"Оборона полуострова Ханко" - читать интересную книгу автора (Чернышев Александр Алексеевич)

Экскурс в историю

Окруженный десятками мелких островков, полуостров Ханко, или Гангут (Гангэ-Удд), как его называли раньше, узким языком врезается в море у входа в Финский залив. Длина полуострова 23 км, ширина от 3 до 6 км.

Акватория, окружавшая полуостров, имела три рейда, доступных для самых больших судов. Акватория вокруг полуострова — единственная в Финляндии, которая иногда в теплые зимы не замерзает вовсе, а в более суровые — покрывается льдом лишь ненадолго. В среднем море свободно здесь ото льда 312 дней в году.

Название этого полуострова вошло в историю России и русского флота во время Северной войны 1700–1721 гг. Здесь в июле 1714 г. одержал свою первую победу русский галерный флот под командованием Петра I и его сподвижников Ф. М. Апраксина, М. Х. Змаевича и др. Русские суда прорвались мимо шведского флота, а затем в результате ожесточенной схватки взяли в плен фрегат и шесть галер противника. Победа при Гангуте позволила русскому флоту занять Аландские острова и перерезать коммуникации по Ботническому заливу, связывающие метрополию с войсками, находившимися на севере Финляндии, и заставить их отступить на территорию Швеции. Победою при Гангуте обеспечивалось прочное занятие всей Финляндии.

Гангутскую победу с торжеством праздновали в Петербурге, куда с триумфом были приведены взятые у шведов суда. Все участвовавшие в сражении офицеры и нижние чины были награждены медалями, а шаутбенахт Петр Михайлов произведен в вице-адмиралы. В 1719 г. в состав русского флота вступил 90-пушечный корабль «Гангут». В дальнейшем в составе российского флота всегда находились корабли, носящие имя «Гангут» или «Св. Пантелеймон» (в день этого святого — 27 июля[1] и произошло Гангутское сражение).

В память о сражении в С.-Петербурге в 1736–1739 гг. была построена каменная церковь Св. великомученика Пантелеймона.

Стратегически важный район вокруг Гангута стал ареной боев во время русско-шведских войн 1741–1743 и 1788–1790 гг.

Гангутский полуостров пересекал сплошной пояс шхер, разъединял и нарушал связь между отрядами обороняющихся, сосредоточенных в Абоских шхерах и в Финском заливе.

26 мая 1743 г. в бухту Тверминне на полуострове Гангут прибыл русский галерный флот под командованием фельдмаршала П. П. Ласси, вышедший в начале месяца из Петербурга. На галерах находились 9 полков пехоты, 8 рот гренадер и 200 казаков, которые должны были высадиться на берега Швеции. Но дальнейший путь на запад был прегражден шведским корабельным флотом (8 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 бомбардирский корабль, 2 галиота и 1 шнява), стоявшим у Гангута.

6 июня 1743 г. к полуострову подошел русский корабельный флот под командованием адмирала Н. Ф. Головина (15 кораблей, 2 фрегата и несколько мелких судов). В тот же день он имел артиллерийскую перестрелку со шведским флотом. 7 июня русский флот снялся с якоря и, прикрывая гребной флот, пошел на сближение со шведами. Оба флота, построенные в линии баталии, более суток продержались друг против друга, но тихий ветер и туман позволили шведам уклониться от решающего сражения. Поставив все паруса, шведы в тумане сумели оторваться и уйти в свои базы. Путь русским галерам к берегам Швеции был открыт. И только начало мирных переговоров остановило высадку десанта на ее территории.

После Гогландского сражения 6 июля 1788 г. (во время войны 1788–1790 гг.) шведская эскадра сумела в темноте оторваться от русских кораблей и ушла в Свеаборг под защиту крепости, где и была заблокирована русским флотом. Для пресечения коммуникации шведского гребного флота между побережьем Швеции и Свеаборгом через финские шхеры адмиралом С. К. Грейгом 14 августа 1788 г. был направлен в район Гангутского мыса отряд под командой капитана 2 ранга Д. Тревенена в составе линейного корабля и трех фрегатов. Затем отряд был усилен двумя линейными кораблями. 3 и 5 октября шведы пытались провести из Абоских шхер мимо Гангута несколько гребных транспортов с продовольствием для своего флота, заблокированного в Свеаборге. Русские корабли, находившиеся у Гангута, заставили шведов отойти, а 14 судов, севших на мель, сожгли.

Шведы, оценившие, наконец, значение Гангутской позиции, в течение всей зимы усиленно работали над возведением здесь батарей. 4 мая 1789 г. состоялось открытие крепости, которая состояла из двух фортов (50 орудий) на островах Густавсверн и Густав-Адольф, прикрывавших продольный шхерный фарватер.

Появившийся через несколько дней после этого отряд русских кораблей для занятия позиции у Гангута был вынужден вернуться в Ревель.

В ходе русско-шведской войны 1808–1809 гг. Гангут 9 мая 1808 г. был занят русскими войсками. После победы России в этой войне по Фридрихсгамскому мирному договору от 5 сентября 1809 г. Финляндия вошла в состав Российской империи.

По ведомости штатных крепостей России Гангут числился во 2 классе. В 1832 г. генерал-инспектор инженерных войск докладывал, что «…нашел в сей крепости не укрепления, а одни развалины оных». Тогда же на имя великого князя Михаила Павловича, управлявшего русской артиллерией, поступил доклад, что, «несмотря на стратегическую важность Гангута, который во время войны есть единственный порт, где наш флот при остовом ветре может в случае нужды найти убежище и который, сверх того, есть ключ продовольственной линии шхерами», в нем налицо всего пять лафетов, из них четыре еще шведских, причем все они «сквернейшие». Вскоре крепость была кое-как подправлена: местами соорудили новые деревянные брустверы и освежили артиллерийское вооружение.

После начала Крымской (Восточной) войны 1853–1856 гг. было решено привести в надлежащий вид приморские крепости, в том числе Ганге. Но ни времени, ни артиллерии, ни гарнизонов в достаточном количестве не было.

Военные действия на Балтийском театре начались весной 1854 г., непосредственно вслед за вступлением Англии и Франции в войну против России. Русский Балтийский флот (26 линейных кораблей, 17 фрегатов и корветов, в том числе 11 паровых), разделенный на три дивизии, находился в Кронштадте (две дивизии) и Свеаборге (одна дивизия). Гребная флотилия также находилась в Кронштадте.

Для своевременного оповещения о приближении противника по всему побережью Финского залива, северному и южному, были установлены временные сигнальные телеграфы (семафоры).

Первой в Балтийское море прибыла английская эскадра под командой вице-адмирала Непира в составе 13 винтовых и 6 парусных линейных кораблей, 23 пароходо-фрегатов и пароходов. Встав в бухте Кноге-бей, на восточном берегу острова Зеландия, Непир 23 марта 1854 г. направил отряд из четырех винтовых судов на рекогносцировку окрестностей Гангутского полуострова.

Получив донесение, что Финский залив до Гельсингфорса свободен ото льда, и что русских кораблей в этом районе не обнаружено, Непир с эскадрой направился к Финскому заливу. Однако не имея точных карт Финского залива и опасаясь банок и рифов, он перешел в стокгольмские шхеры, где простоял до конца месяца. Только 23 апреля эскадра Непира перешла к полуострову Гангут. Она крейсировала между Гангутом и Готландом, не решаясь предпринимать что-либо серьезное против русских берегов.

За это время русские эскадры могли соединиться в Свеаборге и даже выйти, как некоторыми флагманами и предполагалось, в море для боя с английской эскадрой. Но они оставались стоять в тех портах, где застала их война, и не проявляли никакой активности.

Укрепления Ганге состояли из нескольких слабых старинных фортов. Главные из них находились на островах Густавсверн, Густав-Адольф и Мейерфельд. А один форт, казармы, дом коменданта и церковь находились на берегу. Всего на вооружении крепости состояло 100 орудий. Гарнизон состоял из 25 офицеров и 1187 строевых нижних чинов и 82 — нестроевых. Комендант крепости подполковник Е. И. фон Моллер, которому шел 66-й год, был ранен еще в Бородинском сражении, артиллерией Густавсверна командовал 70-летний капитан Семенов. Подполковник Моллер, как умел, готовил крепость к отражению неприятеля. На случай атаки превосходящих сил неприятеля и невозможности держаться в каком-либо форте приказано было ночью вывести войска и взорвать укрепления.

К Гангуту неприятель подходил несколько раз. 6 апреля к полуострову подошли несколько английских кораблей. Около 11 часов раздался первый выстрел неприятеля. В крепости пробили тревогу, русские ответили несколькими выстрелами, но боя не произошло. Неприятельские корабли остановились вне пушечных выстрелов.

В 3 часа утра 7 апреля с берега были замечены огни на мачтах судов. После рассвета защитники крепости увидели вдали только два парохода. Англичане занялись промерами рейдов и когда приблизились к укреплениям Ганге, были встречены ядрами.

27 апреля вновь показались суда, но до настоящей перестрелки дело не дошло. У Ганге англичане простояли еще две недели, производя нападения на окрестные шхеры и разоряя прибрежные селения. Отдельные отряды кораблей действовали в Финском и Ботническом заливах, у берегов Курляндии.

В ожидании прибытия французского флота Непир избрал Ганге своей временной базой. 8 мая английская эскадра подошла к Ганге и бросила якорь на рейде, вне зоны огня русских передовых укреплений. На острове Мошер англичане возвели батарею. Прапорщик Данилов с 30 добровольцами атаковал и разрушил ее.

Английский адмирал не собирался атаковать укрепления Ганге без поддержки сухопутных войск. Но молодые офицеры его эскадры рвались в бой. Поэтому Непир вынужден был разрешить пароходо-фрегатам «Dragon», «Magicienne», «Basilisk» и «Hecla» и двум пароходам испробовать свои силы.

10 мая англичане предприняли решительное нападение на Ганге. К передовым фортам Густавсверн и Густав-Адольф подошли по два пароходо-фрегата. На рейде остались стоять до 26 судов, готовых поддержать атакующих. На огонь английских пароходо-фрегатов русские могли отвечать с Густавсверна огнем двух орудий, а с Густава-Адольфа — только одного орудия. Командир Густавсверна капитан Соколов, видя, что можно отвечать только из двух фланговых орудий, приказал остальной команде укрыться в казематах. Неприятельские суда подошли очень близко к обоим фортам, но не могли, несмотря на сильный огонь, заставить их замолчать.

Огнем с Густавсверна были нанесены повреждения обстреливавшему его трехмачтовому пароходо-фрегату. Его заменил другой, который вскоре также вынужден был отойти — бомба попала ему в корму.

В это время из-за острова, позади укрепления, стрелял по Густавсверну навесным огнем еще один пароход. Выйдя затем из-за укрытия, он был встречен двумя меткими выстрелами. Однако он подошел к поврежденному пароходу, прикрыл его своим корпусом, а потом скрылся вместе с ним из вида.

Ядро с Густава-Адольфа попало в корму парохода и заставило его отойти и заняться починкой.

Пароход, обстреливавший Мейерфельд, проходя мимо укреплений Густавсверна, также был настигнут двумя ядрами. Неприятель отошел к эскадре, которая в 4 часа пополудни двинулась по направлению к Свеаборгу.

Неприятель выпустил до 1500 зарядов, стреляя 68- и 96-фунтовыми ядрами и 3-пудовыми бомбами. Потери русских — 9 раненых.

Поединок трех орудий с шестью паровыми судами выиграли русские артиллеристы. Гарнизон, одушевленный примером своего коменданта, действовал с таким хладнокровием и меткостью, что пароходы вынуждены были отступить.

Получив доклад о поведении Е. И. фон Моллера и его гарнизона, государь император 13 мая собственноручно начертал на нем: «Коменданта в генерал-майоры, нижним чинам по три Георгиевских креста на батарею и всем по 1 руб. серебром».

Англичане убедились, что в Ганге у русских сильная позиция, особенно важны батареи на островах. Их необходимо прежде всего привести к молчанию. Непир считал, что вообще Ганге взять было можно, но с жертвами: людьми и судами.

Английский адмирал на это не пошел, не видя во взятии Ганге особой выгоды, так как без сухопутных войск удержать Ганге за собой было нельзя.

Непир доносил в Адмиралтейство: «…Да и в Ганге можно, правда, вытеснить русских с передовых батарей, но с крепостью ничего сделать нельзя: я пустил несколько снарядов с кораблей в крепость, но это было точь-в-точь так, как если бы бросить горохом в гранитные стены»[2].

Но полная неготовность крепости и отсутствие сухопутной обороны заставили русское командование решиться на ее упразднение. Упразднили ее ввиду того, что экенесский отряд генерал-лейтенанта Рамзая находился далеко, и форты могли быть легко взяты с северной сухопутной стороны. 15 августа 1854 г. все укрепления ее по указу императора Николая I были взорваны. Первым взлетел на воздух форт Мейерфельд, за ним остальные. На этот взрыв израсходовано 950 пудов пороха. 86 орудий крепости были затоплены в заливе. После разрушения фортов в Ганге заходили только казачьи разъезды да гренадерские патрули.

Весной 1855 г. в Финский залив вошел еще более мощный англо-французский флот. В этом году он пытался атаковать Кронштадт и бомбардировал Свеаборг. Англичане пытались приблизиться к берегу в тех местах, где не рассчитывали встретить русские войска. Небольшие десанты неприятеля появлялись всюду с целью уничтожения телеграфов, пополнения провиантом и вербовки лоцманов.

24 мая 1855 г. английский паровой 20-пушечный фрегат «Cossack», подойдя к Ганге, пытался высадить на катере десантную партию для уничтожения постов берегового телеграфа (семафора), захвата местных лоцманов и реквизиции продовольствия. В момент высадки противник был атакован местной командой (50 солдат и 4 казаков под командой прапорщика гренадерского полка И. Д. Сверчкова), потопившей катер и захватившей в плен уцелевших людей из десантной партии — 11 матросов во главе с ее начальником. На следующий день фрегат «Cossack», убедившись в уничтожении своего десанта, безрезультатно обстрелял Ганге, выпустив в течение 2 часов около 150 снарядов.

В последующие годы Ганге развивался как торговый порт. К гавани его была подведена железнодорожная ветка, набережная облицована гранитом. Пароходы с осадкой 25–30 фут (7,5–9,2 м) могли швартоваться прямо к стенке. Только иногда на гангутский рейд заходили русские военные корабли. Никаких оборонительных сооружений на полуострове и окружающих его островах не строилось.

После Русско-японской войны 1904–1905 гг. в результате которой почти все корабли Балтийского флота погибли или попали в плен, большинство средств, выделяемых на флот, шло на судостроение; развитию портов и приморских крепостей внимания не уделяли.

К 1907 г. морской генеральный штаб (МГШ) разработал «Стратегические основания для плана войны на море». МГШ пришел к заключению, что район Ревель — Поркаллауд при надлежащем его укреплении может явиться рубежом, на котором флот не допустит прорыва в Финский залив сильнейшего противника. Оборудование шхерных районов северного берега залива в качестве опорного пункта для миноносцев, расположение последних в районе Або — Моонзунд — Рига для действий в тылу неприятеля придаст еще большую устойчивость обороне.

План стратегического развертывания Балтийского флота на случай европейской войны 1910 г. предусматривал базирование на Тверминне 1-й минной дивизии. Шхерный отряд должен был обеспечивать «охрану входов в главнейшие шхерные фарватеры, наблюдение за последними».

В конце 1911 г. началось строительство двух батарей (4 152-мм и 4 75-мм орудий) в районе Тверминне и одной (152-мм) на острове Хесте-Бюссе. Но затем они были законсервированы.

Спустя два года был разработан «План операций морских сил Балтийского моря на случай европейской войны в 1912 г.». Он предусматривал сдерживание превосходящих сил противника посредством оборонительного боя на минно-артиллерийской позиции, заранее оборудованной в районе Нарген — Порккала-Удд, с участием всех боеспособных надводных кораблей и подводных лодок. Создание такой позиции должно было, по замыслу командования, облегчить русскому флоту борьбу с более сильным противником, каким являлся германский флот. В 1912 г. началось сооружение Ревельской крепости (Императора Петра Великого). На побережье вокруг Ревеля и островах Нарген и Макилуото строились батареи калибром от 120 до 305-мм.

За сутки до начала Первой мировой войны, 31 июля 1914 г., русские минные заградители приступили к постановке центрального минного заграждения. В период со 2 по 6 августа миноносцы и тральщики выставили ряд минных заграждений на опушке финских шхер на участке Ганге — Порккала-Удд.

В связи с тем, что «План операций…. 1912 г.» не предусматривал возможности удержания русским флотом Моонзундских и Аландских островов и всей западной части Финского залива в случае наступления крупных сил противника, эти районы не укреплялись, а с началом войны были приведены в такое состояние, чтобы максимально затруднить в них боевые действия германского флота, если он попытается вторгнуться в Финский залив (снято навигационное оборудование в ряде мест шхерной полосы западнее Лапвика, в местах доступных для высадки десанта, выставлены минные заграждения).

Но основные силы германского флота находились в Северном море. В начале войны в Балтийском море действовали 9 легких крейсеров, 16 миноносцев, 4 подводные лодки, 5 минных заградителей, несколько сторожевых кораблей и тральщиков.

Как только выяснилось, что немцы не собираются начинать решительных операций против Финского залива и ограничиваются лишь демонстративными действиями, командованием тотчас была оценена возможность расширения оперативной зоны Балтийского флота.

Теперь надлежало не только восстановить, но и значительно расширить оборудование всех этих районов. 3 сентября 1914 г. было начато оборудование Або-Аландского района и восстановление навигационного оборудования в западной части Финского залива. Работы велись в спешном порядке, потому что командование флотом стремилось с наступлением продолжительных темных ночей приступить к постановке активных минных заграждений у берегов Германии. К 14 сентября было завершено навигационное оборудование входа на рейды Ганге и Лапвик (Тверминне), 16-футового (5-метрового) шхерного фарватера в районе Ганге.

Особое внимание при оборудовании западной части Финского залива было обращено на оборону Ганге как наиболее уязвимого участка шхерной коммуникации между Гельсингфорсом и Або-Аландским районом. С этой целью на острове Хесте-Бюссе была установлена 152-мм батарея № 25, которая должна была прикрывать не только порт Ганге, но и шхерную коммуникацию из Або-Аландского района в Финский залив. Минные заграждения, выставленные в начале войны между Лапвиком и Ганге, были сняты.

Во время Первой мировой войны на Ханко в бухте Лапвик (Тверминне) находилась маневренная база легких сил и подводных лодок Балтийского флота.

В кампанию 1915 г. была проделана большая работа с целью усиления обороны Финского залива, Моонзундского и Або-Аландского районов. Для усиления флангово-шхерной позиции на острове Руссаре в августе были установлены две батареи (№ 28 — шесть 234-мм орудий и № 27 — шесть 75-мм орудий).

Мощные батареи Руссаре и Хесте-Бюссе сообщали устойчивость фланговой позиции. Она прикрывала продольные фарватеры района и, будучи поддержана с востока примыкавшими укреплениями Макилото (4 203-мм орудия), а с запада Эрэ (4 305-мм и 4 152-мм орудия), образовала хорошо защищенный со стороны моря шхерный участок.

В начале июля 1915 г. началась постановка заграждений так называемой «передовой позиции» между полуостровом Гангут и островом Даго.

У Гангута заканчивался стратегический шхерный фарватер, шедший от главной базы флота — Гельсингфорса. Поэтому на Гангутском рейде формировались отряды кораблей перед выходом на боевые операции в Балтийском море.

На кампанию 1916 г. штаб флота разработал оперативный план обороны, который предусматривал защиту передовой минно-артиллерийской позиции Эрэ-Ганге-Лапвик, которая должна была служить первым рубежом для боя с флотом противника при попытке его прорыва в Финский залив.

На Ганге с весны 1917 г. базировались русские подводные лодки 4-го дивизиона: АГ-11, АГ-12, АГ-13 и АГ-15 со своей базой «Оланд».

Осенью 1917 г. Балтийский флот занял привычные места зимовки. Все было как и в прошлом году, как и два столетия назад. Большая часть кораблей была сосредоточена в главной базе Балтийского флота — Гельсингфорсе, а остальные в Ревеле, Ганге, Або, Котке, Кронштадте. Но ни командование флотом, ни матросы, прибывшие на боевых кораблях из Гельсингфорса и Ревеля в Петроград для участия в перевороте 25 октября (7 ноября), не могли предвидеть последствий этого переворота. А результатом его были развал армии, развал фронта, развал Российской империи, отделение от нее Финляндии, а затем и прибалтийских стран. 18 (31) декабря 1917 г. В. И. Ленин подписал Постановление Совета Народных Комиссаров о признании независимости Финляндской Республики. Таким образом, русский Балтийский флот к концу 1917 г. оказался на территории независимого суверенного государства Финляндии. Этим воспользовалась Германия.

Еще в октябре и ноябре (до ледостава) флот мог беспрепятственно, за несколько дней перейти из баз в Финляндии и Эстонии в Кронштадт и Петроград.

Но только спустя два месяца, в связи с угрозой захвата Германией кораблей Балтийского флота, находившихся в Ревеле, Гельсингфорсе, Або и Ганге, Советское правительство приняло решение о переводе их в Кронштадт. 17 февраля 1918 г. Центробалт получил директиву коллегии Народного комиссариата по военным и морским делам, в котором предписывалось приступить к переводу кораблей из Ревеля в Гельсингфорс, а затем в Кронштадт.

18 февраля 1918 г. германские войска начали наступление по всему фронту. Части германского Северного корпуса 20–21 февраля с Моонзундских островов перешли на материк и, преодолев сопротивление малочисленных отрядов красногвардейцев и моряков, подошли к Ревелю.

В период с 19 по 27 февраля из Ревеля в Гельсингфорс были переведены 56 боевых кораблей, вспомогательных и транспортных судов. Теперь в Гельсингфорсе были сосредоточены почти все боеспособные корабли Балтийского флота: две бригады линкоров (6 единиц), бригада крейсеров (5 единиц), минная дивизия, дивизия подводных лодок, дивизия траления, отряд заграждения, 2 дивизиона сторожевых судов, большое количество вспомогательных и транспортных судов.

3 марта 1918 г. в Брест-Литовске был подписан мирный договор между Советской Россией и Германией. Советское правительство вынуждено было принять ряд унизительных условий. Так статья 6 гласила: «… Финляндия и Аландские острова немедленно очищаются от русских войск и Красной гвардии, а финские гавани — от русского флота. Пока море покрыто льдом и возможность вывода русских судов исключена, на этих судах должны быть оставлены лишь немногочисленные команды…». Таким образом, вмерзшие в лед корабли должны были стать легкой добычей немцев, что и произошло в базах Або и Ганге.

Немцы настояли на включении в договор пунктов, по которым от советской России отторгалось практически все побережье Балтийского моря, за исключением небольшого участка между Сестрорецком и Нарвой. Новой морской границей от Республики Советов отрезались Моонзундские острова, переходившие под «покровительство Германии».

28 февраля, еще до подписания договора, из Данцига к Аланским островам вышла эскадра в составе трех дредноутов, нескольких крейсеров, сторожевых судов, тральщиков и ледоколов, сопровождавшая транспорты с Балтийской дивизией генерала Рюдигера фон дер Гольца. 5 марта, уже после подписания мирного договора, германские корабли подошли к Аландским островам. При подходе к ним подорвался на мине и затонул ледокол «Гинденбург». Немцы высадили десант на острова, однако к Ганге отряд их кораблей не дошел, не сумев преодолеть толстый лед.

12 марта в 15 часов 15 минут из Гельсингфорса вышел первый отряд кораблей. Начался знаменитый ледовый поход Балтийского флота. Всего в результате операции, продолжавшейся до 22 апреля, были спасены для молодой Советской республики 236 кораблей и судов: 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев и миноносцев, 12 подводных лодок, 25 сторожевых кораблей и тральщиков, 5 минных заградителей, 69 транспортов и вспомогательных судов, 28 буксирных пароходов, 7 ледоколов и другие суда. Боевое ядро флота было спасено и явилось основой для строительства Советского Военно-морского флота.

Занимаясь выводом наиболее ценных кораблей из Гельсингфорса, командование флотом и Центробалт оставили без внимания западные базы — Або и Ганге. В Ганге находились 4 подводные лодки, плавбаза «Оланд», 4 тральщика, портовый ледокол «Садко» и несколько вспомогательных судов. Можно было попытаться вывести эти корабли при помощи ледокола «Садко», одновременно направив ему навстречу ледокол из Гельсингфорса. 2 апреля из главной базы в Ганге вышли ледоколы «Город Ревель» и «Силач». Но время было упущено, утром 3 апреля с ледоколов заметили около 20 германских кораблей, двигавшихся к Ганге. Оба ледокола повернули в Гельсингфорс.

В тот же день — 3 апреля к Ганге подошла германская эскадра, ведомая ледоколом «Волынец» (бывший русский, захваченный финнами). С транспортов высадилась дивизия Рюдигера фон дер Гольца. Балтийские моряки, не имея возможности перевести свои корабли в Гельсингфорс, взорвали в гавани Ханко четыре подводные лодки и плавбазу. Экипажи кораблей по железной дороге добрались до Гельсингфорса. Береговая батарея на Хесте-Бюссе была взорвана русскими артиллеристами. Остальные батареи в районе Ханко были захвачены германскими войсками и затем переданы финнам.

С 1920 г. Ханко — важный торговый порт Финляндии и быстро растущий модный курорт. В 1930-х гг. в районе Ханко финны создали укрепленный район. В нем базировался 1-й отдельный артиллерийский дивизион береговой обороны. Его пять батарей располагались на островах Утэ, Эрэ, Руссаре и Люпертэ. Штаб дивизиона находился в Ханко. Самыми мощными были 305-мм батарея на острове Эрэ и 234-мм батарея на острове Руссаре. Эти батареи, построенные в 1915 г., были модернизированы финнами в 1935–1937 гг.

Советско-финские отношения к концу 30-х гг. продолжали оставаться нестабильными. Географическое положение Финляндии было удобным для организации мощного удара по жизненно важным для нашей страны северо-западным районам. Государственная граница на Карельском перешейке проходила всего лишь в 32 км от Ленинграда. Финская дальнобойная артиллерия могла со своей территории поразить любые объекты Ленинграда. Неприятельский бомбардировщик мог преодолеть расстояние от границы с Финляндией до центра Ленинграда всего за 4 минуты. Кронштадт и корабли в его гаванях могли обстреливать не только дальнобойные орудия, но и пушки среднего калибра.

Финны владели островами в восточной части Финского залива, на которых могли быть установлены тяжелые орудия. Финны могли контролировать фарватеры на Сейскарском и Восточном Гогландском плесах, что при определенных условиях делало невозможным развертывание сил Балтийского флота для обороны подступов Ленинграда.

Финляндия вела строительство военно-морских баз, аэродромов, батарей, дорог. Особенно мощными являлись укрепления линии Маннергейма на Карельском перешейке.

Советское правительство неоднократно проводило переговоры с правительством Финляндии по вопросам взаимной безопасности.

Еще до начала Второй мировой войны, в марте 1939 г. в Москве начались переговоры между представителями СССР и Финляндии. С советской стороны в них принимал участие нарком иностранных дел М. М. Литвинов, с финской — посланник Ирье Коскинен. Но переговоры ничем не закончились.

Как только началась война в Европе, советское правительство стало принимать энергичные меры по укреплению западных границ. В сентябре 1939 г. начались переговоры с тогдашними буржуазными правительствами Эстонии, Латвии и Литвы о возможности размещения на их территории советских войск и базирования флота. Уже в конце сентября кораблям Балтийского флота было предоставлено право базироваться в Таллине, Либаве и Виндаве. Чтобы прикрывать места базирования, немного позднее СССР получил право размещать на островах Сарема (Эзель) и Хиума (Даго) авиацию, строить береговые батареи. Открылся выход на морские просторы Балтики. Но весь северный берег Финского залива и острова в его восточной части принадлежали Финляндии.

5 октября 1939 г. В. М. Молотов пригласил в Москву на переговоры финского министра иностранных дел Э. Эркко «для обсуждения актуальных вопросов советско-финских отношений». Тем временем, опасаясь, что дело идет к войне с русскими, финское командование объявило 6 октября частичную мобилизацию, которая закончилась 11 октября.

Наконец, 12 октября в Москву прибыла финская делегация на переговоры, но вместо министра иностранных дел ее возглавил посол Финляндии в Швеции Ю. К. Паасикиви.

На переговорах в Кремле 13 октября советская сторона предложила заключить пакт о взаимопомощи между Финляндией и СССР. Финская делегация категорически отвергла это предложение. Тогда 14 октября советская делегация предложила сдать в аренду СССР полуостров Ханко для восстановления на нем русской военно-морской базы. Одновременно предлагалось обменять часть финляндской территории (на Карельском перешейке, на полуостровах Рыбачий и Средний и ряд островов в Финском заливе) на вдвое большую территорию в Советской Карелии. Однако финское руководство даже не захотело обсуждать эти предложения. Переговоры из-за неуступчивости сторон зашли в тупик.

26 ноября правительство СССР предложило Финляндии в целях обеспечения безопасности Ленинграда отвести свои войска на 20–25 км от границы на Карельском перешейке, но она не приняла этого предложения.

Советское правительство вынуждено было 28 ноября 1939 г. расторгнуть договор 1932 г. о ненападении. 29 ноября посланнику Финляндии в Москве была вручена нота о разрыве дипломатических отношений СССР с Финляндией. 30 ноября в 8 часов утра войска Ленинградского фронта получили приказ перейти границу. Началась советско-финская война 1939–1940 гг., вошедшая в историю как «зимняя война».

Уже 30 ноября над Ханко появились советские бомбардировщики ДБ-3, которые получили задачу обнаружить и уничтожить финские броненосцы береговой обороны «Ильмаринен» и «Вяйнемяйнен». Обнаружив броненосцы на рейде у острова Руссаре, самолеты сбросили бомбы, но только две-три из них упали вблизи бортов кораблей, остальные легли с перелетом.

Броненосцы — крупнейшие корабли финского ВМФ — всю войну отстаивались в Або-Аландских шхерах, периодически меняя места стоянок. С 19 декабря по 2 марта по ним была проведена целая серия бомбовых ударов, но ни одна из 1100 бомб не попала в цель.

Во время войны несколько бомб упали на город Ханко, погибли шесть мирных жителей. К концу войны с полуострова вглубь Финляндии было эвакуировано около 6 тыс. жителей, остались более 3 тыс.

1 декабря 1939 г. — на второй день зимней войны между СССР и Финляндией 1939–1940 гг. — к Ханко приблизился советский крейсер «Киров» в сопровождении двух эсминцев. Подойдя к острову Руссаре на дистанцию 110 кабельтовых, крейсер лег на боевой курс 240°, который, как выяснилось после войны, вел прямо на минное поле. В 10.55 234-мм батарея острова открыла огонь по советским кораблям. Имея приказ не находиться под обстрелом, командир отряда легких сил (ОЛС) КБФ, находившийся на «Кирове», приказал увеличить скорость до 24 узлов и лечь на курс 210°, развернувшись правым бортом к Руссаре. Это и спасло корабль, иначе он оказался бы на минах. В 10.57 крейсер открыл ответный огонь по финской батарее. Первые снаряды «Кирова» легли с недолетом в море. Следующие накрыли позицию батареи, в основном с перелетами. Всего финны выпустили 15 (по советским данным — 25) снарядов. Все снаряды ложились справа за кормой крейсера. От близких разрывов «Киров» получил повреждения (финны утверждают, что добились прямого попадания). В 11.05 он резко отвернул влево и после нескольких выстрелов с предельной дистанции в 11.10 прекратил огонь, израсходовав 35 180-мм снарядов. На острове были повреждены пристань, казарма, маячные постройки; орудия батареи остались невредимы. «Киров» лег на курс 185° и вместе с эсминцами в строю кильватера стал отходить на юго-восток.

Посылка «Кирова» для обстрела крупнокалиберной береговой батареи без разведки, без тральщиков и воздушного прикрытия могла закончиться потерей единственного на КБФ крейсера. Неясной остается и цель операции: даже если бы крейсер уничтожил батарею на острове Руссаре, это никак не могло повлиять на общий ход военных действий, которые разворачивались за сотни километров восточнее, на Карельском перешейке.

Это был единственный случай за время войны 1939–1940 гг., когда советские корабли приближалась к Ханко. В дальнейшем боевые действия происходили в восточной части Финского залива, на линии Маннергейма и Карельском перешейке.