"Сердца живых" - читать интересную книгу автора (Клавель Бернар)

21

За ужином отец спросил:

— Ну, а как твой Геринер, Гертефер… Или как там его зовут, ну, помнишь, твой приятель, здоровяк? Известно о нем что-нибудь?

Жюльен боялся этого вопроса. Из всех его товарищей отец одобрительно относился к одному только Гернезеру. В прошлом старик и сам занимался гимнастикой, и поэтому силач-эльзасец ему нравился. К тому же одинокий юноша, беженец, потерявший все и вся в военной катастрофе, положительный, серьезный и трудолюбивый, чем-то напоминал отцу людей прежнего поколения. Он всегда был готов помочь по хозяйству и умел, не произнося ни слова, часами слушать истории о войне четырнадцатого года.

Нет, Жюльен ничего не знал о Гернезере.

— Ты, конечно, зайдешь в гимнастический зал повидаться со своими дружками, — сказал отец, — порасспроси-ка их, может, им известно, добрался он до своих родных мест или нет.

Это означало: «Может, им известно, удалось ему перейти демаркационную линию или он был убит, как Андре Вуазен». Жюльен страшился встречи с прежними товарищами по спортивной команде — он понимал, что разговор сразу же зайдет о Бертье, о Гернезере, но он понимал также, что немыслимо пробыть десять дней в Лоне и не повидаться с ними.

В большом зале для тренировок ничего не изменилось, только под турником расстелили новый ковер. Молодые спортсмены окружили Жюльена и сразу же стали расспрашивать о Бертье. Здесь, в Лоне, о Бертье говорили как о существе из какого-то таинственного мира, совсем не похожего на мир остальных людей.

— Тебе не повезло, Дюбуа, — слышалось со всех сторон. — Останься ты в Пор-Вандре, был бы сейчас вместе с ним.

Почти все эти парни лелеяли надежду рано или поздно перейти границу. Они искали для этого пути, выспрашивали, ожидали счастливого случая.

Потом заговорили о Гернезере. В зале был незнакомый Жюльену молодой беженец, и один из спортсменов представил их друг другу.

— Дюбуа выступал у нас в полутяжелом весе. Мы подготовили к чемпионату чертовски сильную команду. Жюльен поднимал на грудь штангу весом в сто двадцать килограммов — для юниора это здорово. За неделю до начала состязаний спортсмен, выступавший в среднем весе, сломал руку. И тогда наш тренер, Гернезер, решил заставить Дюбуа похудеть, чтобы он мог выступить в этой весовой категории. Представляешь, чего это стоило! Похудеть-то Дюбуа похудел, но к началу состязаний совсем выдохся. Тем не менее Гернезер настаивал, чтобы Жюльен выжал максимум; в результате он вывихнул себе руку, а наша команда, занимавшая первое место, оказалась в хвосте…

Жюльен глядел на товарищей. Они все были в сборе. Все, за исключением Бертье и Гернезера. И смотрели на него как на жертву. Еще немного, и они вновь принялись бы утешать его, как тогда, после окончания чемпионата. И ему сейчас, как в тот вечер, хотелось крикнуть им, что они заблуждаются, что он один во всем виноват. Что все произошло из-за Мари-Луизы, девчонки, до которой ему, в сущности, и дела нет.

«Я последний негодяй. Команда потерпела поражение из-за меня. Только из-за меня! Из-за меня Гернезер ускорил свой отъезд домой, в оккупированный Эльзас. Из-за меня у вас нет больше тренера. Разве найдешь другого такого тренера, как Гернезер?»

Но Жюльен ничего не говорит. Только смотрит на товарищей. Среди них лишь он один был другом Гернезера.

«Господи, как бы я хотел иметь такого брата, как Гернезер!»

Кто-то снова заговорил о Бертье. Подумать только, уехал один. Какой он все-таки молодец, Бертье! Напиши он сюда, многие бы тоже вызвались… Верно, побоялся им довериться.

Из всех товарищей по команде Бертье выбрал себе в спутники именно его, Жюльена. Горло у Жюльена судорожно сжимается. «И по отношению к Бертье я поступил как негодяй, как последний негодяй. Дал ему уехать одному. И снова из-за девушки…»

Он закрывает глаза. Острая боль пронзает его… «Сильвия! Любовь моя!»

Между тем товарищи уже расспрашивают Жюльена о жизни в Кастре. О службе, о тамошних девушках… Он отвечает как автомат. Свет будто померк. По просторному залу прокатываются звуки, они усиливаются, раздаются громче, сливаются в сплошной гул, который все растет. Один за другим спортсмены возвращаются к своим снарядам или всходят на помост, откуда доносится звон стальных дисков тяжелой штанги.

— Не хочешь немного потренироваться?

Жюльен растерянно моргает. Теперь возле него остался только один из товарищей. Жюльен отрицательно мотает головою. И тогда спортсмен присоединяется к остальным, оставляя гостя возле двери, распахнутой в темноту.