"Черная смерть" - читать интересную книгу автора (Стрельцов Иван)

ГЛАВА 1

Зажав сигарету между указательным и средним пальцами левой руки, правой Станислав Крылов вцепился в кожаный чехол рулевого колеса остромордого «Ауди». Великолепная машина не ехала, а буквально скользила по улицам австрийской столицы.

Второй секретарь посольства России, тридцатилетний красавец с атлетической фигурой, в дорогом эксклюзивном костюме, выглядел настоящим светским львом. Таким, для которых открыты все двери и им всегда рады, они украшение любого приема. Женщины тайно в них влюбляются, а мужчины уважают за эрудицию и собственное мнение. Как правило, на дипломатической службе карьерный рост им обеспечен без особых усилий. Станислав Сергеевич Крылов с отличием окончил МГИМО, удачно женился на дочери первого заместителя министра иностранных дел, пара симпатичных близняшек, вскоре родившаяся, заставила деда подумать об их будущем. И спустя какое-то время вся семья оказалась в сытой, спокойной Вене. Ну чем не жизнь?

«Когда все идет хорошо, обязательно жди неприятностей» — так считали древние евреи, Станислав где-то прочитал это изречение. Но он не прислушался к чужой мудрости, за что впоследствии пришлось расплачиваться…

Через полгода проживания в Австрии Крылова неожиданно пригласил к себе начальник внутренней безопасности посольства. Не вызвал, а именно пригласил, что было вполне естественно, и Станислав даже не насторожился, а зря. Дружеская беседа под рюмочку коньяка неожиданно завершилась демонстрацией видеофильма. Посещая австрийских проституток, Крылов считал это безобидной шалостью любителя «клубнички». Но, как оказалось, можно квалифицировать эту шалость по-другому — как «аморальный образ жизни», «супружеская измена», «повод для вербовки вражеской разведкой».

Перспектива оглашения этой видеозаписи была более чем конкретной. Жена (взбалмошная фригидная дура] сразу же подаст на развод, а ее не менее ненормальный папаша сделает все возможное, чтобы бывший зять оказался в представительстве где-нибудь в Центральной Африке, где местные вожди лакомятся дипломатами по большим праздникам.

Наполнив бокалы коньяком в очередной раз, контрразведчик успокоил провинившегося клерка и даже пообещал, что эту кассету никто и никогда не увидит, взамен нужно было всего-навсего подписать стандартный бланк, подтверждающий согласие сотрудничества. Выхода не было, и Станислав Крылов подписал, в одночасье превратившись в сексота, точнее говоря, в секретного сотрудника Федеральной службы безопасности под оперативным псевдонимом Херувим.

Работать на спецслужбу оказалось совсем не сложно, в основном работа заключалась в докладах об информации, услышанной на светских приемах, которые Крылов посещал довольно часто. После каждого такого мероприятия он запирался в своем кабинете и писал подробные рапорты-отчеты. Иногда Станислав получал микрофотоаппарат и задание сфотографировать кого-нибудь из иностранных гостей. Все это труда не представляло, и вскоре Станислав Сергеевич сжился с сексотом под кличкой Херувим.

Но последнее задание повергло Крылова в панический шок. Нужно было среди белого дня встретиться в городе с завербованным агентом и получить от него депешу.

— Это задание совершенно безопасно, — убежденно произнес шеф внутренней безопасности, инструктируя сексота. — Просто наш контингент хорошо известен здешним спецслужбам, и мы даже косвенно не хотим обозначать нашего агента. Станислав Крылов уже был осведомлен о методах работы контрразведки. Все сотрудники посольства в той или иной степени подвергаются проверке местных спецслужб. И если обнаруживалось, что фигурант более одного раза сталкивался с неизвестным лицом (пусть даже в разных местах], то это уже являлось поводом для разработки. На языке разведчиков это называется попасть «под колпак». Профессионалы знают свое дело, и неизвестно, что могут откопать сыскари, если плотно возьмутся…

— Вам ничего не грозит, — продолжал инструктировать Крылова главный посольский охранник. — Следуйте нашим рекомендациям, и все будет в порядке.

«Хорошо тебе рассуждать, сидя за оградой посольства», — со злостью подумал Крылов. Его живая фантазия уже демонстрировала ему, как под фотовспышки на его запястьях защелкиваются наручники. После чего следует публичное выдворение из Австрии, объяснение с «горячо любимым» тестем, а затем полная неизвестность… Ничего этого Станислав не сказал, потому что достаточно увяз, а в таком положении выход один. Куда ветер, туда и пух.

Воскресным утром, взяв жену и близняшек, второй секретарь посольства отправился на автомобильную прогулку. И жена, и дети были очень довольны, обычно у главы семьи на маленькие общие радости времени не хватало.

Сперва они посетили исторический музей, потом погуляли вдоль набережной, на центральной площади перед ратушей близнецы покормили заранее припасенными крошками голубей, и наконец, глава семьи предложил посетить кафе-кондитерскую «Восточные сладости».

Они расположились на открытой площадке с видом на Дунай. Дети, оккупировав столик, стали наперебой заказывать рахат-лукум, клубничный шербет и прочее. Жена, упорно и бесполезно сражающаяся с лишним весом, заказала зеленый чай и финики, варенные в меду, а Станислав остановил свой выбор на чашечке крепкого черного кофе по-турецки.

Агента, на встречу с которым он пришел, Крылов увидел сразу. Смуглолицый, дородный мужчина с широким восточным лицом, большими залысинами и тонкой ниткой смолянистых усов. Агент тоже пил кофе и читал газету, сложенную пополам.

Ровно в десять часов по европейскому времени агент взглянул на золотой циферблат наручных часов, бросил на край стола газету и опрокинул пустую чашку на блюдце. Так обычно поступают, когда гадают на кофейной гуще. Но в данном случае это был сигнал, что депеша доставлена в тайник. Агент не стал интересоваться, что же его ожидает в будущем согласно кофейному узору, небрежно подхватив с соседнего стула плащ, неторопливо направился к стоянке такси.

Крылов почувствовал, как у него бешено заколотилось сердце. Станиславу казалось, что стук этот слышат не только члены его семьи, но и другие посетители кафе. Но он нашел в себе силы остаться на своем месте и даже подтрунивать над близнецами. Наконец, когда праздничная трапеза подходила к концу, Станислав поднялся из-за стола, шепнув жене, что на минутку отлучится.

Крылов неспешно пересек открытую площадку и зашел в помещение кафе, повернул налево и прошел узким коридором в самый конец. Здесь, за блестящей полированной дверью находилась туалетная комната.

Запершись, Станислав миновал умывальник. В соседнем помещении, облицованном белым кафелем, был установлен такой же белый, блестящий унитаз с длинной, похожей на большой термос, хромированной колбой сливного бачка. Тайник находился в ручке слива. Влажными от нервного напряжения руками Крылов стал откручивать блестящий цилиндрик, через секунду, отвернув его, он извлек наружу самую обычную сигарету «Мальборо». Это была депеша, которую ожидали в посольстве. Положив сигарету в свою пачку, Станислав вкрутил рукоятку на место, после чего проверил работу бачка, вымыл руки и с некоторой опаской отпер дверь. В коридоре не оказалось ни группы захвата, ни полицейских, ни даже пронырливых журналистов.

Дети уже расправились со сладостями, жена застегивала их курточки.

— Ну, куда теперь, домой? — стараясь говорить как можно спокойнее, спросил Крылов.

— Да уж, пора, — произнесла женщина. «Получив депешу, не торопись, веди себя естественно, — напоследок напутствовал его шеф посольской безопасности. — Все неприятности от спешки».

Сев за руль «Ауди», Станислав неожиданно сообразил, что не знает, какая из сигарет в его пачке «заряжена» депешей, и обратился к супруге: — Дорогая, дай мне сигарету.

— У тебя же есть свои, — удивилась жена.

— Для меня они крепковаты, — пробормотал невпопад Крылов.

Жена недоуменно взглянула на него и достала из сумочки пачку ментолового «Данхилла». Прикурив, Станислав с неудовольствием отметил, что зажатая между пальцев сигарета подрагивала.

Домой они добрались без каких-либо происшествий, остаток дня и ночь тоже прошли без происшествий. На следующий день пачка «Мальборо» была благополучно забыта на подоконнике, и ее тут же забрал начальник внутренней безопасности посольства.

Через час служба радиоперехвата австрийской контрразведки зафиксировала в эфире импульсный всплеск на частотах российского посольства. Но радиосеанс был настолько ничтожно коротким, что перехватить сообщение не было возможности.

Через семь часов в Москве на Лубянской площади в кабинете заместителя начальника оперативного отдела ФСБ полковника Христофорова раздался телефонный звонок. Звонил аппарат цвета слоновой кости с золотым двуглавым орлом на цифровом диске, по этому телефону мог звонить только один человек, а именно: директор Федеральной службы безопасности.

— Полковник Христофоров.

— Владимир Николаевич, ты извини за беспокойство, — директор ФСБ был, как всегда, интеллигентен и вежлив со своими подчиненными.

— У тебя по плану сегодня совещание с начальниками оперативных бригад. Отложи. Завтра его проведет начальник отдела. А ты, Владимир Николаевич, зайди ко мне, есть серьезный разговор.

— Слушаюсь, товарищ генерал, — неожиданно даже для себя самого по-военному ответил Христофоров. Опустив трубку на рычаг, полковник стал лихорадочно соображать, для чего же он потребовался директору. Особых грехов за ним не водилось, но последний месяц столицу лихорадило после серии взрывов, устроенных террористками-смертницами. Лучшие силы ФСБ были брошены на расследования этих преступлений. Народ, он же электорат, желал лицезреть, как свершится правосудие, но следствие пока топталось на месте, собирая и классифицируя улики и вещественные доказательства. Совсем недавно было в ходу правило: «Не можешь найти преступника, найди козла отпущения». Тогда и находили и отстраняли от занимаемой должности, а то и вовсе увольняли со службы…

«Завтра совещание проведет начальник оперативного отдела», — неожиданно в памяти всплыла фраза, сказанная директором. Значит, ему уже не доверяют провести совещание, то есть…

Не может быть… Христофоров хорошо знал директора ФСБ, знал, что генерал был профессионалом и на дешевые популистские фокусы не шел, своими подчиненными не торговал. Поднявшись из-за стола, полковник Христофоров взял папку с последними оперативными сводками и вышел из кабинета. В приемной он отдал референту распоряжения по предстоящему совещанию и уже через десять минут входил в кабинет главного контрразведчика России.

Просторное помещение с высокими потолками, большие окна закрыты массивными шторами, большой Т-образный стол, в его торце сидел сам директор. За его спиной — государственный флаг и портрет президента, того самого, что когда-то руководил ФСБ.

На столе, кроме обычных письменных принадлежностей и бронзового бюстика первого чекиста Феликса Дзержинского, Владимир заметил портативную видеодвойку. Мозг оперативника снова принялся работать в активном режиме. «Неужели опять компромат?» За себя полковник нисколько не боялся, с такой службой просто не было времени греховодить. Значит, опять кто-то из больших тузов, типа «лицо, похожее на Генерального прокурора». Большая политика, но для таких целей обычных оперов не вызывают…

— Разрешите войти, товарищ генерал-полковник? — произнес Христофоров.

— Заходи, Владимир Николаевич, — запросто пригласил директор опера и, как только тот приблизился, встал со своего места, крепко пожал руку и указал на место напротив видеодвойки: — Присаживайся. Времени у нас не то что на коньяк, а даже на чай нет. Поэтому сразу перейдем к делу. — Он включил видеомагнитофон, и на небольшом экране телевизора появилась рябь перемотки. — Что ты знаешь о клане Максуровых? — неожиданно задал он вопрос.

— Ну, их три брата, — пожал плечами оперативник, после чего начал перечислять: —

Старший, Муса, живет в Москве, бизнесмен, владелец около десятка казино и ресторанов, а также нескольких автосалонов. Кроме того, спонсор и меценат, в основном его благотворительность распространяется на всевозможные шоу и конкурсы красоты, вернее сказать, на подборку кадров для ближневосточных борделей. Официально никогда не поддерживал сепаратистский режим в Чечне. Неофициально один из финансистов НВФ. Средний брат, Асламбек Максуров, в прошлом инструктор райкома комсомола Чечено-Ингушетии. Воевал в Абхазии, потом обучался в разведцентрах Пакистана и Турции. До первой чеченской кампании руководил при департаменте госбезопасности диверсионным отделом. Разрабатывал ряд крупнейших диверсий, в том числе налет на Буденновск. Участвовал в нападении на Дагестан и начальных боях второй чеченской кампании. Впоследствии ушел за кордон, одно время его физиономию фиксировала наша агентура в Британии, Турции и Алжире. Потом и вовсе исчез с горизонта. У нас на него полное досье, если требуется, можно взять и посмотреть с подробностями.

— А третий? — спросил директор, держа руку на пульте дистанционного управления, ожидая, когда полковник закончит говорить.

— Третий, Махмуд Максуров по прозвищу Гоблин, самый безграмотный и абсолютно отмороженный, убийца, каких поискать. Был дважды ранен, последний раз очень тяжело, ходили слухи о его смерти, но документальных подтверждений этому нет.

— Ясно, — кивнул генерал-полковник, включил видеомагнитофон и стал комментировать: — Недавно СМИ сообщили об очередной встрече глав мусульманских партий, прошедшем в столице Албании, да еще под охраной войск ООН. В общем-то ничего особенного, если бы не одно «но», на этом съезде присутствовало несколько членов ичкерийского правительства в изгнании, и среди них был Асламбек Максуров. Вот он, крестиком помечен.

На экране телевизора мелькало множество людей, одетых в основном на восточный манер. Особо выделялась группа бородатых мужчин, некоторые были в высоких каракулевых шапках, а над одним из них, как дамоклов меч, висел небольшой крест, отметка электронного маркера.

— В принципе ничего особенного, собрались единоверцы, поговорили на разные темы и разошлись. Ну, засекла наша агентура нескольких представителей разведок Ближнего и Среднего Востока. Тоже ничего особенного, такие сборища, как правило, постоянно контролируют. Генерал-полковник на минуту замолчал, а Христофоров, решив, что ему предоставлено слово, сказал:

— Асламбек Максуров за ряд преступлений объявлен в международный розыск, мы можем у Тираны потребовать его ареста и экстрадиции в Россию. Хотя вряд ли Албания его выдаст.

— Нет, Владимир Николаевич, перед нами встала проблема гораздо масштабней, — покачал головой директор ФСБ. Открыв лежащую перед ним папку, он достал листок с машинописным текстом. — Вот шифровка, полученная от нашего агента, имеющего непосредственное отношение к ближневосточной разведке.

Христофоров впился глазами в текст:

Паромщику.

Из проверенных источников стало известно, на контакт с разведкой Ближнего Востока вышел бывший полевой командир Асламбек Максуров. Ищет покупателей на картотеку боевиков «Джаамат». Вокруг этого торга началась нездоровая возня. Возможно, Максуров пытается накалить обстановку, чтобы максимально увеличить продажную ставку. Рошфор.

Закончив изучать текст, полковник положил перед собой листок и задумался. Что представляет «Джаамат», он прекрасно знал. Организованная и хорошо законспирированная подпольная организация исламистских боевиков, диверсантов, разбросанных по всей России. Они, как мины, установленные на неизвлечение, спрятаны и ждут своего часа.

Организация, созданная первым начальником Департамента государственной безопасности Ичкерии Бахрамом Джамбековым. В начале второй чеченской кампании Джамбеков откололся от ваххабитов и приказал своим бойцам сдать оружие, а затем поклясться на Коране, что они не будут воевать против федеральных войск. Говорить что-либо о картотеке «Джаамата» бывший бригадный генерал отказался. Для политиков России был настолько важен сам факт перехода на сторону федеральной власти, что на сдаче диверсионного архива не особо и настаивали.

Потом события понеслись с особой быстротой и совсем в другом русле. Сперва Джамбекова пытались уничтожить бывшие братья по вере и свалить это на федеральные власти, чтобы освободить от клятвы бывших боевиков и начать новый этап партизанской войны. ФСБ пришлось срочно вступать в игру, прятать перебежчика на секретной базе спецназа и пытаться раскрутить маховик интриги в обратную сторону. Оперативным ходом чекистам удалось привлечь к сотрудничеству боевиков генерала Бахрама, с их помощью были уничтожены несколько отрядов моджахедов и наиболее одиозные фигуры полевых командиров. В том числе и Бабай, алжирский наемник Абдулл Камаль, ученик самого Бен Ладена. И вот снова всплыла картотека.

Дав Христофорову время осмыслить прочитанное, директор ФСБ спросил:

— Понял, что произойдет, если эта картотека попадет в руки наших врагов?

Христофоров кивнул:

— Необходимо захватить Максурова и любым способом добиться показаний, где находится архив. Генерал отрицательно покачал головой:

— Грубо и долго. Мы, как говорил классик марксизма-ленинизма, пойдем другим путем. Зайдем с другой стороны. Ситуация сейчас в Чечне, сам знаешь какая, скоро президентские выборы, выборы в местный парламент и Государственную думу. Многим из бывших хочется дорваться хоть до какого-то кресла. В противном случае история их отбросит на обочину. Наш Бахрам Джамбеков тоже не исключение, пока он собирается в депутаты Думы, но, как говорится, аппетит приходит во время еды, и как знать, на что может он замахнуться впоследствии. Сейчас вокруг него собираются сподвижники, земляки, родственники, бойцы его отряда. Естественно, мы его перевезли в Москву, надавить на него никак нельзя, ситуация сейчас не та. Но и оставить его без нашей опеки мы не можем. Есть решение послать тебя к Джамбекову начальником личной охраны. Конечно же, кабинетную работу придется оставить и заняться настоящей оперативной. Джамбекова нужно уговорить, чтобы он сдал картотеку, ну и заодно держать в поле зрения братьев Максуровых. Думаю, они еще себя проявят. Есть вопросы?

— Какими силами я буду располагать? — спросил Христофоров, прекрасно понимая, почему выбор пал именно на него. Все оперативные разработки по Джамбекову вел он, значит, ему и продолжать.

— Можете взять все необходимое, ну, естественно, в разумных пределах.

Уже в дверях Христофорова окликнул генерал-полковник:

— И еще, Владимир Николаевич, параллельно с тобой будет работать СВР, сам понимаешь, что в этот раз стоит на кону.

Полковник кивнул. Методику оперативного сыска он знал досконально.

Минное поле протянулось узкой полосой, окаймляющей горный отрог. Среди зарослей сухой травы виднелись струны растяжек. Из сухого рассыпчатого грунта выглядывали «усы» самоделок, по правильной форме просевшей почвы можно было натренированным глазом обнаружить и другие смертоносные закладки.

Но не так страшен черт, как его малюют. Для кого-то минное поле — территория смерти, но только не для профессионалов.

Диверсионная группа ФСБ уже неделю находилась в автономном поиске, разыскивая похищенных английских врачей из «Миссии Красного Креста». Пять дней группа выслеживала отряд боевиков, которые постоянно перемещали пленников по горам, избегая заходить с ними в населенные пункты. Наконец чекисты нагнали боевиков, те расположились в ста пятидесяти километрах от границы. Видимо, командир моджахедов собирался начать торговлю иностранными врачами, переместив их за пределы российской юрисдикции. Днем подобраться к стоянке боевиков незаметно не было никакой возможности. Переждать до темноты командир диверсантов решил на минном поле. Никому и в голову не придет ожидать опасность с этой стороны.

Время от времени возле заминированного участка проходил патруль. Как правило, состоявший из двух боевиков. Обходя подходы к расщелине, они внимательно осматривали дальние окрестности, но смертельная опасность хоронилась у самых ног. Виктор Савченко через прорезь своего «АКМа» с навинченным на ствол автомата черным цилиндром глушителя «ПБС» наблюдал за патрульными. Это были двое молодых парней, немногим старше его самого. Оба заросшие иссиня-черной щетиной, их головы украшали зелено-желто-коричневые бейсболки.

Вооружены они были достаточно серьезно, у одного «АК-74» с подствольным гранатометом, также боевик был обвешан подсумками с запасными магазинами и брезентовыми футлярами реактивных гранат для подствольника. У его напарника с плеча свисал ручной пулемет, а металлическая лента с остроносыми патронами плотно опоясывала его грудь крест-накрест, как у революционных матросов и басмачей времен Гражданской войны.

«Интересно, а как он будет распутываться, если неожиданно клюнет жареный петух?» — взяв на мушку голову пулеметчика, с усмешкой подумал Виктор. С этого расстояния у боевиков не было ни единого шанса остаться в живых, просто их последний час еще не пробил.

Патрульные, перекинувшись между собой десятком слов, не спеша удалились, периодически окидывая взглядами территорию. Теперь диверсанты могли расслабиться до следующего обхода.

Виктор опустил ствол автомата и огляделся, в трех метрах от него затаился командир группы Король, невысокий коренастый мужик с угрюмым лицом лесного отшельника.

Рядом с ним лежал сапер Чека, несмотря на молодость, он был опытным минером.

В стороне расположились снайпер Эзоп, сжимающий в своих руках толстоствольный «БСК», бесшумный снайперский карабин, внешне напоминающий девятимиллиметровую снайперскую винтовку «викторез», только стреляющий автоматными дозвуковыми патронами калибра 7,62 мм. И слухач Петля, боец новой формации в современной невидимой войне.

Тыл группы прикрывал последний боец группы Мурик, многопрофильная машина войны, он свободно владел как пулеметом, гранатометом, так и более серьезным оружием.

В диверсионной группе никто не пользовался своими именами, звучали только позывные. Виктор, который в этом рейде выполнял обязанность заместителя командира группы, носил прозвище Стрелок, он должен был дублировать действия снайпера в случае возникновения такой необходимости.

Постепенно день подошел к концу, солнце скатилось за острые вершины гор, сумерки сменились густой кромешной тьмой. Надев приборы ночного видения, разведчики бесшумно покинули свое укрытие. Боевики расположились на дне глубокой расщелины, образовавшейся в разломе горы.

Диверсионная группа заняла позиции по краю разлома, теперь наступила очередь действия слухача. Петля нацепил на голову поверх прибора ночного видения «суперухо» — американский прибор для охоты в ночное время, позволяющий засечь и квалифицировать шум на расстоянии нескольких сот метров.

Он состоял из микрофона, крепящегося на голове, наушников и усилителя. Прибор, разработанный для охоты, прекрасно себя зарекомендовал в боевых условиях тайной войны. Спецназ брал на вооружение все, что только могло более эффективно выполнить поставленную боевую задачу.

Слухач, подобравшись к краю расщелины, опустил вниз голову и включил усилитель. Несколько минут он лежал неподвижно, впитывая доносившиеся снизу звуки, после чего отключил прибор и, по-рачьи пятясь, отполз назад.

— Ну? — едва слышно спросил Король.

— Внизу находятся одиннадцать человек, — доложил Петля. — Три англосакса и восемь вайнахов. Англоиды в самом конце расщелины ужинают, слышно, как что-то бормочут. Духи их не особо пасут, потому что там деваться некуда. Шестеро одной группой находятся недалеко от пленников, еще двое в охранении метрах в тридцати от основной группы.

— Н-да, ситуация, — недовольно пробормотал командир группы. Он рассчитывал, что боевики поставят охрану на входе в расщелину, а не внизу, возле стоянки. Наверняка тропу, ведущую вниз, заминировали, оставив штурмовой группе один выход — переть в лобовую на пулеметы. А в таком положении боевики ничем не рисковали, даже в случае, если ситуация сложится для них угрожающе, можно прикрыться живым щитом из заложников.

— Что будем делать? — спросил озабоченно Король, дав своим бойцам немного времени поразмыслить над происходящим.

— Сколько от входа в расщелину до поста охранения? — поинтересовался снайпер Эзоп, ласково поглаживая толстый ствол глушителя своего бесшумного карабина.

— Сто пятьдесят — сто семьдесят метров, — ответил командир, он сразу понял, что хочет предложить снайпер, поэтому отрицательно покачал головой. — Слишком много будет зависеть от случайности. А если там мины, и мины серьезные, а не обычные растяжки, сколько времени потребуется на проход? Как производят духи смену часовых, в каком временном интервале? А возможно, еще что-то, чего сейчас мы не можем учесть, а потом предпринимать что-либо будет поздно. Если завяжется перестрелка, это будет подобно смерти. Уйти из этого района нам не дадут, поэтому нужна стопроцентная гарантия. Кто еще что-то может предложить?

— Остается только один вариант, — неожиданно подал, голос Савченко. — Придется действовать по-маргеловски: «С неба на землю и в бой».

— Что ты имеешь в виду? — Король перевел недоуменный взгляд на своего заместителя. Это был их первый совместный выход на задание, хотя командир группы знал, что, несмотря на молодость, Савченко опытный боец.

— Спуститься на тросах вниз, перебить абреков, забрать англосаксов и таким же макаром назад.

— Всей группой?

— Нет. Мы пойдем втроем: я, Мурик и Петля. Остальные останутся нас прикрывать на случай, если произойдет что-то непредвиденное.

Бойцы диверсионной группы переглянулись, каждый понимал, что поступило единственно реальное предложение.

— Хорошо, — наконец согласился Король, теперь настало его время «распределения ролей». — Стрелок, берешь на себя часовых. — Виктор кивнул.

— Мурик и Петля, спускаетесь с противоположного конца лагеря и отсекаете «духов» от заложников. Эзоп, ты переберешься к выходу в расщелину и будешь готовым прикрыть группу вторжения. А мы с Чекой останемся здесь, будем вытягивать «врачей без границ». Вопросы есть?

Вопросов не было, потому что в группу входили понятливые и сообразительные бойцы.

Подготовка к нападению много времени не заняла. Главное, избавиться от автомата, рюкзака, подсумков с запасными магазинами и гранатами. Для ползанья по скалам это все лишнее, нужно с собой брать лишь самое необходимое. Бухту альпинистского троса, пистолет и нож (на всякий пожарный случай].

Пропустив трос через страховочную гарнитуру, Виктор сунулся в черную пасть провала. До дна было метров тридцать.

В окулярах прибора ночного видения отвесная скала высвечивалась бледно-серым цветом на ядовитозеленом фоне. Виктор двигался не торопясь, тщательно ощупывая руками скалу, аккуратно отыскивая упор для ног. На начальном этапе главное — скрытность, а бесшумность — это и есть одна из форм скрытности.

Часовых Стрелок увидел неожиданно, уже у самого дна. Два боевика сидели под прикрытием каменного выступа, отгородившись от прохода сооружением из кусков горной породы. На вершине этого защитного сооружения был установлен ручной пулемет с разложенными, как змея на солнцепеке, кольцами стальных звеньев с набитыми остроконечными патронами.

Горная порода, остывшая за ночь, исходила холодом, двум боевикам, чтобы согреться, приходилось сидеть, тесно прижавшись друг к другу.

До часовых оставалось метров четыре-пять, едва Виктор их увидел, как моментально сработал рефлекс. Левая рука застопорила страховочный клапан, правая рванула из кобуры ПБ — бесшумный пистолет, специальную модель пистолета Макарова с несъемным глушителем. Рывок и сила инерции переворачивают диверсанта с зажатым двумя руками пистолетом вверх ногами.

— Пуф-ф, — почти неслышно звучит выстрел, выбрасывая гильзы. Пуля бьет в затылок моджахеда, и он грузным кулем валится на острые осколки скальной породы.

Второй часовой мгновенно проснулся и даже попытался закричать.

— Пуф-ф, — вторая пуля ударила боевика в рот, кроша зубы, разрывая язык и нёбо. Убитый еще только валился на спину, а диверсант, отстегнув клапан страховки, кошкой бесшумно приземлился на дно расщелины. Правая рука навытяжку сжимает пистолет, левая ложится на рукоятку «НРС-2», остро отточенного ножа разведчика. Теперь вперед, к лежбищу остальных боевиков.

Савченко уже был в пяти шагах от ближайшей палатки, когда из темноты вынырнули Мурик и Петля.

— Пуф-ф, пуф-ф, — выстрелы слились со стонами умирающих моджахедов. Все было кончено в считаные секунды.

— Проверьте заложников, — приказал Савченко.

— Саксофоны в порядке, только перепуганы очень, — доложил Мурик, превратив англосаксов в любимый музыкальный инструмент предыдущего американского президента.

— Тогда готовьте их к эвакуации, а я оставлю для тех, кто придет после нас, парочку взрывоопасных сюрпризов, — отдал распоряжение Савченко.

Подниматься в гору с тремя измученными перепуганными людьми было куда сложнее, чем спускаться вниз. Но уже через полчаса освобожденные заложники и диверсанты были наверху.

— Я вызвал вертушку, — сообщил Король тяжело дышащим после подъема бойцам. — Через полтора часа она будет над точкой. Надо поторапливаться.

До места рандеву с эвакуационным вертолетом было десять километров, да еще по пересеченной местности с нагрузкой в виде трех английских врачей. Та еще задачка…

Но никто не возмущался, не кряхтел. Подхватили под белые ручки бывших чеченских пленников, и вперед.

Первым шел Чека, сапер должен был провести группу через минное поле. Замыкающим двигался снайпер Эзоп, на него было возложено прикрытие группы. Любая возникшая опасность спереди, сзади или с какого-либо из флангов обязательно была бы встречена смертоносным снайперским огнем. Подобная тактика себя неоднократно оправдывала в рейдах разведгрупп по вражеской территории.

К месту эвакуации диверсанты прибыли вовремя. Большая поляна, примостившаяся плешью на вершине пологой горы, со всех сторон заросла густым кустарником.

— На месте, восьмой, — приложив микрофон радиостанции, сообщил Король. Ответа не последовало, но через несколько минут издалека донесся звук приближающегося вертолета.

Командир диверсионной группы снял с груди американский армейский фонарик Г-образной формы, трижды просигналил в направлении нарастающего звука.

Зелено-коричневая стрекоза, скользнув с неба и плавно зависнув над пологой вершиной, медленно стала опускаться.

Диверсанты уже могли разглядеть выглядывающие из дверного проема десантного отсека счетверенные стволы авиационного пулемета «ГШГ». Его скорострельность — шесть тысяч выстрелов в минуту, одна пулеметная лента установки на огневой мощи сравнивалась с мотострелковым взводом.

— Блесна, — неожиданно ожила командирская рация, вертолетчики произнесли кодовое слово, требуя подтверждения от спецназовцев.

— Закат, — поспешно ответил Король.

— Грузитесь, — последовала команда командира вертолета.

Тридцать секунд — и загруженная винтокрылая машина оторвалась от поляны, одновременно разворачиваясь навстречу огненно-малиновой макушке восходящего солнца.

Еще через час на аэродроме Моздока оперативники ФСБ встречали освобожденных заложников. А когда в утреннем выпуске новостей лощеные ведущие наперебой сообщали об освобождении английских врачей, их освободители мирно похрапывали, завернувшись в брезент, в грузовом отсеке «Ил-76», летящем в Москву.

— Шановш Панове, наш літак прибувае до столищ… — у молоденькой стюардессы с пухлыми, розовыми, как наливное яблоко, щеками, был приятный певучий голос.

Пассажирский лайнер «Ту-154», совершавший перелет из Каира, плавно приземлившись на три точки шасси, бодро пробежал по бетонке взлетно-посадочной полосы потом зашипел тормозами, гася скорость, и наконец, свернув на второй рулежке, подкатил к стеклянной колбе здания аэропорта. К самолету уже спешил автотрап.

Местная погода встретила гостей с южных курортов серым беспросветным небом, мелким и секущим дождем.

Пассажиры почти бегом преодолевали расстояние от самолета к аэровокзалу, где выстраивались в очередь пограничного контроля.

Среди толпы прилетевших особо выделялась молодая женщина в длинном демисезонном пальто ярко-красного цвета и черной широкополой шляпе с вуалью, прикрывавшей верхнюю часть лица. Пограничник, немолодой мужчина в форменном кителе, с лицом, покрытым сеткой тонких красных капилляров, открыл паспорт, взглянул на фотографию, после чего вопросительно уставился на прибывшую. Женщина понимающе кивнула и подняла вуаль, демонстрируя красивое, немного продолговатое лицо с классическими чертами и большими миндалеобразными карими глазами. Убедившись в сходстве фотографии и оригинала, пограничник поставил штамп в паспорте. Бюрократическая волокита на прохождение госграницы и таможенного контроля заняла немногим более получаса. Высокая импозантная дама с царственной походкой, спрятав документы в изящную дамскую сумочку, выполненную в форме уменьшенного саквояжа, подхватила выдвижную ручку громоздкого чемодана, оснащенного небольшими колесиками.

В шумном холле аэровокзала прилетевшую никто не встречал, женщина пересекла зал и, пройдя через стеклянные двери с фотоэлементом, направилась в сторону стоянки такси.

В это время суток машин было полно: оранжевые «Волги» с гребешками в шашечку, полный набор моделей «Жигулей» и различные иномарки — все это богатство принадлежало частникам-бомбилам. На секунду остановившись, молодая женщина обвела долгим и изучающим взглядом автомобильное хозяйство. К ней сразу же метнулась целая свора бомбил.

— Мадам желает куда-то ехать? — Ближе всех оказался молодой человек разбитной наружности с глазами шельмы. Это был ярко выраженный тип человека, способного на все ради денег.

Молодая женщина отвергла предложения остальных бомбил и, протянув рукоятку своего дорожного чемодана ушлому водиле, произнесла:

— Гостиница «Националы».

— Любой каприз за ваши деньги, — радостно воскликнул парень, танком прокладывая дорогу через толпу менее удачливых коллег, направляясь к отдельно припаркованной иномарке.

У молодого человека был не новый, но еще вполне сносный «Вольво» серого цвета.

Водитель открыл багажник и аккуратно уложил чемодан внутрь, потом услужливо распахнул дверцу, пропуская даму в салон. Быстро обежав машину, он сел за руль, но прежде, чем включить зажигание, быстро произнес:

— Наше путешествие обойдется вам…

— Молодой человек, я разве что-то говорила о деньгах? — отрезала пассажирка.

— Тогда «ноу проблем». — Ключ повернулся в замке зажигания, и двигатель машины приглушенно заработал.

За все время пути молодая женщина не произнесла ни слова, нехотя рассматривая городские пейзажи, прикрытые мелкой сеткой дождя.

— Ну, вот мы и на месте, — сообщил разбитной водитель, когда его «Вольво» въехал на стоянку перед высоченным зданием из стекла, бетона и хромированной стали со сверкающей надписью «Националь».

Пассажирка распахнула свой мини-саквояж и, запустив руку внутрь, извлекла стодолларовую купюру. Царственным жестом протягивая деньги водителю, небрежно произнесла:

— Сдачи не надо.

— О-у, — невольно вырвалось у бомбилы. За такие деньги ему пришлось бы часов десять сидеть за «баранкой», и то при удачном раскладе. Несмотря на блеск восторженных глаз, частный таксист не спешил расставаться со щедрой пассажиркой.

— Как я понял, вы приезжая, — начал бомбила издалека, — ив нашем городе впервые?

— После долгого перерыва, — задумчиво произнесла молодая женщина.

Сквозь сетку вуали водитель не мог видеть выражения глаз женщины, но он чувствовал, что пробудил у нее интерес к своей персоне. Поэтому заговорил более уверенно:

— За последние несколько лет здесь все кардинально поменялось. И люди, которые бывали здесь еще при советской власти, абсолютно не могут узнать нашу столицу.

— Дальше, — губы женщины слегка изогнулись в иронической ухмылке.

— А что дальше? — Разбитной парень даже немного растерялся.

— Рекламная прелюдия прозвучала, теперь хотелось бы ознакомиться со списком выполняемых услуг.

— А-а, это, — теперь настала очередь представителя частного извоза улыбаться. — Сейчас вам не обойтись без гида в передвижениях по городу. Человека, который мог бы провести везде и по любому вопросу дать исчерпывающий ответ. Конечно, вы можете обратиться в соответствующие фирмы. И… с вас сдерут бешеные бабки, но гарантию качества никто не даст, — безапелляционно заявил водитель.

— А вы дадите?

— Дам, — ответил бомбила и начал быстро перечислять: — Транспортом вы будете обеспечены круглые сутки, город знаю как свою квартиру, имею знакомства во всех сферах деловой жизни. То есть смогу составить аналитическую справку по любому интересующему вас вопросу. А потому могу быть при вас водителем, гидом и, пели захотите, даже любовником.

— Что??? — возмущенно воскликнула женщина.

— Это всего лишь одна из услуг. Мало ли у кого какие проблемы в чужом городе.

— Логично, — усмехнувшись, согласилась пассажирка, несколько секунд она пребывала в раздумье, после чего задала вопрос: — Насчет аналитической справки не пустой треп?

— Все зависит от того, что вы захотите узнать. Частные фирмы, государственные предприятия и тому подобное — это легко. Государственные секреты, банковские тайны и выход на первых лиц государства — гораздо сложнее. Но при наличии достаточного количества денег и времени, думаю, тоже вполне разрешимая проблема. Так что вас интересует?

— Браво, — улыбнулась пассажирка. — Брать сразу быка за рога — похвальная черта для частного предпринимателя. Меня пока не интересуют секреты и личная жизнь местных небожителей. Лучше скажите мне, милейший, что вам известно об СББ?

— Это что, какая-то пародийная шоу-группа?

— Нет, — покачала головой женщина. — Это аббревиатура охранного агентства «Служба безопасности бизнеса», крупнейшего, кстати, в вашем городе. Меня не интересуют рекламные ролики, мне нужна реальная оценка эффективности работы этой фирмы. Кто руководит и насколько они серьезны на рынке данных услуг. Вопрос понятен?

— Вполне, — кивнул частник. — Сколько времени мне отводится для ответа на этот вопрос?

— Три дня — и триста долларов, — твердо произнесла женщина. — С учетом того, что могут возникнуть разного рода накладки, дополнительно еще два дня, но каждый день просрочки — минус сто долларов. На шестой день полностью прекращаются наши деловые отношения.

— Прекрасно, — воскликнул водила. — Кстати, меня зовут Алексей, а вас?

— Алена Игоревна.

— Как Проклову в «Чародеях», — водитель Алексей явно хотел блеснуть своей эрудицией, но в этот раз его ожидало фиаско.

— В «Чародеях» играла Яковлева, — поправила его женщина, одновременно протягивая пластиковую карточку с напечатанными цифрами.

— Это номер моего мобильного телефона.

Когда все организационные вопросы сотрудничества были решены, Алексей вышел из автомобиля и, открыв дверцу, подал пассажирке руку. После чего открыл багажник, бережно извлек оттуда дорожный чемодан, который тут же передал мальчику-посыльному в ярко-красном мундире, в черной форменной шапочке на макушке.

Процедура вселения заняла всего несколько минут, после чего новую постоялицу провели к лифту. Ей был забронирован номер люкс на двадцатом этаже.

Дав смазливому «бою» пару долларов на чай, Алена заперла дверь и, подойдя к окну, распахнула тяжелые шторы. Из окна открывался великолепный вид на старинный город, где слились в единый ансамбль строения прошлого с архитектурой современности. Стекло и бетон многоэтажек и золоченые купола старинных храмов.

— Ну, здравствуй, мать городов русских, — едва слышно зашевелила губами Алена, оформленная в гостиничной документации как Зульфия Мехпи, гражданка Арабской Республики Египет.