"Псы войны" - читать интересную книгу автора (Стрельцов Иван Захарович)

Глава 7

Слегка поежившись, Ахмед-ага вошел в прохладную воду бассейна. Сразу после постели — в бассейн, затем полчаса массажа, после чего взбодренный Ахмед Улдузов садился на закрытой веранде своей виллы завтракать. Утром здесь особенно хорошо. От цветов, политых садовником, исходит чарующий аромат, свежесть воздуха, раннее пение птиц улучшали даже скверное настроение, но сегодня у хозяина виллы было превосходное настроение, хотя и было от чего ему испортиться, но эту проблему он решит потом, когда приедет Николай Ванин.

Завтракал Ахмед-ага, как обычно, в обществе своей массажистки, красивой молодой эстонки со странным именем Нарва. Ему очень хотелось уложить Нарву в постель. Но молодая женщина вела себя сдержанно, в последнее время она составляла ему компанию за завтраком, но не больше.

Завтрак подходил к концу, Нарва смеялась остротам Улдузова. Бывший генерал сегодня превзошел самого себя.

Ровно в десять вошел слуга и доложил о прибытии Ванина.

— Хорошо, — сказал Ахмед-ага, — пусть подождет в гостиной.

Нарва сразу заторопилась домой. Улдузов провел ее к машине и, помахав вслед красной «Хонде», направился в гостиную.

Там его ожидал Ванин. Это был молодой мужчина, на вид лет тридцати пяти, выше среднего роста, худощавый, стройный. Лицо круглое, азиатского типа, слегка раскосые глаза, немного приплюснутый нос, тонкие губы, над ртом тонкая щетка усов. Сын чукотской активистки (были и такие, их готовили к ВДНХ) и русского офицера-ракетчика. После школы Николай поступил в Новосибирское училище политработников, по окончании был направлен служить в Венгрию (ох как ему понравилась цивилизованная жизнь). Но вскоре войска вывели из Венгрии в степи Казахстана. А это уже немного другая служба, старший лейтенант Ванин перевелся на Дальний Восток в бригаду охраны. Охрана складов с вооружением имела свои плюсы, можно было немного приторговывать. Тогда-то он и сошелся с местной мафией. Кроме торговли, Николай еще выполнял кое-какие поручения: то давал бойцов с оружием, чтобы те сопровождали на поезде курьеров с наркотиками до Хабаровска, то помогал вывозить трупы неугодных на армейской машине за город. За это, когда старшим лейтенантом занялась военная контрразведка, братва не бросила его на произвол судьбы. После увольнения он стал начальником службы безопасности частного предприятия. При Улдузове Николай исполнял роль начальника охраны как плантаций, так и товара во время перевозок. И вот уже четыре года в этой должности, живет во Владивостоке, в самом центре, занимает огромную квартиру в фешенебельном районе. Сожительствует с двумя длинноногими девицами. Для собственной безопасности держит четырех телохранителей, двое из которых еще исполняют обязанности слуги и шофера. Все четверо китайцев — мастера кунгфу. Все это Улдузов давно знал и, более того, знал, сколько на счету Ванина трупов тех, кто пытался выяснить тайну синдиката, и предателей, которые хотели заработать на продаже этой тайны. Никто не ушел от Ванина или его людей. Ахмед-ага просто не мог не доверять своему начальнику безопасности, хотя и предпочитал иметь для охраны своей персоны двух снайперов вместо четырех кунгфуистов.

— Хэлло, — проговорил Ванин, увидев входящего босса.

— Доброе утро, — поприветствовал его генерал и тут же спросил: — Где ты вчера весь день пропадал?

— Вчера утром в аэропорту мы встречали Рената Тафулина, — начал было Николай, но Улдузов его перебил.

— Кто это мы, а? — заорал он.

— Я и Кан, — объяснил начальник охраны. Его голос звучал совершенно спокойно. — Мы встречали гостя из Москвы.

— Почему мне не сообщили об этом? — снова перебил босс, но теперь он не кричал, просто был раздражен. Ахмед Улдузов понимал, вряд ли подчиненные решили действовать через его голову, скорее это приказ свыше. «Но за что такое недоверие?» — ломал он голову.

— За час до приземления московского самолета позвонили мне на квартиру и велели встретить какого-то Тафулина. На вопрос, могу ли я сообщить вам, получил категорический отказ. В аэропорту я встретил Кана, ему тоже звонили и тоже приказали молчать…

«В чем же я провинился?» — подумал Ахмед-ага.

Ванин между тем продолжал:

— Татарин, которого мы встретили, потребовал, чтобы его сразу доставили на базу «Дозор». На базе он все облазил, осмотрел. В тот же вечер хотел лететь на прииски, но Кан его отговорил, ссылаясь на то, что вертолетами мы пользуемся крайне редко, чтобы не демаскировать расположение объектов. Татарин согласился, вечером отпраздновали его приезд. Пьяный он проболтался о цели своего визита. Тафулин сказал, что босс прислал его проверить техническое и боевое оснащение дальневосточного филиала. Сделать полную ревизию, как перевозят опий, охраняют, перегоняют в героин. Он сказал, что босса интересует все. Главное — в каком виде этот филиал оставили ему «комсомольцы». Вас, генерал, специально не поставили в известность, чтобы не задержали ревизора и не навели порядок на объектах, потому что в Москве хотят знать истинное положение вещей. После того как осмотрит все, он встретится с вами.

— Ясно, — облегченно сказал Улдузов. Теперь он успокоился и мог размышлять трезво. — Что ты думаешь по этому поводу? — спросил он своего начальника охраны.

— Я? — усмехнулся Ванин. — Мое дело — заботиться о сохранности и секретности, а думать?.. — Он безразлично пожал плечами.

— А вообще? — не унимался босс.

— Вообще, конечно, это правильно, все прииски в ужасном состоянии. Контингент охраны — собранные со всего Дальнего Востока пьяницы, бродяги, мелкие жулики. Одним словом, сброд, который клан братьев Шаблиных собрал и отправил сюда. Так сказать, для «службы». Вот они и «служат», некоторые здесь больше пяти лет. Какая из них охрана. А вооружение — это же кошмар, клан скупил старье со всей Сибири и Дальнего Востока, не хватает только средневековых мушкетов, а так все есть: от колчаковского оружия до браконьерских самоделок. Это не охрана, это не вооружение. Возможно, они годились на что-то лет десять назад, но на сегодняшний день менты имеют и современную технику, и современное вооружение, а главное, у них уже выработана специальная тактика ведения боевых действий в подобной ситуации. Хотя для такой операции бросят спецподразделения ОМОНа, а уж они… — начальник безопасности красноречиво развел руками.

— Не пойму, что это ты рассказываешь мне? — спросил Улдузов. — И что ты предлагаешь?

— Ничего, — спокойно ответил Николай, гася окурок в пепельнице, — я ничего не предлагаю, но в свите этого татарина будет мой человек и все, что он за ним заметит, сообщит мне, а уж я вам.

— Да, — улыбнулся босс, — это верное решение. Я должен быть в курсе всего, что творится в тайге.

Когда Кольцов и Кутепов зашли в приемную к начальнику местной милиции, там никого не было, за исключением молоденькой вертлявой секретарши. Кутепов представился и поинтересовался, прибыл ли уже начальник.

— О да, — ответила секретарша, — Андрей Андреевич велел, как только вы придете, пропустить без задержки. Прошу вас, проходите, — нараспев сказала она, открывая дверь кабинета.

— А, Николай Ильич, — начальник милиции вскочил с кресла и бросился навстречу входящим, — я вас уже заждался.

Начальник милиции был невысок, толст и совершенно лыс. Лицо с крупными чертами и большим жировиком под левым ухом. Разговаривая с Кутеповым, он все время вытирал взмокшую шею платком.

Пригласив гостей сесть, Андрей Андреевич приказал секретарше никого к нему не пускать. Затем достал из бара бутылку виски и три стакана, сел напротив своих гостей.

— Надеюсь, вы не возражаете? — спросил он, разливая виски по стаканам.

— Конечно, не возражаем, — весело сказал Кутепов, первым беря наполненный стакан.

— Николай, — попросил толстяк, — познакомь меня со своим другом?

Кутепов выпил виски и представил Глеба:

— Господин Федоров. Тот самый белорусский биолог, о котором я говорил тебе.

— А, вот в чем дело, — сказал начальник милиции, его глаза, и без того узкие, еще больше сощурились, он почесал свой жировик. — Да, все улажено, из Хабаровска я получил необходимые бумаги на разрешение научной экспедиции в глубинные районы Хабаровского края. Для регистрации вам надо подойти к моей секретарше. Все будет в порядке. За ваше здоровье.

После того как все было выяснено и приличия соблюдены, Кольцов и Кутепов откланялись и вышли в приемную. Глеб передал вертлявой секретарше заявление от Академии наук и восемь паспортов. Естественно, все эти бумаги были чистейшая «липа», хотя и сделаны очень искусно.

И, когда они вышли из управления, Кольцов спросил:

— Послушай, Николай Ильич, что этот мент перед тобой на задних лапках ходил? И вообще, если мы «засветимся», то как тебе выкрутиться, ты один из всех нас на своих документах?

Кутепов похлопал своего товарища по плечу и, усмехнувшись, сказал:

— Все нормально, Глеб, я здесь все уладил. У меня надежное прикрытие, и даже если с вами что… — Он сделал паузу, потом продолжил: — Даже тогда обо мне никто не вспомнит. Слишком много денег потрачено на эту «неподкупную» милицию. Делай то, что задумал, и обо мне не беспокойся, все будет в порядке.

Еще некоторое время они шли молча, потом Кутепов сказал:

— Я сегодня вечерним рейсом возвращаюсь в Москву, а затем мне надо в Берн, Цюрих. Я все дела постараюсь уладить побыстрее и вернусь сюда недели через три. И, как договорились, буду ждать вас в гостинице «Золотой Рог». Ты понял?

Глеб улыбнулся. Обо всем этом они говорили уже не раз, и ему была приятна отеческая забота Николая Ильича. Расставшись с Кутеповым, Кольцов взял такси до пригородной гостиницы под названием «Волна». Одноэтажное, серого цвета, с грязными запыленными окнами, с разбитой каменной лестницей, в прошлом это заведение называлось «Дом колхозника». Поэтому выбор и пал на него.

Рассчитавшись с таксистом, Кольцов направился на задний двор гостиницы. Там члены «научной экспедиции» готовили снаряжение для проникновения в таежную глушь. Еще издалека было видно, как «ученые» с хваткой заправских ковбоев навьючивают мулов.

— Я не понял, — вместо приветствия закричал Татенков, как только появился Глеб. — Что это такое? — Он указывал на вьюки.

— Спокойно, Ветеран, спокойно, — урезонил его Кольцов. — Во-первых, я уже не Глеб, а Филипп. А во-вторых — это оборудование и снаряжение для нашей экспедиции. Как же вы, господин Лозанов, собираетесь изучать флору и фауну здешнего края?

Татенков осекся, услышав свою липовую фамилию, он был немного ошарашен. Подойдя к Глебу почти вплотную, шепотом спросил:

— А воевать будем твоим «ТТ» и двумя помповыми ружьями?

Кольцов достал сигарету, закурил и, затянувшись поглубже, выпустил большой клуб дыма в лицо, а затем прорычал ему на ухо:

— Послушай, Ветеран, я не знаю, как это звучит по-латыни, в переводе гласит так: «Каждому овощу свое время». Понял?

Обведя взглядом замерших «сотрудников», еще раз затянулся и, снова выпустив дым, добавил:

— И скажи тем, кто послал тебя делегатом, — придет время, они все узнают. Надеюсь, я говорю доходчиво?

Не дожидаясь ответа, круто повернулся и пошел в гостиницу, в холле его ожидал нанятый Кутепо-вым проводник. Уже у дверей повернулся и тоном приказа объявил:

— На все сборы еще сорок минут, через час выступаем, — и исчез за дверью.

Улнис с Донцовым в это время навьючивали на мула контейнеры с консервами. Услышав этот диалог, Вано шепнул Олегу на ухо:

— Ты смотри, еще и кровью не запахло, а в нем уже хищник проснулся. — И хлопнул напарника по плечу: — Ты, Аристократ, ухо держи востро, Каскадер, глазом не моргнув, не только бандитов уничтожит, но и вооруженные силы нашей доблестной армии, если они вмешаются в драку.

— Послушай, Владис, а почему вы его называете Каскадером? — спросил Олег о том, что его давно интересовало.

Викинг пожал плечами и, затягивая подпругу, проговорил:

— С Глебом я познакомился в Кандагаре, их «Каскад» взаимодействовал с нашим батальоном, вот тогда я его и увидел, и работу его тоже… Насколько я знаю, это прозвище он получил за поншерский рейд, когда шла охота за Ахмат-Шахом Массудом. И сам понимаешь, если волки КГБ дали ему такое прозвище, Глеб Кольцов что-то сделал серьезное.

Наконец все было закончено, и, пока мулы сонно жевали овес, наемники отправились в свои номера переодеться в дорогу. Глеб в это время разговаривал с хозяином гостиницы. Круглолицый якут лет пятидесяти, с плоским сморщенным лицом, напоминавшим засушенный лимон, держа худые узловатые руки на впалом животе, сокрушенно говорил:

— Плохой экспедиция, бедный экспедиция. Плохой экспедиция, совсем плохой.

Глеб посмотрел на часы, усмехнувшись, похлопал старика по плечу, весело сказал:

— Пока, Надымыч, нам пора, а на вертолет у нас действительно нет денег.

— До сви-да-ни-я, — поклонившись, по слогам сказал старый якут и, хитро подмигнув, добавил: — Вернетесь из тайги, заходи.

Глеб искренне рассмеялся и пошел к выходу. Возле двери его ждал невысокого роста коренастый сибиряк-старовер Василий Михеевич Рогов. Месяц назад его нанял Кутепов через своих высокопоставленных знакомых. И, как утверждал Николай Ильич, это был тот самый проводник, какой им нужен: он прекрасно знал здешние места.

Кавалькада из десяти навьюченных мулов вытянулась из заднего двора гостиницы. Мулов под уздцы вели «солдаты удачи», небрежно экипированные в разноцветные туристские наряды. Увидевшие их немногие прохожие вряд ли подумали, что это не научная экспедиция.

Выйдя на городскую окраину, Кольцов дал команду сесть на мулов. Верхом их путешествие значительно ускорилось. Во второй половине дня они уже глубоко проникли в тайгу. Дорог здесь почти не было, так, еле заметные тропинки. Пришлось снова идти пешком. Проводник Михеич был в кирзовых сапогах с закатанными голенищами, в которые были заправлены мешковатые штаны, и выгоревшей красной байковой рубахе, перетянутой самодельным кожаным ремнем. За плечами у старика висел небольшой вещмешок, а на правом плече допотопная японская винтовка. Редкие белесые волосы прикрывала потертая кепчонка. Старик вел караван только ему известной дорогой. Наконец они вышли на небольшую поляну. Михеич повернулся к Кольцову и сказал:

— Здесь, хозяин, — и едва уловимым движением снял с плеча винтовку. Это движение насторожило Глеба, рука скользнула к кобуре, а про себя подумал: «Прекрасное место для засады, и никто не узнает…» Но прошла минута, другая, ничего не происходило. Проводник поставил свою винтовку под дерево и растирал затекшее плечо, остальные, видя, что привал, тоже разминались. Глеб осмотрелся вокруг — девственный лес, ни одного следа живого существа, тем более никаких следов тайника.

— Михеич, а ты не ошибся? — спросил Кольцов, глядя в упор на проводника.

Проводник не отвел своего взгляда, лишь как-то по-детски улыбнулся и ответил:

— Тот, кто получает хорошие деньги, никогда не ошибается, хозяин.

— Так где же тайник? — уже теряя терпение, спросил Кольцов. Михеич пошел в конец поляны в тень небольшой ели, туда, где буйно разросся папоротник. Наклонившись, он вытащил из земли кусок стального тросика, потащил его на себя, тут же кусты папоротника разъехались, образовав в земле отверстие. Кольцов поспешил к проводнику. Стоя возле отверстия, он посветил фонарем, луч света выхватил из темноты аккуратно сложенные контейнеры.

— Шлосов, Лаптев, Гудыма, Донцов, — скомандовал Кольцов, — развьючивайте мулов. Продукты и спальные мешки в одну сторону, весь прочий хлам в другую. Остальные будут заниматься изыскательской работой. Надо побыстрее опорожнить тайник. Ну, живо, что стоите, начали, — рявкнул он на свою команду.

Затем повернулся к проводнику:

— Михеич, ты пока походи посмотри, чтобы посторонних не было вблизи.

Старовер удивленно пожал плечами, дескать, откуда здесь посторонние, но перечить не стал, взял винтовку и растаял в зарослях.

Тем временем наемники начали перевоплощаться из ученых-натуралистов в суперсолдат. Пока Шлосов со своей группой распрягал мулов, остальные извлекали из тайника контейнеры, запаянные патронные цинки, большие тяжелые ящики. Все происходило в полной тишине. Эти люди знали, что им делать и как, и лишние слова были только помехой. Когда тайник был опустошен и мулы освобождены от своей поклажи, только тогда Кольцов подал новую команду.

— Сейчас все занимаются вооружением и экипировкой.

Через минуту поляна наполнилась скрежетом вскрываемых контейнеров и ящиков. Из них вынимали, еще в смазке, винтовки, автоматы, пулеметы… Все эти образцы стрелкового оружия тут же приводили в боевую готовность. Снимали пропарафиненную бумагу, в которую оружие было завернуто, очищали от смазки. Затем оружие разбиралось, смазывалось и наконец снова собиралось, проверялся ход затвора, курка. После чего укладывали оружие на брезент, а Глеб проверял наличие. Четыре автомата «АКМ» и легкий пулемет «РПК» поблескивали вороненой сталью на солнце. Рядом, опершись на сошки, стояли два пулемета Калашникова, возле них лежали угловатые обрубки четырех израильских пистолетов-пулеметов «узи». Глядя на них, Глеб улыбнулся: «Любит Ильич заграничные штучки, где он их только достает». Дальше лежали кобуры с западногерманскими пистолетами «парабеллум» и десяток зачехленных ножей разведчиков. В стороне от стрелкового оружия располагался штабель ядовито-зеленых труб — одноразовые гранатометы «муха». Мысленно отметил про себя Кольцов — два десятка. За гранатометами лежали еще три трубы, но большего калибра — реактивные огнеметы «шмель».

— Глеб, — вдруг окликнул его Татенков, — что это такое? — Он указывал на разобранный контейнер, в котором лежало какое-то странное орудие, поблескивая на солнце защитной смазкой.

— Там есть конверт, — безразличным тоном ответил Кольцов.

— Я прочитал, что там написано, — проговорил немного сбитый с толку бывший майор.

— Ну и что там написано? — стараясь скрыть улыбку, спросил Глеб.

— Что это подарок ко дню моего пятидесятилетия.

— Так чем ты недоволен? — все-таки улыбнулся Кольцов.

— Тем, что пятьдесят мне было три года назад, — рявкнул Татенков.

Все, кто слышал этот диалог, рассмеялись.

— Знаешь что, Ветеран, — Кольцов примирительно похлопал его по плечу, — все-таки лучше получать подарки позже, чем вообще их не получать, согласен?

— Согласен, — сказал Ветеран. — Но где инструкция к этому подарку, чтобы я его хоть по назначению использовал?

— Где-то должна быть, ищи.

Глеб пошел проверять остальное вооружение. Прикинул количество патронов, гранат, пересчитывать их не стал (дурное и неблагодарное занятие). Взрывчатку и мины вообще не проверял, это царство Гудымы. Тот разложил их в одной ему известной последовательности и колдовал над ними. Глеб, глядя на этот ритуал, подумал: «Не зря его Викинг окрестил Архимедом».

Наконец он нашел то, что искал: две снайперские винтовки, «СВД» и «СКС», у обеих мощные шестикратные оптические прицелы с инфракрасной подсветкой для ночной стрельбы. Обе оснащены глушителями для бесшумной стрельбы. Отличались разве что внешне.

Каскадер огляделся, поляна больше походила на оружейный рынок, чем на лесную плешь. Своей ревизией Глеб остался доволен.

— Эй, Каскадер, — вновь раздался голос Татенкова.

Глеб повернулся и посмотрел в его сторону. Ветеран сидел на траве, установив возле себя нечто среднее между минометом и базукой, рядом стояли еще какие-то приборы типа компьютера.

— Ты, в конце концов, можешь мне объяснить, что это такое, черт бы тебя побрал? — набросился на Кольцова бывший майор.

— Хорошо, хорошо, — успокоил его Глеб, — это нечто среднее между безоткатным орудием и ракетной установкой, экспериментальный вариант фирмы «Фольгоре-Х». Ни одна армия мира пока не имеет подобной штуки.

Татенков, сузив глаза, с раздражением спросил:

— И все-таки, что это такое?

— Стодесятимиллиметровый станковый гранатомет, оснащенный квантовым дальномером и электронно-вычислительной системой наведения, — отчеканил Глеб.

— То есть? — не унимался Ветеран.

— То есть незадолго до стрельбы ты устанавливаешь эту штуку со всеми этими делами. — Он указал на дальномер и компьютер. — При помощи дальномера снимаешь данные о цели, вносишь их в компьютер, а также способ ее поражения. — Видя в глазах недоумение, объяснил: — То есть ты будешь стрелять прямой наводкой или навесом с закрытой позиции, а можно даже приспособить под шрапнель. Вносим все эти данные в память компьютера. До пяти целеуказаний, — подчеркнул он, — компьютер делает все вычисления, и цели поражены. Понял?

— Не понял, — как-то странно скосив голову набок, сказал Татенков.

— Что не понял? — уже начинал терять терпение Кольцов.

— Как вычисляется? — спросил Ветеран, все еще стоя в той же позе.

— Автоматически, — прорычал Глеб. Он уже злился и на себя, и на Кутепова за глупую мысль подарить этот гранатомет. Черт возьми этого тупоголового Ветерана, который привык к примитивным базукам.

— Это же не гранатомет, — взорвался Татенков, — это голливудская бутафория для очередного боевика. Нет — это не гранатомет, это счетно-вычислительный комплекс. Как я во всем этом разберусь, а?

— Для таких тугих, как ты, есть обычный прицел с зеркальным отражателем, — Кольцов подскочил к гранатомету. На трубе ствола, как нарост, был зачехлен прицел. Сорвав чехол, он рявкнул: — Вот видишь!

Назревал скандал, кто-то должен был разрядить обстановку. Но, зная крутой нрав Кольцова, никто не решился встать между ним и Татенковым. Вдруг подал голос Донцов:

— Послушай, Ветеран, я немного разбираюсь в программировании, думаю, вдвоем справимся.

Олег, конечно, умолчал о том, что курс программирования прошел на Петровке, 38.

Осевшая роса разбудила Георгия Шлосова. Ежась от холода, он потянулся и выскользнул из спального мешка. Все спали, только на самом краю поляны, в кустах, угадывался силуэт часового. К нему и направился Шлосов. Он старался идти бесшумно, но наступил на сухую ветку, раздался треск, и в то же мгновение щелкнул затвор автомата.

— Спокойно, Олежек, это я, — поспешил объявить шепотом Георгий.

— А, Полковник, — пробурчал рассерженно Донцов. — Чего поднялись ни свет ни заря?

— Никак не могу привыкнуть к таежной жизни, мошкара заела, — оправдывался Шлосов. — То духота, то сырость до костей пробирает. Пойду умоюсь.

Он направился к роднику. Вернее, это был ключ, бивший из-под камней. Раздевшись до пояса, Георгий умылся. После водных процедур вытерся своей рубахой и, не надевая ее, вернулся на поляну. Наемники уже проснулись и готовились к предстоящему маршу. У каждого из «солдат удачи» был контейнер, на котором были написаны его инициалы. В контейнере — комбинезон, подогнанный по размеру, легкие, но прочные штурмовые ботинки с высокими голенищами, на шнурках. Кроме этого, там было то, что каждый из наемников заказывал для себя. Сейчас эти контейнеры вскрывались, наемники надевали комбинезоны, зашнуровывали ботинки, затягивали сбрую. Татенков и Болонидзе красили лица камуфляжными красками.

Лаптев в пятнистом комбинезоне, весь затянутый ремнями, увешанный подсумками с запасными магазинами и гранатами, повесил на шею «АКМ», а на свою коротко остриженную голову надел кепку с длинным козырьком. В этот момент он был похож на десантника «третьего рейха».

Улнис смотрелся не так эффектно, как его товарищ. Комбинезон до груди расстегнут, ремни сбруи не затянуты толком, кобура с «парабеллумом» свесилась до паха, кинжал висел на пояснице, как саперная лопатка, гранаты без подсумка были зацеплены за предохранительные рычаги. На голову он надел выцветшую панамку. Автомат на плече у него почему-то не держался, и поэтому «узи» был в руках.

Гудыма и Шлосов оделись быстро, четко подогнав под себя ремни амуниции. Шлосов накинул на плечо ремень винтовки, а Гудыма взял на локоть «узи». Ножны с кинжалом были у него по-водолазному прикреплены к голенищу правого ботинка. Шлосов, увидев такую диковину, поинтересовался, что это такое.

— А, — небрежно махнув рукой, ответил Гудыма, — игольчатый кинжал, оснащен баллончиком со сжатым газом. Предназначен для борьбы с акулами. — И, рассмеявшись, добавил: — Представь себе, втыкаешь такое шило акуле в бок, и получается дырка, как от базуки.

Кольцов одевался не спеша, тщательно затягивая на себе ремни амуниции, проверяя, чтобы ничего не беспокоило на марше. «ТТ» в полуоткрытой кобуре на правом боку, кинжал слева на животе, гранаты в подсумке с левого бока, подсумки с запасными магазинами справа, возле кобуры. Еще один длинный лунообразный магазин вставил в голенище, надел на голову кепку. И теперь наблюдал, как собирается Донцов.

Олег тщательно проверял свою амуницию и вообще старался подражать Глебу. Наконец достаточно упаковался, по его мнению. Он поднял с земли автомат, передернул затвор, поставил на предохранитель, встал перед Кольцовым в позу плакатного солдата.

Кольцов скептически оглядел его:

— Вид, как у заправского джи-ай, вот какой ты будешь в бою…

Потом посмотрел на свою команду. Увидев Вано Болонидзе, усмехнулся: тот больше походил на куст, чем на человека. Помимо того что маскировочный комбинезон был обклеен нейлоновой травой и листьями, так еще и лицо невозможно узнать: сплошные узоры салатового, коричневого и черного цветов. Только «РПК» в его руках обозначал, что это все-таки человек. Татенков был более скромен как в экипировке, так и в камуфляже лица. Глядя на Улниса, Глеб сделал кислую мину, но ничего не сказал — все равно бесполезно.

Лаптев, Шлосов и Гудыма были словно одним мастером сделанные оловянные солдатики, различить можно только по оружию да головным уборам, у Георгия была стандартная фуражка Советской Армии, а у Алексея черный берет морской пехоты и черные большие очки, скрывавшие глаза и верхнюю часть лица.

Расстелив карту, Кольцов сказал:

— Итак, смотрите сюда. Вот маршрут, по которому мы будем двигаться. Первым пойдет Янычар, будешь двигаться на расстоянии полмили, но смотри, чтобы никакого шума. По бокам пойдут, не больше чем на двести ярдов прикрывая фланги, Ветеран слева, Полковник справа. С тыла нас будут прикрывать Викинг и… — Глеб покосился на Олега, у него в глазах была мольба —…и Аристократ. Остальные в караване. Михеич первым как проводник, за ним Лопата возле пулеметов, потом я возле снайперских винтовок и гранатометов, а затем Архимед со своими дьявольскими игрушками. Ясно говорю?

Ответом было молчание.

— Тогда выступаем. Первый, пошел, — скомандовал Кольцов, и Вано исчез в ближайшем кустарнике.

Затем, немного погодя, Михеич вскинул на плечо свою винтовку, взял под уздцы первого мула, пошел по едва видной тропинке. Шлосов и Татенков тоже растворились в тайге. Лаптев вел двух мулов, связанных уздечками за вьюки. Алексей Гудыма ждал своей очереди, гладя морду рыжего мула, первого в его тройке. Глеб жестом подозвал к себе Донцова.

— Олежек, будь внимателен, не зевай. Но смотри, чтобы оружие было на предохранителе. Любой неожиданный выстрел может нам дорого стоить. — Видя в глазах Донцова недоумение, добавил: — В случае чего Викинг даст тебе время снять автомат с предохранителя.

— Да, я понял, все будет хорошо, — успокоил его Донцов.

— Ну все, — Глеб потянул за узду переднего крутобокого, с длинными, как у осла, ушами мула.

Поляна опустела. Олег повернулся, разыскивая глазами Владиса. Тот сидел под кустом, дымя сигаретой, в правой руке он держал штурмовой кинжал. И, глядя в отшлифованный клинок, как в зеркало, левой рукой выдавливал прыщ на нижней губе.

— Ну что, пойдем? — спросил Донцов, глядя на «узи», автомат удобно лежал под правой рукой Владиса.

— Сейчас, — ответил тот, быстро делая несколько глубоких затяжек. Потом вонзил кинжал в землю, вытащил и в образовавшуюся щель засунул окурок. Примяв грунт, сказал: — Вот так, и никаких следов. Хотя по части следов Янычар спец, — добавил без всякой связи. Поднявшись с травы, он повесил «узи» на плечо и глубоко вздохнул: — Пошли.

Шли молча, лицо Владиса было сосредоточенно, двигался он бесшумно, как будто шел по воздуху.

Уже второй час они идут, Олегу надоело любоваться девственными красотами тайги, он давно хотел заговорить, но замкнутое лицо Владиса не располагало к беседе. Наконец он решился:

— Чего это ты все молчишь, Викинг?

— Сэр, для вас это просто прогулка, — заговорил Владис раздраженно, в глазах светились какие-то странные огоньки. — А для меня работа, и за нее мне платят. Ясно?

— О’кей, — буркнул недовольный Донцов. Ул-ниса как будто подменили. Обычно балагурит, на все ему наплевать, а тут само внимание и сосредоточенность.

Они продолжали идти молча. То ускоряли шаг, то, наоборот, замедляли. Улнис свой пистолет-пулемет повесил на шею, но все равно поддерживал его правой рукой. Тропинка, по которой они шли, постепенно начала уходить под склон небольшого холма.

Донцов и Улнис уже достигли поворота, как где-то рядом раздались голоса. Олег не успел еще ничего сообразить, как напарник толкнул его в кусты и сам, сняв с шеи «узи», залег в высокой траве. Из-за холма показалась группа крестьян, трое мужчин и две женщины. Одна из них вела на поводке козу. Когда голоса крестьян стихли вдали, из травы поднялся Улнис и жестом позвал напарника.

Когда Олег подошел, прибалт спокойно проговорил:

— Все в порядке, они нас не заметили.

— А если бы заметили? — спросил Донцов.

Улнис криво усмехнулся, вытащил из ножен кинжал. Сразу лицо его стало суровым, он провел лезвием по горлу. Затем, спрятав нож в чехол, снова усмехнулся.

— Вот так, — сказал Владис, ставя свой «узи» на предохранитель.

— Но ведь это ни в чем не повинные люди, крестьяне, — вырвалось у Донцова.

— Запомни, парень, — прорычал прибалт, лицо его стало каким-то зверским. — На войне нет людей, а есть задание, которое надо выполнить, есть противник, которого надо обойти или уничтожить (в зависимости от условий), и есть свидетели. А свидетели для такого дела не нужны. Они трупы, если что-то увидели или мешают дальнейшему продвижению. И если ты этого не сделаешь, то ты сам труп. Противник быстро примет контрмеры, узнав что-то интересное для себя.

Опустив веки, Улнис улыбнулся детской невинной улыбкой и спросил у Донцова:

— Ты хочешь быть трупом?

— Нет, — вырвалось у того, хотя он толком не понял суть вопроса.

— Правильно, — открывая глаза, сказал Улнис. — А за невинных жертв можешь не переживать, о них напишут газетные шакалы, да еще поднимут такой вой…

Не договорив, он махнул рукой и пошел догонять караван. Олег последовал за ним, пряча в кобуру свой «парабеллум».

Они молчали, прибалт осматривался и прислушивался к звукам тайги. А бывший оперативник шел и думал: «Боже, какое он чудовище, мясник, — от одного воспоминания о кинжале у горла Олегу становилось не по себе. — Я тоже, случалось, убивал, но то были преступники, а это обычные крестьяне — и под нож, как скот».

— Послушай, Олег, ты, случайно, не в ментовке служил? — неожиданно спросил прибалт.

— А ты что, меня там видел? — вопросом на вопрос ответил Донцов, проницательность спутника его насторожила.

— Нет, — добродушно объяснил Улнис, — просто эта твоя глупая привычка.

— Привычка? — переспросил Олег. — Какая привычка?

— Профессиональная привычка ментов: чуть что, хвататься за пистолет. А в тайге ты можешь только застрелиться, убить же кого-то — ну разве что приставив пистолет к брюху. Имея за плечами автомат, хвататься за «люгер» может только мент, ясно?

— Ясно, — буркнул Олег.

Сняв с плеча свой «АКМ», он решительно двинулся вперед. Улнис хмыкнул и не спеша пошел за ним следом. А вообще этот парень его забавлял. Пройдя немного, Олег вдруг повернулся к Владису и резко спросил:

— Викинг, скажи, Каскадер тоже такой?

— Какой? — переспросил Улнис, его голубые глаза сделались презрительно-холодными.

— Ну вот так, мог бы безжалостно зарезать крестьян.

— Нет, он не такой. Каскадер — это же человеколюб, гуманист. Но ты при случае расспроси его, как он в Афгане зарубил пару дехкан и, чтобы не было следов, зарыл их. И все ради того, чтобы выбраться из той мясорубки. Вот так.

И, видя в глазах Донцова недоумение, Владис засмеялся ему в лицо. Этот смех вывел Олега из оцепенения. Он резко повернулся и пошел вперед, думая о превратностях жизни и о том, что его ждет в этой глуши не романтика, а кровавая бойня. «И зачем я сюда полез?» — весь день преследовала его эта мысль.