Фрида Митчелл Испытай меня

1

Джейн стояла у окна, с тоской смотрела на уныло моросящий дождь и в который раз вспоминала, с чего все это началось. Тогда был самый обычный вечер. Джейн пришла с работы и, снимая плащ в прихожей, услышала, как мать в гостиной воскликнула:

— Ой, Нора, подожди минуточку, она, кажется, пришла! — Мать протянула трубку подошедшей Джейн. — Это Нора. И она, судя по всему, чем-то расстроена…

— Нора? — Джейн поспешно схватила трубку, но на мгновение замерла, не решаясь прижать ее к уху.

Нора была ее давней подругой, успевшей слишком многое пережить за свои двадцать пять лет. Но сейчас она была так счастлива! По крайней мере, казалась счастливой неделю назад, когда они разговаривали в последний раз.

Я прошу тебя, Господи, пусть все будет нормально! — взмолилась про себя Джейн. Только бы было все хорошо с ребенком, только бы было все хорошо с Норой, только бы все было хорошо! Несколько лет назад Нора лишилась ребенка — очаровательного двухмесячного малыша Анри, — и это была ее первая беременность после того страшного случая.

— Прости, Дженни, ты, наверное, как раз пришла с работы… — Голос Норы звучал приглушенно, что подчеркивало разделявшее их расстояние. — Но мне очень нужно поговорить с тобой.

— Что случилось? — В том, что что-то случилось, Джейн уже ни секунды не сомневалась. — Ты ведь, кажется, ходила сегодня на сканирование?

— Да-да, не беспокойся, с младенцем все в порядке, — быстро произнес далекий голос. — Просто это не младенец, а младенцы! Множественное число, понимаешь? — добавила Нора, поскольку Джейн молчала.

— Близнецы?!

— Близнецы! — Джейн почувствовала, что подруга на другом конце провода улыбается.

— Но ведь это чудесно! — бодро воскликнула она. — Разве не так?

— Да, конечно, — вздохнула Нора. — Пьер на седьмом небе от счастья. И я рада — честное слово! Но только… Мне вдруг стало страшно. Ведь это такая ответственность! Что, если я не справлюсь? Мне кажется, я уже сейчас устала, хотя пока никого не родила…

— Но это абсолютно естественно в твоем положении, — ласково сказала Джейн, испытывая одновременно и облегчение, и беспокойство, и сочувствие.

Нора выросла в приюте и никогда не знала материнской любви и поддержки. Правда, она очень сблизилась с матерью своего мужа, Жильбертой, с самого первого дня их знакомства, но та умерла почти три года назад. Иногда бывает так, что одно только присутствие где-то рядом матери, бабушки, сестры уже действует ободряюще. А у Норы нет никого из женской родни, грустно подумала Джейн.

— Дженни… — Нора запнулась и неуверенно продолжила: — У меня к тебе огромная просьба. Ты не смогла бы вырваться ко мне на некоторое время? Я имею в виду — пожить.

— Во Францию?!

Джейн в изумлении уставилась в пространство, чем обеспокоила свою мать, которая задержалась в дверях, пытаясь понять смысл последних слов дочери.

— Это не срочно, — быстро сказала Нора. — Ты успеешь завершить все свои дела. Но мне стало бы гораздо легче, если бы я знала, что ты будешь рядом, когда малыши родятся… Ох, Дженни, мне не хочется обременять тебя, — забеспокоилась она. — И я ничуть не обижусь, если ты откажешься…

— Подожди… подожди минутку. — Джейн растерялась, поскольку разговор принял неожиданный оборот. — Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе на достаточно длительное время? Больше, чем на праздники или в отпуск?

— Ну да! — последовал немедленный ответ. — На несколько месяцев, если ты сможешь. Мне бы так хотелось, чтобы ты была здесь! Я, конечно, могу нанять няню, но иногда так важно, чтобы рядом был близкий человек. А ты ведь к тому же училась когда-то уходу за детьми и прочему… — На этот раз пауза была еще более внезапной и неловкой, а когда Нора заговорила снова, голос ее звучал смущенно: — Ой, прости меня, Дженни! Мне не следовало напоминать об этом.

— Не глупи, — успокоила ее Джейн, — все давно прошло. Но как отнесется к моему приезду Пьер?

— Представь, это была его идея, — с готовностью ответила Нора. — Когда мы узнали, что у нас будут близнецы, он сразу подумал, что нам потребуется помощь в первые несколько месяцев. И вспомнил, что ты летом говорила, будто хочешь сменить работу, но еще ничего подходящего не нашла. Вот он и решил, что тебе будет полезно сбежать от этой ужасной лондонской зимы сюда… Если, конечно, ты пока не устроилась на новое место. А мы заплатим тебе за все то время, что ты будешь у нас…

— Ни в коем случае! — решительно перебила ее Джейн. — Если я приеду, то это будет просто дружеская помощь. Я так чудесно провела у вас летний отпуск, а Пьер даже не позволил мне заплатить за авиабилет.

— Ну ладно, посмотрим. — Норе было очень важно, чтобы Джейн согласилась в принципе, детали можно будет обсудить потом. — Но ты уверена, что захочешь попробовать? Ты сможешь жить, где тебе покажется удобнее — в главном доме или с нами, в пристроенном крыле. И Поль будет просто счастлив, если ты приедешь. Он скучает по тебе с тех пор, как ты уехала в сентябре.

— Я тоже скучаю.

Джейн улыбнулась, вспомнив младшего брата Пьера Соважа, Поля, которому тогда только что исполнилось десять лет. Это был очень живой и забавный мальчуган с прелестным чувством юмора. За время отпуска она успела искренне к нему привязаться.

— Я буду так рада, если ты приедешь, Дженни! — повторила Нора с надеждой в голосе. — У меня здесь полно друзей, хороших друзей, но это все-таки совсем не то. Я всегда считала, что мы с тобой должны были родиться сестрами.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — задумчиво произнесла Джейн.

Она и сама чувствовала нечто похожее. Несмотря на то, что они с Норой были знакомы всего несколько лет, с первой минуты им обеим стало ясно: такое случается только раз в жизни. У Джейн было пятеро старших братьев, но ни одной сестры, и Нора заполнила некую пустоту, о существовании которой девушка раньше и не подозревала.

— Так ты подумаешь, правда? Погоди, здесь Пьер. Он тоже хочет тебе что-то сказать…

Все это произошло два месяца назад. Был конец января, в Лондоне шел мокрый снег, а Джейн перенеслась в вечную весну… Вот она покинула зону таможенного контроля и озиралась в поисках встречающего ее Пьера, с удовольствием думая о том, что позади осталась промозглая английская зима.

Ее работа в больнице, вечный бедлам в доме, который она делила с родителями и тремя неженатыми братьями, воспоминания о том ужасном времени до встречи с Норой — все это тоже осталось позади. Джейн неожиданно почувствовала себя свободной и почти счастливой. Она подняла лицо навстречу мягким солнечным лучам, льющимся через стекла аэровокзала, и улыбнулась.

— Мисс Николсон? — Голос был вежливым, но холодным — таким же, впрочем, как и лицо высокого темноволосого мужчины, которого Джейн видела впервые в жизни. — Мисс Джейн Николсон?

— Да.

Она очень надеялась, что выражение мечтательности успело покинуть ее лицо, а глаза не выдают охватившую ее тревогу и ощущение беззащитности. Но высокий мужчина, кажется, заметил и то, и другое, его красивое лицо стало еще более непроницаемым.

— Я Фернан Тамилье — зять Пьера, — сказал он с сильным акцентом. — Его сегодня утром неожиданно вызвали по срочному делу. Он не хотел, чтобы Нора в ее положении управляла машиной, вот и попросил меня встретить вас.

— Вот как?

Джейн с неудовольствием отметила, что ее голос прозвучал хрипловато, но эта мощная мужская фигура, стоящая перед ней, почему-то начисто лишила ее возможности владеть собой. Она вспомнила, что когда-то видела фотографию мужа сестры Пьера, но смутный образ нисколько не напоминал мужчину из плоти и крови, стоявшего перед ней. Впрочем, фотография была сделана незадолго до того, как его молодая жена, единственная сестра Пьера, умерла, а горе может изменить кого угодно до неузнаваемости.

— Может быть, вы хотите удостовериться в моей личности? — Фернан отчаянно сражался со словами чужого языка. — В таком случае советую вам позвонить Норе.

— Нет-нет, все в порядке, — наконец выговорила она. — Я… я видела ваше фото.

— Это хорошо.

Он снова улыбнулся своей ледяной улыбкой, и Джейн попыталась ответить тем же, но не смогла преодолеть охватившую ее скованность.

— Тогда нет проблем. Я тоже видел вашу фотографию: Нора снимала вас летом. Надеюсь, вы хорошо провели время во Франции?

— Да, все было чудесно. — Джейн увидела, как он нагнулся и без особого усилия поднял два ее тяжелых чемодана, словно они ничего не весили. Сама она не смогла бы справиться с ними без тележки или помощи носильщиков. — С Норой все в порядке? Ничего не случилось?

— Нора чувствует себя хорошо, — ответил он и кивнул в сторону выхода. — Идемте?

— Да, конечно.

Рядом с ним она почему-то чувствовала себя ребенком, и это ее беспокоило. Что же меня пугает? — спрашивала она себя, искоса поглядывая на выразительный профиль Фернана, когда они выходили из здания аэровокзала. Ее пугало все. Не только его строгий вид, но и рост, ширина мощных плеч под легкой курткой, темный, холодный, загадочный взгляд, почти физически ощутимая атмосфера безжалостности, окружавшая его подобно черной тени. Он был… он был просто устрашающим!

Устрашающим? Что за глупости! — одернула себя Джейн. Этот человек — лучший друг Пьера. И друг Норы тоже. Насколько она успела узнать, два с половиной года назад он при трагических обстоятельствах потерял жену. Возможно, он до сих пор переживает ее смерть: она ведь была очень красивой. Нет, он не устрашающий. Может быть, просто слишком замкнутый? Отстраненный?

Джейн проследовала за ним к серебристому «мерседесу», проглотившему ее огромные чемоданы с необыкновенной легкостью. Фернан распахнул перед ней дверцу, и, пока он обходил машину, чтобы сесть на место водителя, она с любопытством осмотрела дорогую отделку салона из светло-серого велюра.

То, что муж ее подруги, Пьер Соваж, сказочно богат, поразило Джейн еще прошлым летом. Теперь ей было ясно, что Пьер и Фернан — одного поля ягоды. Куртка и брюки Фернана явно были не из магазина готового платья, обувь скорее всего сделана на заказ, а золотые часы на загорелом запястье говорили сами за себя.

Владельцы таких часов родились «с серебряными ложками во рту», подумала она, горько усмехнувшись про себя. Поразительно, но здесь, на южном побережье Франции, их не так уж мало. До чего же это привилегированный, закрытый мирок! Совершенно нереальный по обычным меркам.

— Что-нибудь случилось?

Джейн не заметила за своими размышлениями, что он внимательно разглядывает ее лицо, и густо покраснела.

— Нет, все в порядке, — быстро ответила она.

Фернан продолжал смотреть на Джейн, повернувшись в ее сторону, и даже положил руку на спинку ее сиденья. — Правда? — тихо спросил он.

Ей пришлось напрячь все силы, чтобы под этим пронзительным взглядом кивнуть.

— Сколько вам лет? — Вопрос, казалось, смутил его самого не меньше, чем ее, и он тут же поправился: — Простите, это бестактно с моей стороны.

Фернан завел двигатель, и по тому, как напряглось его лицо, было заметно, что он пытается скрыть смущение.

— Все нормально, — сказала Джейн, чувствуя себя так, словно держала за хвост тигра. — Мне двадцать четыре года, хотя я знаю, что не выгляжу на столько.

— Нет, не выглядите, — согласился он, не глядя на нее: было не так-то просто вывести большую машину на оживленное шоссе; его карие глаза прищурились от яркого солнца.

— Это наследственное, — пояснила Джейн. — Моя мама тоже выглядит намного моложе своих лет, несмотря на то, что у нее шестеро детей. Так что мне, думаю, суждено казаться подростком до старости.

Густые черные брови Фернана чуть приподнялись, но он ничего не сказал, поэтому Джейн снова ощутила, что допустила какой-то промах. Что за неприятный тип! Она заставила себя посмотреть в окно, сохраняя безразличное выражение лица, хотя чувствовала, как краска заливает щеки. Очень неприятный тип!

Джейн вспомнила фотографию его жены и плотнее вжалась в сиденье. Молодая француженка была красива — очень красива. Что-то кошачье и чувственное ощущалось в ее зрелой красоте.

Фернан, несомненно, предпочитает утонченных и страстных женщин, неожиданно для себя подумала Джейн. Подобная характеристика менее всего подходила к ее худенькой мальчишеской фигуре и отсутствию косметики на лице. Впрочем, это совершенно неважно. Фернан Тамилье принадлежал к тому типу мужчин, которые никогда не нравились ей. Такие обычно любят появляться в обществе чего-то изящного и декоративного, чтобы оттенить собственную мужественность…

— Значит, вы работали с Норой, когда она жила в Лондоне? — Вопрос прозвучал вежливо, но отстранено — ясно было, что он старается поддержать разговор против собственного желания. — Вы тоже медсестра?

— Да. — Ответ вышел слишком кратким, а поскольку им предстояло долго ехать вдвоем, Джейн сочла необходимым дополнить его: — Вообще-то я обучалась уходу за детьми, но по специальности почти не работала.

— Вот как? — Он на мгновение повернулся к ней, и острый взгляд черных глаз, казалось, пронзил ее насквозь. — Решили, что вам это не подходит?

— Не совсем…

— Вы не любите детей? — не отставал Фернан.

— Конечно же я люблю детей!

Беседа начинала принимать неприятный оборот, а Джейн очень хотелось во время этой поездки сохранять определенную дистанцию. Дело в том, что ощущение близости его тела почему-то беспокоило ее, а запах дорогого лосьона действовал одурманивающе, мешал связно мыслить.

— Просто… после одного происшествия продолжать работать с детьми стало… неудобно, — осторожно пояснила она.

Неудобно? Скорее, невозможно. Категорически невозможно!

— Понятно. — Фернан снова бросил на нее взгляд, подобный уколу рапиры, но Джейн нарочно наклонила голову так, чтобы ее длинные шелковистые волосы прикрыли лицо. — Ну, когда родятся близнецы, у вас снова появится возможность попрактиковаться. Можно будет считать, что вы продолжаете вашу карьеру.

— Возможно.

Тон, которым это было сказано, должен был дать понять, что разговор окончен. Джейн никоим образом не желала обсуждать эту тему с незнакомым человеком. Ей казалось, что она и так зашла слишком далеко.

Пять минут прошли в молчании, которое вполне можно было назвать напряженным. По крайней мере, это молчание начало тяготить Джейн, и она уже хотела нарушить его какой-нибудь светской репликой о красоте пейзажа, когда Фернан заговорил снова, и голос его был холодным и сдержанным.

— Я думаю, мы могли бы остановиться и перекусить в одном из ресторанчиков на побережье. Не возражаете?

— Вы приглашаете меня в ресторан?!

Если бы он предложил ей что-нибудь непристойное, голос Джейн не прозвучал бы более испуганно, чем сейчас. А его ответ только подтвердил, что он заметил ее состояние.

— Вы сказали это так, словно признаете только духовную пищу. Но ведь иногда вы, наверное, что-то едите?

Что за глупости?! Конечно, ем! — подумала Джейн, но от одной мысли о завтраке с Фернаном Тамилье ей стало не по себе. Впрочем, это приглашение наверняка всего лишь обязанность, возложенная на него Пьером и Норой.

— Я… я собиралась позавтракать с Норой, — удалось ей выговорить после нескольких мучительных секунд. — Я вообще не голодна.

— А я, наоборот, умираю с голоду!

В его интонации было нечто такое, что она не могла сразу определить: голос звучал слегка насмешливо и вместе с тем волнующе. Как бы то ни было, у Джейн мурашки побежали по коже, и она страшно рассердилась на себя.

О Боже. Она глубоко вздохнула и попыталась унять сердцебиение. Что с ней происходит?! Можно подумать, что ей никогда прежде не приходилось ехать куда-то на машине с мужчиной!

Да, приходилось, но не с Фернаном Тамилье, призналась себе Джейн. Честно говоря, она даже и не встречала никогда таких мужчин, как он. Ее первая реакция оказалась правильной: было в нем все-таки нечто устрашающее. И опасное. Скорее всего потому, что он был слишком… мужчиной!

— Ну так как? — Когда бесстрастный голос зазвучал снова, Джейн вздрогнула и поняла, что, задумавшись, так и не ответила на его вопрос. — Вы не сочтете слишком… утомительным потратить несколько минут, чтобы я мог удовлетворить мой аппетит?

И опять что-то в интонации Фернана заставило Джейн подозрительно взглянуть на него. И хотя точеные черты лица не выражали ничего, кроме простого любопытства, в глазах блеснул какой-то дьявольский огонек. Стало абсолютно ясно, что за смысл вкладывает он в столь, казалось бы, невинный вопрос.

Джейн покраснела. Да он насмехается над ней! Как только она поняла это, ее захлестнула волна гнева. Что за наглость! Он явно воспринимает ее как маленькую восторженную мышку, над которой можно посмеяться, которой можно говорить скрытые непристойности… Он почувствовал ее робость и неуверенность и решил подшутить над ней!

О! Джейн едва не застонала, когда ее поразила следующая мысль: уж не вообразил ли Фернан Тамилье, что она заигрывает с ним? Что она покорена его неотразимой внешностью и шармом? Этого только не хватало!

Ее глаза сузились, и слова неожиданно для нее самой прозвучали холодно и резко — впрочем, как она и хотела:

— Конечно, вам надо поесть, месье Тамилье. — Джейн с удовлетворением отметила, как он быстро взглянул на нее, удивленный ее тоном. — Я просто подумала, что, может быть. Нора ждет меня к завтраку, вот и все. Но поскольку у меня впереди еще много месяцев для общения с Норой и Пьером, сегодня время не имеет значения.

«Точно так же, как и ты!» Джейн не сказала этого вслух, но непроизнесенные слова как бы повисли в воздухе. Она чувствовала это, и Фернан тоже чувствовал.

— Как это мило с вашей стороны, — произнес он, и его тон не оставил сомнений в том, что колкость достигла цели. — Все английские девушки так обходительны?

— О, мне кажется, что вы можете ответить на этот вопрос лучше, чем я, — глядя в окно машины, язвительно отозвалась Джейн: гнев все еще клокотал в ней, ища выхода. — Вы, я полагаю, знали многих женщин — английских и прочих, месье Тамилье?

— Надо же! — только и смог произнести он.

— Помнится, Нора говорила, что ваши… деловые связи охватывают всю Европу и даже Штаты, — заметила Джейн с невинным видом, который, однако, не обманул ее собеседника. — Вы, должно быть, имеете контакты с множеством людей, не так ли?

— Мои деловые связи?.. Ах да! — Даже его сильный французский акцент не мог скрыть той сексуальности, которая была так органична для него и так неотразимо действовала на Джейн. — Мои деловые связи… они иногда бывают утомительны.

— Не сомневаюсь! — На этот раз ее голос прозвучал несколько резче, чем следовало. Однако Джейн не хотела давать ему повод думать, что он производит на нее хоть какое-то впечатление, поэтому тон пришлось смягчить: — Но, надеюсь, вам нравятся ваши… занятия? Вы получаете удовольствие?

— Я стараюсь, Джейн, очень стараюсь…

Еще бы! Джейн опять ощутила запах изысканного лосьонам, и внутри у нее что-то сжалось, а это было уже совсем лишнее. Ему, безусловно, не нужно очень стараться. Большинство женщин сами падают в его объятия, словно созревшие персики, едва взгляд этих черных глаз устремлялся на намеченную жертву. Но не я! — подумала Джейн со злостью. Только не я.

— Ну а теперь, когда мы выяснили, что я такой занятой человек, могу я вас спросить? Вы были сильно… заняты у себя в Лондоне?

Но Джейн уже надоело играть в эту глупую и опасную игру.

— Я? О, в больнице всегда как в пчелином улье, — ответила она, делая вид, что не понимает истинного смысла вопроса. — Но зато там интересно, а это самое главное. Не терплю скучной работы!

И Джейн принялась без остановки рассказывать о разных случаях из своей практики, которые были ему нисколько не интересны. Поэтому едва она сделала паузу, Фернан заговорил:

— Это все понятно. Меня интересует, ждет ли кто-нибудь в Лондоне вашего возвращения?

— Вы имеете в виду мужчину? — спросила Джейн напрямик.

— Именно так.

— Нет, — честно ответила она.

— Нет?

Джейн покачала головой, и Фернан снова внимательно посмотрел на нее.

— И вы не собираетесь развить это ваше… загадочное заявление?

— Загадочное? — Она заставила себя засмеяться. — Не вижу в нем ничего загадочного.

— Неужели? Когда красивая девушка двадцати четырех лет так решительно заявляет, что…

— Я не решительно заявляю, а просто констатирую то, что есть. И вам прекрасно видно, что я не красива, месье Тамилье…

— Вот с этим я хотел бы поспорить, — перебил он ее. — И пожалуйста, не надо больше «месье Тамилье», хорошо? Вы же знаете, что меня зовут Фернан. Раз вы собираетесь пожить некоторое время в Ле-Пюи, то будет более естественным, если мы станем называть друг друга при встрече по имени. А встречаться мы будем довольно часто, Джейн.

— Часто? — На этот раз испуг в ее голосе был слишком явным, что его, судя по всему, нисколько не удивило.

— Ведь Пьер и Нора — мои друзья, — пояснил он.

— Я знаю, знаю, что они…

— А друзей принято навещать, верно? Даже в суровой Британии, насколько мне известно, этот приятный обычай еще существует.

— Да, но…

— Не понимаю, чего вы так испугались. Я имею в виду мирные семейные обеды вместе с Норой и Пьером. Может быть, совместные прогулки… Я действительно бываю у них достаточно часто, так что вам придется привыкнуть к моему обществу.

— Я прекрасно поняла, что вы хотели сказать, — пробормотала Джейн.

— Вот и хорошо. Теперь все прояснилось.

Он снова превратился в беззаботного обходительного кавалера, тогда как Джейн пребывала в полной растерянности: этого она никак не могла от себя ожидать.

Мощная машина тем временем въехала в широкие, увитые цветами ворота. Фернан выключил зажигание и повернулся к своей спутнице с иронической улыбкой на чувственных губах.

— А что касается вашей внешности, Джейн, я сказал то, что думаю. Вы красивая девушка, что подтвердит любой знающий в этом толк мужчина. Я преклоняюсь перед красотой, хотя сознаю ее губительную силу: слишком часто красота бывает вероломной. А вероломство я ненавижу…

— Вероломство? — прошептала она еле слышно, парализованная блеском его глаз.

Джейн почему-то показалось, что странная реплика каким-то образом затрагивает ее.

— Ну конечно. — Лицо Фернана помрачнело, и она заметила, какого труда ему стоило улыбнуться. — Красота — это великий соблазн, который природа использует вовсю. Возьмите, например, белладонну с ее нежными лиловато-сиреневыми цветами и ядовитыми ягодами, соблазнительными на вид. Или кисти роскошных белых цветов болиголова. А еще — похожих на цветы морских анемонов, заманивающих и пожирающих рыб. Природа любит дарить нам иллюзии, Джейн.

Она неожиданно подумала, что Фернан рассуждает вовсе не о растениях и животных. Ее напугала безысходность, прозвучавшая в его словах.

— Да, возможно. — Джейн посмотрела в смуглое бесстрастное лицо, и ей вдруг захотелось доказать ему, что он не прав. — Но красота бывает и чудом, которым можно восхищаться, которое можно разделить с кем-то и которое возвышает душу человека! Ведь любуемся же мы прекрасным закатом солнца…

— Да, но через короткое время от него остается лишь воспоминание, а тебя окутывает беспросветный мрак ночи, — возразил Фернан. — Ничто не вечно. Ничто не является тем, чем кажется.

Да ведь он говорит о своей жене, покинувшей его столь трагически! Когда это дошло до нее, Джейн застыла в оцепенении, не зная, что сказать. Иветт была ошеломляюще красива, и они прожили вместе всего несколько лет. Конечно, он все еще любил ее…

— Но разве не могут быть драгоценны воспоминания? — осторожно спросила она. — Закат переходит в ночь, но состояние безмятежности и покоя, принесенное им, может остаться с нами.

— Я такого не замечал, — возразил Фернан ледяным тоном, давая понять, что разговор на эту тему закончен. — Ну так как? Зайдем? — Он показал на симпатичное строение цвета меда в глубине мощенного плитами двора. — У папаши Воклена блюда на любой вкус, так что не волнуйтесь за свой аппетит. Думаю, что лучше нам устроиться на свежем воздухе. Позади ресторана есть чудесный сад.

С этими словами он вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу для Джейн, из чего она сделала вывод, что подобное обращение с дамами у французов в крови. Джейн вспомнила: когда она летом приезжала сюда, Пьер Соваж вел себя по отношению к ней точно так же обходительно, что в наше время встречается нечасто. Но если мужа Норы она воспринимала просто как хорошо воспитанного джентльмена, то аналогичное поведение его лучшего друга носило неуловимый оттенок обольщения.

Фернан взял ее за руку и повел к небольшому колоритному ресторану. Она сразу же заметила, что толстый коротышка — хозяин заведения — хорошо знает месье Тамилье: при его появлении он издал восторженный возглас.

После обмена приветствиями, из которых Джейн не поняла ни слова, Воклен провел их через главный зал на уютную крытую веранду, где стояло всего несколько столиков. Было удивительно тепло, вовсю светило солнце, и Джейн здесь понравилось.

Небольшой сад был окружен ажурной изгородью, увитой блестящей листвой и сладко пахнущими цветами. Между каменными плитами, покрывавшими двор, пробивалась зеленая трава, а посредине росло большое магнолиевое дерево, чтобы обеспечить тень в летнее время.

— Сейчас не сезон, а в марте Воклен наставит столиков на каждый квадратный сантиметр, — с улыбкой сказал Фернан, заметив, что Джейн любуется садом. — Он знает, что большинство туристов любят поесть в прохладе.

— Здесь очень симпатично.

Джейн посмотрела на него через столик и внезапно смутилась. Мужская притягательность Фернана в этой интимной обстановке еще более усилилась — она с трудом заставила себя отвести взгляд. Да что же с ней такое происходит?! По дороге из аэропорта Джейн едва замечала красоты пейзажа за окном машины, словно завороженная сидящим рядом с ней мужчиной.

Сумасшествие! Она чуть ли ни носом уткнулась в меню, которое Воклен предупредительно положил перед ними. Просто сумасшествие — позволять ощущениям брать верх над рассудком. А каково будет, если он поймет, что с ней творится? Страшно себе представить… Но в любом случае ему не следует быть таким высокомерным, даже если он до сих пор продолжает любить свою жену. Ведь так же невозможно общаться!

— Вам перевести?

— Что?

Когда она подняла глаза и встретила его насмешливый взгляд, ей очень захотелось ответить, что она отлично владеет французским. Но сидящий напротив мужчина прекрасно знал, что это не так. Фактически ее заставили признаться, что она сосредоточенно разглядывает строчки в карточке перед собой, ничего не понимая в них!

— Меню… Мне перевести его для вас? — снова спросил Фернан, и в голосе его послышалось терпение, которое обычно проявляют взрослые в разговоре с трудным ребенком.

— Спасибо, не нужно, — чувствуя, что краснеет, Джейн решительно отложила меню. — Я хочу только зеленый салат и попить чего-нибудь похолоднее, — уверенно сказала она. — Если можно.

— Конечно. — Он слегка наклонил голову; движение это выглядело вполне вежливым, но в нем тоже сквозила насмешка. — Могу я предложить еще картофель с маслом и чесноком? Это одно из фирменных блюд Воклена.

— Спасибо. — Джейн кивнула, размышляя о том, каким образом столь сногсшибательный мужчина сумел вызвать у нее такую неприязнь. — Здесь есть дамская комната? Я бы хотела помыть руки.

— Да, сразу налево от главного входа.

Оставшись одна в маленькой каменной уборной, вмещавшей старинную раковину и ярко-желтый вполне современный унитаз, она с беспокойством взглянула в зеркало. Ну почему с самого начала все идет не так? Почему она нервничает? Из замысловатой рамы на Джейн смотрел ее двойник с большими карими глазами, бледность кожи еще сильнее подчеркивали каштановые волосы.

Красавица! Джейн скорчила недоверчивую гримасу. Но Фернан, кажется, говорил вполне искренне… Конечно, она не уродина, но никак уж не красавица. Не то, что Нора. Мужчины всегда оборачивались, чтобы взглянуть на нее еще раз, хотя Нора была совершенно равнодушна к их вниманию.

— А, ладно…

Джейн пожала плечами и плеснула в разгоряченное лицо холодной водой. Она такая, какая есть. И очень довольна этим. Конечно, можно было бы обойтись без некоторых мелких недостатков… Но сейчас речь не об этом. Надо было с самого начала вести себя как-то по-другому с Фернаном Тамилье. Она приехала сюда, чтобы облегчить жизнь подруге, а не вступать в войну с зятем ее мужа!

Ничего. Впредь она будет умнее. Надо просто прикусить язык и держаться спокойнее в присутствии Фернана. Джейн подняла голову и кивнула своему отражению. Ведь это не так сложно! Вовсе не обязательно реагировать на все его слова, словно потревоженный ежик, — выставляя колючки. В конце концов, с его стороны было любезностью поехать встречать в такую даль абсолютно незнакомого человека.

Конечно, неприятно, что Фернан такой высокомерный и надменный человек, но ведь он наверняка испытывает добрые чувства к Пьеру и Норе… Как бы то ни было, надо вежливо поблагодарить его за то, что он приехал за ней в аэропорт, мило улыбнуться и не поддаваться ни на какие провокации — намеренные или случайные.

А об их дальнейших отношениях можно не волноваться: ведь задача Фернана — доставить Джейн в целости и сохранности в Ле-Пюи. Едва ли он будет особенно замечать ее во время визитов к Пьеру и Норе.

Странно, но последняя мысль скорее огорчила, чем успокоила Джейн… И что за чепуха лезет мне в голову?! — сердито подумала она, расчесывая волосы. Потом побрызгала на запястья любимыми духами и с высоко поднятой головой вышла из уборной.