Лилиан Колберт Форт надежды

Глава 1

Трейси Соммерс была в такой ярости, что могла убить кого-нибудь, попадись он ей под руку в эту минуту. Причиной ее безудержного гнева стала статья, опубликованная в газете.

Она с решительным видом шла по коридорам издательства, и сердитый стук ее высоких каблучков, эхом раздававшийся в просторном помещении, свидетельствовал о степени бешенства, сотрясавшего ее изнутри.

Они за это ответят, думала Трейси, или она устроит им такое, что мало не покажется.

Ураганным ветром пронеслась она к двери огороженного стеклянными стенами кабинета. В редакции повисла мертвая тишина, и оцепеневшие сотрудники молча проводили ее удивленными взглядами. Никто из них не пошевелил и пальцем, чтобы остановить эту фурию, готовую смести любого, кто рискнет встать у нее на пути.

Трейси, ослепленная праведным гневом, двигалась к намеченной цели, ничего не замечая вокруг. Всем своим видом она напоминала сейчас ангела мести.

За стеклянной дверью сидел в расслабленной позе, задрав ноги на подоконник, мужчина. Его безмятежный вид еще больше взбесил Трейси.

Бренда сидит сейчас дома вся в слезах, а ему хоть бы что! — возмущенно подумала она. Он, видите ли, отдыхает! Скольких сил и нервов стоило бедняжке Бренде сгладить последствия скандала, связанного, с ее отцом. И теперь, когда ее жизнь начала постепенно налаживаться и она встретила человека, за которого могла выйти замуж, редактор этой бульварной газетенки снова вытащил полузабытую историю на свет Божий!

От злости лицо Трейси ожесточилось, но она по-прежнему оставалась поразительно красивой женщиной. Ее белокурые волосы были заплетены в косу, обнажая тонкую, нежную шею, чудесный цвет лица, унаследованный от матери-англичанки, напоминал дорогой фарфор, а синие глаза в обрамлении густых, темных ресниц и красивый рот, казалось, были созданы для того, чтобы приветливо улыбаться миру.

Но только не сегодня. Сейчас эти прекрасные глаза метали громы и молнии, а губы были сжаты в твердую, жесткую линию.

Трейси поняла, что с подругой творится что-то неладное, как только вошла в ее квартиру, и та сразу же рассказала ей о статье в газете. Бренда не хотела поднимать никакого шума, но Трейси не собиралась оставлять такое хамство без внимания. Кое-кому придется ответить за это, а уж она проследит за тем, чтобы зло было наказано.

Трейси влетела в кабинет, даже не удосужившись постучать. Мужчина, сидевший в кресле, очевидно, спал, во всяком случае, глаза его были плотно закрыты. Воспользовавшись этим обстоятельством, Трейси с минуту молча разглядывала его. На нем был приличный, но сильно помятый костюм, густые темные волосы всклокочены. К ярости молодой женщины прибавилось презрение, и, недолго думая, она с грохотом захлопнула за собой дверь кабинета.

— Какого черта?! — вздрогнув от неожиданности, произнес Роджер, недовольный тем, что потревожили его покой, и сразу почувствовал, как его голову пронзила острая боль.

С трудом разлепив серые, налитые кровью глаза, он остановил взгляд, как ему показалось, на ангеле Боттичелли. Но когда в голове у Роджера немного прояснилось, его опухшее лицо нахмурилось. Ангел, оказывается, был злой. У этого небесного создания было такое выражение лица, словно в комнате дурно пахло, причем запах этот шел именно от него, Роджера. Поскольку обычно женщины смотрели на него по-другому — зазывно улыбаясь и всячески стараясь обратить на себя его внимание, он по привычке окинул сердитую гостью оценивающим взглядом мужчины, избалованного вниманием прекрасного пола.

Она была выше среднего роста, с великолепной фигурой. От нее веяло элегантностью, безупречным вкусом и благосостоянием. Такой утонченной, волнующе красивой женщины Роджеру, вне всякого сомнения, уже давно не приходилось встречать. Чего стоили одни ее ножки…

Громкий стук каблуков вывел его из задумчивости, и, увидев, что красотка приблизилась, он встретился с ней взглядом, поморщился и снова закрыл глаза. Великолепно! В его теперешнем состоянии именно этого ему и не хватало — златовласой мегеры, которая буквально кипела от бешенства!

Черт, мне бы сейчас не помешала чашка крепкого кофе, подумал он. Какого дьявола я польстился на это дешевое виски? Но, с другой стороны, что еще оставалось делать, если опоздал на свой рейс, а в паршивом аэропорту кроме этого мерзкого пойла больше ничего не было? Последствия можно было предвидеть с самого начала. А теперь еще и эта девица…

В обычной ситуации Роджер расправил бы свой павлиний хвост, укротил гнев прекрасной незнакомки и постарался выяснить, что так вывело ее из себя. Но, поскольку за последние двое суток он спал не более четырех часов, настроения очаровывать кого бы то ни было у него не было.

— Вы что, не знаете, что принято стучать, приходя в незнакомое место? Или это правило к вам не относится? — прорычал Роджер и прикрыл ладонью глаза, которые так ломило от режущей боли, словно в каждом из них было по ведру песка.

Трейси некоторое время взирала на эти признаки морального разложения, но потом ей надоело это зрелище, и она швырнула скомканную газету на стол под нос сидевшему за ним человеку.

— Насколько я понимаю, вы — редактор этого грязного листка, — ледяным тоном проговорила она.

Роджер поднял брови и тут же пожалел об этом, потому что малейшее движение причиняло ему мучительную боль.

Должен же здесь быть хотя бы аспирин! — подумал он. Нужно заставить себя подняться с этого кресла, чтобы поискать его.

Роджер осторожно перевел взгляд с непрошеной гостьи на дверь, с обратной стороны которой висела табличка с надписью «Редактор». Так бы оно и было, если бы его кузен, настоящий хозяин этого кабинета, сидел на своем рабочем месте. Но в данный момент здесь расположился он, Роджер Харди.

Роджер был известным специалистом по разрешению спорных финансовых ситуаций, в которые периодически попадают многие фирмы. В большинстве случаев ему удавалось распутать сложный клубок проблем и тем самым спасти своих клиентов от разорения. Неудивительно, что в деловых кругах он пользовался хорошей репутацией.

Роджер встречался вчера со старым приятелем и, поскольку уж оказался в штате Вермонт, то решил заодно повидаться и со своим кузеном, но тот уехал на какое-то совещание, и он решил пока поспать.

Сердитая незнакомка, разумеется, ничего об этом не знала и поэтому ошибочно приняла его за редактора. Роджеру бы, конечно, следовало сразу объяснить ей, кто есть кто, но в него словно бес вселился, и он промолчал. Свое поведение Роджер объяснял очень просто: она ворвалась в кабинет без разрешения, да еще набросилась на него чуть ли не с кулаками, так что пусть побесится еще немного. Прочистить ей мозги никогда не поздно.

— Вы можете предполагать все, что вам заблагорассудится, только нельзя ли делать это потише? — резко заметил он.

Трейси скрестила руки на груди и, как ему показалось, даже ножкой притопнула. Горячая девица, ничего не скажешь. Жаль только, что свою страсть она направляет не в то русло, в противном случае они оба могли получить удовольствие.

Эта мысль поразила Роджера, который обычно не предавался эротическим фантазиям в середине рабочего дня. Правда, в данный момент он был не на работе, да к тому же не мог припомнить, чтобы какая-нибудь женщина возбуждала его так быстро. Злюка она или нет, но чувственности ей не занимать.

Трейси, не подозревавшая о том, какие ощущения вызвала у собеседника, и в самом деле нервно притопывала ногой.

Мне надо как-то успокоиться, иначе я запущу в этого хлыща чем-нибудь тяжелым, сказала себе она. Как может требовать соблюдения приличий человек, который сам и представления не имеет об элементарной порядочности!

— Из ваших слов я поняла, что вы ответственны за это, — едко заметила Трейси, кивнув на скомканную газету.

Роджер выпрямился в кресле, поставил локти на стол и сцепил пальцы под подбородком. Только в таком положении он мог удерживать свою голову.

Не стоило, конечно, пить вчера эту гадость, снова подумал он. Да и накануне он хорошо наклюкался, но ведь не каждый же день женится твой лучший друг. Роджер потер лицо ладонью и выяснил, что на его скулах уже начала пробиваться жесткая щетина. Надо было бы побриться, но он боялся, что шум электробритвы окончательно доконает его. Он расправил газету и попытался сосредоточиться на статье, но глаза так болели, что он решил бросить это занятие. В конце концов, это не его дело.

— У меня создалось впечатление, что вас что-то беспокоит, принцесса? — с легкой иронией произнес Роджер и сразу почувствовал, как незнакомка внутренне ощетинилась.

Ему понравилось, какой оттенок приобретают ее глаза, когда она злится, — они становились почти фиолетовыми — и он готов был поддразнить ее еще раз, только чтобы снова увидеть этот обжигающий огонь.

Трейси окинула его презрительным взглядом с ног до головы.

И это называется мужчина! Жалкий писака с мутными глазами и небритой физиономией, такой помятый, словно спал в какой-нибудь подворотне. Объяснение здесь могло быть только одно.

— Да вы просто пьяница! — с отвращением бросила Трейси, нисколько не сомневаясь в своей правоте.

Это было уже слишком. Как только красотка перешла на личности, Роджер возмутился. В глазах его вспыхнула насмешка, и он откинулся на спинку кресла с видом человека, знающего цену подобным заявлениям. В действительности все было не так. За свои тридцать четыре года ему приходилось злоупотреблять спиртным в связи с определенными знаменательными событиями, но алкоголиком он, разумеется, не был.

— Небольшая поправка. Я был пьян вчера, мой ангел, а то, что вы сейчас видите, называется похмельем. И я как раз пытался от него избавиться, когда вы явились сюда… во всем своем блеске, — саркастически проговорил Роджер. Он пытается меня задеть, подумала Трейси, но его ждет разочарование.

— Ах, извините, — с обманчивой мягкостью произнесла она.

Роджер мрачно ухмыльнулся. Прекрасно. Если она так бескомпромиссна, то он составит ей достойную компанию. В своей работе ему приходилось вести такие баталии, где было не до щепетильности. Эта красивая мегера из кожи вон лезет, чтобы разозлить его? Хорошо! Посмотрим, как ей понравится, когда он применит тот же метод в отношении ее самой.

— Принцесса, для такой красивой женщины, как вы, у вас слишком острый язычок, — лениво произнес Роджер, не без удовольствия отметив появившуюся на ее лице растерянность. Как он и предполагал, леди не понравилось ее собственное кушанье.

Трейси и в самом деле было неприятно это слышать, но по причине, о которой Роджер никогда бы в жизни не догадался. Своим замечанием он задел ее за живое, разбередив рану, которая, очевидно, так никогда и не заживет. Она словно вернулась в прошлое, услышав голос другого мужчины, выражавшего недовольство ее острым язычком. Тот справился с этой проблемой быстро и весьма болезненно для нее.

Трейси поспешно закрыла невидимую дверь в прошлое, приказав себе больше не думать об этом.

— Я разговариваю так, как считаю нужным. Знаете поговорку: что посеешь, то и пожнешь?

Представители прессы порой ведут себя так, что не заслуживают вежливого обращения, — сухо заметила она.

— А вам не кажется, что это слишком смелое обобщение? — спросил Роджер.

Трейси презрительно фыркнула, вздернув подбородок, и ему захотелось стереть с ее губ эту холодную улыбку превосходства. Еще ни одна женщина, включая его родную сестру, не раздражала Роджера до такой степени.

— А вы когда-нибудь слышали о таком понятии, как элементарная порядочность? — парировала она.

Нет, с этим пора кончать, решил Роджер, чувствуя, что начинает терять самообладание. Сегодня, похоже, у него неудачный день. Сначала ему пришлось лететь рейсом, на который не сел бы ни один уважающий себя человек, а теперь еще эта красотка со своими непонятными претензиями…

— О, да, принцесса. И поэтому спешу вас предупредить, хотя, боюсь, вы этого не оцените, — еще немного, и мое терпение лопнет, — угрожающе проговорил Роджер, вперив в нее пронзительный взгляд, от которого становилось не по себе директорам крупных компаний.

Но у этой женщины, видимо, были стальные нервы, и, несмотря на свое раздражение, Роджер невольно почувствовал к ней уважение.

Трейси, проигнорировав это замечание, снова окинула его презрительным взглядом. Она ненавидела всех, кто злоупотреблял своей властью, а этот тип, похоже, являлся одним из худших представителей своей породы.

— Знаете, я всегда думала, что выражение «бульварная пресса» относится к уровню журналистики. Но мне и в голову не приходило, что, работая в подобной газете, человек сам должен жить в сточной канаве!

Роджер поднял брови. Нужно было быть или безрассудно смелой или непроходимо глупой, чтобы говорить ему в лицо такие вещи.

— Вы когда-нибудь замечали, что люди редко пользуются хорошими советами? Вам, должно быть, нравится щекотать себе нервы. Вы, случайно, не едите толченое стекло на завтрак, моя дорогая язва?

Трейси очень редко приходилось выслушивать такие сомнительные комплименты в свой адрес. С другой стороны, не в ее правилах было подвергать незнакомого человека таким язвительным насмешкам. Этот мужчина просто вывел ее из себя, и она взвилась, проявив при этом больше эмоций, чем здравого смысла.

— Во всяком случае, я не употребляю на завтрак виски! Но я могу понять вас — для того, чтобы писать такую грязь, вы должны смотреть на мир через дно стакана!

Роджер вскочил с кресла, и у него тут же громко застучало в голове.

Эта женщина перешла уже всякие границы!

— Принцесса, вы родились такой отчаянной или сами воспитали в себе это бесценное качество? Пока я только раздражен, но не советую вам перегибать палку и доводить меня до бешенства.

Трейси, которая не выносила угроз в свой адрес, уперлась ладонями в заваленный бумагами стол и с воинственным видом наклонилась к собеседнику.

— Неужели я задела ваши чувства? — насмешливо спросила она. — Это хорошо! Теперь вы узнаете, каково приходится людям, которых вы и вам подобные поливаете в своих низкопробных статейках!

Роджер сжал зубы.

— Вы закончили? — поинтересовался он. Глаза Трейси сверкнули опасным голубым пламенем. Гнев, который она долго подавляла в себе, выплеснулся наружу, и она выпалила первое, что пришло в голову:

— Я только начинаю, вы, писака несчастный. Вы привыкли копаться в навозной куче… — начала Трейси и вдруг внезапно осеклась, увидев, что ее противник, несмотря на свое плачевное состояние, проворно обогнул стол и наклонился над ней. В его позе чувствовалась скрытая угроза.

— Ладно! — рявкнул он. — К черту всякую щепетильность!

У Роджера мелькнула мысль, что он зря так кипятится, но в этой женщине было что-то такое, что сдерживаться он больше не мог.

Трейси и виду не подала, что удивлена его неожиданной реакцией. Ее поразила его мощная фигура. Боже, какой он высокий! Больше двух метров. Теперь, когда он стоял рядом с ней, она смотрела на него совершенно другими глазами, и во рту у нее вдруг стало сухо.

Для законченного пьяницы этот человек выглядел раздражающе привлекательным и, несмотря на свой затрапезный вид, излучал необыкновенную мужественность, а такие пронзительные серые глаза Трейси приходилось видеть впервые в жизни. Внутри у нее что-то шевельнулось в ответ на его взгляд, и она с ужасом поняла, что ее тянет к этому человеку.

За свои двадцать восемь лет Трейси не раз испытывала к противоположному полу определенные эмоции, но такого, как сейчас, с ней еще не случалось. Она впервые реагировала на мужчину так внезапно и сильно. Очевидно, в нем есть нечто особенное, решила она, и это открытие не обрадовало ее.

Сожалея о том, что ее потянуло к этому несносному редактору, Трейси гордо подняла голову и сосредоточилась на своей миссии.

— Вы называете это щепетильностью? Где вы научились этому? Уж не в своей ли сточной канаве? — бросила она пренебрежительно, надеясь, что он не заметил ее состояние.

Трейси была бы огорчена, узнай она правду.

Роджер действительно успел увидеть, как в ее глазах вспыхнул огонь желания, и его тело тут же отреагировало вполне определенным образом.

Значит, она тоже почувствовала это, подумал он, но еще не успел решить, что делать, как Трейси разразилась очередным гневным монологом.

— Думаю, там же, где и вы, медовые губки, — насмешливо проговорил Роджер. — Такие изысканные выражения, насколько мне известно, не преподают в элитарных учебных заведениях, — продолжал он, не желая уступать ей в этой словесной дуэли. — Сдается мне, вы проводите слишком много времени в дурной компании. Так где же вы все-таки оттачивали свой язычок? В гараже или на конюшне роскошного особняка, в котором, очевидно, изволите проживать?

Трейси снова чуть не задохнулась. У ее противника была удивительная способность напоминать о вещах, которые она отчаянно пыталась забыть. Он заставил ее снова перенестись туда, где воздух был раскален и наполнен беспокойным ржанием лошадей, болью и ужасом.

Молодая женщина содрогнулась и поспешила вернуться мыслями в настоящее.

— Иного объяснения я от вас и не ожидала. Вы просто один из тех дешевых писак, которые копаются в грязном белье своих более состоятельных сограждан, рассуждая, что если нельзя присоединиться к ним, то надо их бить! — воскликнула Трейси.

Уловив едва заметную дрожь в ее голосе, Роджер на секунду замер. Видимо, его слова вызвали у нее какие-то тяжелые воспоминания, догадался он и внезапно почувствовал себя виноватым. У этой леди, оказывается, были свои демоны, и, к собственному удивлению, Роджер вдруг понял, что хочет избавить ее от них. Еще одно открытие за сегодняшний день! Впрочем, увы, тут он был бессилен.

— Я не дешевый писака, — спокойно возразил он.

Конечно, следовало сказать ей об этом гораздо раньше, но, как бы Роджера ни тянуло к этой женщине, она уже достала его.

Если бы Трейси прекратила свои нападки хотя бы на пять минут, он бы разъяснил ей, что она ошиблась, но, к сожалению, этого не произошло.

— Вам платят за то, что вы топчете человеческое достоинство, не так ли?! — с негодованием воскликнула Трейси.

Роджер растянул губы в улыбке. Эта женщина просто неподражаема. Такая легкая, изящная… Казалось, достаточно дунуть, чтобы она растворилась в воздухе… а характер железный. Если бы красотка не раздражала его так сильно, он бы отвесил ей изысканный комплимент, но сейчас испытывал непреодолимое желание вышвырнуть ее из кабинета.

— Почему бы вам не уйти подобру-поздорову, пока не поздно? — мягко посоветовал он.

Всякий, кто хорошо знал Роджера Харди, не преминул бы воспользоваться этим советом. Но Трейси уже ничто не могло остановить. Она сама была хорошим бойцом и предпочла бы уйти с поля боя окровавленной, но не покоренной.

— Я не уйду отсюда, пока вы не пообещаете принести моей подруге извинения и напечатать их в своей газетенке. То, что вы опубликовали, — грязные сплетни, и вы знаете это не хуже меня, — упрямо заявила она.

— Вы в этом уверены? — с улыбкой проговорил Роджер, ничуть не удивившись ее словам.

Он хорошо знал стиль газеты, в которой работал его кузен, и не раз спорил с ним на эту тему, но высказывать свое мнение этой сварливой красотке, разумеется, не собирался.

Трейси тем не менее ждала ответа, испепеляя собеседника своими синими как море глазами.

— Вы-то, конечно, так не считаете, — язвительно сказала она. — Для этого нужно иметь определенные моральные принципы, а человек, разрешивший публикацию такой статьи, судя по всему, напрочь их лишен!

И тут, по иронии судьбы, Роджеру пришлось защищать своего кузена, хотя на самом деле он был во многом согласен с этой мегерой. Что делать — сам заварил эту кашу, самому придется ее и расхлебывать.

— Не думайте, что если вы женщина, то можете безнаказанно оскорблять меня, принцесса. Я этого не потерплю!

Но Трейси не смутил его угрожающий тон.

— И что, интересно, вы со мной сделаете? Ударите?

У Роджера действительно чесались руки отшлепать ее по аппетитной попке, но он был воспитан в уважении к женщине. К тому же существовало немало иных способов утихомирить разбушевавшуюся особу, тем более такую красивую.

Если бы мы встретились при других обстоятельствах, я бы заключил тебя в свои объятия и целовал до тех пор, пока твой гнев не превратился бы в нечто противоположное, подумал Роджер, и его взгляд невольно остановился на ее плотно сжатых губах.

Но он понимал, что если бы решился на этот рискованный шаг, то в результате наверняка оказался бы в больнице с глубокими царапинами на лице. Видимо, эту разъяренную кошечку придется прижать по-другому.

— Ну что вы! — усмехнулся он. — Я не бью женщин. С вами можно справиться и не проливая крови. — Роджер кивком указал на газету, которую она швырнула ему на стол.

Трейси поняла намек и еще раз убедилась, насколько низок этот человек.

— Если вы посмеете напечатать хоть строчку, порочащую мою репутацию, я привлеку вас к суду за клевету! — пригрозила она.

Роджер устало прикрыл глаза.

— Это не будет клеветой, а я горжусь тем, что всегда говорю правду.

— Невзирая на чувства людей, — дополнила она.

Господи, когда же это кончится? — мысленно простонал Роджер, проклиная себя за то, что выпустил ситуацию из-под контроля. Но теперь, когда дело зашло так далеко, он уже не может отступить.

— Чувства — вещь относительная. Например, вор тоже сочтет себя оскорбленным, если его поймают за руку.

— Нашли с чем сравнить! — возмутилась Трейси. — Статья в вашей паршивой газетенке должна была быть просто сообщением о помолвке, а вместо этого оказалась полностью посвящена сплетням об отце невесты. И это при том, что он уже давно заплатил за свои ошибки, а его дочь и вовсе ни при чем. Я требую, чтобы вы публично извинились!

— Требуете? — переспросил Роджер притворно ласковым тоном. Эта сумасшедшая явно нарывается на неприятности. Она постоянно провоцирует его.

Вторая жена его отца тоже была требовательной особой, и Роджер не сомневался, что именно это свело старика в могилу раньше времени. Так что нет ничего удивительного в том, что сам он так болезненно реагировал на требовательный тон.

— Голубушка, возможно, вы привыкли к тому, что все ваши желания исполняются как по мановению волшебной палочки, но меня это не волнует. Я скажу вам еще кое-что: мир не вращается вокруг вас, и вам же будет лучше, если вы сойдете со своего высокого пьедестала, перестанете выдвигать бесконечные требования и начнете произносить слово «пожалуйста», как это делают все нормальные люди.

— Да как вы смеете?! — Трейси чуть не задохнулась от возмущения, но тут же залилась краской, понимая, что он прав. Она действительно с самого начала повела себя неправильно.

— Запросто. Такие, как вы, действуют мне на нервы, — ответил Роджер и снова сел в кресло. — Что ж, вы высказались, и теперь наступила моя очередь. Во-первых, вас сюда никто не приглашал, во-вторых, вы знаете, где находится дверь. Так что прошу вас, закройте ее за собой, когда будете уходить. — Он положил ноги на стол и закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

Трейси кипела от злости, сознавая свое бессилие.

— Я презираю вас! Не надейтесь, что вам это сойдет с рук! Наша семья кое-что значит в этой округе.

Но он только рассмеялся ей в лицо.

— Ну, наконец-то! Я все ждал, когда мы подойдем к этому. Только учтите, что моя семья здесь тоже не из последних.

— Ну да, — бросила Трейси. — Она известна как символ подлости, низости и закулисных интриг. Вам есть чем гордиться!

Эта красотка уже совсем потеряла чувство меры, вскипел Роджер.

— Все, хватит. Выбирайте: или вы уйдете сами, или я выброшу вас отсюда, — резко бросил он. — Но то, что через секунду вас здесь не будет, я вам гарантирую.

Трейси готова была закричать от отчаяния. Она понимала, что ей не удалось достучаться до этого очерствевшего, жестокого человека.

— Не волнуйтесь, я уже ухожу. Мне вообще не следовало приходить сюда. Что толку взывать к благородству человека, который начисто лишен этого качества!

Трейси повернулась к двери и, распахнув ее, чуть не столкнулась с мужчиной, который собирался войти в кабинет. Даже не взглянув на него, она пулей пронеслась к выходу из редакции.

Какой отвратительный субъект! Когда-нибудь он сломает себе шею!

Подлетев к лифтам, Трейси стукнула кулаком по кнопке вызова. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше от человека, который остался глух к ее законному требованию. Она больше не желала видеть его. Никогда!