"Тропинка к счастью" - читать интересную книгу автора (Монт Бетти)

20

Малышка Фэй сидела в доме на ступеньках и ждала. Она слышала, как вернулся отец. Один. Свет не зажегся, и не раздавалось ни звука.

Она понимала, что отцу сейчас очень плохо, раз он опять сидит один в темноте. Как она волновалась за него!

Девочка спустилась на одну ступеньку, пытаясь придумать, что же делать, затаила дыхание, прислушалась. Ну хоть как-то узнать, что там делает отец…

Тишина и темнота. Фэй решила все-таки пойти и посмотреть. Она уже занесла ногу над следующей ступенькой, как вдруг:

— Фэй! — свистящий шепот брата.

Девочка так и подпрыгнула от неожиданности.

— Тсссс! — прошипела она, приложив палец к губам.

— Что происходит?

— Я не знаю. Хочу разведать…

— Это ты плохо придумала, — предостерег ее Брайан, — отец не любит, когда за ним подглядывают.

Но Фэй махнула рукой и тихонько двинулась к двери. Ей все надо выяснить, а то она так разволновалась, что, пожалуй, и не уснет.

Девочка решила проскользнуть в комнату незаметно, чтобы только взглянуть на отца. Важно знать, злится он или печалится. В любом случае беспокоить его нельзя — отцу лучше побыть одному. Конечно, он говорил ей, что можно обращаться к нему когда угодно, если возникнут какие-то проблемы или вопросы, вот как сейчас, например. Она так волнуется, что готова зареветь, но, пока не узнает, что происходит, плакать не решится.

Фэй очень, очень хотелось, чтобы Линда вернулась, она боялась, что та больше не переступит порога их дома. Винить Линду в этом нельзя — от семьи Хэнксов у той только одни неприятности. Сначала ее обижал отец, пока не разобрался и не стал относиться с уважением. А уж Марго… Сестричка так напакостила всем, что и не знаешь, как теперь быть. В общем, только она и Брайан любят Линду с самого начала, а с отцом ничего не знаешь наверняка — то у него одно, то другое. Хорошо бы попросить его ответить на несколько вопросов. Надо же в конце концов разобраться во всей этой путанице.

Девочка встала в дверях комнаты. За окном еще горели рождественские огни, и только они освещали помещение. Отец сидел за столом спиной к ней. Фэй остановилась в нерешительности. А вдруг он плачет, как когда-то плакал по маме? Она не хочет быть свидетелем его печали и слабости, вряд ли отцу это понравится…

Словно почувствовав ее присутствие, Майкл повернулся и увидел силуэт дочки в раскрытых дверях.

— Это ты, птичка? Уже очень поздно, что ты здесь делаешь? — спросил он.

Отец не сердился, но, видно, сейчас хотел побыть один. Нет, она должна задать ему один вопрос. Пусть он ответит, и она сейчас же уйдет.

— Скажи, разве Линда похожа на Барбару?

Барбара для нее всегда была неким существом женского пола, которое активно проявляло интерес к отцу и, как называли это подружки, «бегала» за ним, прибегая к различным уловкам, чтобы добиться его расположения. Фэй знала, что отец пару раз встречался с этой женщиной, но больше не захотел иметь с ней дело. «Недостойна серьезного» — так кто-то отозвался о Барбаре.

— Что-что? — переспросил Майкл.

— Я хочу знать, похожа ли миссис Форд на Барбару?

— Что-то я тебя не понимаю.

Майкл нахмурился. Фэй в темноте не видела этого, но поняла по наступившей паузе, что подобная тишина сопровождается нахмуренными бровями. Значит, она выбрала не тот вопрос и надо было начинать совсем по-другому. Но отступать поздно.

— Ну такая: сегодня есть, а завтра — нет. — Отец молчал. — Майкл… — начала было девочка, но осеклась. С голосом случилось то же, что тогда у Линды: он ее не слушался. В носу защипало — она сейчас заплачет, хотя и силится не допустить этого.

— Иди сюда, маленькая, — позвал отец. Дважды просить не пришлось. Она кинулась к нему бегом. — Дурочка ты моя… — Он посадил ее на колени.

Но ей нужен ответ, а не утешения. Пусть видит, что она плачет.

— Тебе больше не нравится Линда? Ведь она совсем не такая, как Барбара, а ты…

— Не плачь, глупенькая.

— Я не… могу… уже… остановиться…

— Послушай меня. — Майкл отвел мокрые ладошки Фэй от ее заплаканных глаз.

— Ста… стараюсь…

— Я открою тебе один секрет, только дай слово, что успокоишься.

— Секрет?

— Да. Страшную тайну. Мне не просто нравится Линда. Я люблю ее, ты понимаешь? Она мне очень дорога, Фэй, и я хочу, чтобы она жила с нами.

— А Марго? — всхлипнула Фэй.

— Что Марго… Я говорил ей, но она не верит.

— Почему она такая злая?

— Не надо так говорить, у твоей сестры трудный возраст.

— Знаешь, я тоже люблю Линду. — «Как родную мать», чуть было не добавила девочка, но побоялась, что отцу это может быть неприятно. — А она не может жить у нас? — «У нас бы тогда была настоящая семья» — еще одна тайная ее мысль.

— Нет, дорогая, сейчас не получается.

— Почему?

На этот вопрос Фэй не получила ответа. За окном зашуршал гравий, подъехала машина. Майкл вышел на веранду, включил свет. Он рассчитывал, что это вернулась Марго, но оказалось — дядя Пэтрик. Тот вылез из машины и решительно направился к дому.

Майкл взглянул на дочку и показал ей жестом, чтобы она шла к себе в комнату.

Девочка вздохнула. Ей так не хотелось уходить.

— Давай, давай, уже поздно, — поторопил ее отец.

Он не сердился, но ясно: не послушаться нельзя.

Фэй задержалась, насколько это было возможно, надеясь услышать хоть что-нибудь и потом обсудить это с братом наверху. Впервые Брайан интересовался тем, что происходит в семье, забыв на время о своих пластинках и записях.

Дядя Пэтрик вошел в комнату мрачный как туча. Он явно был не в духе.

— Я хочу знать только одно, черт возьми, — устало произнес он, — что тут у вас происходит?

Фэй тихонько, как мышка, поднялась по ступенькам. Странно, но ей хотелось бы знать то же самое.

«Твоя жена виновата в том, что происходит. Твоя настырная, ревнивая Бренда, которая не может пережить моих отношений с Линдой, потому что я не хочу…» Господи, как Майклу хотелось сказать брату именно это. Высказаться раз и навсегда…

Но он не стал этого делать. Ради Линды он старался не выказать гнев, обуздать свой характер. Надо держать себя в руках и не падать духом, когда опускаются руки и ты не знаешь, что делать. А впереди еще ночь, бессонная, одинокая, которую надо пережить, чтобы завтра начать действовать.

А с братом лучше не вступать в открытый конфликт. Ну что он ему скажет — твоя жена бесится, потому что ревнует меня?

Майкл вздохнул и устало сел к столу.

— Хочешь выпить что-нибудь? — спросил он, стараясь не выдавать голосом раздражения.

— Нет. Я пришел сюда не для того, чтобы пить. Я хочу…

— Марго у тебя? — оборвал его Майкл, надеясь, что она у брата.

— Конечно. Где же еще она может быть?

Действительно, где? Дорогая тетушка Бренда всегда готова поддержать ее, подумал Майкл.

— Так что же случилось? — спросил брат, присаживаясь рядом с Майклом. — Девочка застукала вас за этим делом?

— Она так сказала тебе?

— Послушай, дорогой, Марго рыдает у меня дома, а ты приводишь домой женщин. Славно.

— Это Линда.

— Она еще здесь?

— Нет, я отвез ее домой. Я хотел, чтобы Линда осталась, но она не согласилась. Для нее этот скандал был последней каплей.

— Ты думаешь, только для нее?

— Того, на что ты намекаешь, здесь не было. Марго тоже так решила, но это не так.

И твоя женушка так думает и заставляет девочку верить в это. Майкл встал и нервно заходил по кухне. Неожиданно он понял, что надо делать. Брат был на его стороне — оставалось попробовать искоренить зло.

— Майкл, ты куда?

— Я иду за моей дочерью, скажи детям, что я скоро приду. А ты побудь тут, пожалуйста.

Бренда открыла ему дверь, но встала на пороге, словно решая: впускать или нет. Она застыла перед ним в короткой обтягивающей черной юбке, подбоченясь и щуря свои бесстыдные насмешливые глаза. Пауза явно затягивалась.

— Ну? — нараспев произнесла она. — Я не ожидала, что ты сегодня явишься сюда.

— Где Марго?

Майкл рукой отстранил Бренду и вошел в дом. Она с силой захлопнула входную дверь; демонстративно постукивая высокими каблуками и покачивая бедрами, прошла в комнату и встала у камина, с интересом наблюдая за ним. В ее взгляде читалось плохо скрытое торжество. Она отплатила ему за то, что он отверг ее. Бренда, конечно, привлекательная штучка, ничего не скажешь, но в ее красоте есть что-то очень хищное, злое. Попробуй, попадись такой в лапы! Если бы он был полным дураком и клюнул на ее удочку, то сейчас она бы вила из него веревки, а он и пикнуть не смел. Для этой женщины не существует никаких моральных запретов, она словно танк движется к своей цели.

— Майкл, — вкрадчивым голосом начала Бренда, — я не считаю, что тебе надо выяснять отношения с девочкой именно сейчас…

— Помолчи-ка, голубка, и послушай меня. Ты что, думаешь, я не вижу, кто все время подначивает Марго? Ты науськиваешь ее на меня, пытаешься таскать каштаны из огня чужими руками, не так ли, детка?

— При чем тут я? Линда не умеет обращаться с детьми, она сама испортила отношения с Марго, а ты все валишь на меня.

— Ах, так? Значит, Линда виновата? Ну что же, тогда будем разговаривать по-другому. Как ты посмотришь на то, что я поговорю с Пэтриком по душам, так сказать по-братски, и кое-что открою ему? Ты думаешь, мне нечего рассказать ему? Ошибаешься. Хватит вносить смуту в мою семью! Или ты, ласточка, оставишь мою девочку в покое, или я открою глаза твоему мужу, пусть сам делает выводы. Не думаю, что он будет в восторге от твоих похождений.

— Это глупо. Пэтрик тебе не поверит.

— Он поверит Фэй.

Майкл понимал, что, наверное, не стоит вмешивать ребенка в эту историю, он блефовал. Но Бренда не могла не заметить, что малышка в последнее время стала избегать ее, перестала ходить гулять с ней и Марго, не стала обращаться к ней «тетя Бренда». Она словно не замечала тетку, а когда та обращалась к ней, односложно отвечала и отходила в сторону. Совершенно очевидно, что девочка перестала считать Бренду членом семьи.

— Ну так как, милая? Ты заставишь мою дочь вернуться домой или тебе охота остаться без мужа? Вспомни, как пришлось потрудиться, пока ты не подцепила его на крючок!

Бренда побледнела и с такой яростью посмотрела на Майкла, словно готова была разорвать его на куски.

— Какая же ты сволочь, Майкл Хэнкс!

— Ты поумерь-ка свой пыл и направь его на мирные цели, а если не перестанешь вмешиваться в мою личную жизнь, тогда действительно узнаешь, какая я сволочь. Понятно? А теперь я хочу видеть мою дочь. Не заставляй меня ждать, дорогая!

Майкл поразился тому, как быстро появилась дочь. Он явно недооценил влияние тетки на Марго. Одного взгляда на лицо девочки было достаточно, чтобы понять — ее принудили прийти. Марго стояла молча и с неприкрытым раздражением ждала, что скажет отец. Неожиданно он вспомнил Дженет — сейчас Марго как две капли воды походила на свою мать. В характере Дженет тоже была настойчивость и упрямство. Она восстала против своего отца, когда тот не пожелал дать согласие на ее брак с Майклом.

— Ты мне напоминаешь маму, — тихо сказал он дочери.

Та метнула на него холодный взгляд.

— Видно, недостаточно.

Майкл пропустил это мимо ушей.

— Послушай меня и не перебивай, пожалуйста. Ты как-то обвинила меня, что я отношусь к тебе, как к ребенку. Да, я признаю это. Но я поступаю так, потому что ты ведешь себя, как испорченная, избалованная и мстительная девчонка. Ты хотела причинить мне боль, а в результате заставила страдать не только меня, но и брата с сестрой. Первый раз в жизни мне стыдно за тебя…

— Да что ты говоришь! Это ты стыдишься меня? Ну знаешь…

— Да, дорогая, как тебе ни странно это слышать, но ты поняла верно.

— Я ни за что не вернусь домой.

— У тебя есть свой дом, и мы можем решить наши проблемы без посторонних людей, пойми это. То, что происходит между мной и тобой, затрагивает и Брайана, и, особенно, Фэй. Я здесь потому, что они страдают. Я хочу, чтобы ты вернулась домой, и мы семьей все обсудим. Необходимо, чтобы младшие понимали происходящее. Ты открыто скажешь, что тебя не устраивает и почему ты себя так ведешь. А я объясню свои проблемы. — Майкл готов был тащить непокорную девочку домой силой, но поборол свои эмоции и решил предоставить Марго возможность сделать свой выбор. — Я ясно выразился? Ты уже взрослая, а поступок твой по-детски неразумен. Такие вопросы так не решаются, мы ведь не чужие, все должны понять и с уважением отнестись друг к другу.

Майкл видел, что дочь готова уступить. Щеки ее покрылись красными пятнами, она вертела в руках носовой платок, и было видно, что ей не по себе. Майкл боялся сказать что-нибудь лишнее, вспугнуть ее, он понимал, что нужно держать себя в руках, чтобы не натворить новых бед.

— Я не уверена, что, если я вернусь, все будет по-прежнему, — наконец выдавила Марго.

— Может, и так. Вот ты и решай — стоит ли тратить свое время и нервы на то, чтобы мы сходили с ума и не спали ночами. — Майкл боялся настаивать. Он хотел выиграть не напором и насилием, а убеждением. — Если ты возвращаешься, то лучше сделай это прямо сейчас. Фэй места себе не находит, а ей давно пора быть в постели. — Майкл повернулся и вышел, не оглядываясь.

Во двор въехала машина Пэтрика. Майкл подошел к машине, открыл дверцу и сел рядом с братом.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он.

— Ты виделся с дочерью?

— Я не…

— Черт подери, Майкл! Ты не можешь винить ребенка! Если она застукала тебя с бабой в постели…

— Ты что, очумел? Повторяешь одно и то же. Дети были дома. Ты что, считаешь, будто я могу при них улечься с Линдой в постель?

— Ты сам говорил, что она лежала в кровати.

— Она-то лежала, а меня там не было.

Брат покачал головой.

— Ни черта я не понимаю! Как это?

— Да я сейчас все тебе объясню, только ты не дергайся. Линда беременна.

— Потрясающе. Беспорочное зачатие. Она не спала с тобой, но понесла. Это же надо!

— Не будь ослом, Пэтрик! Все получилось как раз…

— Только, ради бога, не надо мне рассказывать, как получаются дети. Я уже стар для этих баек. Слушай, ты что, в своем уме? У тебя уже есть трое детей, неужели этого мало? Ну ты даешь! Дьявол тебя побери, Майкл, тебе уже тридцать восемь лет! Ты уясни: тридцать восемь лет за плечами и трое детей на руках. А ты так спокойненько заявляешь, что обрюхатил какую-то женщину…

— Почему какую-то? Я люблю Линду. Кстати, она не считает это бедой.

— А что же это? Господне благословение?

— Если хочешь, то да. Линда думала, что не может иметь детей, поэтому муж и развелся с ней. Он мечтал о детях, а она не могла их иметь.

— Ага! И тут явился ты и справился с этим в два счета.

— А что? У меня всегда с этим был полный порядок.

— Ах, вы только посмотрите на этого чертовски крутого парня! Прямо Казанова!

— Ну, это ты мне льстишь, но, видишь, я не промахнулся, — усмехнулся Майкл.

— Господи Иисусе! Пресвятая Дева Мария! И что ты собираешься делать теперь?

— Как что? Решение может быть только одно: собираюсь жениться на матери моего ребенка.

— А твоя старшая дочь? Неужели ты расскажешь Марго про свои проказы с Линдой?

— Пэтрик, ты какой-то ненормальный! Я же ничего такого не сделал, чтобы ты так говорил со мной.

— Ты так считаешь? Ты у нас никогда ничего такого не делаешь! Только ты сделал своей любовнице ребенка и развалил всю семью к чертовой матери! А так с виду ты просто агнец Божий…

— Заруби себе на носу: Линда не любовница и ничего я не развалил. Эта женщина для меня — единственная. Я люблю ее, Пэтрик, люблю! Только сегодня я узнал, что она ждет ребенка. Линда весь день просидела у своей больной подруги в больнице. Я поехал туда, мне надо было срочно увидеть ее. Ты сам знаешь, сколько мы не виделись, я уже не могу без нее. Но она была какой-то странной — не хотела разговаривать. Я видел, что ей плохо, но не понимал в чем дело. Сначала она упиралась, но я поднажал, и Линда призналась, что ждет ребенка. Ну представь: женщина такое говорит, сама чуть с ног не падает, а я отпущу ее одну домой. Конечно, я привез Линду к нам. Ты бы видел Фэй, как она сияла, когда увидела Линду. Побежала на кухню, сделала ей тост и горячий шоколад. Вместе с малышкой, слышишь, вместе, мы уложили ее отдохнуть. Когда явилась Марго, Фэй сказала ей, чтобы та не шумела, так как Линда спит. Вот тут все и началось. Марго черт знает что подумала и начала скандал. С ума сойдешь с этими детьми…

— Славная история, — подытожил Пэтрик с улыбкой. — Но это еще далеко не все, мой родной. Ты понимаешь, сколько бед свалилось на твою голову? Или ты так упоен любовью, что тебе море по колено?

— Ничего я не знаю. Поверь: я хочу жениться на Линде и прошу, чтобы ты мне помог. Прошу как брата. Если не ты, то кто мне поможет, к кому еще обратиться?

Когда Майкл говорил это, у него от волнения перехватило горло. Он действительно чувствовал себя одиноким и разволновался.

— Я бы тебе посоветовал пореже снимать штаны, мой дорогой. А то ты что-то сильно разошелся!

— Хороший совет, да поздно я его получил.

— Это тебе на будущее. Так вот, Майкл…

— Только не надо читать мне нотации, меня от них тошнит. Ты просто прикинь все на досуге, ладно? Если моя дочь решит остаться у вас и тут начнутся всякие разговоры, будь на моей стороне, хорошо?

Но Марго пришла. И как всегда — в последний момент, когда никто уже и не надеялся, что она появится. Майкл сидел в кухне за столом и пил чай вместе с Фэй и Брайаном. Он ничего не сказал дочери по поводу ее прихода, только молча кивнул ей. Марго присела. Ни слова не говоря, Фэй поставила перед ней чашку и отрезала кусок пирога. Майкл обвел взглядом лица детей. Он любил их одинаково, каждого за свое. Им было очень трудно после смерти Дженет, но они выдержали это, потому что были вместе. А вот теперь надо начать очень важный разговор. Поймут ли его дети? Они частенько собирались для решения разных проблем, но этот случай…

Майкл кашлянул и отодвинул недопитую чашку.

— Я не собираюсь вдаваться в долгие рассуждения, — сказал он. — Первое, что я хочу сказать: я любил вашу маму. Мне было очень тяжело, когда ее не стало. Очень тяжело. Когда-нибудь вы поймете, что такое остаться с тремя детьми на руках.

— Я понимаю, — тихо сказала Фэй.

Она сказала это так убежденно, его печальная и мудрая девочка, что Майкл улыбнулся и продолжал:

— Я, наверное, не справился бы с горем, если бы был один, но со мной всегда находились вы. Я повторяю, что до сих пор люблю маму, что никогда не переставал ее любить, и никто и никогда не заменит ее вам. Но я очень одинок и вот теперь встретил женщину. Это совсем не то, что я испытывал к вашей матери, но это сильное чувство. Я очень дорожу Линдой и хотел бы жениться на ней. А теперь я послушаю, что вы скажете по этому поводу.

У Фэй уже был готов вопрос:

— Если ты женишься на Линде, она будет жить у нас?

— Ну ты и спросила, Фэй! — сказал Брайан. — Конечно, она будет жить здесь. А где же еще?

— Мне надо знать наверняка, — ответила девочка.

Брайан обратился к отцу:

— А она хочет выйти за тебя замуж?

— Нет, — пришлось признать Майклу.

— Нет? Так как же… если она… как ты… а почему она не хочет?

— Она не хочет взваливать на себя такую обузу, как мы, — вставила Марго.

— Она не желает иметь дело с тобой, — отрезал Брайан.

— Линда боится, что вы не примете ее, — сказал Майкл, не обращая внимания на Марго. — Я не знаю, согласится ли она стать моей женой.

— А она любит тебя? — спросила Фэй.

— Любит. Я уверен.

— Ну, если она тебя любит, почему же ей все-таки не выйти за тебя?

— Это очень сложно, Фэй.

— А она станет относиться к нам как мать?

— Я думаю, Линда будет вам тем, кем вы захотите, — матерью или другом. А может, и тем, и другим.

— Или ни то и ни другое, — отозвалась Марго.

— Так я хочу знать ваше мнение. — Майкл встал из-за стола.

— Вперед, папаша! — сказал Брайан.

— Да, вперед! — воскликнула Фэй.

Майкл немного оторопел. Он так привык бороться с Марго и ее неприязнью к Линде, что от двоих других не ожидал такого быстрого одобрения.

— Так вы согласны? Я правильно вас понял?

— Могу еще пожелать удачи, — добавил мальчик. — Ведь тебе еще надо уговорить Линду стать твоей женой.

— Я просто ушам своим не верю! — истерично воскликнула Марго.

— Ты что, не слышала, папа сказал, что любит Линду? — крикнул Брайан. — Читай по моим губам: он любит ее! Врубись, красотка!

— Слушай, Брайан, ты еще ребенок! Ты же не знаешь ничего!

— Много ты понимаешь! Мне нравится Линда. Она отца раскрутила. Он опять стал нормальным человеком.

— Так, все! — вмешался Майкл, обращаясь к Фэй и сыну. — У вас есть еще ко мне вопросы? Больше ничего не хотите сказать? — Те посмотрели друг на друга и замотали головами. — Тогда я хочу, чтобы вы оставили нас с Марго наедине. Нам надо поговорить.

— Почему нам нельзя послушать? — Фэй надула губы.

— Потому что я хочу разговаривать только с Марго. Идите, идите…

Дети нехотя встали и вышли из кухни.

Майкл посмотрел на дочь. Как она изменилась с тех пор, когда была маленькой веселой девочкой! Перед ним сидела совсем взрослая девушка, и он никак не мог ее до конца понять. Постичь ход ее мыслей, определить, где он совершил ошибку, и найти с ней контакт.

— Не старайся меня уговорить, папа. Я твои глупости и слушать не желаю, так что не старайся понапрасну, — голос Марго был ледяным.

— А я и не собираюсь тебя уговаривать, просто хочу понять, почему ты так относишься к Линде. Она ведет себя более чем деликатно по отношению к нам.

— Ты ничего не видишь, папа, эта женщина тебя околдовала!

— Тогда открой мне глаза. Что я такого должен разглядеть? — Она промолчала. — Я говорил, что понял бы твои чувства, если бы Линда была действительно такой, как ты видишь ее, но ведь это не так. И ты все понимаешь, но упрямо твердишь одно и то же. Поверь, Линда славная, она добрая и любящая, у нее красивая душа.

— Ну просто красавица с конфетной коробки! И вовсе она не такая, как ты тут изобразил. Она обучает беременных девочек, которые дали себя соблазнить, да и сама не лучше их. Линда ведь не замужем, а тоже беременная!

— Откуда ты это взяла?

— Все знают.

— Я тебя спрашиваю — кто тебе сказал это?

— Девчонка из ее класса! Девчонка, которую зовут Луиза. Твоя обожаемая Линда Форд — обычная дешевка. Ей сделали ребенка, а ты даже не знаешь об этом!

— Я все знаю, Марго, — спокойно сказал Майкл.

Ему было искренне жаль дочь. Все-таки та еще ребенок, а хочет казаться взрослой. Она так отчаянно хотела доказать, что Линда недостойна его, что даже не подумала, от кого у той мог появиться ребенок.

Кажется, эта мысль пришла и Марго. Она побледнела, и в глазах ее мелькнул ужас.

— Нет! — она вскочила из-за стола. — Нет! Если это правда, я ухожу, папа! Я пойду жить к дяде Пэтрику и тете Бренде! Я ни за что, ни за что не останусь здесь!

Майкл посмотрел дочери в глаза. Взгляд его выражал боль и решительность. Ничего не изменится из-за ее угроз, надо сказать девочке то, что ей будет больно слышать, но по-другому нельзя.

— Ты — мой первенец, Марго, и я люблю тебя всем сердцем. Но ты — еще не все в моей жизни. Может, я так любил и лелеял тебя, что ты решила, будто мир вращается только вокруг твоей особы и остальная семья для меня ничто? Может, я сам виноват в том, что ты не знаешь другого чувства, кроме эгоизма. Но все равно — это моя ошибка. А теперь знай: ребенок Линды — мой.