"Попадать, так с музыкой" - читать интересную книгу автора (Гуткин Михаил)

Глава 41

Вася при мне прочитал весь список (отчеты он наверняка прочитал до меня), удовлетворенно кивнул и сказал:

— Вижу, что стараешься. Я составил бы такой же список. Сейчас твой рукописный вариант вопросов перепечатают в трех экземплярах. После этого возьмешь первую копию, положишь ее в новую папку и будешь постепенно заполнять листами с ответами. Что непонятно?

— Что значит «первая копия»?

— Когда печатают на пишущей машинке через копирку, получают оригинал и несколько копий. Причем копии отличаются по качеству. Лучше всего выглядит оригинал, потом первая копия и т. д. Хуже всего выглядит последняя копия. Оригинал ты дашь мне, первую копию оставишь себе для работы, а вторую подошьем в отчет, который пойдет наверх. Там всегда должны быть в курсе всего, что здесь происходит.

Потом, убедившись, что дверь кабинета плотно закрыта, Вася вполголоса спросил меня:

— А что, в твоем времени было как-то иначе?

— У нас все печатали на специальных печатающих устройствах, и качество всех копий не отличалось от качества оригинала. Нажал кнопку и через минуту получаешь столько копий, сколько хочешь. При этом любую копию можешь называть оригиналом.

— Да, — с завистью сказал Вася, — нам бы такие устройства. Насколько легче было бы работать… Хорошо, — продолжил он. — Отвлеклись, и ладно. А теперь слушай внимательно. Работа с ксендзом за тобой, но есть и другая работа, которую тоже надо делать. В соответствии с приказом товарища Сталина все районы Западной Белоруссии, Западной Украины, а также при балтийских республик должны быть очищены от враждебных и подозрительных элементов. Поэтому сейчас поступаешь в распоряжение Пряхина, группа которого сегодня должна прочесать вот этот район. Смотри на карте. Всех, у кого в доме будет найдено оружие, будете немедленно арестовывать. Подозрительных — брать на заметку. Скорее всего, их будут выселять. Вопросы есть?

— Есть один вопрос: а сколько по плану мы должны будем арестовать и сколько выслать?

От этого вопроса Вася даже задергался:

— Ты за кого нас принимаешь? Откуда в тебе такая кровожадность? Мы ведь с людьми работаем, а не сталь выплавляем или уголь добываем. Конечно, чем больше мы выявим врагов Советской власти, тем лучше, но какие тут плановые цифры? Может, в нашем городе таких всего три или четыре человека, а в соседнем городе наши коллеги найдут двадцать. Так что, нам арестовать еще пару десятков, чтобы показатели были не хуже? Вот если мы провороним реальных врагов больше, чем наши коллеги, тогда плохо.

Вот это вляпалась! Ведь не скажешь, что про подобные аресты-соревнования с выполнением и перевыполнением плановых цифр было написано в наших учебниках по истории. Тогда пойдут другие неприятные вопросы, на которые я без разрешения товарища Берии ответить не смогу. Надо выкручиваться.

— Понимаете, товарищ старший лейтенант. Я как-то привыкла, что тут у нас все делается по плану. Вот и решила, что на аресты тоже дают план.

— Отвыкай. И больше подобных вопросов не задавай. Хорошо еще, что тебя слышал только я. Иди, Пряхин тебя ждет.

В наш с Игорем кабинет втиснулись шесть человек, не считая меня. То, что стало тесно, еще можно было перетерпеть, но они к тому же все курили. Увидев, как я поморщилась, сообразительный Пряхин тут же прекратил курение и открыл пошире форточку.

— Все уже в курсе, чем нам предстоит заниматься. Мы проводим на нашем участке обыски и аресты. Кроме членов семей участников контрреволюционных организаций, перешедших на нелегальное положение или бежавших за границу, аресту также подлежат лица, хранящие огнестрельное оружие без соответствующего разрешения. Эти лица будут привлекаться к уголовной ответственности.

Такие рейды сегодня пройдут по всему городу. Гор-отделу НКГБ для усиления придаются бойцы из роты НКВД. Анна Петровна их знает, — кивнул он в мою сторону. — К нашей группе будет прикомандировано отделение — девять человек с двумя грузовиками. Грузовики потребуются для транспортировки арестованных. Обязательно проинструктируйте всех бойцов, как вести себя с арестованными. Любые разговоры пресекать максимально жестко. Далее. На нашем участке пять домов от трех этажей и выше. Все остальные дома — одноэтажные, с чердаками. И в каждом доме есть подвал. Вся наша группа едет на первом грузовике, который остановится в квартале от заданного района. Далее выдвигаемся пешком, а грузовики подъедут после начала операции. Таким образом будет обеспечена скрытность и внезапность.

Внутрь захожу я с участковым и двумя бойцами. Остальные бойцы рассредоточиваются по периметру с контролем дверей, окон, крыш. Два человека страхуют всю группу снаружи. С водителем остается еще один боец. Теперь оружие. У всех штатные пистолеты и револьверы. У бойцов также будут четыре автомата ППД. На всякий случай будут также два ДП и четыре гранаты РГД. Но стрельба только в самом крайнем случае — нам нужно арестовать людей для их последующей высылки, а не для расстрела. Вот если будут сопротивляться, тогда другое дело. Как говорил Максим Горький: «Если враг не сдается, его уничтожают». Анна Петровна, ты можешь вместо своего штатного нагана взять «парабеллум», но применять его опять же только в крайнем случае. У него слишком сильный бой, поэтому могут пострадать посторонние. В первую очередь старайся использовать вальтер. Тем, у кого пистолеты, дослать патрон в патронник. Вопросы?

— Кто будет командовать бойцами НКВД? — раздался вопрос кого-то из присутствующих.

— Бойцами НКВД будет командовать товарищ Северова. Она их хорошо знает — ей и карты в руки. Еще вопросы?

Больше вопросов не было, и мы вышли на улицу в ожидании грузовика. Пока мужики снова с удовольствием курили, я грустила. Ни с того ни с сего я получила под команду целое отделение бойцов. Было бы это на тренировке — никаких проблем. Но тут совсем другое дело. От неправильной расстановки может зависеть чья-то жизнь или провал операции. Не было печали! А отказаться нельзя — как-никак я командир.

Впрочем, практически вся операция прошла, к моему удивлению, тихо и мирно. Мы подбирались к очередному дому из списка Игоря, окружали дом, после чего «группа захвата» спокойно заходила внутрь и выводила очередную порцию. Задержанных тут же усаживали в грузовик, который немедленно уезжал. Пока мы на втором грузовике подбирались к следующему дому и выполняли точно такие же действия, первый успевал вернуться. Я поразилась, насколько четко все было организовано. И это при том, что не было никаких «маски-шоу».

Когда грузовики совершили по пять ходок, Игорь сказал, что свой участок мы отработали и осталось проверить один дом, в котором, по его сведениям, у хозяина есть незарегистрированное ружье. Вот тут меня ждало небольшое представление. Я с бойцами стояла под окнами довольно ветхого одноэтажного дома, когда вдруг через открытое оконце услышала сразу собачий лай, чью-то ругань, собачий визг, опять ругань, только уже другого человека, и, наконец, все затихло. Я не выдержала и с улицы крикнула:

— Игорь, у вас там все в порядке?

— Можно сказать, что все. Хочешь — заходи.

Любопытная я, конечно, тут же заскочила в дом. В просторной комнате увидела следующую картину: на полу наполовину под столом лежит скорчившийся мужик на вид лет тридцати. В углу женщина с трудом удерживает черного спаниеля, злобно рычащего на Игоря. Сам Игорь потирает левой рукой правую и одновременно разглядывает штаны со следами собачьих зубов. Участковый держит в руках какое-то ружье, а боец стоит с растерянным видом.

— Вот, товарищ младший лейтенант, видишь, как твой начальник пострадал. Пока разбирался с владельцем незарегистрированного оружия, его пес стал разбираться со мной. Но теперь уже разобрались. Ну-ка, товарищ сержант, расскажи нам, что это за ружье.

— Так я не охотник, товарищ лейтенант, — виноватым голосом заговорил участковый. — Вижу, что охотничье, и все.

— Да, ты действительно не охотник. Тогда слушай. Это гладкоствольное ружье изготовлено в мастерской братьев Ремпт в Зуле, Германия. Стволы заводов Круппа. Год выпуска примерно 1924-й. Очень неплохая двустволка и в отличном состоянии. Понятно, что хозяин не хотел с ней расставаться. Вот только откуда она у этого молодца?

— Товарищ лейтенант, если тут все уже в норме, то можно вас на пару слов? — влезла я в их разговор.

— Можно. Ох, чертов пес. Был бы ты не таким породистым, я бы тебя точно пристрелил.

С этими словами Пряхин вышел на крыльцо. Я потопала за ним.

— Игорь, а что будет этому мужику за незаконное хранение оружия?

— Дадут, скорее всего, года три. Он ведь только в этом проштрафился. Учтут крестьянское происхождение и то, что ни в каких бандах не состоял.

— А если бы он сам пришел в милицию и зарегистрировал свое ружье?

— Тогда бы с ним поговорили. Может быть, даже оставили ружье, так как он, судя по собаке, охотник. Правда, прошлый участковый, скорее всего, это ружье себе бы прихапал. За это он теперь сам лес рубит. Этот-то сержант новенький. Всего месяца два здесь участковым.

— Слушай, а обязательно этого мужика сажать? Может, зарегистрировать ружье и все?

— Видишь ли, несмотря на ушибленный кулак и дырки в штанах, лично я против него ничего не имею. Но по закону мы обязаны его арестовать. А почему это ты вдруг так заинтересовалась?

— Да вот, появилась у меня одна идея. Но для ее реализации нужно с этим мужиком нормальные отношения заиметь.

— Тогда замечу, что помощь органам ему, конечно, зачтется. Поэтому если ты сумеешь с него что-то полезное получить, то отпустим его с миром и даже ружье оставим. Давай рассказывай.

— Мне очень пес понравился. Чистопородный спаниель. Его можно использовать для наших целей.

— Каких именно?

— Я где-то читала, что таких собак с тонким нюхом можно использовать для поиска оружия, наркотиков и тому подобного. И обучить их этому не очень сложно, если инструктор грамотный.

— Так у нас овчарки есть. Они не только все, что надо, унюхают, но и врага задержать помогут.

— А много у нас таких овчарок?

Тут Игорь задумался, а потом не очень уверенно сказал:

— Не думаю, что очень много. Их содержание стоит денег, да и к каждой нужен хороший проводник. У пограничников их и то не хватает.

— Вот именно. Тем более что нам не каждый день такая собака нужна. А кормить ведь нужно каждый день.

— Ну, предположим, уговорила. А как ты будешь этого спаниеля использовать?

— Для начала предложу его хозяину обучить пса нескольким новым трюкам. Например, поиску оружия и взрывчатых веществ. Нам не нужно, чтобы этот пес кого-то задерживал. Пусть только унюхает и даст нам сигнал. А дальше мы уже сами.

— Ладно, речистая. Иди поговори с этим типом. Если уговоришь, то отпустим его с миром. Участкового в этом случае я беру на себя.

Мы вошли в дом, я попросила всех выйти и осталась один на один с мужиком, который уже оклемался и сел на лавку.

— Как тебя зовут?

— Трофим.

— Вляпался ты, Трофим, хуже некуда. Почему ружье не зарегистрировал?

— Так его бы у меня сразу отобрали, а меня бы все равно посадили. А так хоть некоторое время, но поохотился.

— С псом охотился?

— Конечно. Бес у меня очень толковый. И на утку, и на кабана — все умеет. А чего не умеет, так я его быстро обучаю.

— А сколько лет Бесу?

Трофим призадумался, а потом сказал:

— Думаю, года четыре. Его барин совсем щенком взял.

Тут он понял, что проговорился, и совсем пригорюнился.

— Да, я так и подумала, что и ружье, и пес тебе достались от прежнего барина. А куда сам барин делся?

— Так он, когда ваши пришли, в момент собрался и утек к немцам. Он хоть жил здесь, в Польше, но по родне был немцем.

— А ты, значит, успел прихватить его ружье и его собаку? И не боишься, что барин вернется и с тебя спросит?

— Ой, хватит уже с меня того злыдня. Да и не вернется он. Его же здесь сразу к стенке прислонят.

— С этим понятно. Скажи-ка, Трофим, ты хочешь, чтобы ружье у тебя осталось?

— Конечно, товарищу лейтенант, хочу. А как это сделать?

— Слушай внимательно. Ты научишь своего пса нескольким новым трюкам. Каким именно — мы тебе скажем. А потом, когда будет нужно, тебя вместе с псом будут вызывать на работу. Иногда бывает нужно что-то найти, а без собаки это сделать трудно. Такая работа может занять час или два, но может и пару дней. Зато тебя уже никто не тронет. Согласен?

— Согласен, согласен.

Еще бы, все остается при нем, да еще покровительство от власти обещают. Понятно, что согласен.

— Учти. О нашей беседе никому.

— Понятно, товарищу лейтенант. Буду нем, як могила.

Я вышла и передала наш разговор Пряхину. Он почесал в затылке, а потом сказал:

— Хорошо, сделаем так, как ты ему обещала. Только все очень подробно опиши в отчете. В конце концов, никуда этот Трофим от нас не денется. А про барина я тоже догадался. Здесь ни у кого нет таких денег на подобное ружье. Да и пес, который живет не на цепи, а в доме, — тоже для местных нехарактерно. Только вот что, Аня. Послушай мой совет. Когда будешь писать отчет, не описывай ружье подробно, чтобы кому-нибудь из начальства оно не приглянулось. Просто напиши, что нашли охотничью двустволку в хорошем состоянии.

— Понятно. Так и сделаю. Стоп, подожди, кажется, у меня появилась еще одна идея.