"Новая Земля" - читать интересную книгу автора (Алиев Ариф)21Сипа подошел к столу, набил рот печеньем. Он жевал и смотрел на женщин Обезьяна. Они ему не нравились. Он полез под юбку к дочке, засунул палец, вынул, вытер о резиновую кожу. — Она блядь, Иван Георгиевич. Маленькая такая, до костей испорченная блядь. Я, Сипа, Толя Слесарь, Моряк, Аржанов, Асланбек собирались идти во 2-й барак. В драке выжили еще 5 синих, но мы решили большой толпой не ходить, а составить авторитетную делегацию. — Бабу возьму, — сказал Аржанов. Он взял жену Обезьяна, а Сипе посоветовал по-дружески: — Себе дочку бери, если хочешь. — Не хочу. То же самое, что онанизм. А от онанизма у меня грусть. Аржанов взял жену и дочку Обезьяна и с ними в обнимку пошел к воротам. — Они нас недолюбливают вообще-то. Увидят — синие приперлись, захотят напасть и сожрать. А я им покажу баб и скажу: «Теперь у нас все будет общее — и женщины, и жратва». Скажу: «Жорево и порево — это очень здорево». Простые и знакомые слова помогают в таких ситуациях. Сипа остался на берегу. Он подошел к кромке прибоя и вывел веткой на мокром песке: «S», «П», «Г», «И», «Т», «Л», «Д», «М», «О», «Е», потом зачеркнул и написал снова, изменив шрифт: «S», «П», «Г», «И», «Т», «Л», «Д», «М», «О», «Е». И еще другим шрифтом: «S», «П», «Г», «И», «Т», «Л», «Д», «М», «О», «Е». — Николай! — Я догоню, Иван Георгиевич, шрифт выбираю. Какой шрифт, зачем? Я не спросил его, конечно. Мы прошли полпути ко 2-му бараку, и внезапно Аржанов остановился. — Плохо, что жратва общая. Обезьян был прав. Нельзя 2-й барак выпускать. Их 100 человек. Набросятся, сожрут продукты. — Как ты их не выпустишь? Они Обезьяна боялись, а тебя бояться не будут, — сказал Асланбек. — Его не будут. А Толю Слесаря будут, — сказал Моряк. — Почему меня будут бояться? — не понял Толя Слесарь, и Моряк ему объяснил: — Ты Обезьяна убил. Значит, ты круче. Если его боялись, значит, тебя будут еще больше бояться. — Мыслишь вроде правильно. Не знаю, как возразить, — сказал Толя Слесарь. Моряк отобрал у Аржанова дочку Обезьяна и вручил Толе Слесарю. — А ты не возражай, иди вперед. — Нет, постой, — сказал Аржанов. — Будут продукты, тогда и выпустим. — И спросил меня: — Когда, говоришь, к нам приплывут? Я хотел признаться, но позже, когда ворота откроем. — Ну, Жилин? Ты самого главного не сказал. И ты, Моряк, чего молчишь? Толя, когда продукты привезут? — Ну, как тебе сказать. — Завтра? Через неделю? — Мы наврали. — Как это «наврали»? — Кнопка сломана, не починить. Не будет продуктов. Асланбек спросил очень тихо: — Зачем вы наврали? И Аржанов: — Зачем наврали, понятно. Не наврали, мертвые бы валялись. Они валялись, а не Обезьян. — Но что нам делать? — Асланбек как будто голос потерял. — Про самолет тоже наврали? — Про самолет — правда, — сказал я. Но на слово Асланбек и Аржанов мне уже не верили. Охранник увидел нас с вышки и сообразил наконец, что его тоже будут убивать. Он спустился и убежал за валуны, в горы. Почему раньше не убежал, не понимаю. Таких тормозов сонных в ПБ № 3 Скворцова-Степанова называли вурдалаками. Подошли к воротам. Асланбек опять шепотом: — Жилин, их 100 человек. Давай еще немного подумаем. И Аржанов: — Слушайте меня. На берегу 16 трупов и 3 в бараке. Мы скажем, что игра в «последний-мертвый» отменяется, Обезьян убит и мы будем выдавать каждый день по одному трупу на всех. Сегодня у них уже есть 4 трупа, а завтра мы дадим им труп Обезьяна. И специй подкинем, уксуса, соли. Я думаю, они обрадуются. Как тебе мой план, Жилин? — Кто их охранять будет? — Зачем их охранять? — Если не охранять, они сломают ворота и выйдут. — Да, не подумал. — Поэтому лучше их выпустить. — Лучше выпустить, да. — Сколько у нас осталось продуктов? Мне надо было это знать. Но я не надеялся, что они каждый день банки считают. Обезьян жрал от пуза, и члены совета тоже. Вряд ли остальные знали, сколько у них чего осталось. — Все продукты в ящике, на замке, ключ у Обезьяна. Если продуктов мало, придется 2-му бараку трупы жрать. Толя Слесарь станет новым Обезьяном, назначит новый совет колонии. — Можно ракушки есть, водоросли. И рыбу будем ловить. Вы хоть раз сети закинули? Я говорил прежним голосом, но Аржанову показалось, что я закричал. Нервничает, знакомое состояние. Я когда нервничаю, тоже хочу тишины. — Чего кричишь? У нас мяса много. 23 трупа! Их надо разделать. Сегодня пожрем, как динозавры, что останется, засолим. Всем хватит, и нам, и 2-му бараку. — Мы заготовили 324 птичьи тушки. Хранятся во льду. Я не сказал, что половина тушек — пуночки, крачки и моевки. — Дичь — это вкусно, — сказал Асланбек. — Вкуснее, чем люди. — А ты не пробовал, — напомнил ему Аржанов, — вдруг люди понравятся. И между прочим, ты подели 324 птички на 105 человек и на 40 дней. Асланбек расшвырял гальку, щепкой написал на песке числа. — В столбик не делится, — сказал он. — На 105 рыл не делится ни в столбик, ни на калькуляторе. Получается 0,01 в день. И не страуса 0,01, а местной тощей чайки. И все-таки я придумал, что им сказать: — Людей есть нельзя, можно заболеть их болезнями. Потому что болезни животных к человеку редко когда передаются, а болезни человека к человеку — сами знаете, стоит чихнуть — и грипп, после романтического поцелуя — триппер. А вы хотите мясом инфицированным живот набивать. Махов лейкозом болел, у него кровь не свертывалась. А у меня, например, изъязвление желудочно-кишечного тракта и разрастание коркового слоя надпочечников. — Охуеть, — сказал Толя Слесарь. — А если туберкулез непролеченный, мы туберкулезом заболеем, — сказал Асланбек. — Мы же не сырое есть будем, — возразил Аржанов, но, кажется, и ему расхотелось быть людоедом. И я решил больше не вилять, а сказать, что думаю: — Мертвых надо похоронить. Иначе всё повторится. Рано или поздно кто-то окажется последним и мертвым. — Жилин прав. Водорослями полезно питаться, в них йода много, — сказал Асланбек. — Йод в аптечке лежит, возьми пузырек и выпей, — сказал Толя Слесарь. — Я буду людей жрать, но в самом крайнем случае, когда с ума сойду от голода, — сказал Аржанов. — А как мы поймем, что ты с ума сошел, а не просто так людей жрешь? — спросил Асланбек. — Ты спроси, как моя фамилия. Если я отвечу: Аржанов, значит, ум еще здоровый. Если отвечу: Поль Маккартни или Ким Чен Ир, значит, берегись, я за себя не отвечаю. Мы открыли ворота. Толя Слесарь вошел во двор и поднял дочку Обезьяна, как флаг поднимают, и помахал. — Вижу огни, бортовые и топовые! Всем построиться на палубе к поднятию флага! — заорал Моряк. Откинулся полог. Самые смелые обитатели 2-го барака увидели, что на вышке нет охранника, и вышли во двор. И нас увидели, и открытые ворота у нас за спиной. Встреча завершилась мирно. Все 4 сектора отогрелись у печки, пообедали, они были сытыми и поэтому благодушными. Толя Слесарь сказал, что он убил Обезьяна. Я сказал, что теперь продукты будут общими и мы распределим их поровну. Аржанов пригласил посмотреть на мертвых охранников и членов совета, и мы все вместе вышли за ворота. И увидели нечто удивительное. На берегу Сипа выложил из трупов, камней и мусора огромные буквы. Мы прочитали, что у него получилось: «SOS ГОЛОД ПО…» И мы бросились ему помогать и выложили окончание: «…МОГИТЕ». Сипа сорвал со стола белую скатерть. — Алё, космос! Как слышите меня, приём! Он бегал между буквами и размахивал скатертью. — Смотри на меня, космос! Я здесь! И остановился, задрал голову в небо. — Смотрите на меня, суки гуманные! |
||
|