"Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией" - читать интересную книгу автора (Соколов Дмитрий)

Глава 4. «Праздник новой жизни» (Новый Год = Первомай = День Рождения)

Праздники такого рода – чуть ли не единственные признанные ритуалы, которые остались в нашей культуре на достаточно серьезных правах. Но, конечно, вид их оставляет желать лучшего. Их общий мифологический смысл мне кажется очень простым: психике удобно «обнуляться»; ставить границу, через которое прошлое не перебирается; сжигать старое и отжившее вместе с временами года, которые проходят. Душа «медленно заботится о новых переменах», суета сжевывает перемены дней; поэтому удобно и осмысленно какой-то день специально посвятить тому, что – «тут граница», конец старого, начало нового.

История раскидала несколько праздников подобного типа по кругу года. В основном эти праздники приурочены к солнцестояниям (как Рождество и Ивана Купала) или к наступлению весны (как первое мая или пасха), когда обновление особенно ощутимо во внешней и внутренней природе. Понятно, что я сейчас выделяю только один общий их аспект, вот это простое «конец старого – нулевая точка – новый отчет».

Лично мне больше всего нравится Первое Мая, древнейший языческий праздник. В частности, он почти лишен всяких культурных ассоциаций (советские демонстрации в честь Международного Дня Трудящихся в смысловом и символическом пространстве мне кажутся бессмысленными, и тем, кстати, прекрасными: сквозь такую «прозрачную» завесу «праздника в честь ничего» яснее просвечивает древняя и великая основа). А потому такой праздник легче нагружать собственным смыслом.

Что я люблю устроить на Первое Мая – так это спонтанную группу, которая сама бы придумывала и осуществляла собственные «ритуалы». Общий уровень знаний о древних обычаях у нас обычно очень низок; тем легче проявляется «бессознательное знание» того, что и как надо делать; и тем живее и интереснее оно реализуется. Практика показывает, что десяток людей, никогда не штудировавших Элиаде или описания Вальпургиевой ночи (потому что и она приходится на те же дни года), прекрасно и «правильно» справляют праздник.

Первой значимой частью такого праздника являются «проводы старого». То есть «старое» надо обозначить, вспомнить, определить как законченную сущность – и уничтожить. Проводы зимы со сжиганием чучел широко известны (потому что были чрезвычайно широко распространены). Подобные процессы происходят так или иначе всегда.

Отличным примером (совершенно спонтанным) было однажды закапывание одной девицы на черноморском пляже. Девушка вела себя как-то очень неприятно для окружающих, в первый день получила кличку «Штучка», а во второй очень сильно опоздала. Группа, уже сделавшая пару процессов на берегу моря, встретила ее без любви и сразу села придумывать, как бы деву примерно наказать. Штучка была, кстати, очень симпатична внешне и разодета очень элегантно и «кудряво». Мы обсуждали довольно долго; наверное, с пятнадцать минут. Решили в конце концов похоронить ее в местном песке. Интересно (мне), что вроде бы возмущенная Штучка миллион раз могла встать и уйти – никто бы за ней, конечно, не гнался. И пока мы копали яму (руками) – тоже никто ее не держал. Но психология – это гипноз; не встала и не ушла, и даже не сняла ни одной своей элегантной одежки. Мы положили ее в яму и засыпали песком. Не как Саида в «Белом солнце пустыни», полегче, по грудь. Потом прочитали каждый надгробную речь; кто-то осмысленно: что свое он хочет похоронить; кто-то всякую смешную ерунду.

Под конец произошло несколько вещей, которые подчеркивали символический характер происходящего (кого и зачем мы хоронили). «Могилу» украшали разными предметами, и один парень поставил на верх холмика пустую пластиковую бутылку; а другой схватил ее и громко прочитал: «Миргородская – королева минеральных вод!». Намек поняли почти все: Штучка стала «королевой весны», или «королевой природы», чье символическое убийство и погружение в землю обеспечивало возрождение всей природы и нарождение нового.

Почти в ту же секунду бросилась в море купаться «первая леди» нашей группы – та, кого, я уверен, выбрали бы королевой, если бы мы такую выбирали. Вода была холодной, и это было основной причиной, почему мы не стали бросать туда Штучку. Что ж – вторая кандидатура на роль Королевы сделала это за нее.

Пролитие крови тоже не редкость на таких процессах. В сущности, когда нынешний «простой народ» жрет до отвала на подобных праздниках шашлыки, он исполняет вторую часть обряда, где в первой части животное забивали и резали. Я вспоминаю в связи с этим другую «Майскую мистерию», где я водил людей «по стеклам» – босиком по куче битого бутылочного стекла. Обычно такие процессы проходят совершенно бескровно и спокойно. Этот же день нашей мистерии был посвящен «раскаянию и молитве», и вот так или иначе на стеклах порезались понемногу почти все – или даже совсем все. Но никого это не смутило: как-то эти капли крови были «по теме», «за грехи наши». Поздно вечером мы показывали хождение по стеклу на большом собрании других людей – и на этот раз не порезался из нас никто.

Проводы «Старого года»… Вытряхивание из своего тела остаточного напряжения, перерезание завявших пуповин, прощение долгов. «Эту границу ты не перейдешь, останешься в прошлом». Пока-пока!

Вторая часть «праздника обновления жизни» – это часть «нулевая». То, что я говорю, может быть, звучит не совсем «классично», но я имею в виду очень простую и известную вещь. Между «смертью» и «возрождением» есть некий участок времени и бытия, который происходит на «ничейной» земле в «нулевом времени». Всякие «Книги Мертвых», возможно, описывают эти состояния – в этом я не спец. В моем представлении это нечто вроде попадания в «никуда», где привычные формы утрачиваются, а о новых еще можно не беспокоиться. Старого уже нет, а нового еще нет; так что же есть? Есть пресловутое (для многомудрых элиадовцев) illo tempore, перво-время, когда времени не было. Есть «твое лицо до рождения» (дзэнский образ, ТМ). Есть в определенном смысле выход из состояния человеческого и какое-то время разгуливание на свободе, «пока недремлющий брегет не прозвонит ему обед».

Это очень просто в формальном смысле.

В реальных действиях это может быть, конечно же, очень разными вещами.

Например, «самой базовой» медитацией – сидишь, смотришь; ничего не происходит; ты не ты, ты – «чистое сознание».

Например, «темной комнатой», где люди встречаются в полной тьме. При запрете на разговоры дело еще больше приближается к «нигде». Очень сильные ощущения, «совершенно нереальные», как многие их потом описывают.

Например, таким «карнавалом», где каждый играет «не себя». Совершенно замечательные бывают расклады. И мне добавляет прелести тот факт, что больше такого никогда не увидишь, все совершенно одноразовое, только сейчас и только у нас.

Поэтому так трудно об этом рассказывать. Не с чем сравнивать.

Вот вдруг вспомнил: был один такой паренек, которого «центральной ночью» обуяло счастье отсутствия «я». Я захожу в комнату, где он лежит, и спрашиваю: может, тебе чего надо? А он поворачивается ко мне и отвечает: «Я» не существует!» Я понимающе киваю и поворачиваюсь уходить. Тогда он бросает мне вслед: «Но тело хочет чаю!»

На позапрошлой майской мистерии было затмение луны (о котором я заранее не знал).

Я уже упоминал, что ведьминский шабаш, «Вальпургиева ночь» приходится на это же время года. Это именно «ночь» – время между вечером и утром. В эту ночь бушуют самые разные силы, пляшет огонь и пляшет Зеленая Ведьма (дух растительности), люди летают, мир перемешивается как варево в том страшном котле. Конечно, ведьмам и их празднику можно было бы посвятить отдельную главу, но я опять отговорюсь тем, что не спец, и только поклонюсь с почтением и подмигну: «Мы с вами – одной крови!»

___

И наконец часть третья – это праздник встречи нового. Что оно такое и какое оно – мы еще не знаем; но мы приветствуем его, как утро. (Очень здорово, если это происходит на рассвете). День рождается; духи неизвестности отступают; здравствуй, солнышко!

К новому хорошо повернуться самой красивой и верной стороной: «как новый год встретишь, такой он и будет!» Оттого и хорошо его встретить, например, общим шествием в красивых одеждах, убранными цветами и зеленью, со счастливыми лицами, с радостью. Спящая Красавица очнулась ото сна, и весь мир просыпается вместе с нею. Что плавно переводит нас к следующей главе.

Чаще, чем наоборот, «новая жизнь» приходит к человеку любовью. «Первомайские» действа особенно щедры на «романы», влюбленности, возгорания страсти. Я со своей Виткой познакомился в начале мая. И сына мы зачали через несколько лет в эти же ночи. Одну из майских мистерий в Вороне мы позже стали называть «любовной», так много там было сладкой страсти. Виноваты, конечно, соловьи и цветущая глициния…

Я хочу в заключение рассказать одну сказку, которая мне кажется «по теме».

Жил-был Андерсен, старый грустный сказочник с длинным носом. Жил он один, дрожал над каждой копейкой, хотя был довольно богат, и все время грустил и лил слезы над своими воспоминаниями и мечтами. Когда-то он сочинил множество замечательных сказок, которые полюбились взрослым и детям всего мира, но с тех пор утекло много воды, прошло много лет, и он уже давно писал только очень грустные сказки, от которых на душе становилось печально и тоскливо. Он боялся простудиться, заболеть чем-нибудь похуже, боялся воров, незнакомых прохожих и очень боялся умереть. Вместо себя он отправлял на тот свет множество мальчиков и девочек, стариков и старух, добрых и злых героев своих сказок. И чем больше их умирало в его бумагах, тем больше он боялся за себя. Каждый вечер, перед тем, как лечь спать, он клал у своей постели записку: «Я не умер!» – потому что боялся, что заснет так крепко, что его похоронят живым.

Однажды старый сказочник сидел в своем доме, а за окном лил холодный дождь. Горела печь, и в комнате было тепло, зато за окном ветер и ливень так и бушевали! Вдруг в дверь его комнаты кто-то постучал. Сказочник встал и открыл замок. На пороге стоял красивый мальчуган, совсем голый. В руках он держал лук и стрелы, с которых, как и с него, лилась вода. Мальчик дрожал – наверное, от холода – и старый сказочник сразу впустил его в комнату. Там он усадил мальчика у камина, накинул на него свой халат и дал ему вина и яблок. Мальчишка обогрелся и повеселел. Он вытянул ноги к камину и стал петь, а потом встал и пустился танцевать.

«Какой ты веселый мальчуган!» – сказал старый сказочник. Он всегда так говорил детям перед тем, как припугнуть их какой-нибудь грустной или жуткой сказкой.

«Да, я весельчак!» – сказал мальчишка. – «Смотри, что я умею!»

И он схватил свой лук, который уже высох у камина, вложил в него стрелу и выстрелил прямо в сердце старого поэта.

Тот закачался и упал на пол у камина. Ему было очень больно, все поплыло у него перед глазами.

«Зачем ты это сделал, скверный сорванец?» – из последних сил спросил Андерсен.

«Чтобы прочистить тебе сердце и мозги!» – закричал мальчуган.

Старому поэту показалось, что он умер. Потом он открыл глаза и увидел, что кровь, которая вытекла из него, образовала на полу очень красивую лужицу. Он стал обводить ее пальцем и пририсовывать к ней кружева и завитушки. Потом он увидел огонь в камине и застыл перед его красотой. Медленно-медленно он встал с пола и открыл окно. Дождь уже перестал, и на улице пахло прекрасно и празднично. Из окна противоположного дома ему замахал рукой его знакомый мальчуган, маня его к себе. Старик вышел из двери, но подумал, что его могут хватиться, и тогда взял записку, которую клал на ночь у своей постели, вымарал слово «не» и положил ее перед входом. Тогда он перешел улицу и пошел туда, откуда звал его мальчуган. Тот стоял у открытого окна какой-то комнаты и держал за руку очень симпатичную малютку, совсем махонькую и тоже голенькую. «Смотри!» – кивнул он поэту и показал в глубь комнаты. Там в постели занимались любовью очень красивые молодые парень и девушка. У каждого из них глубоко в груди торчали такие же стрелы, как и в старом поэте. Он опять, как к огню, надолго прикипел к ним взглядом. Когда они стали задыхаться и кричать от страсти, мальчуган подтолкнул малышку: «Иди!» – и она отправилась туда и заняла свое место в животе будущей мамы. Старый поэт и сказочник смотрел во все глаза: он никогда не видел ничего красивее.

Потом мальчуган взял его за руку и повел по воздуху наверх. На небе стоял дворец, а там поэта встретила прекрасная женщина, в которой он узнал Богородицу. «Как ваши дела?» – спросила она. Поэт молча склонился в счастливом поклоне. «А это мой сын, его зовут Амур», – сказала Богоматерь. – «Ведь это он помог вам дойти? Правда, он очаровашка?» Старый поэт опять кивнул и заплакал от переполнявших его чувств. «Проходите в спальню», – сказала она. – «Вам надо немножко отдохнуть, а завтра – в новую дорогу. Ведь вы еще так молоды и так мало видели!»