"Конь бледный" - читать интересную книгу автора (Чернецов Андрей, Леженда Валентин)

Глава семнадцатая. В логове смерти

Секретная лаборатория в НИИ «Агропром»

Через пару часов после начала штурма секретной лаборатории операция по ее уничтожению была завершена. Это был блицкриг, о котором в свое время мог только мечтать бесноватый фюрер. Люди и мутанты действовали в каком-то едином порыве, откликнувшись на Зов, посланный крохотной девочкой, находящейся в бессознательном состоянии.

Небольшой, всего пару взводов, гарнизон, состоявший, как выяснилось, преимущественно из контрактников, был полностью истреблен. Равно как и ученый персонал в белых халатах. «Пленных не брать!» — таков был негласный девиз этой акции. Султан, руководствуясь требованием своего неизвестного нанимателя, переданным на ПДА, попробовал было сохранить жизнь парочке вояк, особенно добровольно сдавшемуся в плен полковнику, в чем нашел поддержку большинства «крестоносцев», однако не преуспел в этом начинании.

Не позволили монстры, томившиеся в плену у служителей Смерти. По-видимому, у представителей фауны Зоны выработался условный рефлекс против своих мучителей. Военный камуфляж и белые халаты действовали на мутантов подобно тому, как действует красный плащ тореадора на быка. Пленные были бесцеремонно отбиты у почти не оказывавших сопротивления «союзников» и уничтожены на месте.

Чудищ можно было понять. Когда «затоновцы» и сталкеры принялись обследовать захваченную территорию на предмет сбора трофеев, то были шокированы даже видавшие виды ветераны Зоны. Эксперименты, проводившиеся в этом логове смерти, были воистину чудовищными. Казалось, воплотились в жизнь кошмарные предвидения писателей-фантастов, начиная от Герберта Уэллса с его доктором Моро и Александра Беляева с живой головой профессора Доуэля, предупреждавшие о необходимости нравственной ответственности ученых за свои исследования и открытия.

Расчлененные тела с вживленными искусственными органами. Банки и склянки, в которых плавали разнообразные органы с подсоединенными к ним проводками и датчиками. Бьющиеся сердца, подрагивающие и, казалось, грозящие пальцы, тяжело дышащие легкие… Смотреть на все это без содрогания просто не было сил. А ведь помещений, где размещались подобные экспонаты, в этой жуткой кунсткамере было очень много. Причем в некоторых из них находились свидетельства того, что опыты проводились не только над мутантами, но и над самыми обычными людьми. И бандиты, и сталкеры с ужасом обнаружили нескольких довольно известных персон, по слухам, пропавших без вести или погибших после встречи с Конем Бледным.

В одном из помещений Стылый с Болидом нашли прозрачную капсулу, напоминающую хрустальный гроб сказочной Мертвой царевны, где покоилось тело страдальца Ромеро. Сталкер был как живой. Лежал, спокойный и умиротворенный, с застывшей на устах легкой улыбкой. В соседнем боксе была еще парочка подобных «гробов», но рассмотреть их обитателей сталкерам не позволил отец Иоанн, категорически воспротивившийся тому, чтобы к капсулам совались зеваки-непрофессионалы. Еще повредят чего-нибудь, а ведь страдальцам, лежащим в этих саркофагах, наверняка можно как-нибудь помочь.

— Да кто ж им поможет? — удивился Стылый и напомнил священнику о том, что Ромеро может прийти в себя, если его доставить на Большую Землю.

— Вот профессионалы этим и займутся, — пообещал батюшка и, взглянув на экран своего ПДА, пообещал: — Уже совсем скоро. Так что нечего здесь попусту шастать. Идите, авось кому помощь ваша нужна.

И тут же попросил Султана выделить пару крепких ребят, вооруженных получше, для охраны «важного стратегического объекта». Проследив за исполнением своей просьбы, пастырь вернулся в кабинет Шермана, где оставил Степана, в полной прострации застывшего над телом Нюшки. «Крестоносцы», переглянувшись и повздыхав, двинулись за своим духовным отцом. Что ж, ему, наверное, виднее. Он к Богу близок, следовательно, и к Смерти тоже.

Идя по коридорам, они становились свидетелями того, как осатаневшие мутанты крушили все и вся вокруг. С треском ломались клетки, служившие монстрам узилищами, с жалобным дребезгом разбивались банки и склянки со зловещими препаратами, взрывались, искря, уничтожаемые чудные приборы…

Люди, стараясь не попадаться монстрам на глаза, тихонько чистили сейфы, ящики письменных столов и одежные шкафчики, набивая сумки и карманы найденной наличностью, ценными вещицами в виде золотых и серебряных цепочек, перстней, зажигалок, портсигаров и всякой прочей «мелочи». Кое-кто, выполняя особое распоряжение Султана, промышлял электронными и бумажными носителями, содержавшими всевозможную информацию о деятельности лаборатории.

В общем, все шло по обычному сценарию, расписанному еще с глубокой древности: «Горе побежденным!»

— Может, ее причастить, или как там у вас это называется, отче? — с жалостью глядя на бледное, с заострившимися чертами личико девочки, предложил Стылый. — Говорят, это помогает…

Опрокидин тяжело вздохнул.

— Соборовать, сыне, соборовать. Не время и не место. Во-первых, у меня нет при себе Святых даров. Во-вторых, хорошо бы, чтобы ребенок находился хоть в каком-то сознании. Да и мала она, с семи лет соборовать можно. А в-третьих, я сам не готов. Понимаешь, надо бы очиститься от всей той скверны, в которой мы изгваздались тут… Ой, — махнул рукой батюшка, — да ты ж сам все разумеешь…

— Да понимаю я, — согласился сталкер. — Но от этого лучше не становится. Как на него посмотрю, — кивнул на Степана, — так волком выть хочется. Что ж мы, даром столько отмахали и столько наворотили, а?

— Отчего ж даром, чадо неразумное? — урезонил его святой отец. — Какое дело сделали! Гнездо злодейское разорили. Неповадно теперь будет кое-кому в опасные игры со Смертью баловаться.

— Это да. — Стылый скосил глаза на труп профессора Шермана, уложенный на пол и прикрытый простыней. — Но как бы другие по его следам не пошли…

— Проследим, — подал голос Болид, красноречиво поглаживая ствол верного «Винтаря».

Он с комфортом устроился в опустевшем кресле бывшего владельца кабинета и по-хозяйски изучал содержимое его стола. Довольно быстро это ему прискучило. Видать, не нашел ничего стоящего внимания. И тогда Болид занялся компьютером, отыскав на винте какую-то замысловатую игрушку. Наверное, «стрелялку». Потому как из динамиков стали доноситься звуки выстрелов и оглушительных взрывов, обычно сопровождавшие такие игры.

— Не настрелялся, красавец! — сплюнул в сердцах Стылый. — Хоть звук немного прикрути, киберспортсмен хренов!

— Так это же «F.E.A.R.-5», ураганный FPS про маленькую инфернальную девочку… Между прочим, очень похожую на нашу Нюшку…

— Убавь звук, говорю, ну честное слово, будто дитя малое…

Болид послушно вырубил динамики, после чего сосредоточенно погрузился в виртуальный мир.

— Степ, — подошел к приятелю сталкер и участливо положил ему руку на плечо. — Может, перекусишь? Или накатишь стакан-другой? По себе знаю, помогает… Иногда…

Чадов, казалось, не слышал. Посмотрел на Стылого пустыми, стеклянными глазами и снова склонился над ребенком.

— Не дело, — пробормотал себе под нос отец Иоанн.

Его ПДА запиликал. Батюшка взглянул на экран и, облегченно вздохнув, размашисто перекрестился.

В кабинет заглянул озабоченный Ряха.

— Святой отец, там к вам гость приехал. На джипе. Требует пропустить. Султан интересуется, вы в курсе или как?

— Давай, давай, пропускай! — торопливо закивал Опрокидин. — Что там с мутантами?

— Уже почти все убрались прочь. Закончили погром и удалились по своим конурам.

— Ага! Ну, ладно. Веди гостя дорогого.

Полевой командир «затоновцев» удалился, оставив большую часть «крестоносцев» в недоумении.

— Что там за важный гость такой? — заинтересовался Болид, отрываясь от игры.

— Сейчас увидите. — Пастырь буквально сиял от радости. — Ты лучше скажи, где еще один наш собрат?

— Это вы о Шизе, что ли? — уточнил сталкер. — Да кто ж его знает? Где-то промышляет легким хабаром…

— Ну-ну… — насупил брови батюшка.

Прошествовал к удобному кожаному дивану, на котором журналист устроил Нюшку.

— Все, Плясун, — вкрадчиво прошептал, склонившись к уху Чадова, — кончились твои испытания.

Как ни тихо были произнесены эти слова, но Степан их услышал. В его взоре появилась осмысленность. И надежда…

— Ты чё, кретин! — раздался из-за двери противный, визгливый, с легкой картавинкой говорок. — Куда ты их тащишь, урод чертов?! Ну-ка отдай дяде эту гадость! Быстро, я сказал!

В комнату ввалился странный тощий субъект, одетый в длинный плащ и широкополую кожаную шляпу. В одной руке он держал туго набитый саквояж, в другой у него была зажата толстая пачка ассигнаций.

— Нет, вы только полюбуйтесь на этих воинствующих троглодитов! — возмущенно завопил он с порога вместо приветствия. — Играются опасным психотропным оружием, будто простыми бумажками для «Монополии»! Кто здесь главный?

— Я! — сконфуженно промямлила просунувшаяся в дверь уголовная морда Султана.

— Так, голубчик! — Субъект ткнул ему под нос пачку купюр. — Распорядись немедленно собрать все это дерьмо до последней бумажки и тотчас же сжечь его! Желательно с закрытыми глазами! В противном случае я не ручаюсь за психику твоих бандерлогов!

— Типа? — На лице узбека отразилась мучительная работа мысли.

— Ты чё, тупой или, может, имбецил? Перестреляют друг друга на хрен! Или перережут!

— Ты кито, дарагой? — попробовал наехать на незнакомца Каримов, но с ходу получил отпор.

— Кто-кто? Конь в пальто! И научись вежливо разговаривать со старшими, дебил!

У Мирзы глаза на лоб полезли от подобной наглости. Щеки главаря «Затона» покраснели и затряслись. Было видно, что сейчас начнутся крупные неприятности.

— Остынь, Мирза! — вмешался Опрокидин. — Ты что, с Болотным Доктором решил поспорить?

— Вах! — квакнул Султан. — Так чиво ж сыразу так и не сказали, нах…

Его голова скрылась за дверью, и тут же послышался дикий ор:

— Билять вашу мать! Сабрать тут все сыраные бумажки па тысяче гривен и сыжечь! У каво увижу — гылаза на жопу натяну, нах!.. Жечь, типа, с закырытыми гылазами!!

— Вот теперь порядок! — удовлетворенно ухмыльнулся легендарный житель Зоны, обнажив мелкие ровные зубы. — Уступи-ка дяде место, парень!

Болида как ветром сдуло с кресла. Даже компьютер выключить не успел. Вновь прибывший глянул на монитор и удивленно хмыкнул. Сталкер покраснел.

— Ну, ребятки, что тут у нас? — устроившись за столом, снял шляпу и оглядел всех присутствующих Доктор.

По виду ему было лет сорок с небольшим. Ровесник отца Иоанна. Или даже чуть моложе. Где-то метр семьдесят росту, довольно щуплый. На первый взгляд, ничего примечательного в его внешности не было — короткий ежик русых волос, тонкие, плотно сжатые губы, небольшой нос с чуть заметной горбинкой, на котором примостились прямоугольные очки. Но вот глаза… Ясно-синие, обрамленные сеточкой морщин, они как рентгены впивались в душу любого, кто смотрел в них, выворачивая наизнанку самые потаенные желания и скрытые мысли. Такие холодные и отстраненные, они то выражали глубочайшее презрение, от которого хотелось поежиться, но уже через секунду сияли едкой иронией, высмеивая собеседника.

— Вот, — растерянно указал на Нюшку Чадов. — Ребенок заболел…

— Сам вижу, не слепой, хоть и в очках! — рявкнул лекарь. — Куда ж вы смотрели, олухи, что дите до такого состояния довели?!

Легендарный обитатель Зоны стремительно преодолел расстояние, отделявшее стол от дивана, и склонился над ребенком.

— Кто отец?

«Крестоносцы» разом уставились на Степана. Парень смущенно покраснел.

— Да я, собственно, не…

— Всыпать бы тебе, папаша, по мягкому месту! Да розгами, не ремнем! И предварительно в соляном растворе их замочить!

Доктор строчил ругательными фразами, как из автомата. Странно, но Плясун совсем не чувствовал обиды. Наоборот, будто кто снимал тяжелые камни с его души.

Так, бранясь, врач между тем ловко и споро выполнял свои обязанности. Шлепнув на пол у изголовья девочки саквояж, он распахнул его и стал жестами умелого фокусника извлекать оттуда одну дивную вещицу за другой. То небольшое зеркальце в изящной золоченой оправе, которое он подержал над ротиком ребенка и удовлетворенно хмыкнул, заметив на поверхности слабое пятно от дыхания. То достал какие-то диковинные очки, похожие на окуляры ювелира — с выдвигающимися линзами-объективами. Нацепив их вместо своих обычных, врачеватель вперился в жабу-артефакт, присосавшийся к Нюшкиной грудке. Похмыкал, осторожно потрогал нарост длинным пальцем с аккуратным маникюром. Снял «бинокль». Выудил длинную серебряную иглу-спицу и потыкал ею в сердцеобразную штуковину. Иглу сменил острый скальпель с узким и тоже длинным лезвием. Доктор попробовал сделать на артефакте надрез. Неожиданно Нюшка ойкнула.

Степан дернулся, словно это его резали.

— Спокойно, молодой человек! — погрозил ему скальпелем загадочный обитатель Болот. — Спокойно! Нервные клетки не восстанавливаются! Скопытишься тут от инфаркта или инсульта, так мне еще и тебя реанимировать придется!

Он посмотрел на сталкеров.

— Здесь имеется нечто, хотя бы отдаленно напоминающее операционный зал?

— И не один, — нервно сглотнул Стылый.

— Значит, так! — Доктор бесцеремонно ткнул скальпелем в грудь Болида. — Ты будешь мне ассистировать! Бери ребенка и тащи в операционную! А ты, дружище, — повернулся к Стылому, — станешь на дверях, и чтоб никакая зараза не смела нам мешать! Всем всё понятно?!

— Но… — вздрогнул Чадов.

— Вот именно! — погрозил ему кулаком врач. — Никакая зараза! В том числе и чадолюбивые родители, чтоб их!.. Вперед, олухи царя небесного!

Болид подхватил Нюшку на руки и куда-то поволок. За ним подались Болотный Доктор и Стылый. Рванувшегося было следом журналиста удержал за руку Опрокидин.

— Погоди! Раз он сказал, что нельзя, значит, нельзя. Не нужно ему мешать.

— Вы так в нем уверены, отче?

— Больше, чем в самом себе! — не колеблясь, ответил пастырь. — Скажи спасибо, что он был неподалеку и сразу откликнулся на мой призыв.

— Давно его знаете?

— Как сказать, — помялся святой отец. — Захаживает в гости. Но ты как будто сам о нем не слыхивал.

— Естественно, слышал, — вздохнул Степан. — Это я так, для самоуспокоения…

— Давай лучше кое с кем переговорим, пока суд да дело. Все время быстрее пройдет.

Он вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся, подталкивая впереди себя молодого человека в белом халате.

— Знакомься. Это ассистент твоего однокашника, Алексей Тарасов. Давай, человече божий, исповедуйся. Авось часть грехов отбудешь…

Как известно, Зона богата на артефакты. Уникальные штуковины непонятного происхождения, обладающие чудесными свойствами, встречаются здесь чуть ли не на каждом шагу. Большей частью они применяются в бытовых ситуациях. Ну, там сигаретку сталкеру прикурить, вес тяжелого рюкзака уменьшить, радиацию нейтрализовать, чуток здоровье поправить и тому подобное. Так сказать, «умные вещи» из волшебных сказок. Потому и цена таких диковинок невысока.

Но порою попадаются и редкостные экспонаты, наделенные поистине поразительными качествами. Ну, не «философский камень», конечно, способный превращать любой металл в золото, но все же. Например, могут существенно уменьшить гравитацию или усилить ментальные способности человека, повысить насыщаемость и регенерацию, снизить урон от огнестрельного оружия.

Высоколобые умники, облюбовавшие Зону для не вполне гуманитарных исследований и экспериментов, уже давно изучают свойства разнообразных артефактов, порожденных этой странной землей. Большая часть диковинок неоднократно описана и изучена вдоль и поперек. Казалось бы… Но где гарантии, что после очередного выброса этот самый вдоль и поперек постигнутый артефакт вроде примитивной «батарейки» или «медузы» не получит каких-нибудь видоизменений и дополнительных, еще неизвестных науке особенностей? Никто не даст таких гарантий.

Вот и в этой лаборатории, формально числящейся за министерством обороны, а фактически уже давно приватизированной и принадлежащей группе предприимчивых государственных дельцов, многие годы занимались сбором уникальной коллекции артефактов. Собирали все, что в руки попадалось. По старой славянской привычке: «шоб було». Авось для чего сгодится. Собрание насчитывало уже более двух тысяч экспонатов, которые зачастую хранились довольно халатно, чуть ли не в кучу сваленными. При этом никому из ученых как-то не приходило в голову (а если и приходило, то подобные гипотезы отметались как антинаучные), что эти самые артефакты могут скрещиваться между собой, порождая новые формы. Это ведь нонсенс, лысенковщина какая-то, вроде выращивания груш на вербе. Неживая материя не может ничего порождать. Разве что в результате неких геологических катаклизмов. Ну, типа из углерода при сверхвысоких температурах и давлении рождаются алмазы. А ведь выбросы в Зоне сродни этим самым глобальным катаклизмам.

Так и случилось очередное чудо, когда после нескольких мощных выбросов, изрядно перетряхнувших коллекцию, родились пару новых артефактов, получивших название «сердце Смерти». Почему «сердце»? Да потому что своим внешним видом артефакт действительно очень напоминал этот жизненно важный орган. Кстати, первоначально он так и звался, просто «сердце». Это уже потом прибавилось второе слово, когда начали изучать свойства «новорожденных» уникумов.

А особенности эти и впрямь были исключительными. Выяснилось, что объект обладает зачатками жизни и… разума. Мыслящий, живой артефакт! Это же переворот в науке! Хозяева лаборатории, естественно, никому не доложили о важном открытии. Вместо этого они полностью сменили охрану, прислав сюда контрактников вместо бойцов регулярных воинских частей. Перетряхнули и научные кадры. Лабораторию возглавил новый руководитель, профессор Борис Александрович Шерман, уже зарекомендовавший себя прекрасным специалистом в области зоноведения. В несколько раз увеличилось финансирование. И работа закипела невиданными темпами.

Вскоре удалось выяснить, что «сердце» обладает способностью мощного воздействия на психику живых организмов, пробуждая у них тягу к самоуничтожению, к смерти. Вот тогда и появилось второе страшное слово в названии артефакта. Предмет, соприкасаясь с живой плотью, через считаные мгновения буквально срастался с нею, он осмысленно управлял захваченным симбионтом и через какое-то время, выпив все жизненные соки, уничтожал его. Причем жертва практически не сопротивлялась, с радостью встречая жуткую судьбу. Лишь немногим подопытным удалось отделаться от страшной ноши и при этом сохранить здравый рассудок. Правда, после разделения жили эти «счастливчики» недолго.

Неутомимый Шерман экспериментировал над «сердцем Смерти», пропуская через него различные типы излучения. Результаты превзошли самые смелые ожидания. Некоторые лучи, пройдя через артефакт и будучи направленными на живую плоть, способствовали регенерации поврежденных тканей. Это было переворотом в медицине, открывая перед ней небывалые доселе возможности. Однако дальше создания всего одной экспериментальной установки данный эксперимент не пошел. А вскоре, после одного неприятного инцидента, повлекшего за собой гибель заместителя Шермана, и эту установку демонтировали. Профессор и его хозяева не вдохновились идеей облагодетельствования всего человечества. Их интересовал обратный эффект, создание оружия массового уничтожения.

Ближайшей целью была определена тотальная зачистка Зоны от всякой живности, чтоб никто не мог помешать зарвавшимся дельцам беспрепятственно выгребать богатства зараженной территории. Прежде всего речь шла, разумеется, о мутантах. На борьбу с ними и была направлена львиная доля всех экспериментов. Но не мешало уменьшить и излишнюю прыть некоторых людей, считающих, что они имеют полное право ходить в Зону и присваивать себе найденные здесь ценности. Чем меньше сталкеры будут путаться под ногами, тем лучше. Исследования были расширены и на людей. Человеческого материала было не в пример меньше, чем мутантов, но для опытов вполне хватало. Причем на людей «сердце Смерти» воздействовало намного эффективнее, нежели на непонятную и не вписывающуюся ни в какие биологические законы психику монстров.

Нередко эксперименты давали побочные эффекты. Так, в результате серии опытов по воздействию на человека волн, возникающих после обработки артефакта особо мощными радиационными лучами, «сердце Смерти» сгенерировало уникальную голограмму, представляющую собой Бледного Всадника на Бледном Коне. Почему именно его? Кто знает? Возможно оттого, что большинство подопытных были носителями христианского менталитета. Обладающий зачатками некоего неизвестного науке сознания артефакт по-своему интерпретировал извлеченную из психики людей информацию. Конь Бледный с Всадником стали неким собирательным символом смерти, олицетворением всех мыслимых представлений о конце света. Так или иначе, но видение, казалось, обрело самостоятельную жизнь и уже само стало способным посылать эманации, разрушительно влияющие на человеческую психику. Стоило только включить установку и направить лучи, куда требовалось.

Шерман умудрился найти союзников в лице группировки «Грех». Запудрив мозги несчастных сектантов апокалиптическими видениями, наркотиками и своим личным изобретением — фальшивыми купюрами, в узор которых был вложен специальный код, вызывающий у людей, долго разглядывающих «чудо-деньги», приступы агрессии, — он сотворил верных адептов культа Смерти. Они распространяли по Зоне и вне ее тревожные и невероятные слухи, призванные отвадить сталкеров от походов за хабаром. Особо настырных охотников за артефактами выслеживали и уничтожали, используя установку с Конем Бледным. И результат стал виден налицо. Частые ходки сюда почти прекратились.

Вся беда заключалась в том, что дивных артефактов было очень мало. После долгих экспериментов их осталось всего два. Один, тот самый, который стал причиной болезни Нюшки, самый крупный и мощный, был похищен из лаборатории и затерялся в глубинах Зоны. Силы второго не хватало для прежних широкомасштабных работ. Вскоре и он перестал работать, рассыпавшись в прах. Осталось одно-единственное «сердце Смерти». Над лабораторией нависла угроза расформирования. Нужно было во что бы то ни стало найти и вернуть артефакт. И доставить его в целости и сохранности. С первой задачей кое-как справились. Местонахождение «сердца Смерти» было вычислено. А вот с благополучной доставкой случилась закавыка. Нескольких людей, вроде подходящих для этой цели, конечно, регулярно посылали, но все попытки заканчивались сокрушительным провалом. Проклятый артефакт, казалось, сам предвидел начавшуюся на него охоту.

Тут, кстати, и подвернулась Нюшка. Шерман вообще приказал следить за всеми менталами, обитающими в Зоне и ее окрестностях. Каким образом попала девочка в поле его пристального внимания — покрыто непроницаемой тайной. Однако он лично приказал похитить ребенка и попробовать в качестве носителя-симбионта для артефакта. Опыт едва не закончился очередным «торжеством науки». Если бы не «крестовый поход» нескольких отчаянных сталкеров…

— Да, — вымолвил отец Иоанн, когда Тарасов закончил свой долгий и путаный рассказ, — чудны дела Твои, Господи! Поистине горе, когда Ты, решая наказать человека, лишаешь его разума. Но трижды несчастье, когда даешь иным людям смысла с избытком. От многого знания многие скорби.

Он посмотрел в сторону накрытого простыней трупа Шермана.

— Вот кто подлинный Вестник Смерти на Бледном Коне. Из-за таких, как он, извергов рода людского, человечество не может жить спокойно. Потому и не могу изречь над ним, как подобало бы доброму пастырю: «покойся с миром». Нет ему мира и прощения!..

Тяжелая пауза, казалось, грозовой тучей повисшая в кабинете, внезапно была прервана радостным, хотя и тихим детским смехом.

В комнату вошел Стылый, держа на руках раскрасневшуюся от возбуждения Нюшку. Завидев Чадова, девочка приветливо помахала ему ладошкой.

— Пливет, Плясун! Я тебя давно здала. Все гляделки плоглядела…

— Нюшка! — Журналист протянул руки, и маленький человечек тотчас радостно перепрыгнул к нему, повиснув на шее.

— Я тебя люблю! — прошептали на ухо Степану детские уста.

— Я тебя тоже! — заверил девочку Плясун, крепко прижимая к себе.

— А-а, телячьи нежности! — хитро прищурился Болотный Доктор, впархивая в кабинет. — Не время, друзья мои! Я, конечно, славно поработал, как, впрочем, и всегда. Но ребенку нужны хороший присмотр и уход. Понял, папаша?

— Да я не…

— Заткнись и слушай! Я уж не знаю, кем ты ей там точно приходишься, но скажу одно: детеныша надо бы отправить на нормальный курорт. Желательно туда, где солнышко светит и тучек нет. Ну, Египет, там, Турция. На худой конец, Крым или Кавказ. Всё понял?

Степан кивнул. Он до сих пор не мог поверить в то, что Нюшка жива и относительно здорова. И все благодаря чудесным рукам вот этого странного, изрыгающего потоки ругани субъекта.

— Как мы можем отблагодарить вас, доктор? — еле сдерживая слезы, спросил журналист.

— Меня? — удивленно вздел брови врачеватель и покосился на отца Иоанна. — Да у вас никакого бабла не хватит, чтоб достойно оплатить мои услуги.

Обвел притихших сталкеров суровым взглядом и вдруг рассмеялся. Звонко, заразительно.

— Ладно, расслабьтесь! Я пошутил. Ничего мне от вас не надо. Случай уж больно интересный. Спасибо вам за предоставленную возможность попробовать себя в таком необычном деле. Хотя… Я бы, конечно, не отказался от одного подарочка. Так ведь вас жаба задавит, паразитов…

— Что за подарок? — справился батюшка.

— Да ты вон на их рожи перекошенные посмотри. — Доктор ткнул пальцем в и впрямь вытянувшиеся лица Стылого, Шиза и Болида, неуверенно переминающихся у двери. — Они небось сразу догадались, о чем речь идет. Верно, вольные бродяги?

— Я что-то в толк не возьму…

— Отдайте мне этот гребаный артефакт…

— Нет!!!

Три хриплых возгласа раздались почти одновременно.

— Ну, не я ли говорил? — с торжеством потряс указательным пальцем Болотный Доктор.

— Это наш приз, — вперив взгляд в пол, твердо выдавил из себя Стылый.

— Что ж мы, зря кровь свою проливали? — поддержал его Шиз.

Болид промолчал, но было видно, что и он солидарен со своими товарищами.

— Ладно, подавитесь своим «Граалем»! Сами не ведаете, какая разрушительная бомба попала к вам в руки! Одна надежда…

Доктор хотел еще что-то добавить, но махнул рукой и сменил тему.

— Ладно, пора мне! А то коровы и волчицы заждались вместе с жучками и паучками…

Довольный своей довольно плоской шуткой, он дурашливо захихикал.

К лекарю подошел Опрокидин и что-то зашептал тому на ухо, тыча рукой то в стоящего столбом в сторонке Тарасова, то куда-то в сторону двери. Врач внимательно выслушал пастыря, задумчиво пожевал губами и наконец согласно кивнул.

— Грузите в мой джип! Попробую дома на досуге поколдовать.

Нахлобучил по самые глаза шляпу и, не попрощавшись, вышел.

— Пойдем, Алексей, пособишь немного, — обратился к ученому святой отец. — Это будет тебе от меня послушание. Уж больно много грехов содеял.

— Что… что такое? — забеспокоился Тарасов.

— Поможешь гробы грузить, — уточнил отец Иоанн и пояснил недоумевающим соратникам: — Я попросил Доктора позаботиться о Ромеро и тех других несчастных, которых мы с вами обнаружили…

— И мы тоже поможем! — тут же вызвался Стылый.

Но батюшка решительным жестом остановил его.

— Сами справимся. Там немного работы. Алексей лучше знает, как устроены эти хитрые штуковины. Он и присмотрит за ними во время транспортировки. А насчет друга нашего не беспокойтесь. Доктор его обязательно вылечит. Раз вон эту егозу вытащил с того света, то и тут поможет…

Нюшка, обидевшись на «егозу», показала священнику маленький розовый язычок. Тот усмехнулся в ответ, благословил ребенка и вышел, подталкивая впереди себя слегка упирающегося Тарасова.