"Попадать, так с музыкой" - читать интересную книгу автора (Гуткин Михаил)

Глава 7

После беседы я пошла в столовую, расположение которой легко определила носом — уж больно вкусно пахло. Кажется, здесь я могу потолстеть. В Москве я так много каш и с таким аппетитом никогда не лопала. А фрукты весной тут отсутствуют — разве что какие-нибудь моченые яблоки. Где же весной взять витамины? Посмотрела вокруг и увидела бадеечку с квашеной капустой, из которой можно было брать без ограничения. Вот главный источник витаминов весной. Я тут даже вспомнила, что знаменитый мореплаватель Джеймс Кук (которого съели аборигены) ставил себе в заслугу, что первым придумал брать в дальнее плавание бочки с квашеной капустой.[7]

После завтрака — очередной каши с хлебом, кусочком масла и сладким чаем, ко мне подошел старшина Полищук и позвал на примерку. Глазомер у него оказался точный, и еще через полчаса я уже была готова к проведению занятий. Времени до начала занятий оставалось больше часа, поэтому я принялась составлять планы тренировок. Для первых двух взводов со слабой подготовкой упор на растяжки, силовые упражнения и турник. Все это до обеда. Два взвода после обеда — это усиленная гимнастика и проверка базовых навыков по рукопашному бою: захваты, освобождения, работа с обеих рук. Эти упражнения я хорошо помнила, тем более что некоторые из них после самбо я закрепляла в карате.

К началу первого занятия подошел Сергей. Минут пятнадцать посмотрел и, видимо удовлетворенный, ушел. После обеда я ухитрилась найти закуток и поспать — организм продолжал восстановительную работу. Бойцы в это время занимались теорией и политучебой. На занятиях по рукопашному бою особо напрягаться не пришлось. Базовые приемы бойцы уже знали, и я только исправляла некоторые огрехи. В семь вечера, после ужина, появился Василий, зашел к Сергею, минут двадцать там проторчал, вышел задумчивый, помахал рукой, и мы поехали домой. Я уже решила, что все прошло в норме, но дома лейтенант Вася мне устроил очередной допрос:

— Что вы сегодня натворили? Сергей о вас говорил с какой-то дрожью в голосе, но от подробностей отказался. Сказал только, что мы с капитаном ему крепко подсуропили.

— Что сделали?

— Подсуропили. Не понимаете? Ну да, вы городская и, кажется, из интеллигентов. Подсуропить — это значит сделать какую-то гадость. Так что это за гадость?

— Видите ли, товарищ лейтенант. Я просто показывала, что умею. И оказалось, что знаю прием, методика которого в НКВД либо вообще неизвестна, либо известна очень немногим.

— Что за прием?

— Извините, но на этот вопрос мне пока запретили отвечать. Вот Сергей со своим командиром составят список командиров, которым можно будет его изучать, тогда и расскажу.

— Вот даже как!

Он опять как-то странно посмотрел на меня. Как будто решал: сейчас съесть или отложить на завтра. По-моему, решил отложить на завтра. Попробую теперь взять инициативу в свои руки.

— Товарищ лейтенант. Можно мы будем с вами на «ты»? А то живем в одном доме — и все время обращаться товарищ лейтенант?

— Ладно, дома зови Васей. А официально можешь называть Василий Федорович.

— Ой, спасибо, Вася.

Остаток вечера провела, читая единственную книгу, попавшую сюда со мной из будущего. Эх, где мой любимый Интернет! А засыпая, вдруг подумала, что Анна Петровна Северова тоже будет звучать совсем неплохо.

Всю неделю я моталась утром на пепелаце в роту (все время боялась, что забудусь и произнесу это название вслух), а вечером возвращалась на том же пепелаце. Правда, в один из дней домой меня привез Вася.

К концу недели я уже полностью пришла в себя и в субботу провела небольшое показательное выступление. Разбег, пару раз подъем разгибом, потом переход на шпагат, прогиб назад и подъем через мостик в стойку. Прошлась колесом по площадке. Затем вращения на турнике. И в заключение небольшая пробежка на руках, в конце которой три отжимания вверх ногами. Зрители, то есть бойцы, впечатлились. Настало время объяснить всем им важность растяжек и гибкости. Беда была в том, что подавляющее количество бойцов умели только читать, писать и немного считать. Законы физики и тем более анатомия для них темный лес. Поэтому просто сказала, что без упомянутых растяжек они никогда не сумеют в полной мере овладеть всеми приемами. Просила поверить мне на слово. Кажется, уговорила.

Для двух взводов со «старичками» добавила бой с двумя противниками. Им тоже говорила про растяжки. Но с этими легче. Все-таки служба в армии, а тем более в войсках НКВД, повышает общий уровень и интеллект.

В субботу банный день, поэтому вернулась раньше — привез Сергей, у которого оказались какие-то дела в здании НКГБ. От нас, кстати, это здание находится минутах в пяти пешего ходу. Вася рассказал, что до освобождения в этом доме жил помещик, а в том доме, где мы квартируем, жили его слуги. Перед самым приходом Красной Армии помещик убежал и все слуги удрали вместе с ним. Осталась только Марфа Ивановна. Ей бежать было не к кому, а новой власти она не боялась. Вот и осталась она хозяйкой нашей небольшой общаги.

Вася тоже закончил свои дела раньше, и я упросила его немного пройти со мной по городку. Вспомнила и задала важный вопрос:

— Вася, а можно здесь у кого-нибудь брать уроки немецкого языка? Все-таки граница Германии недалеко, поэтому хорошо знать язык соседа. Я-то на немецком знаю только несколько ругательств.

Он несколько оторопело посмотрел на меня:

— И где же ты их выучила?

— Да не учила я их совсем. Просто читала «Похождения бравого солдата Швейка», а там этих ругательств хватает. И почему-то такие выражения легче всего запоминаются.

— И какие же ругательства ты запомнила?

— Donnerwetter[8], Leken Sie mir Arsh.[9]

Услышав второе выражение, Вася вдруг ехидно усмехнулся и заявил:

— Я не прочь!

Я вначале не поняла, но потом до меня дошло. Ой, как стыдно! Вот змей, заставил честную девушку так краснеть. Он знает перевод и понял, что я это поняла. Но делать нечего. Надо тему продолжать.

— Так как с немецким?

— Тут со старых времен остался некий Оскар Францевич. Он сейчас учит детей в школе немецкому. Мы за ним присматриваем, но пока все чисто. Можешь попробовать позаниматься с ним, я поговорю — органам он не откажет. Только следи за собой. Ничего лишнего. Учишься, платишь за учебу продуктами (я помогу), и все. Точка. Никаких разговоров о себе и тем более обо мне и о твоей работе. А будет спрашивать — сообщай мне. Пойми, это может оказаться серьезно.

— Поняла. Буду учиться и тебе докладывать. А теперь вопрос из другой оперы. Скажи, вот то нападение, в котором я случайно участвовала, произошло далеко отсюда?

— Что считать далеко. По расстоянию примерно километров пять. Пешком далеко, на мотоцикле почти рядом. А что тебя интересует?

— Да вот, завтра воскресенье — занятий нет, хочу сходить туда. Может, если окажусь на том месте, то память вернется.

— Ну сходи, попробуй. Только у меня завтра будут дела, и тебе придется добираться туда одной. Не боишься?

— А чего бояться. О том, что я туда собираюсь, знаешь только ты. Никто за мной здесь не следит. Да и туда я не пешком пойду, а устрою пробежку. Фиг меня кто догонит. Автомобили-то только у наших.

— Ну, ты рисковая девушка. Ладно, в конце концов, это твоя голова.

Утром, сразу после традиционного стакана молока с хлебом, я оделась в свою тренировочную форму, вышла, осмотрелась и побежала. Прохладное апрельское утро, но солнышко уже встает. Днем будет тепло. А мне надо найти рюкзак, кое-что оттуда достать, а остальное перепрятать подальше и понадежнее. Воздух чистый, сплошная экология, бежать одно удовольствие! Только надо отсчитывать километры. Впрочем, если поглядывать на кювет, то следы свалившегося туда автобуса еще должны быть хорошо заметны.

Так оно и оказалось! Следы колес, поломанные ветки кустарника я увидела издалека. Время не засекала, но по внутренним часам так примерно и выходило, что минут за сорок пробежала около пяти километров.

Осмотрелась — никого. Теперь в лес. Вот, кажется, где я лежала? Так, а где та ель? Ух, в темноте я не разглядела, а теперь вижу, что тут несколько больших елок. Придется залезать под каждую. И при этом следить, чтобы на одежде не осталось иголок, а то могут возникнуть непредвиденные и очень нежелательные вопросы. Например, куда перепрятала парашют? Поэтому сначала выломаем палку — вот эта подойдет. Через пару минут я поднимала палкой нижние ветки и разглядывала, что там внизу. У третьей елки мне повезло. Вот он, рюкзачок! Как я по тебе соскучилась. Теперь можно не беспокоиться за лекарства, за инвентарь и вообще под готовка теперь пойдет по плану. Вот только как его поаккуратней вытащить? Я остановилась и призадумалась. Вдруг за спиной раздался знакомый голос:

— Тебе помочь, Анна Николаевна Истомина?

Я подскочила от неожиданности и развернулась. Конечно, это стоял лейтенант Вася, заложив руки за спину, и радостно лыбился на меня. От неожиданности я ляпнула полную глупость:

— А как ты сюда попал?

Он улыбнулся еще шире и ничего не ответил на этот дурацкий вопрос. Он знал место и знал, что я тут буду. И либо приехал заранее, либо пробрался какими-нибудь тропками, срезав часть пути. Скорее первое. Мотоциклом быстрее, чем бегом, поэтому я ничего и не услышала — он меня просто здесь ждал.

— А как ты узнал о рюкзаке?

Вася на этот вопрос весело хмыкнул и ответил:

— Ты была слишком легко одета для конца марта, поэтому я предположил, что твои вещи остались где-то в лесу. Приехал и поискал.

— Так что, теперь ты меня арестуешь? И где взвод автоматчиков, которых я сама же и натренировала?

— А за что арестовывать? За то, что рюкзак в лесу спрятала? Так я пока даже Валентину Петровичу ничего не доложил — признаюсь в должностном проступке. Поэтому и никакого взвода здесь нет.

— Ты хочешь сказать, что о рюкзаке, кроме тебя, никто ничего не знает?

— Именно так.

— И не боишься, что ради сохранения тайны я тебя здесь пристукну и хорошенько запрячу? Пока еще найдут. А тем временем выполню все свои шпионские задания?

Моим голосом можно было, наверное, заморозить бочку кипящей воды. Но Вася даже не подумал вытаскивать руки из-за спины. А его револьвер оставался в кобуре.

— Ну, во-первых, никакая ты не шпионка, а просто зачем-то попала сюда из будущего. Надеюсь, что мне расскажешь, зачем именно. Во-вторых, ты никогда не убивала людей, хотя и умеешь это делать. Не думаю, что захочешь начать с меня. Но главное, что я хочу предложить вариант, который, очень надеюсь, понравится тебе намного больше, чем убийство лейтенанта госбезопасности.

В голове у меня застучали молоточки. Я начала догадываться, какой вариант собирается предложить лейтенант Вася. Но хотела, чтобы он высказался до конца. Надо его подтолкнуть.

— Попробуй предложи. Но это должно быть действительно интересное предложение.

Он вздохнул, посмотрел на меня, еще раз глубоко вздохнул и сказал:

— Выходи за меня замуж.

Я уже была готова к этим словам, но все равно крепче схватилась за палку, чтобы не упасть.

— А как товарищ капитан отнесется к твоей женитьбе на девушке ниоткуда, без памяти и без документов?

— Я не получил ответа на свой вопрос, поэтому пока на твои вопросы не отвечаю.

Ну что. Все понятно. Мне сделано предложение, от которого я не могу, а главное, гори оно все огнем, не хочу отказаться.

— Так ты вопроса не задал, ты сделал предложение, — я решила хоть на чуть-чуть затянуть свой ответ, — на которое я, по зрелом, пятисекундном размышлении, решила согласиться.