"Космический ганфайтер" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Праведный гнев на супругу, предавшую его так очевидно, довольно быстро сменились у Николая унынием, плавно перешедшим в полную апатию. После внезапно нахлынувших на него бурных негативных эмоций, целых три дня подряд он почти круглосуточно лежал на диване, лишь изредка вставая для того, чтобы выпить стакан воды и еще реже, чтобы что-либо съесть. В основном это были крекеры, хотя еды в доме было предостаточно, включая кастрюлю его фирменного борща с оливками и сотейник с тефтелями, которые он приготовил к возвращению Нины с работы по своему особому рецепту. Есть ему все эти три дня просто не хотелось. Более того, Николай ощущал чуть ли не отвращение к своей собственной стряпне, хотя до того, безусловного, чёрного дня, когда Нина потребовала от него немедленно подписать соглашение на ускоренную процедуру развода, гордился своими кулинарными талантами.

Николай даже не удосужился прочитать текст соглашения о разводе, хотя его теперь уже бывшая жена с таким пафосом заявила, что отныне он не будет ни в чем нуждаться, если, конечно, не вздумает корчить из себя особу голубых кровей и тратить деньги на спортивные флайеры, чтобы катать на них девочек, и, вообще, роскошествовать сверх меры, словно он богатый плейбой. На это мол, не хватит даже гарантированных ей гонораров. Или она этого не говорила, а он сам всё это придумал, пока валялся на диване? Скорее всего она этого не говорила, но он отчётливо помнил, что как только за ней закрылась дверь и стих цокот каблучков на дорожке мощёной плиткой, ему почему-то вспомнилась древняя мудрость, вычитанная им в какой-то книге или Интернете – "Кто учит жену, тот готовит её для другого". Тогда от этой мысли ему и сделалось тоскливо и после недолгой вспышки гнева, выразившейся в том, что он разбил о входную дверь бокал с шампанским, которое он даже не пригубил, соглашаясь с Ниной, что расставаться нужно цивилизованно, что вернулся в гостиную и рухнул на диван.

Гнев, ярость, негодование и прочие бурные эмоции весьма быстро сменили тоска и уныние, а овладевшая Николаем апатия была столь глубока, что все следующие три дня в его голове крутилась только одна единственная мысль – "Почему? Ну, почему она поступила со мной так жестоко? Чем я провинился перед ней? За что?" Ну, и ещё ему было горько от того, что калекой-то фактически его сделала именно Нина, хотя он потратил очень много времени и сил на то, чтобы доказать ей, что она ни в чём не была виновата. Да, именно эта её бесбашенность, неспособность оценивать собственное умение водить машину и, главное, эта дурацкая страсть к лихачеству превратили его в полного инвалида и только эти космические пришельцы с их невообразимыми медицинскими технологиями пусть и не излечили его полностью, но хотя бы поставили на ноги. Именно их хитроумная конструкция из какого-то сверхлегкого сплава и до жути прочной пластмассы с тихо жужжащими моторчиками, прицепленная к ногам и пояснице, дала ему способность ходить и даже вернула почти атрофированным мышцам ног какое-то подобие упругости.

Столько лет он лелеял и холил эту взбалмошную вертихвостку, делал всё, чтобы она могла заниматься своим любимым делом, которое так высокопарно называлось высокой модой, помог пережить без особых моральных потерь банкротство её ателье моды, благо выручили друзья, и, на тебе, для того, чтобы иметь возможность жить и работать на этом чёртовом Рианоне, стать гражданкой этой долбанной великой космической империи, всё население которой, похоже, сплошь состояло из одних только спесивых аристократов и до тошноты преданных слуг, и на тебе, она, вдруг, в одночасье решила развестись с мужем-землянином лишь потому, что в отличие от неё, потомственной, блин, дворянкой из какого-то там древнего графского рода, носящего совершенно идиотскую фамилию Черемизовы, Николай был плебеем, то есть происходил из терских казаков и не имел никакого отношения к особам голубых кровей и белой кости.

Об этом он вспомнил только утром четвёртого дня, когда не то проснулся рано поутру, не то просто вышел из состояния полной апатии, навалившейся на него.

Вспомнил и громко рассмеялся. Рассмеялся от того, что его отец не смотря на низкое происхождение был довольно знаменитым в узких научных кругах учёным-ядерщиком, создателем чего-то жутко секретного, да, к тому же связанного с производством супероружия, то ли сверхмалых водородных зарядов несусветной мощности, то ли чего-то вроде "нейтральной" бомбы направленного действия. Во всяком случае именно его работа, связанная с частыми командировками в Саров, бывший Арзамас-16, свели его в могилу намного раньше срока, когда Николаю было всего четырнадцать лет. Из рассказов друзей отца он знал, что если бы то, что создал его отец было бы рассекречено, то ему светило бы сразу два, а то и все три Нобеля. С мыслью о том, что его отец не унывал до самого последнего дня и что это именно он когда-то на их последней рыбалке за три недели до своей смерти сказал: – "Колька, никогда не верь бабам и никогда не тянись ради них в нитку. Занимайся своим собственным делом и если баба начнет канифолить тебе мозги, то ставь её в позу низкого старта и давай хорошего пинка под зад для придания её телу должного ускорения." – Николай пришел в себя и громким, слегка истерическим смехом подвёл жирную, толстую черту под своим прошлым.

Отец ведь знал, что говорил. Римма Всеволодовна была четвёртой женой Владимира Петровича Серебрякова. От трёх предыдущих браков у него имелось пятеро детей и Николай не встречался со своими братьями и сёстрами до похорон отца, да, и после похорон он с ними не встречался больше ни разу и тоже по совету отца, не верившего в зов крови. Мать Николая считала, что её муж умер потому, что был в числе ликвидаторов последствий катастрофы в Чернобыле, хотя сам Владимир Петрович не раз говаривал перед смертью, что всему виной эксперименты, которые он проводил в Сарове и его жена с вечным скорбным плачем по поводу того, что после них он приводил своё здоровье в порядок водкой. Отец Николая действительно на полном серьёзе винил в своей болезни и смерти жену. Точнее то, что она своими слезами не давала ему выводить из организма радионуклиды старым бериевским рецептом – водкой и вместо этого старательно пичкала его всеми теми таблетками, которые навязывали ему врачи из институтской поликлиники.

После смерти отца Николай весьма охладел в своих сыновних чувствах к матери, считая, что та зря истязала отца слезами и тихими подвываниями в спальной, сопровождаемыми громким хлюпаньем. Тем более, что выпивая дома после работы свои триста граммов водки отец не буянил, а спокойно ложился спать. Вот только не в спальной комнате, а в гостиной на диване потому, что ему претило ложиться в постель рядом с заплаканной женой. Помогла бы водка справиться его отцу с лучевой болезнью или нет, Николай наверняка не знал, хотя и верил отцу, говорившему, что единственное надёжное средство от отравления фосгеном это пиво, а от радиоактивного облучения – водка, иначе зачем тогда Берия ввёл бы ежедневные двести граммов водки для разработчиков ядерного щита Советского Союза?

Так или иначе, но после окончания школы Николай навсегда уехал из Москвы в Ростов, поступил там в политехнический институт и его встречи с матерью сделались крайне редкими.

Он никоим образом не упрекал мать за то, что она своими слезами не давала отцу после командировок в Саров провести полный курс лечения, как и не выговаривал ей за то, что уже через полгода после его смерти она вышла замуж вторично. К своему отчиму он относился ровно, без грубости, но смотрел на него несколько иронично и весьма ловко уходил от любых его попыток к сближению и дружбе, полностью зарывшись в компьютер и Интернет, который в годы его юности разворачивал свою глобальную сеть всё шире и шире, считая, что уж лучше стать хакером, чем приёмным сыном сослуживца отца, к тому же полного бездаря по компетентному мнению Владимира Петровича Серебрякова, удостоенного за свои научные достижения двух ленинских, одной государственной премии, звезды героя соцтруда и ещё добрых двух дюжин других правительственных наград рангом поменьше. Именно вспомнив об отце Николай поднялся с дивана и рассмеявшись громко воскликнул: -… Да, какого… я буду валяться на диване, как бомж, и пялиться в потолок?!

Умерла, так умерла! Всё, покойница, а весь этот базар о том, что она вызовет меня на Рианон тотчас, как только ей выправят там графские корочки и она станет подданной этого сраного императора и великой модельершей, это херня на постном масле. Не хрена киснуть. Уж если на Земле для меня нет достойной работы, то почему бы не поискать её у этих чёртовых космических пришельцев? Сейчас с Земли улетает на планеты этого ихнего галактического содрючества свободных миров херова туча людей, так может быть и я на что-нибудь схожусь и смогу на какой-нибудь планете, пусть даже и населенной кошколюдями, заработать себе денег на полноценную операцию. Уж кем-кем, а вертухаем на вышке я работать точно смогу, стрелять-то из винтореза меня учить не надо. Тут я сам кого хочешь поучу. Ну, а если пройду курсы пилотов этих ихних флайеров-фраеров, им, говорят, платят не хило, то глядишь года через три эти пришельцы меня и вылечат окончательно. Коля, сорок три года для мужика не возраст, а со всей этой космической медициной, из-за которой галактодрысты живут по полтыщи лет, и вовсе можно сказать самая что ни на есть юность. Поэтому быстро взбодрился, похавал и принялся за поиск.

Выговорившись таким образом, Николай первым делом пошел на кухню, взял там совок с веником и собрал с коврика у двери осколки бокала. Прихватив коврик, залитый вином, он выбросил осколки в мусорное ведро, а сам коврик затолкал в стиральную машину, после чего снял с себя спортивный костюм, бельё, и, отправив их вслед за ковриком в нержавеющие недра стиральной машины, забрался в ванну и включил душ.

Экзопротез, облегающий его талию и ноги вплоть до ступней, был изготовлен таким образом, что его можно не снимать буквально годами, принимать в нём душ, ванну и даже плавать. Во всяком случае будучи телесного цвета, с расстояния метров в тридцать он был почти незаметен, когда Николай выбирался на Дон, чтобы поплавать наперегонки с дочерью. Хотя его Настя и была физически развитой четырнадцатилетней девушкой-подростком, обогнать отца в воде ей не удавалось ни разу, особенно когда он плыл стилем баттерфляй. Зато бегала она раза в три быстрее него.

Даже тогда, когда Николай был прикован к инвалидной коляске из-за травмы позвоночника, он регулярно давал мышцам плечевого пояса нагрузку, выжимая по паре часов в день две полуторапудовые гири и растягивая эспандер. Однако, не смотря на то, что с экзопротезом он увеличил нагрузки, от его прежней спортивной формы уже мало что осталось и Николай малость заплыл жирком. Прежним оставалось только его лицо с прямым носом, большими лучисто серыми глазами, красиво очерченными губами и мужественным, волевым подбородком. Посмотрев на свою физиономию, изможденную трехдневным унынием, он улыбнулся сам себе и принялся намыливать голову, думая о том, что ему не мешало бы навестить парикмахера и придать причёске уставной вид, хотя официально его военная служба закончилась в тот день, когда Нина, не справившись с управлением на скользкой после дождя дороге, на скорости в сто тридцать километров врезалась в небольшую рощицу и поработала в ней лесорубом.

Странное дело, их "мерин" в тот день почти не пострадал, жена, не отличавшаяся атлетическим телосложением, вообще отделалась лёгким испугом, а Николай, мужик высоченного роста с прекрасно развитой мускулатурой, накачанный, хорошо тренированный и обладавший завидной координацией движений, в общем настоящий герой боевиков, заполучил себе в этой не самой страшной аварии компрессионный перелом позвоночника, тяжелое сотрясение мозга, погрузившее его в кому почти на пять месяцев, и полный паралич нижних конечностей кроме той, которая не имеет костей. Поэтому его и комиссовали из ФСБ. Правда, не полностью, ведь он после этого по-прежнему оставался в строю, став в итоге контрразведчиком-надомником с компьютером.

На то, чтобы привести себя в божеский вид и плотно позавтракать, у Николая ушло около часа и всё это время он проигрывал в уме самые различные варианты своего будущего трудоустройства. За исключением того времени, что Николай Серебряков воевал в Чечне, а он участвовал не только в обоих войнах, но и выполнял в этой мятежной республике и других местах секретные спецзадания в промежутке между первой и второй войной, а потом и после официального её окончания не раз шарился по горам от Адыгеи до Дагестана, он был самым тесным образом связан с работой на компьютере и в Интернете. Николай подолгу сидел перед монитором компьютера в силу служебной необходимости. После того, как три члена их особого подразделения погибли при весьма странных обстоятельствах, но, явно, от рук агентов Аль-Каиды аль-Сульбах, их группу с понтом расформировали, а оставшихся в живых оперативных сотрудников, работавших в зоне ответственности СКВО, перевели от греха подальше в Москву и другие города, где многие даже сменили в отличие от него, калеки, имена, его работа в ФСБ, якобы, окончательно закончилась, но от компьютера и особенно Интернета, он не отошел.

Все годы после автокатастрофы, точнее после того, как сослуживцы выкатили его из военного госпиталя на инвалидной коляске и отвезли домой, Николай работал в сети.

Торговал понемногу валютой и ценными бумагами на Форексе, был администратором нескольких сайтов, вёл несколько своих сайтов, но главным образом занимался тем, что искал через сеть нужную его клиентам информацию, лихо, и, главное незаметно, ломая чужие сайты, входя в локальные сети для того, чтобы качать файлы с закрытых от посторонних баз информации. В общем был профессиональным и к тому же неуловимым хакером, известным некоторым пользователям под ником Джон Сильвер и всего лишь несколько человек на всей Земле знали о том, что он является одним из самых лучших хакеров. Почему? Да, всего лишь потому, что его так до сих пор никто не смог поймать.

Вот бы удивились некоторые господа из бывшего забугорья узнав о том, что неуловимый Джон Сильвер, который входил в доступные через Интернет компьютерные сети ЦРУ, АНБ, Моссада и многие другие так, словно являлся высокопоставленным сотрудником, имеющим полный доступ ко всем паролям, проживает в славном городе Ростове в добротном, большом коттедже в одном из его зелёных пригородов и является прапором ФСБ в отставке. Даже не офицером имеющим звание хотя бы микромайора. Самым простым прапорщиком. Ну, может быть и не самым простым в те годы, когда он был действующим сотрудником ФСБ и главным аналитиком спецподразделения "Кавказ-21". Почему Кавказ было понятно всем, но вот почему 21, не знал даже сам Николай, оперативный позывной которого был Мудрец, но его это не интересовало раньше, а теперь, когда Земля мало того, что в единодушном порыве примкнула к галактического содружеству свободных миров, так ещё и вошла полноправным членом в Звёздную Республику Стилан, ему про "Очко", так называли их группу острословы, можно было уже не вспоминать. Всё осталось в далёком прошлом и теперь они были никому не нужны.

Едва ли не в числе первых обитателей Земли Николай принял решение проголосовать на всемирном референдуме за вступление своей планеты в Содружество и её добровольное вхождение в Республику. Что же, Земля от этого ничуть не проиграла и теперь вся её дальнейшая история мало того, что была связана со Стиланом, так ещё и виделась ему вполне счастливой и безоблачной. Стиланцам нужно было отдать должное. За каких-то пять лет и четыре месяца они навели на Земле абсолютный и полный порядок, накормили всех голодных, исцелили больных, дали кров бездомным, весьма неплохо оплачиваемую работу всем желающим и просто шикарные социальные пособия лодырям. Ну, малость поприжали стиланцы всяких там миллиардеров, опустив их до уровня просто очень богатых людей, зато они полностью искоренили организованную преступность, свели бытовые преступления и прочие хулиганства почти к нулю и, главное, рассовали по десяткам планет всех тех, от кого прежде не было житья, а это, что ни говори, почти три с половиной миллиарда человек, которым были предложены просто райские условия для жизни вне Земли, где у них не было никаких исторических перспектив в силу вполне понятных причин. Там у них имелись теперь прекрасные возможности создать такие цивилизации, какие они захотят иметь, а раз так, то и флаг им руки.

Всего пять лет и четыре месяца с хвостиком и планету Земля стало не узнать. Весь исламский мир скочевал вместе со своей Меккой и любимым метеоритом на какую-то планету, больше похожую по своим природным условиям на мусульманский рай. Для полутора миллиардов китайцев у стиланцев, как и для индусов вместе с жителями чёрного континента и подавляющим большинством обитателей Азии, также нашлись какие-то на диво роскошные планеты, где для них были всего за три года выстроены шикарные города с домами-дворцами в характерном для этих народов архитектурном стиле и даже с соблюдением всех ихних религиозных норм и правил приличия, а потому в итоге вот уже два года, как Земля являлась чуть ли не моноэтническим, почти сплошь христианским миром.

Нет, на Земле осталось какое-то число и китайцев, и индусов, и людей других рас и народов, но все они были самым основательным образом интегрированы в христианскую цивилизацию, которой придавало особый колорит то, что ни один еврей даже и думать не желал о том, чтобы сменить место жительства. А на фиг, спрашивается, куда-то лететь, когда соседи, узрев среди звёзд халяву просто сказочно огромной величины, свалили с Земли, забрав с собой все свои святыни?

Теперь префектура под названием Израиль занимала всю Малую Азию и евреи чувствовали себя там весьма вольготно, хотя их префектура и испытывала острый дефицит рабочих рук. Вот там бы Николай легко мог найти себе работу, не будь он человеком с ограниченными физическими способностями, а таким по строгим, но до тошноты гуманным законам Республики ему полагалось сидеть дома на пособии и ждать того времени, когда подойдёт его очередь на бесплатную операцию по регенерации организма.

Так что в этой связи Николаю, если он не хотел покидать Землю, только и оставалось, что работать дома сисадмином. До сегодняшнего утра он не горел желанием отправиться к звёздам и посетить другие миры, какими бы чудесными они не были. В основном потому, что затаил обиду на этих долбанных стиланцев-республиканцев, которым оказал такую шикарную услугу. А может быть то, что он слил ихним спецслужбам через Интернет практически всю подноготную хавалы и ей подобных финансовых структур вроде фей-чиена, падалы, хуи куана, кса-вилаада, фей квана, худжа, чопа, чита и других их не интересовало и правительственные органы, отвечавшие в Республике за мир и порядок, сочли всю ту информацию, которую он собирал почти два десятка лет, несущественной. Так или иначе, но никто так и не сбросил на его тайный почтовик ни единого слова благодарности, а ведь помимо собственно информации Николай кинул на взломанный им сайт республиканского звёздного правительства ещё и целую директиву на счёт того, как поломать хавале все хатки без возможности её последующего возрождения.

Какое-то время он чуть ли не по три раза на дню заглядывал в тот почтовик, ожидая чего-то вроде приглашения к дальнейшему сотрудничеству, но через год, убедившись в том, что всё без толку, посадил на почтовик робота, который должен был подать ему сигнал по хитроумной цепочке чужих сайтов и поисковиков. К нему так никто и не обратился, отчего он просто пришел в ярость и даже накатал на республиканские спецслужбы гневную телегу, да, к тому же присобачил к ней такой вирус, который почти на целую неделю вывел из строя все правительственные сайты и даже опустил ниже плинтуса правительственные компьютерные сети кроме самых закрытых, предназначенные для внутреннего пользования. Однако, вирус проник и туда, так что эта неделя для звезданутых республиканцев стала, воистину, чёрной.

Вирус у Николая в тот раз вышел классный, практически неубиваемый и жутко вредоносный, так как добрался до множества других планетарных сетей и если бы он своевременно не запустил в сеть антивирус, который в считанные часы его нейтрализовал, пришлось бы республиканцам сносить со своих компьютеров и суперкомпьютеров, имевших хоть какое-то отношение к деятельности правительства, операционные системы, а то и вовсе полностью менять железо.

Республиканские власти, от которых Николай отвёл угрозу краха компьютерных сетей, немедленно заявили на всю обитаемую галактику о том, что их компьютерные гении ценой неимоверных усилий сумели отразить хакерскую атаку и даже объявили награду в десять миллионов кредитов за сведения о том, кто напустил на них этот вирус, что хоть как-то согрело душу Николая, поскольку один кредит Содружества был равен десяти бывшим долларам юсы, так что теперь-то он точно знал себе цену. На радостях он тотчас накатал республиканцам ещё одну телегу, теперь уже разместив её на сотнях тысячах сайтов всего Содружества, в которой приложил фейсом о тейбл республиканских компьютерных гениев и пригрозил им повторить атаку в ещё более разрушительных масштабах, если правительство Республики не повысит награду за его голову. Уже через трое суток награду действительно повысили до семидесяти пяти миллионов кредитов, только вот получить её так никто и не смог. Не такой он был дурак, чтобы попадаться с поличным.

Хотя у Николая и был опыт работы в качестве суперхакера, он вовсе не считал, что ему следует предлагать себя галактоидам, так он уничижительно называл пришельцев, как специалиста такого рода. Вот тогда кто-нибудь точно получил бы эти злополучные семьдесят пять миллионов кредитов за поимку хакера, разработавшего мутирующий вирус, обладавший целым комплексом защитных механизмов от уничтожения.

Поэтому, усевшись после завтрака перед компьютером, он принялся первым делом искать самое лучшее рекрутинговое агентство республиканцев, работающее на Земле.

К имперцам, сманившим его жену на Рианон, он испытывал холодное презрение, как и к ней самой за столь явное предательство. Включив кормпьютер, он даже подумал поначалу о том, чтобы сваять суперзлобную вирусяку, которая уничтожила бы все сайты имперских домов высокой моды, но потом усилием воли заставил себя отказаться от этой мысли и на скорую руку написал программу для поиска нужных ему сайтов. То ли действительно серьёзных рекрутинговых агентств республиканцев на Земле было всего ничего, то ли ещё почему, но уже через полчаса робот принес ему в зубах три адреса.

Пока робот с редкостным проворством носился по сети и просеивал сайты различных рекрутинговых агентств, включая те, которые имели форумы с хвалебными и критическими замечаниями в их адрес, он принялся компилировать резюме на самого себя, складывая его из более, чем трёх десятков тех резюме, которые написал ранее. К этому делу он подошел весьма осторожно, чтобы не привлечь к себе излишнее внимание. Хотя вряд ли где-нибудь имелось достаточно полное досье на него, особенно такое, в котором была подробна освещена его работа и то, что присвоение ему звания майора держалось ещё в большем секрете, нежели все его правительственные награды и особенно звезда героя России, которая хранилась вместе с другими орденами и медалями в подполе, в тайнике. Тем не менее он отредактировал своё последнее резюме таким образом, что оно только у безнадёжно чёрствого сухаря не смогло бы выдавить слезу. Ну, не соискатель, а просто сирота казанская, да, ещё и несчастный калека, хотя и с задатками гения, к тому же упорный, настойчивый и до жути работоспособный. Относительно последнего Николай даже малость занизил своё лучшее качество, он имел просто невероятную работоспособность, поскольку был способен в одиночку в считанные дни выполнить ту работу, которую целые коллективы растягивали на долгие месяцы.

Не успел он отправить файл на распечатку, как робот известил его, что покончил со своей работой. Первое агентство себя слишком уж рекламировало и Николай даже не стал внимательно просматривать их сайт, хотя он и представлял из себя самое настоящее произведение веб-дизайна. Из двух оставшихся он выбрал для внимательного изучения сайт агентства "Старый пират", которое заявляло: – "Каким бы кретином ты не был, мы найдём для тебя достойную, высокооплачиваемую работу".

Это ему понравилось, но, будучи человеком недоверчивым к рекламе, Николай стал рыть глубоко и первым делом постарался выяснить, кем был тот молодой на вид человек с насмешливой физиономией, который представлялся Ролло Шутером. Через два с половиной часа, обойдя все защитные порядки компьютерной сети главного штаба военно-космических сил Содружества, он узнал, что этот самый Ролло Шутер был далеко не так прост, как это могло показаться глядя на его добродушную, улыбающуюся и потому кажущуюся глуповатой физиономию. На самом деле он являлся космос-командором в отставке, – это раз. Досье на него было крайне невелико и из него Николай только и узнал то, что космос-командор Шутер служил в корпусе разведки, дальнего поиска и специальных операций военного космофлота Содружества на сугубо интендантских должностях, но при этом имел без малого четыре десятка высоких правительственных наград и был уволен в запас полвека лет назад с правом ношения мундира.

Что всё это означало ему стало понятно тогда, когда он открыл файл с досье на другого космос-командора, сослуживца Ролло Шутера, тоже интенданта и тоже уволенного в запас, правда, получившего за долгую службу на этом поприще семь медалек и один орденок. Зато всякого рода сведений об этом вояке было столько, что текста в его досье хватило бы на вторую "Войну и мир", из чего Николай сразу же сделал вывод, что космос-командор Шутер был засекречен ничуть не хуже, чем он сам, ведь о нём и о его истинной роли в работе группы "Очко" в архивах ФСБ тоже не было никакой информации. Ну, служил когда-то в этой конторе некий прапорщик Серебряков, заведовал складом, на котором хранились неликвиды, да, был комиссован по причине травмы полученной в результате автокатастрофы и была ему назначена пенсия по причине инвалидности в самой тяжелой форме. В графе же допуски к секретным материалам и вовсе было написано, что к оным прапорщик Серебряков никогда не допускался, а в графе участие в боевых действиях было записано, что в первую чеченскую он служил при штабе СКВО истопником в котельной, трижды бывал в Грозном, но чеченских сепаратистов и в глаза не видал. О наградах в нём также не упоминалось. Про космос-командора Шутера в его досье тоже было сказано, что, как интендант, он занимался перевозками всяческого барахла, правда, при этом было невозможно понять, откуда у него взялась такая прорва боевых орденов и медалей, ведь не их же он возил с одной базы на другую. Ну, и ещё Николая удивило то, что какой-то кретин вообще внёс в досье этого типа все награды, а также даты, когда он был к ним представлен. Ему даже захотелось копнуть глубже, чтобы выяснить, за какие именно подвиги Ролло Шутер получил свои награды, но он не стал этого делать.

Николай сразу же смекнул, что Ролло Шутер тёртый калач и то, что его работой были довольны все клиенты, явно, не являлось случайным совпадением. На сайте было выложено несколько десятков благодарственных писем из которых ему сразу же стало ясно, что Ролло Шутер обладает просто огромными связями и потому способен пристроить своих клиентов в десятках тех миров Содружества, про которые никто не скажет, что они являются медвежьими углами. Главный офис господина Шутера находился в Брюсселе, который являлся теперь столицей Земли, и добраться до него проще всего было с помощью транс-телепорта, что радовало. В Ростове имелось уже почти три десятка станций транс-телепорта и ближайшая находилась неподалёку от дома Николая, а потому он быстро связался с центральным офисом компании "Старый пират" и вскоре с экрана ему улыбнулась миловидная девушка, явно, из расы кошачьих. Николай обаятельно улыбнулся в ответ, поздоровался и вежливо поинтересовался, соблюдая манеры галактов, на унилингве:

– Доброе утро, фриледи. Скажите, я могу посетить ваш центральный офис? Меня интересует работа в мирах Содружества.

Система контроля связи в компании Ролло Шутера была что надо, и, похоже, мгновенно определила, откуда в офис звонил клиент, так как девушка тотчас сказала:

– Доброе утро, фримен. Да, разумеется, но не проще ли будет вам посетить наш офис у вас в Ростове или в Москве? Там работают прекрасные специалисты и они смогут с максимальной точность оценить все имеющиеся у вас достоинства, чтобы предложить наилучший вариант работы с самой высокой оплатой.

Николай лучезарно улыбнулся в ответ и сказал со вздохом:

– Фриледи, к сожалению я являюсь человеком с ограниченными физическими возможностями и мне намного проще добраться от своего дома до вашего офиса в Брюсселе, чем до офиса в Ростове или Москве.

На самом деле Николай просто не хотел, чтобы кто-либо из знакомых увидел, как он входит в рекрутинговое агентство. Уж очень нелестно он отзывался о всех галактах без исключения, которые на поверку были так охочи до чужих мозгов, хотя их самих на Землю прибывало даже больше, чем землян покидало родную планету в поисках лучшей доли и все они прибывали как раз для того, чтобы работать. Того, что он сказал о себе, девушке кошке с весьма тонкими для этой расы чертами лица и совершенно не похожей на кошачью прической вполне хватило и она тотчас промолвила, взглянув на Николая с состраданием:

– О, да, конечно, фримен. Если вам будет так угодно, то вы можете прибыть в главный офис нашей компании. Правда, вам придётся какое-то время подождать, если вы намерены посетить нас немедленно. Будет лучше, если вы всё-таки прибудете к нам к четырнадцати тридцати по брюссельскому времени. Тогда наши консультанты примут вас буквально в течении пятнадцати минут, не позднее. – Николай молча кивнул головой в знак согласия и девушка-кошка сказала ему – Ваш номер триста девяноста два, фримен. Пожалуйста, не опаздывайте.

Николай поблагодарил девушку, быстро подшил распечатку своего резюме, в которое он включил даже несколько фотография, включая фотографии бывшей жены, дочери и своего коттеджа, в скоросшиватель, после чего выключил компьютер, да, не просто выключил, но ещё и обесточил его и подал питание на специальное защитное устройство, которое не позволяло считывать информацию с него, если он покидал свой дом. Уж больно много на его жестких дисках было такого, чего он не хотел показывать никому. На всякий случай он взял с собой ноутбук. Вдруг, в агентстве отреагируют на то, что он является опытным компьютерным пользователем, программистом-любителем и даже хорошо известным в Интернете сисадмином и модератором, с мнением которого считались очень многие.

Подумав о том, что подходящий костюм для визита в главный офис компании "Старый пират" лучше всего будет купить в Брюсселе, ведь что ни говори, а это всё же столица, он привел своё жилище в полную боевую готовность, оделся так, чтобы не выделяться в толпе, достал из домашнего сейфа кредитную карту со всеми своими сбережениями, положил ноутбук и скоросшиватель в добротный кожаный портфель-дипломат, вложил в наплечную кобуру пистолет-парализатор и вышел из дома. Хотя до ближайшей станции планетарного транс-телепорта было не более двух километров, он вызвал такси. Что ни говори, но на своих экзопротезах он передвигался довольно медленно, а всякие попытки идти быстрым шагом или бежать, немедленно отдавались довольно ощутимой болью в спине, так что даже с учётом ожидания такси так до станции он доберется намного быстрее.

Такси подъехало к его дому уже минуты через три, а ещё через пять минут довезло его до сверкающего стеклом и полированной нержавейкой круглого одноэтажного сооружения, в многочисленные двери которого непрерывным потоком шли люди. Это была станция транс-телепорта, самого лучшего, что галакты дали землянам, если не считать их медицину. Быстро оглядевшись вокруг, Николай решительно направился к входу для таких, как он, перед которым не было людей. Электронное следящее устройство безошибочно опознало в нём по чуть слышному жужжанию моторчиков инвалида и компьютер тотчас поинтересовался вполголоса:

– Фримену нужно самодвижущееся кресло?

Николай помотал головой и сказал в ответ:

– Нет. Я двигаюсь достаточно быстро и смогу дойти до кабины сам, но всё равно спасибо.

Хотя благодарить компьютер в известной степени было глупо, он чисто машинально сделал это и услышал вежливое:

– Не стоит благодарности, фримен. Мой долг создать вам максимум комфорта.

Назовите вашу станцию прибытия, фримен.

Николай назвал нужный адрес и через две минуты уже был в Брюсселе. Точнее добрался он до столицы планеты Земля через одну наносекунду, а две минуты шел через специальный коридор, в котором его просветили насквозь не один раз.

Некоторые вещи, такие, как лучевое оружие, содержавшее в себе плазменные заряды, проносить с собой в кабину транс-телепорта было запрещено. Не потому, что оружие было вне закона, как раз уж что-что, а оружие теперь мог иметь каждый законопослушный гражданин Республики, просто из лучевика нужно было вынуть обойму и сдать её на утилизацию в коридоре, чтобы потом, на выходе со станции транс-телепорта, получить точно такую же, а может быть и ту же самую, только доставленную в пункт назначения специальным транс-телепортом для боеприпасов. В любом случае Николай предпочитал лучевику, от которого толку было не больше, чем от зажигалки, парализатор, куда более действенное оружие самообороны, а с ним можно было входить куда угодно, так что он прошел в кабину без каких-либо помех и так же без помех покинул станцию транс-телепорта, размещённую на первом этаже какого-то небоскрёба, в Брюсселе.

Первым делом он направился в ближайший салон для мужчин, где не только полностью переоделся, выбрав себе солидного вида тёмно-синий костюм-тройку с красной искрой, но и коротко постригся и сделал косметическую обработку своей физиономии, после которой выглядел красавчиком на все сто. После посещения салона он походил не на матёрого хакера, а на солидного, импозантного господина средних лет и в таком виде ему было не стыдно идти не то что в рекрутинговое агентство, но даже на свидание с девушкой. Времени у него было предостаточно и он решил провести его в небольшом ресторане неподалёку от офиса компании "Старый пират".

Когда Николай не спеша и с достоинством шел к ресторану, на него загляделась какая-то девица лет семнадцати, отчего он невольно заулыбался. Девушка, а это, явно, была не землянка и к тому же представительница расы кошачьих, к которым он испытывал некоторое влечение, тоже заулыбалась ему в ответ. Девушкам-галактам, особенно расы людей или как иногда говорили расы хомо, почему-то очень нравились мужчины-земляне высокого роста, хотя и среди мужчин-галактов их также было немало. Поэтому Николай с его ростом в метр девяносто шесть нередко ловил на себе такие взгляды, но, увы, из-за своего экзопротеза никогда даже не пытался знакомиться с ними, хотя в сексуальном плане последнее время сидел на голодном пайке.

Вот и сейчас он быстро отвёл взгляд от девушки. Впрочем этой девушке могло быть на самом деле уже лет эдак двести, а то и все пятьсот, ведь на Землю по слухам прибывали, как правило, только галакты пожилого возраста, которым осточертели их уютные и до безобразия обжитые миры. То ли дело Земля, ведь здесь ещё можно было найти самые настоящие радиоактивные могильники, зараженные всякой дрянью озёра и прочие опасные чудеса не говоря уже о целых горах всяческого металлолома и огромных свалках бытовых отходов, которые было так легко превратить в чистые доходы. Как быстро выяснилось, галакты в своем ментальном обращении к людям планеты Земля, которое передавалось целый месяц подряд непосредственно в сознание каждого человека ежедневно по три часа, действительно не соврали, когда говорили о том, что все вещи начиная от бытовой техники вплоть до различных мобилей изготавливались по индивидуальному заказу в мастерских, а не на гигантских заводах. Правда, на основе довольно-таки стандартного набора комплектующих.

В любом случае подавляющее большинство заводов и фабрик уже приказало долго жить и им на смену пришли небольшие конструкторские ателье-мастерские, где можно было заказать себе что угодно. Вот тут-то некоторые из землян и развернулись, проявляя просто какую-то несусветную фантазию и выдумку. То такси, на котором Николай добирался до станции транс-телепорта, более всего походило на тачанку батьки Махно, ошибочно прозванную "ростовчанкой" и увековеченную в бронзе в Ростове, только без лошадей и с чрезвычайно плавным и мягким ходом. Таксист, явно, очень гордился ей, раз вырядился в наряд донского казака. Правда, он очень расстроился, что поездка оказалась такой короткой. Ему, похоже, очень хотелось поговорить с пассажиром, но, увы, не удалось. В Брюсселе также двигались по улицам весьма экзотически выглядевшие наземные экипажи, а над ней пролетали совсем уж диковинные летательные аппараты, в которых было весьма трудно угадать типичные флайеры галактов. Зато в том ресторане, куда вошел Николай, всё было до безобразия классическим и респектабельным. Ещё бы, столица всей Земли, да, к тому же чуть ли не самый её центр.

Николай заказал себе лёгкий ланч, стакан какого-то стиланского сока, имевшего судя по ссылке в меню вкус земляники с апельсином, и большой эспрессо после ланча. Он не спеша попробовал что-то маловразумительное на вид и не такое уж изысканное на вкус, отчего на его лице немедленно появилась кислая мина. Николай принялся ругаться про себя: – "Европейцы, туды их в качель. Брюссель, блин!

Столица всей планеты, а приготовить пожрать что-нибудь приличное не могут, задрыги. Вот если бы столицей Земли выбрали Ростов, тогда ростовчане кормили бы всех, как на убой." – Поковыряв вилкой то, что принёс ему официант и что не походило на паэлью ни внешним видом, ни вкусом, он со вздохом отодвинул от себя тарелку и почему-то вспомнил о брюссельской капусте, которую выращивал у себя в огородике. В этом Брюсселе такую точно хрен найдёшь, а уж хрена здесь скорее всего не найдёшь ни за какие деньги.

Настроение его немного приподнялось от сока, выжатого у него на глазах из какого-то экзотического фрукта или ягоды ярко оранжевого цвета и полностью пришло в норму тогда, когда официант подал ему кофе. Как это ни странно, но не смотря ни на что кофе оказался просто великолепным. Именно таким, какой он любил. Вместе с кофе официант подал ему и газету "День Земли", которую он принялся лениво перелистывать прихлёбывая кофе. Эта газета издавалась на унилингве и официант, глядя на то, что Николай бегло читает анекдоты в разделе юмора, удивлённо вытаращил глаза, что совсем не было удивительным. Разговаривали на унилингве практически все земляне, но далеко не все из них писали и читали на этом универсальном языке Содружества. Правда, самого Николая удивило то, что этому удивляются в столице. Казалось бы уж где-где, а в Брюсселе все поголовно должны в совершенстве знать универсальный язык общения, но не тут-то было. Прочитав все анекдоты в газете и не найдя ни одного достойного запоминания, он расплатился и встал из-за стола. Через пятнадцать минут ему нужно было быть в агентстве.