"Очарованная горцем" - читать интересную книгу автора (Куин Пола)

Глава 34

Каллум первым оказался у ворот замка. Следом за отцом бежал Роб. Не каждый день к Макгрегорам приезжали гости. И хотя по большей части это были члены дружественных кланов, ни один из обитателей замка не забыл, что к ним может нагрянуть король… или адмирал Джиллс.

— Финн, отведи Давину к моей матери, — велел Роб, когда юноша поравнялся с ним.

— Она в часовне!

Каллум Макгрегор, задрав голову, окликнул дозорных на стенах:

— Где?..

— Со стороны холмов. Отряд из тридцати всадников или около того. Кто такие, непонятно — слишком далеко.

Роб невольно сжался — ему показалось, сердце его будто взорвалось, и осколки со стеклянным шорохом осыпались к его ногам. Либо Джиллс по дороге набрал к себе в отряд людей, либо… Он вдруг почувствовал, как от первобытного страха пустеет в голове. Значит, это король…

— Знамена видишь? — протиснувшись мимо отца, крикнул Роб дозорному.

— Не-а… пока ни одного.

— Зарядить пушки! — громовым голосом скомандовал Каллум, обернувшись к высыпавшим во двор обитателям замка. — Тревога! Предупредите всех! Будем готовиться к худшему.

Роб обернулся к покрытому синяками и ссадинами Уиллу. Оба поняли друг друга без слов — молча кивнув, тот со всех ног бросился к часовне.

— Дядюшка, — Роб повернулся к Джейми, — отыщи Эшера и приведи его сюда. Он знает Джиллса в лицо. Если адмирал среди этих людей, капитан его узнает.

— А если это король, — с мрачным видом подхватил Броди, — то Эшер укажет ему на твою жену.

— Ну, тогда это будет последнее, что он успеет сделать, — прорычал Роб, схватив тяжелый клеймор, который молча сунул ему Ангус.

— Лэрд! — крикнул, свесившись со стены, один из дозорных. — Кажется, их ведет кто-то из горцев! Сдается мне, это Колин!

Роб сжался… у него было такое ощущение, будто чья-то рука вонзила ему нож в спину. Нет, не может быть! А если это так, тогда, выходит, кто-то силой заставил его привести этих людей сюда… И этот «кто-то» среди них! Но Колин никогда бы не рассказал ничего королю. Ничто не могло заставить его указать врагам дорогу в Кэмлохлин — ни королевский приказ, ни меч, ни приставленный к виску пистолет. Младший брат предпочел бы погибнуть, нежели предать их всех.

Беспощадная ухмылка на губах Каллума подсказала Робу, что они с отцом подумали об одном и том же.

— Если Колин привел сюда людей короля…

— Нам пока неизвестно, кто с ним, Роб. Мы даже точно не знаем, Колин ли это, — перебил его Каллум.

Вооружившись, они молча ждали. А замок, который они готовились защищать, ожил и загудел, точно встревоженный улей. Роб слышал, как за спиной под колесами тяжелой пушки захрустел гравий, слышал крики лучников, выстроившихся вдоль крепостных стен.

— Это Колин, — пробормотал Каллум.

И вскинул руку, приказывая лучникам опустить оружие.

Роб вдруг почувствовал, как от первобытного страха пустеет в голове. Ощущение опасности стиснуло горло, а потом стекло вниз по спине. Почему Колин вернулся? Что он натворил? Если он проговорился королю, что его дочь здесь, хватит ли у него подлости указать на нее Якову? Роб бросил затравленный взгляд на дверь часовни. Ну уж нет… он не позволит отобрать у него Давину!

— Это король.

Взгляды всех обратились к подбежавшему Эшеру, вслед за ним спешил Джейми.

— Я не вижу королевского штандарта, но царственную осанку, с которой держится его величество, невозможно не узнать.

— Он прав, — подтвердил Каллум, не отрывая глаз от приближающейся к замку группы всадников, до которых оставалось не более сотни футов.

Во главе отряда скакал его сын — в этом уже не было никаких сомнений. Ехавший рядом с ним высокий мужчина откинул с головы капюшон — и обитатели замка увидели немного бледное, но хорошо знакомое всем лицо. Взгляд короля обежал крепостные стены, вдоль которых выстроились лучники, и наконец остановился на группе вооруженных мужчин, поджидавших у ворот замка.

— Опустить оружие! — рявкнул, обращаясь к воинам, Каллум.

Вложив меч в ножны, он ждал, пока отряд подъедет поближе.

— Дерьмо! — вполголоса прорычал он, повернувшись к старшему сыну. — Ради всего святого, помни, о чем мы договаривались! И не вздумай сказать ему, что она твоя жена!

Эшер первым опустился на колено перед подъехавшим королем. Каллум сделал то же самое, успев, правда, перед этим метнуть на младшего сына испепеляющий взгляд.

— Отец, я…

Каллум молча вскинул руку, приказывая ему помолчать, пока его люди, последовав его примеру, почтительно приветствовали своего короля.

Только Роб остался стоять — заметив это, король оглянулся на Колина.

— Я так полагаю, это и есть твой старший брат?

Молча кивнув, Колин умоляюще посмотрел на Роба. Если бы взгляд мог убивать, он бы сейчас пал мертвым на месте.

— Послушай, Роб, — сдавленным шепотом пробормотал он. — Я сказал только ему! Больше никто не знает, клянусь!

Пальцы Роба сомкнулись на рукоятке клеймора. Не будь Колин его братом, промелькнуло у него в голове, он одним ударом снес бы ему голову… и плевать ему на короля!

— Где она?!

Роб смерил короля мрачным взглядом. Сейчас он ненавидел Якова — ненавидел зато, что когда-то он бросил свою дочь, за то, что обрек ее на жизнь, в которой не было места ни любви, ни радости… Но больше всего за то, что за все эти годы он ни разу не приехал посмотреть на нее.

В груди робко вспыхнула надежда. Элайн! Давины нет — есть Элайн!

— Ее тут нет, — прорычал Роб.

Но, казалось, король его не слышал. Его взгляд выхватил из толпы чье-то лицо, а его глаза… его глаза лучше всяких слов говорили о том, кто это был, Робу даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что у него за спиной стоит Давина.

— Дочка…

Король даже не произнес, а скорее выдохнул это, словно до сих пор не мог поверить своим глазам. Потом медленно спешился. По лицу его струились слезы.

— Ты так изменилась с тех пор, как я видел тебя в последний раз…

Лицо Давины было залито слезами. Опустившись на одно колено, она почтительно склонила голову перед своим королем и отцом.

— Встань, Давина.

Король, бросившись к дочери, помог ей подняться. Роб заметил, как рука короля на мгновение повисла в воздухе, словно ему было страшно коснуться ее. Справившись с приступом слабости, Яков нежно обнял дочь.

Казалось, все вокруг внезапно исчезли… все, кроме Давины. Роб не мог заставить себя сдвинуться с места. Он даже не мог дышать… только молча смотрел, как затуманенный слезами взгляд Давины в первый раз остановился на лице отца. Внезапно Роба захлестнула злость. Он боролся с желанием вырвать ее из рук человека, осмелившегося коснуться губами ее лица. А она… она закрыла глаза, как если бы миг, о котором она мечтала всю жизнь, наконец настал, и только прикосновение отцовских рук могло подтвердить, что все это ей не снится.

Роба бросило в дрожь. Опасность потерять Давину стала, как никогда, реальной. Роб, потемнев, шагнул к ней, но рука Каллума тяжело легла ему на плечо.

— Ты даже представить не можешь, как я жалею, что твое детство прошло без меня!

Проникновенные слова короля, словно острые кинжалы, полоснули Роба по сердцу. Будь на месте Якова любой другой, обратись он с этой фразой к его жене, Роб только порадовался бы за нее — ему ли было не знать, как отчаянно она тосковала по отцу. Любой, но не Яков! Король мог в любую минуту забрать к себе дочь, но не сделал этого! Давина, закрыв лицо руками, плакала. Сердце Роба тоскливо сжалось. Вдруг она не устоит?

И тут она вдруг повернулась к нему… Роб вздрогнул — в глазах Давины он прочел такую муку, что внутри у него все перевернулось.

Машинально повернув голову в ту же сторону, Яков нахмурился. В глазах короля вспыхнуло беспокойство.

— Ты Роберт Макгрегор, — нахмурившись, произнес он. Видимо, вспомнил разговор с Колином. — Тот самый человек, который спас жизнь моей дочери.

Глядя на свою жену, Роб невольно вспомнил тот памятный день, когда впервые увидел ее… Разве мог он не влюбиться в нее?! День за днем он слышал ее смех, любовался ее чудесной улыбкой, то и дело ловил на себе ее взгляд, в котором ясно читался страх. Тогда она еще не доверяла ему. И все равно была неизменно добра и нежна — это и стало еще одной причиной, почему он полюбил ее. Душа Давины была так же прекрасна, как и ее лицо. Она умела любить и прощать. Она простила Эшеру предательство. И сейчас она тоже готова простить — простить отца, когда-то бросившего ее.

— Я в неоплатном долгу перед тобой, — продолжал король, взяв руку Давины в свои. — Ты сделал для меня больше, чем можешь себе представить, — ты вернул меня к жизни.

«А ты готов отнять ее у меня», — мысленно ответил Роб. Нет, он не сказал этого вслух… просто не мог. Но это была чистая правда. Он не мыслил себе жизни без Давины.

— Макгрегор… — Яков повернулся к отцу Роба, — может, пригласишь меня в дом? Нам с тобой многое нужно обсудить.

Бросив на старшего сына печальный взгляд, Каллум задумчиво потер подбородок, потом неохотно кивнул. Подозвав к себе слуг, он велел, чтобы людей короля устроили со всеми возможными удобствами.

— Капитан Эшер, — король с улыбкой хлопнул капитана по плечу, — юный Макгрегор не преминул рассказать мне о мужестве, проявленном тобой в тот памятный день. Я не забуду этого. Король умеет быть благодарным.

Клокоча от ярости, Роб смотрел, как они направились к замку. И дело было вовсе не в том, что Эшера ожидает незаслуженная награда. Капитан был трусом — и Роб это знал. Понимал это и сам Эшер. Если королю угодно считать его храбрецом — Бога ради! Сейчас Роба душил гнев на предавшего его брата. Колин сделал движение, намереваясь последовать за королем, но Роб преградил ему дорогу.

Братья молча ждали, пока остальные уйдут.

— Брат, я… — Колин бросил на Роба умоляющий взгляд.

— Колин, с этого дня я тебе больше не брат!

Колин отшатнулся, как будто Роб хлестнул его по лицу. В глазах его вспыхнула боль. Было видно, что он не верит собственным ушам.

— Проклятие… как у тебя язык повернулся такое сказать?! Я привел его сюда…

— Что он тебе пообещал взамен? — спокойно осведомился Роб.

Слишком уж спокойно… любой, кто знал его так же хорошо, как младший брат, поспешил бы исчезнуть от греха подальше. Это было похоже на затишье перед бурей.

— Что?! — ошеломленно ахнул Колин.

Нагнув голову, Роб налетел на него, словно разъяренный бык. Одной рукой схватив растерявшегося Колина за горло, он прижал его к стене, а другой вырвал из ножен клей-мор Колина. Все произошло настолько быстро, что тот и опомниться не успел, как его же собственный клинок уткнулся ему в горло.

— Ты рассказал ему о ней, Колин! А теперь я снова спрашиваю — что он пообещал тебе за твое предательство, Иуда?

Колин молча смотрел на старшего брата — и в глазах его читалась та же ярость, что душила Роба.

— Ты осмелился подумать, что я?! Да за одно только это мне следовало убить тебя собственными руками!

В следующее мгновение у него перед глазами оказался кулак Роба, но в лице Колина не дрогнул ни один мускул. Он даже не попытался избежать удара — просто молча стоял и ждал.

— Дай же ты ему сказать! — повиснув на руке старшего брата, пропыхтел Тристан.

Роб, стряхнув Тристана, резко повернулся и ушел — у него не было ни малейшего желания слушать оправдания Колина. Тристан остался.

— Зачем ты привел его сюда?

Это было последнее, что услышал Роб.

— Да как вы не понимаете?! Потому что если бы наш собственный отец… или кто-то из нас… решил, что Майри погибла, а она вдруг осталась жива — неужели он бы не захотел об этом узнать?! Я же видел, как мучилась Давина из-за того, что росла без отца! Кстати, он тоже это видел. — Колин ткнул пальцем в сторону удалявшегося Роба. — Она ведь постоянно говорила об этом, разве нет, Роб? — крикнул он старшему брату. Роб не ответил. — Когда я увидел короля, то поначалу решил ничего ему не говорить…

— Тогда почему сказал? — обернувшись, рявкнул Роб.

— Да потому, что он мучился точно так же, как она! — заорал ему вслед Колин. — Господи помилуй, Роб… она ведь его дочь! И он любит ее!

Роб двинулся было к нему, но злоба его уже улеглась. Какое-то время он молча смотрел в глаза младшему брату.

— Я тоже, Колин, — едва слышно пробормотал он.

Махнув рукой, он молча направился к замку.

— Я догадывался, что он влюблен в нее, — задумчиво прошептал Колин, глядя ему вслед. — Господи, да мы все полюбили ее, но…

— Теперь она его жена, — вздохнул Тристан, подталкивая Колина к замку.

— О Боже… нет! — Застыв как вкопанный, Колин в отчаянии провел рукой по волосам. — Он же знал, кто она такая! Он не мог…

— Мог, как видишь.

— Проклятый дурак! — выругался Колин.

Бросив на него уничтожающий взгляд, Тристан двинулся к замку.

— Зря я все-таки помешал ему прикончить тебя, — вздохнул он.

Давина вместе с родителями Роба и отцом сидела в покоях Каллума — за ее спиной замерли двое королевских гвардейцев. Она не сводила глаз с короля. Она украдкой ущипнула себя, чтобы убедиться, что все происходящее не сон. И, по-видимому, слегка переусердствовала, потому что даже подскочила от боли. Сидевший возле нее король ласково похлопал ее по руке. Улыбнувшись дочери, он вернулся к разговору с Каллумом.

— Даже не могу сказать, как я потрясен, увидев твой дом, Макгрегор, — одобрительно проговорил Яков. — Ты неплохо придумал, построив замок в этих местах. Он стоит в таком месте, что ни один враг не сможет подкрасться к нему незамеченным.

— Угу, согласен, ваше величество. Впрочем, если вы помните, в те дни, когда я строил его, это обстоятельство имело первостепенное значение.

Наполнив четыре кубка пенной медовухой, Каллум первый из них протянул жене.

— Ах да, понимаю… ты был объявлен вне закона, ведь так? — принимая кубок из рук хозяина, кивнул король. — Ты тогда стал изгнанником.

Неужели она действительно слышит голос отца, чувствует пожатие его большой, теплой руки? Давине безумно хотелось повернуться к нему, еще раз увидеть его лицо, рассмотреть его получше. Господи, он сидит в двух шагах от нее… ее отец!

— Угу, — кивнул Каллум, протянув ей кубок. — И это тоже.

Давина дрожащей рукой взяла кубок из рук свекра, втайне пожалев, что это всего лишь вино — сейчас ей не помешал бы глоток чего-нибудь покрепче. Итак, отец все-таки явился за ней… и она очень сомневалась, что он согласится уехать один. Боже, помоги им всем! Почему судьба распорядилась, чтобы он приехал именно сейчас? Что ей делать? Впрочем, она уже поняла, чего требует от нее долг. Но как она сможет уехать из Кэмлохлина… оставить Роба?! Неужели мало того, что из-за нее и так уже погибло столько людей? Давина украдкой покосилась на дверь. Где же Роб? Он скорее умрет, чем позволит, чтобы ее увезли силой. Отпустит ли он ее, если решит, что она уезжает по собственной воле?

— Ты дрожишь, моя дорогая. — Отец нагнулся к ней. Давина зажмурилась, вдыхая его запах. — Конечно, я понимаю… мой приезд оказался неожиданностью…

— Я в порядке, — прошептала она, украдкой смахнув повисшую на ресницах слезу. — Просто немного растеряна.

Он улыбнулся. Давина, с трудом сдерживая подступающие к глазам слезы, вглядывалась в любимое лицо. Сколько лет она гадала, какой он — ее отец! Почему-то он представлялся ей таким же светловолосым, как она сама, а оказалось, он совсем седой. В голубых, как у дочери, глазах стояла грусть — годы сражений, разочарований и интриг оставили на его лице свой след. Прямой, немного длинный нос, тонкие, разучившиеся улыбаться губы. Наверное, он забыл, как это делается…

— Я тоже растерян.

Как ей хотелось ему верить! Отец сказал, что видел ее. Но когда? Может, он приезжал в аббатство, когда она была еще совсем маленькой? Но тогда почему ей не позволили увидеться с ним? Давине очень хотелось спросить его об этом, но вместо этого она улыбнулась. Выходит, он не забыл о ней!

И надо же было такому случиться, чтобы именно в этот момент в дверях возник Роб — и первое, что он увидел, была счастливая улыбка Давины. При его появлении пылавший в огромном камине огонь вздрогнул и как будто испуганно съежился. На мгновение все оцепенели, повисло неловкое молчание. Первой опомнилась Кейт — сорвавшись с места, она торопливо бросилась к сыну и что-то зашептала ему на ухо. О чем бы ни шла речь, Роб явно не обрадовался — его гневный взгляд был прикован к Давине.

Он не сказал ни слова, не сделал попытки сесть, не подошел к столу, чтобы налить себе вина — просто застыл в дверях, всем своим видом показывая, что будет с тем, кто осмелится встать у него на пути.

Все в душе Давины перевернулось. Ей хотелось броситься к нему, сказать, что она по-прежнему любит его и будет любить до последнего вздоха… что ничего не изменилось, просто она никогда не позволит, чтобы он погиб из-за нее. Она уже открыла было рот, но предостерегающий взгляд Каллума тут же напомнил ей, какая судьба ожидает Роба, если ее отец узнает об их браке. Нравится ей это или нет, но она — дочь короля… и тот, кто носил на голове корону трех королевств, не для того укрыл ее в монастыре, чтобы отдать ее в жены какому-то шотландскому горцу.

— Ваше величество, — проговорил Каллум, обратив властный взор к королю, — вы ведь уже знакомы с моим старшим сыном Робертом?

— Весьма бегло, — кивнул Яков, бросив задумчивый взгляд на угрюмое лицо Роба. — Скажи мне, Макгрегор, мне показалось или все твои сыновья испытывают одинаковое недоверие к знати?

— К несчастью, нет, — с искренним огорчением в голосе ответил Каллум. — Помнится, ваше величество, вы обмолвились, что встречали в Англии Тристана, моего среднего сына?

Любой другой на месте короля счел бы это за оскорбление. Но Яков только добродушно хохотнул в ответ.

— Ну, зная, на что способен кое-кто из моих приближенных — и не только в Англии, но и здесь, в Шотландии, — я бы сказал, что ты правильно воспитал своих сыновей, Макгрегор!

— Угу, — кивнул Каллум. — Я вас понимаю, ваше величество. Тяжело, когда твой собственный племянник строит против тебя козни.

Король, кивнув, поднес кубок к губам.

— Я уже отдал приказ об аресте Монмута и Аргайлатоже, так что это только вопрос времени.

С губ Роба сорвался нетерпеливый звук, заставивший Давину обернуться. Он стоял, возвышаясь над всеми, в бессильной злобе сжимая и разжимая кулаки, с искаженным гневом лицом. Ей внезапно показалось, что в комнате не хватает воздуха. Мужчины, сидевшие по обе стороны от нее, обладали огромным могуществом и властью, но ни одному из них не удавалось заставить ее сердце биться чаще. А при одном только взгляде на Роба у нее пересыхало во рту. Возвышаясь над членами своей семьи, он был подобен могучему утесу — такой же непреклонный и суровый, неподвластный бурям, бушевавшим вокруг него. Он всегда защищал ее, хотя имел полное право этого не делать. Он поклялся, что с ним она будет в безопасности — и сдержал слово. Он любил и лелеял ее, словно бесценное сокровище — в его объятиях она чувствовала себя неуязвимой. Давина знала: если она потеряет Роба, сердце ее будет разбито навсегда.

Роб ответил на предостерегающий взгляд отца не менее грозным взглядом.

— А адмирал Джиллс? — дерзко осведомился он. — Как насчет него?

— Мои люди найдут его, — с невозмутимым спокойствием ответил король.

— До того, как он доберется до нее?

В голосе Роба слышался открытый вызов.

— Ему это никогда не удастся, если она останется здесь, — вмешался Каллум, заметивший, что Роб снова открыл рот. — А если адмирал нападет на ее след, то мы заметим его приближение задолго до того, как он покажется у стен замка. Сегодня вы сами могли убедиться в этом.

— Оставить ее здесь? — переспросил король.

Какое-то время он, казалось, взвешивал слова Каллума. Потом его взгляд снова обратился к Робу.

— Ты спас жизнь моей дочери. Я твой должник и до гроба буду помнить, чем я обязан тебе. Но, боюсь, я вынужден отказаться.

Внезапно Роб рванулся вперед. В то же самое мгновение двое королевских гвардейцев, стоявших за спиной Давины, выхватили из ножен мечи.

— Нет! — воскликнул Каллум и, кинувшись к сыну, обхватил его руками.

Давина с Кейт испуганно вскрикнули.

— Ни с места, Роб! Или ты хочешь, чтобы твоя мать увидела, как прольется твоя кровь?! — Он повернулся к королю. — Милорд, — сдавленным голосом проговорил он. Лицо Каллума исказилось от страха и волнения. — Давайте обсудим это позже. Видите ли, безопасность вашей дочери слишком много значит для моего сына… Он…

— А моя дочь, вероятно, значит для него еще больше. — Король поднялся на ноги и, склонив голову, окинул обоих молодых людей внимательным взглядом. — Именно это я и подозревал. Но она — моя наследница. Ее судьба была решена давным-давно.

— Но не мной.

Взгляды всех обратились к Давине. Медленно поднявшись со своего места, она подняла голову и бестрепетно встретила удивленный взгляд отца. Она не дрогнет, мысленно поклялась она. Не упадет в обморок и не заплачет. Не сейчас. Если еще осталась возможность прекратить это, помешать отцу забрать ее с собой, а Робу — объявить войну, которую он проиграет, она это сделает.

— Ваше величество, я и так уже была лишена очень многого — просто потому, что я ваша дочь! Не отнимайте же у меня всего! Мне нравится здесь. Я полюбила этих людей, отец. Умоляю вас, оставьте меня тут!

На мгновение взгляд короля смягчился.

— Давина, клянусь, что отныне у тебя будет все, что пожелаешь! Зря я оставил тебя у монахинь. Поверь, не было дня, чтобы я не пожалел об этом… особенно получив весть о твоей гибели. Но Господь не зря сохранил тебе жизнь. Ты должна исполнить свое предназначение, и когда-нибудь ты это поймешь.

— Знаю, что должна, но это совсем не то, чего я хочу, — сквозь слезы пробормотала Давина. — Ты собираешься отвезти меня ко двору, но мне это вовсе не нужно! Может, если бы я росла при дворе, как мои сестры, я думала бы иначе, но…

— Ты и будешь думать иначе, — ласково перебил Яков. И, увидев, что Давина покачала головой, уже более жестким тоном добавил: — Что же до него, — он повернулся к Робу, — его ты тоже полюбила?

Мысли вихрем закружились в голове Давины. Она вдруг вспомнила слова Роба, сказанные им Каллуму. Он поклялся, что никогда не откажется от нее. Взгляд Давины метнулся к Каллуму — ей вдруг вспомнилось его предупреждение.

— Я… я выполню свой долг, — опустив голову, пробормотала она.

Поверх плеча Якова Роб с таким ужасом и изумлением смотрел на нее, что у Давины едва не разорвалось сердце. Не будь здесь короля с Каллумом, она бы кинулась ему на шею.

— Собери моих людей, — взяв ее за руку, велел одному из гвардейцев Яков. — Мы уезжаем.