"Атаман Платов" - читать интересную книгу автора (Корольченко Анатолий Филиппович)Впереди — граница!14 ноября летучий корпус Платова овладел деревней Лошницы. Неподалеку находились отряды Милорадовича и Ермолова. Их, так же как и казаков, сдерживал неприятельский арьергард. Накануне действовавший в отрыве генерал Мартынов известил Платова, что он соединился с корпусом Витгенштейна и взаимодействует с ним. — Надо самому поехать, разобраться на месте, — решил Матвей Иванович, надеясь за полдня управиться. Ездовой Митька подкатил на тройке со звоном бубенцов. — Ты это к чему? — строго спросил Матвей Иванович. — А чтоб знали, что графские кони скачут, — польстил Митька. — Ишь ты! Бубенцы пусть остаются, а колокольца долой! Графский титул Матвей Иванович воспринял как немалую честь. До него такой чести удостоился лишь Федор Денисов, который передал титул своему внуку Орлову-Денисову, тому самому, который ныне командовал лейб-казаками. Да, графский титул — это не бриллиантовое перо, которое ему когда-то вручили за победы. Хотя и оно значительно. Вздел он как-то это перо на шапку и ослепил всех. Ныне оно сохраняется в шкатулке, лежит на черном бархате, сверкая каменьями. Они, будто звезды в черной ночи, играют блеском, переливаются. Сани выехали из Лошницы, повернули на правую дорогу. За санями скачет сотня атаманцев — охрана во главе с Иваном. Матвей Иванович закутался в бурку, на ноги бросил меховую полость. В свои шестьдесят лет он все реже в седле. Предпочитает легкие санки или коляску. Лишь когда сам ведет полки в сражение, то пересаживается на огненного жеребца. Впереди затемнел лес, на опушке показались всадники. — Ну-ка, придержи, — ткнул возницу Платов. И тотчас, опережая сани, навстречу верховым вынеслась казачья сотня, впереди Иван. — Кажись, свои, — определил возница. И не ошибся. К саням подъехал полковник. — Честь имею, барон Ольденбургский. Приказано графом Витгенштейном передать в ваши руки пакет для немедленного ознакомления и действия. — Так срочно? — Весьма, ваше сиятельство. Есть смысл возвратиться. — Ну что ж, поедем, — скомандовал Митьке: — Поворачивай назад! Войдя в избу, Платов передал начальнику штаба пакет: — Вспарывай да читай, Константин Павлович, что в письменюге сей ведано. Вингенштейн писал, что Наполеон севернее Борисова начал переправу через Березину, что армия Чичагова должного сопротивления не оказывает, а корпус его, Витгенштейна, не может сорвать переправу из-за ограниченности сил. Поэтому Витгенштейн предлагает совместными силами ударить по боевым порядкам корпуса маршала Виктора с одновременным захватом казачьей конницей, а также отрядами Ермолова и Милорадовича города Борисова. Слушая, Матвей Иванович вдруг вспомнил стародавний Персидский поход, Муганскую степь и прибывшего к нему подполковника Витгенштейна, того самого, который ныне ему пишет. «Вам пакет», — вручил он тогда Матвею Ивановичу опечатанный конверт. «С получением сего выступить на непременные квартиры. Павел». Матвею Ивановичу даже слышится сухой, деревянный голос, холодный и отсутствующий взгляд водянисто-серых глаз. «Сумел служить Павлу, не без успеха служит и Александру. Благодать чужеземцам в русской армии». И тут же, вызывая усмешку, вспомнился ответ Ермолова императору, когда тот спросил, чем наградить его за мужество в сражении. «Сделайте меня немцем», — ответил острый на слово Ермолов. — Командующий Витгенштейн просит ударить вашим корпусом по переправившемуся неприятелю, пока тот еще не отдалился от реки. А бригаду генерала Мартынова желательно использовать против дивизии Партуно. Она сейчас идет к Студянке, да наткнулась на наши войска. И казаки Мартынова поневоле влезли в дело, — дополнил барон послание. Бригада Мартынова нужна была и в корпусе, но Матвей Иванович не стал перечить Витгенштейну, все же приближенный ко двору, в любое время может сделать такое, от чего «казаки придут в сокрушение, а он, Платов, в размышление». — Передайте Павлу Хрисанфовичу, что возражения моего не будет, ежели нужно, пусть бригада Мартынова остается у него. А как разделается, немедленно отпускайте. Я пойду через Борисов, а далее на Молодечно, вместе с Милорадовичем и Ермоловым. Барон Ольденбургский с щеголеватой, хорошо отработанной небрежностью вскинул два пальца: «честь имею» и удалился. Вошел Тимофей Греков и с ним Иван. — А-а, родственнички объявились! С чем пожаловали? Греков замялся, кашлянул в кулак. — А мы думали, что нас вызывают, — нашелся Иван. — Снедать будто бы рано. Ну садитесь, ежели пришли. — И обратился к начальнику штаба: — Вызывайте сюда Кайсарова, Харитонова да Ребрикова с Поповым. Пошлем их на Борисов и далее за Березину. — Кто же возглавит? — Кайсаров. — Не молод ли для такого дела? Генерала бы сюда, Кутейникова, а может, Иловайского. — Я знаю кого направить. Кайсаров спит и видит генеральские эполеты. Да и Михаил Илларионович за него просил. Кайсаров до этого состоял в главной квартире при главнокомандующем. Тот отозвался о нем очень положительно: офицер, достойный звания генерала. Греков толкнул в бок Ивана, подмигнул. — А может, ваше сиятельство, для атаманского полка найдется дело? — осмелился спросить Иван. Матвей Иванович посмотрел на него долгим взглядом: — Ты, есаул, полком покуда не командуешь и лишку берешь на себя. Командир с тобой рядом, мог бы сам сказать, да воздерживается. И правильно делает, и тебе гутарю: блюди сдержанность. — Да я что? Я просто так. — И я тоже просто так. Кайсарову Платов объявил: — Твоя задача, Паисий, идти впереди всех и расчищать для нашего корпуса дорогу. Действуй с таким расчетом, чтобы к Молодечно мы вышли вровень с головой французской колонны, что пойдет правей нас по главной дороге. Ежели сумеешь обогнать, то это будет лучше. — Матвей Иванович говорил с полковником не приказным тоном, а с той доверительностью, какая воспринимается сильней приказа. Платов был уверен, что двадцатидевятилетний полковник сделал все, чтобы оправдать выпавшее на него доверие. — А Березину пройдешь у Борисова… — Там моста нет, — неосторожно вставил полковник и понял, что поспешил. — Березину пройдешь у Борисова, — повторил Матвей Иванович, давая понять, что командир на месте сам все должен решать. — Далее действуй с казачьей дерзостью и лихостью. И держи со мной связь, обо всем немедленно доноси. — Будет исполнено, — лихо козырнул Кайсаров. Кайсаров действовал безупречно. Уже на следующий день его отряд был в Борисове. В тот же день в Борисов примчался и Платов. Здесь он встретил Ермолова. Большой, плечистый, с потемневшим от мороза и ветра лицом, в лохматой шапке и тулупе, Алексей Петрович походил на огромного медведя. — Здравствуй, Матвей Иванович, — пророкотал он густым басом и заключил Платова в объятия. Они давнишние друзья, еще по горькой костромской ссылке. — Поздравляю с графством, от души рад! — И ты, Алексей Петрович, прими от меня сердечность, — он откинул тулуп с плеча Ермолова, глянул на погон. — В самый раз легла звезда. Пообедаем или чаю откушаем. — Чаю бы с удовольствием! Промерз до костей! Прибыл ненадолго, согласовать, как дальше нам действовать. Карту! — не оборачиваясь, потребовал у адъютанта. Карту разложили на столе, и над ней склонились два генерала. — Никак не могу успокоиться, что на Березине у нас промашка вышла, — вздохнул Матвей Иванович. — Сплошал, знать, главнокомандующий, сплошал. — Кутузов ни при чем, — отверг упрек Ермолов. — Вся эта затея исходила из Петербурга. Угодники готовили Александру лавры полководца, а заодно намеревались отодвинуть в тень Михаила Илларионовича. Да вот не получилось. Воевать — дело не простое, особенно против Наполеона. Нет-нет, Михаил Илларионович тут ни при чем. — А ведь я-то грешным делом, вину взвалил на него. Беседу прервал прискакавший от Кутейникова казак с донесением. Матвей Иванович развернул вчетверо сложенный лист. Генерал сообщал, что у деревни Начи два казачьих полка атаковали французскую колонну, четыре сотни захватили в плен и столько же положили на поле боя: не хотели сдаваться. — Ты, — обратился Матвей Иванович к казаку, — скачи сейчас же назад и передай генералу, чтоб без задержки шел с полками сюда. Там есть кому сражаться, а у нас свое предстоит дело. Так и передай! Казак ускакал, поднялся и Ермолов. — Так вы в Борисове недолго будете? — Как можно, Алексей Петрович! Все согласовано и обговорено. Теперь за дело! А вскоре в комнату ворвался незнакомый офицер. — Я — командир партизанского отряда Сеславин. Александр Никитович Сеславин. Прибыл заявить решительный протест. — Сеславин? — переспросил Платов. — Слышал о вас. Так в чем дело, голубчик? Нужна моя помощь? У Сеславина, как и в других партизанских отрядах — Давыдова, Фигнера, Кульнева, — сражалось немало донских сотен. — Никак нет, ваше превосходительство! — Красивое лицо капитана пылало. — Я прибыл заявить решительный протест. — Протест? Да вы садитесь, господин капитан, — указал Матвей Иванович на табурет и сам присел. Капитан оставался стоять. — Ну, сказывайте свой протест. — Ваше превосходительство… — Ваше сиятельство, — поправил капитана Шперберг. — Матвей Иванович — уже граф. Или не слышали? — Откуда же мне слышать? — озадаченно произнес Сеславин. — Виноват, ваше сиятельство. — А вы не винитесь, беды нет… Так выкладывайте этот самый протест. — Дело в том, ваше сиятельство… — Да бросьте вы это сиятельство! — Дело в том, что в Борисов первым ворвался мой отряд, партизаны, а не Кайсаров, как все считают… — Ну и молодец, мой сударь! Хвалю за отвагу! Отряд-то ваш ведь не велик… — Совершенно верно! И в связи с этим честь захвата в городе пленных и имущества принадлежит не казачьим частям, как о том мне стало известно, а моему отряду. — А как же вы, государь мой, через Березину переправлялись? — сощурил глаз Платов. — Ведь моста не было, а лед тонок… — Именно так. От свай торчали обгорелые пеньки. Мы на них уложили доски, закрепили костылями да веревками, даже шарфами, и перешли. — А Кайсаров? — Кайсаров прошел позже. — Ай, мошенники, аи, ловкачи! — воскликнул Матвей Иванович. — А мы-то, сударь, донесли Михаилу Ларионовичу со слов начальника авангарда. — Я написал в главную квартиру протест. Объяснил, как все было в действительности, указал, что первым вошел в город отряд партизан… — И стало быть, трофеи и пленные принадлежат вам. Не так ли? — Точно так. — Правильно сделал, капитан, что написал. Согласен признать вашу победу. А что касается пленных, то забирайте их всех. Сколько там взято? — Пять тысяч, — ответил Шперберг. — Вот всех и забирай! — махнул рукой Платов. — Пусть на счет вашего отряда их зачисляют. А у нас и так полно французишек. Мне их не жалко. Обойдя Вильно, платовский корпус вышел на ведущую к Ковно дорогу. В авангарде шел отряд Орлова-Денисова, он неотступно преследовал французов, не позволяя им закрепиться на удобных рубежах. Отряд же Кайсарова Платов направил в обход, чтобы он, упредив неприятельскую колонну, ударил по ней с фланга, отсекая от главных сил артиллерию, обоз и арьергард Нея. Местом нападения атаман назначил равнину у Понарской горы. Дорога здесь поднималась по крутому склону, и Матвей Иванович безошибочно определил вероятную задержку движения неприятельских колонн, а поэтому и ее уязвимость. Предвидел возможность нападения и Мюрат, оставшийся за Наполеона командующим французскими войсками. Накануне он предупредил об этом Нея: — Арьергард должен сдержать русских до той поры, пока все наши части и обоз не пройдут эту гору. Без моего приказа не отходить. В арьергарде у Нея оставалось около двух тысяч человек да две восьмипушечные батареи. Сил явно мало. — Получите еще столько же, — пообещал Мюрат. И свое слово сдержал. К Понарской горе прискакал и Платов, ведя за собой атаманский полк. На этот раз он был верхом. — А вы-то что, батяня, в кашу лезете? — упрекнул его сын Иван. — Граф, а на коне вместе с казаками. — Дурак ты, хотя и есаул. Я титул сей не по наследству заслужил и не богатством. Делами ратными он мне достался. Казаку даже в графском титуле негоже отсиживаться в затишке. Понял? А ежели еще раз об этом скажешь, в обоз тебя направлю, чтоб думал. Марш к сотне! Матвей Иванович столкнул со лба папаху и напряженно вглядывался в сторону склона, по которому, скользя и оступаясь, с трудом вбирались люди и экипажи. У подножья горы в ожидании очереди скучились повозки, артиллерия. — Вы поглядите, — Кайсаров подал трубу. Матвей Иванович подкрутил окуляр под свой глаз: все разом приблизилось. Помахивая руками, прыгали, чтобы согреться, французские артиллеристы, какой-то начальник в башлыке спорил с высоким офицером, что-то доказывал, размахивая руками. Платов перевел взгляд на дорогу. Там чернели фигуры отставших от колонны солдат. — Может, начнем, ваше сиятельство? — спросил, подъезжая, Попов. Рядом с ним Ребриков и Харитонов. — А то застоялись. — Ну-ка, — Платов подозвал Кайсарова. — Уточняю, что нужно делать. Ребрикову наступать к подножью горы, отсечь обоз и артиллерию. Попову — бить прямо в левый бок, а харитоновскому полку зайти справа и не дать уйти в лес, что за дорогой. И еще — поглядите, чтоб казаки не бросились прежде на обоз. Главное — это неприятельские пушки. Французы встретили их огнем. Наступавший в центре полк Попова не выдержал, отворотил. Зато решающий удар нанес полк Харитонова. Казакам удалось вырваться на дорогу, а потом развернуться и ударить по бросившимся к лесу пехотинцам и обозникам. Этим воспользовались полки Ребрикова и Попова. Они ворвались в самую гущу столпившихся у подножья Понарской горы войск. Через полчаса схватка завершилась полной победой. Одних пленных оказалось около тысячи человек. Было захвачено два воинских знамени, двадцать восемь орудий, большой обоз с деньгами и воинским имуществом, принадлежащий главной квартире французской армии. Не теряя времени, Платов направил по дороге в противоположную сторону от Понарской горы атаманский полк. Тимофею Грекову приказал: — В трех верстах отселе держит оборону арьергард Нея. Ударь-ка по нему с тыла. Платов не ошибся. Именно там занимал оборону французский арьергард. Укрывшись, французы дружно стреляли по наступавшим. Подоспел Орлов-Денисов со своим лейб-гвардии казачьим полком, врубился было в неприятельское расположение, но по нему ударили картечью из пушек. — Не сметь отходить! Палить, не жалея зарядов! — кричал с возвышенного места Ней, словно бы его команду могли слышать среди хаоса сражения. Над головой маршала то и дело свистели пули, но он их не замечал. — Мой маршал, сзади казаки! — вдруг воскликнул адъютант, меняясь в лице. С тыла надвигался атаманский полк. По длинным пикам Ней безошибочно определил, что это действительно казаки… |
||
|