Тураби распорядился усилить кампанию по дестабилизации положения в Восточной Африке, что являлось частью его намерения «осуществить мечту стать верховным имамом фундаменталистской исламской империи». Вскоре после этого из Судана в различные страны Восточной Африки были направлены новые сотрудники и квалифицированные специалисты, в самом Судане усилились обучение и подготовка террористов из этих стран.

Сначала Тураби попытался воспользоваться существующими иранскими активами. С конца 1991 года Иран и Судан сотрудничали в деле предоставления помощи шиитским организациям, набиравшим силу в Танзании, Кении, Уганде, Бурунди и Заире. Они также координировали свои поставки оружия и другие формы международной торговли в Африке, которая являлась способом предоставления финансовой помощи, размещения людей и образования запасов оружия и взрывчатки. Усама бин Ладен контролировал этот процесс проникновения в Африку с суданской стороны, учреждая коммерческие и финансовые предприятия в различных странах Восточной Африки. Важную роль в этом процессе также играл Фронт во имя ислама, которым руководил Муххамад аль-Шариф, высокопоставленные представители которого находились в Хартуме. Иран позволил Тураби воспользоваться силами некоторым суннитских организаций и даже командовать ими, но шиитские организации находились непосредственно под контролем Ирана. Например, в Кении Исламская партия, которую поддерживали и Иран, и Судан, была основной силой в Мобассе, крупнейшем кенийском порту. Иран же распространял свое влияние на членов экономической элиты Кении, состоявшей из членов племени Оромо, которые оказывали многостороннюю помощь исламистским подрывным организациям, действовавшим по всей стране.

Усиление распространения ирано-суданского влияния на Африканском континенте незамедлительно проявило себя. К февралю — марту 1992 года случаи массовых беспорядков в Кении и Уганде заметно участились; стараясь дестабилизировать социальную ситуацию, мусульманские организации играли на существовавших социально-экономических трудностях. Массовые беспорядки оказывали непосредственное влияние на социальную стабильность и различные политические процессы в обеих этих странах.

Летом 1992 распространение своего влияния на Африку стало основной задачей стратегических планов Судана. Попытки Тураби распространить влияние ислама были частью плана, согласованного с Ираном. Странами, в которых должна была произойти серьезная эскалация действий, стали Сомали, Уганда, Танзания, Чад, Кения. Исламисты начали тихую войну с правительствами этих стран, используя тайные операции и основывая такие, на первый взгляд, безобидные организации, как образовательные центры и гуманитарные фонды. Для поддержки интенсивного проникновения на африканский континент Судан также основал сеть специальных лагерей, которые находились под командованием небольшой группы верных Тураби суданцев. Для планировавшихся в Африке операций Уганда, Кения, Танзания и Чад стали странами, которым уделялось наибольшее внимание.

К тому времени акцент грандиозного плана Ирана и Судана переместился в Танзанию, которую они рассматривали в качестве стартовой площадки для второго этапа проникновения исламистов в Африку; особое внимание уделялось сепаратистскому движению «Занзибар». К тому времени оно финансировалось через иранские и исламистские организации, скрывавшиеся за международными компаниями, зарегистрированными в Германии. Занзибар, один из крупнейших портов Восточной Африки, считался идеальным местом для доставки людей, товаров и оружия через Африку и страны Третьего мира в целом.

Одновременно с этим власти Судана предвидели серьезное усиление вооруженной борьбы на Африканском Роге и в Восточной Африке, это вынудило их организовать и начать подготовку местных «вооруженных сил», способных выполнить поставленные перед ними военные задачи. Основные сооружения для этих полувоенных формирований находились в военном лагере в одной из центральных провинций Судана; командовал ими полковник Сулейман Мухаммад Сулейман, член Правящего Совета Судана. В начале девяностых годов из отрядов вооруженных боевиков, находившихся в Восточной Африке, было сформировано шесть батальонов и три артиллерийских дивизиона общим числом 3 ООО человек, в которых были граждане Йемена, Египта, Алжира, Сомали и Кении. Они проходили подготовку под руководством специалистов ОИРГ из Ирана и пакистанских военных инструкторов. Осенью один батальон из этого лагеря принимал участие в боевых действиях в Сомали на стороне генерала Айдида против вооруженных отрядов Али Махди Мухаммада. Одним из важнейших планов Ибрагима Ахмада Омара была помощь отряду вооруженных повстанцев из восьмисот человек из Уганды, основу которого составляли члены племени Аринга; командовал этим отрядом Джума Арис. Этот отряд дислоцировался в Джубе, откуда они совершали вооруженные вылазки в северную Уганду, Вскоре все эти вооруженные отряды — равно как и вся военная, тренировочная и вспомогательная инфраструктура Судана — будут вовлечены в военную кампанию исламистов, которая на сегодняшний день остается самой успешной: они бросят вызов военному присутствию Соединенных Штатов на Африканском Роге и в конечном итоге вынудят их покинуть этот стратегический важный для них район. В борьбе за Африканский Рог дееспособность международной организации исламистов была впервые проверена, и выяснилось, что она выдержала это испытание.

Несмотря на то что участие бин Ладена против американских войск в Сомали носило вспомогательный, правда, довольно существенный, характер, оно было важно для его дальнейшей деятельности, его и его соратников по борьбе, поскольку в Могадишо, небольшом городе страны с полностью разваленной экономикой, исламисты одержали победу над Соединенными Штатами и заставили их капитулировать.