КОСТИК

Хитрая малина

Перед отъездом в Ульяновск, третьеводни, бабушка сказала:

— Не вешайте носы, ребятишки! Как-нибудь июль без меня перетерпите.

Помолчала, улыбаясь всеми морщинками своего доброго, открытого лица, и добавила, разведя руками — тоже морщинистыми и тоже добрыми:

— Он, июль-то, году середка, а лету макушка. Чародей из чародеев! Взвидеть не успеете, стрижи мои непоседливые, как июль пролетит. А тут и я заявлюсь… Через месяц Любаша, внучка-то, думаю, и сама попривыкнет к своему первенькому.

И вот нынче он пришел — июль-чудесник. Костик стоял на покосившемся крылечке бабушкиной дачи — «домушка на куриных лапах» — так она в шутку прозвала свою засыпную хибарку, — стоял и смотрел во все глаза… На что смотрел Костик? На все сразу: и на высокое-высокое небо — оно уже с утра поголубело, и на спокойную красавицу яблоню с тугими, но пока еще зелеными по кулачку яблоками, и на кудрявый веселый вишенник с алеющими ягодками-точками, и на бегающих вприпрыжку за невысоким заборчиком детсадовских малышей в белых панамках. Смотрел и улыбался до ушей. А если Костик улыбался, на левой щеке у него всегда вздувался бугорок-подушечка и концы губ как-то невольно тянулись к этому розовому бугорку.

Да-а, и знатно же они с Тимкой заживут на родине матери! Не зря мама с начала весны твердила: «Непременно на все лето отправлю вас к бабушке на Волгу. Костик после ангины вон какой синюшный ходит. И тебе, Тимофей, не во вред будет. А там и воздух медовый и фрукты всякие. К тому же река с горячими песочками. Не на всяком курорте такое сыщешь!»

Правда, у них в целинном совхозе воздуху тоже хоть отбавляй. Неоглядные казахские степи расхлестнулись во все стороны, расхлестнулись до самого горизонта, зыбуче-маревого, будто расплавленное олово. Но нет еще там ни садов с эдакими вот кряжистыми яблонями и густущим вишенником, нет там и речушки, ну хоть совсем крошечной, в ниточку… А в нестерпимый зной, когда негде укрыться от кусачего, жалящего солнца, так хочется отвести душу и поплескаться в журчащей проточной водице!

Костик вприскочку — прыг, прыг! — спустился с крыльца на землю и, обогнув рябину, побежал к малиннику. Еще час или два назад, провожая брата до калитки — Тимка отправлялся на рынок за продуктами, — полусонный Костик приметил на высоком кусту две крупные спелые ягодки.

«Подождите меня маленько… Вот я посплю еще чуток, а потом приду и съем вас», — сказал про себя Костик, глядя на пунцовеющие ягоды, когда возвращался к даче. Пушистые, загнутые кверху ресницы то и дело слипались, и он усердно тер глаза кулаком.

До койки он доплелся кое-как, чуть ли не засыпая на ходу, и тотчас повалился, уткнувшись носом в примятую, но уже похолодавшую подушку. А пробудившись ото сна, Костик сразу же вспомнил про пупырчатые наливные ягоды.

Теперь-то они никуда от него не денутся! Костик прибавил шагу. Вот и приметный куст малины, стоящий чуть впереди других кустов, скромненько жавшихся к забору.

Вдруг Костик остановился. На него смотрела всего-навсего одна ягодка. А куда делась другая, самая-самая крупная? Растерянный и огорченный Костик наклонился над кустом. Осторожно снял с кремовой тычинки нагретую солнцем ягоду. Она пахла горячим вареньем. Словно таз с приторно-сладким булькающим вареньем еще стоял на тагане, вот тут рядом.

Осторожно сжимая губами ягоду, Костик увидел и ту — самую крупную и самую огненную. Она лежала у его ног. Переспела ягодка — не удержалась на ветке.

«Ух ты, хитрюга! Спрятаться от меня захотела?» — покачал укоризненно головой Костик.

Присев перед колючим кустом, он поднял ягоду, сдул с нее черные крапинки земли, застрявшие в золотистых ворсинках. Подержал на ладони — тяжелую, сочную, холодную. Интересно, почему малина не родится с яблоко? Съел бы три такие ягоды — и сыт! Костик вздохнул. Наверно, ученые проморгали: не додумались еще такой сорт вывести. Зажмурив глаза, он положил на язык ягоду. Ох, и сладка у бабушки в саду малина!

Стоило же Костику залезть в гущу зеленого шуршащего малинника, как у него разбежались глаза. И тут и там… со всех сторон на него смотрели спелые ягоды. И он еле успевал их срывать, еле успевал отправлять в рот.