"«Если», 1994 № 02" - читать интересную книгу автора (Борхес Хорхе Луис, Померанц Григорий,...)

Глава VI

Столетия назад, когда власть Комина была непоколебима, Хрустальный Зал, вероятно, был даже мал для всех тех, кто по праву рождения мог присутствовать на заседаниях Совета. Ровный голубоватый свет лился сверху, озаряя прозрачные стены, сверкавшие зелеными, пурпурными и золотистыми искорками. В полдневные часы здесь возникало ощущение, что находишься в центре радуги; ночью же — что плывешь где-то в вышине по воле ветров в полном одиночестве.

Здесь меня впервые представили членам Комина. Мне было всего пять лет, и я был слишком нескладным, тощим и темноволосым для истинного отпрыска Великого Рода. Однако я отлично запомнил тот спор, который вызвало здесь мое появление. Старый Дувик Элхалайн кричал: «Кеннард Элтон, ты попусту тратишь наше время, ты оскорбляешь священное место, приведя сюда этого полукровку, своего ублюдка!»

И тогда — прекрасно помню и это — мой отец в ярости повернулся и поднял меня высоко над головой.

И они подавились. Никто никогда не осмеливался дважды перечить моему отцу — ярость его производила слишком сильное впечатление. Да, я был и остался полукровкой, ублюдком, чужаком. Малышом я часами сидел здесь, наблюдая бесконечные церемонии, в которых ничего не понимал, ощущая боль от матрицы, прижатой к запястью и транслирующей свой код в мою плоть, что закрепляло мое членство в Комине… Я взглянул на запястье. Да, отметина была видна по-прежнему.

— О чем задумался? — требовательно спросил Дерик.

— Извини. Ты о чем-то меня спросил? Я просто вспомнил, как в первый раз попал на заседание Совета. Тогда нас было больше.

— Ну, раз так, то тебе самое время заняться воспитанием собственных сыновей, мой милый, — рассмеялся он.

Его слова грустью отдались в моей душе. Владения Элтонов, плодородные зеленые долины выше Дэйллона, ждали меня. Я оглянулся, ища глазами Каллину; она сидела, прижавшись к Линнел, в огромном кресле. Дерик подошел к ним, чтобы поговорить с Линнел. Она радостно смотрела на него, да и красивое лицо принца озаряло некое внутреннее сияние. Нет, он вовсе не глуп, просто скучен. И недостаточно хорош для Линнел. Но она любит его.

Случайно мой взгляд встретился с Дио Райднау. Покраснев, она опустила глаза. Сквозь хрустальную призму двери вошел Дайан Ардис, и я нахмурился. Дайан, только Дайан знал, что матрица Шарры находилась у меня. Пока меня не было на Дарковере, Мариус, юнец, мальчишка, презираемый Комином за иноземную кровь, был бессилен. И я — в одиночку — тоже был бессилен, к тому же меня искалечили… Но вдвоем с Мариусом мы представляли огромную опасность для Дайана, для его амбиций и устремлений. Я быстро решился и мгновенно вошел в телепатический контакт с Дайаном. Он нахмурился и поднял голову, тут же выставив защитный барьер. Я не стал принимать вызов. Рано пока.

Вдруг с места поднялся Леррис Райднау и вызывающе оглядел зал. Хастур, не обращая внимания на меня, поднял свой жезл, разрешая ему говорить.

— Комин, я хочу высказать свое личное мнение…

Я заметил, что Дио сжала свои кулачки. Неужели

Леррис действительно намерен вытащить на обсуждение Совета нашу с ней любовную историю, происходившую на другой планете, и потребовать от меня удовлетворения именно теперь? Но Леррис смотрел не на меня, а на Дерика.

— Лорды, сегодня, когда Комин в разладе с другими властителями Дарковера, наш юный принц должен взять себе жену не из членов Совета и таким образом привлечь на нашу сторону новых могущественных союзников. А Линнел Эйлард тоже способна, выйдя замуж, дать права членства в Комине сильному и преданному нам мужчине со стороны.

Я глядел на него во все глаза. Линнел побледнела от неожиданности, а Каллина тотчас же вскочила:

— Линнел — это моя забота! И Совет не имеет права вмешиваться!

— Вмешиваться? — угрожающе переспросил Дайан. — Хранительница оспаривает волю Совета?

— Ничуть, — возразила Каллина. Я никогда не оспариваю волю Совета в том, что касается меня самой. Но в отношении Линнел — да! И буду оспаривать!

Молчать я не мог.

— Идиоты! — закричал я. — Сидим тут, как старики на базарной площади, и обсуждаем, кого на ком женить! Разве дыру в плотине можно заткнуть соломой?

Все смотрели на меня, но я вдруг замолк, снова почувствовав, словно чья-то рука сжимает мне горло. Что это?!

Лицо Каллины расплылось в каком-то радужном сиянии. Неужели после ранения у меня расстроилось зрение? Но Каллина подхватила мою мысль:

— Несомненно, Великие Лорды, мы спокойно можем заниматься всякой чепухой, пока Терра обретает все большее число союзников и превращает нашу Тендару в мерзкий и грязный Торговый Город. Мы сидим тут и спорим, а наша молодежь тем временем развлекается на других планетах! — Она осуждающе глянула на Дио Райднау. — А мы себе заседаем в Хрустальном Зале и устраиваем чужие браки! Меж тем матрица Шарры находится в руках Кадарина! Вы же сами были свидетелями того, сколь низко пала власть Комина всего пару дней назад — и что же вы предприняли? Вы позволили этим бандитам убить Мариуса Элтона и ранить Лью. Именно тех, кого вы должны были беречь больше собственной жизни! Кто из вас будет отвечать за смерть Мариуса? И кто из вас осмелится занять его место?

Прежде чем кто-либо успел ей ответить, я снова вскочил:

— Великие Лорды!..

Внезапно мне не хватило воздуха, и я впервые понял, что нахожусь в телепатическом контакте с Каллиной — несмотря на барьеры! — и что даже этот слабый, поверхностный контакт уже совершенно истощил меня. Вырваться! Немедленно выйти из контакта! Что это она надумала? У меня нет сейчас сил сопротивляться воздействию барьеров! Однако Каллина явно не понимала меня и не прерывала телепатическую связь. Неимоверным усилием я постарался освободиться. Я был уже так ослаблен, что едва стоял на ногах. Ухватившись за перила ограждения, чтобы не упасть, я рухнул в кресло, так и не сумев прервать контакт. Неужели это сама Каллина?..

В зале стало вдруг очень тихо. Лицо Дио было бледным и напряженным.

— Что у нас тут происходит с барьерами? — хрипло спросил Леррис.

Хастур поднялся и, наклонившись над огромным столом, начал было что-то говорить, но поднял глаза и застыл с раскрытым ртом.

Каллина замерла на месте.

Пол закачался у меня под ногами. А в вышине над нами возникло какое-то мерцание. Воздух словно дрожал и переливался.

— Это же… Знак Смерти! — выкрикнул кто-то. И все смолкли. Воцарилось гробовое молчание.

Я не мог оторвать глаз от сияния в воздухе, похожего на живой огонь, и чувствовал, что кровь сты

—

—

—

—

—

—

—

—

—

— винения просто нелепы. А вот с тобой, Дайан Ардис, я посчитаюсь! Мне от тебя ничего не нужно. Но если ты еще раз посмеешь ко мне прикоснуться, это будет тебе стоить жизни. Пусть все слышат! И пусть он остережется тронуть меня хоть пальцем. Я — Хранительница! Ни один мужчина, трижды коснувшийся меня, не проживет и дня!

Она повернулась и направилась к выходу. И когда занавеси сомкнулись за ее спиной, никто не произнес ни слова.

Потом Дайан вдруг грубо расхохотался.

— А ты ничуть не изменился за эти шесть лет, Лью Элтон! Тебя по-прежнему тянет к ведьмам. Вот ты ее защищаешь, эту колдунью, а ведь и сам некогда променял честь Комина на любовь какой-то дикарки с гор, подсунутой тебе Кадарином…

Однако договорить я ему не дал.

— Ад Зандру! — вскричал я. — Она была моей женой! Не смей трепать ее имя своим грязным языком! — И я с размаху влепил ему пощечину, попав открытой ладонью прямо по ощеренному в улыбке рту. Он вскрикнул и отпрянул назад. Рука его мгновенно скользнула в вырез рубашки…

Но рядом с ним с быстротой молнии возник Реджис. Он вырвал у Дайана маленький смертоносный предмет, который тот уже успел поднести ко рту, и с отвращением швырнул на пол.

— Духовая трубка! В Хрустальном Зале!.И ты еще говоришь о чести, Дайан Ардис!

Двое Хастуров держали Дайана за руки. Один из братьев Райднау положил руку мне на плечо, видимо, желая успокоить, но это было уже ни к чему.

Я больше не мог этого вынести.

Я повернулся к ним спиной и пошел прочь.

Я бы задохнулся, если бы продолжал оставаться в зале.

Совершенно не заботясь о том, куда несут меня ноги, я куда-то шел по бесконечным переходам, преодолевая один лестничный марш за другим. Это приносило мне странное облегчение, хотя голова все еще болела. Меня тащила вперед странная потребность в движении, в физическом действии.

И почему я не остался на Земле?

Проклятый Знак Смерти! Половина членов Комина готова принять его за сверхъестественное знамение, за предупреждение о чрезвычайной опасности.

Это вступила в действие матрица-ловушка, одна из тех древних, незаконных матриц, которые способны напрямую влиять на мозг и эмоции человека, пробуждая глубоко упрятанную память времен варварства, разные атавистические страхи, ужасы освобожденного подсознания примитивной личности и племени, отбрасывая человека назад, к состоянию дикого, лишенного разума существа.

Кто был способен вызвать это явление?

Например, я сам, но я этого не делал. Каллина? Ни одна Хранительница не осмелится на столь страшное святотатство. Леррис? Этот мог использовать Знак как одну из своих идиотских шуточек, правда, не думаю, что он обладал для этого достаточной подготовкой. Дайан? Нет, он, пожалуй, и сам испугался. Дио, Реджис, Дерик? Глупости! Этак и старого Хастура недолго обвинить! Или малышку Линнел.

Дайан… А у меня не было даже возможности убить его в честном бою!

Я стоял высоко-высоко, на балконе, выступающем из стены Замка Комина. Внизу расстилались поля, похожие на географическую карту, — сплошная жженая сиена с красными, пыльно-золотистыми и охряными пятнами. Вокруг переливались разными цветами стены замка, отражая лучи закатного солнца, садящегося в тучу цвета крови и пламени. Кровавое Солнце. Так земляне называют солнце Дарковера. Название справедливое — и для них, и для нас.

А высоко надо мной уходил в небо шпиль Башни Хранительниц, надменно возвышаясь над замком и городом. Я посмотрел на него оценивающе. Не думаю, что Ашаре, какой бы древней старухой она ни была, удастся остаться в стороне, если в Комине начнется резня.

Кто-то окликнул меня по Имени, и я, обернувшись, увидел Реджиса Хастура, стоящего в арочном дверном проеме.

— У меня для тебя послание, — сказал он. — Но я не собираюсь его тебе передавать.

— Не хочешь, не передавай, — мрачно улыбнулся я. — А в чем дело?

— Дед велел мне призвать тебя назад.

— Продолжить обсуждение кандидатуры невесты? — съязвил я.

— Видишь ли, ты не все знаешь — не принял моей иронии Реджис. — Почему именно Каллина? Почему Хранительница? Почему не Дио, не Линнел, не моя сестра Джаванна или какая-нибудь другая коминара? Белтрану ведь все равно. Он женился бы и на обыкновенной девушке, лишь бы получить на членство в Совете. Но нет. Слушай, ты ведь знаешь, что по закону Хранительница должна блюсти девственность, иначе она утратит способность работать с Экранами?

— Да вздор все это, — ответил я.

— Вздор или нет, но все в это верят. И дело в том, что этот брак дает возможность убить сразу двух зайцев. Получить Белтрана в союзники и навсегда убрать с пути Каллину — причем законным и вполне безопасным способом.

— Да, тут все сходится, — сказал я. — И Дайан, и все прочее. — Мало того, что Дайан не желал появления в Совете еще одного взрослого Элтона, гораздо большую опасность для него могла представлять Хранительница, также входящая в состав Комина. — Нет, этот брак им удастся осуществить только через мой труп.

Реджиса тут же осенило:

— Тогда женись на ней сам, Лью! И немедленно! Если нужно, это можно сделать тайно, в зоне Терры.

Я печально улыбнулся, показав ему свою изуродованную руку.

По законам Дарковера я не мог жениться, пока Кадарин жив. Неосуществленная кровная месть всегда стоит на первом месте в любой череде обязательств.

Я покачал головой.

— Она никогда на это не согласится. А теперь говори честно, зачем ты сюда пришел? — меланхолические нотки исчезли из моего голоса.

— Этот Знак Смерти… — пробормотал Реджис, и лицо его исказилось от страха. — Я и представить себе не мог, я не…

Он бы сам рассказал мне все, если бы у меня достало терпения его слушать. Но терпения-то у меня и не хватило. И я сделал то, чего стыжусь и сейчас: схватил его за запястье своей здоровой рукой и быстрым движением прижал к перилам. Я научился этому приему на Виаллесе. Он попытался атаковать меня, и я перехватил его мысль: «Не могу же я драться с одноруким!»

Это еще больше разъярило меня. Ослепнув от ярости, я совершил против него телепатическую агрессию и буквально ворвался в его мозг, в один миг обнаружив то, что мне было нужно. Только тогда я отпустил его. Совершенно белый, весь дрожа, Реджис без сил привалился к перилам. А я, ощущая во рту горький вкус одержанной победы, повернулся к нему спиной. Чтобы хоть как-то оправдать свою грубость, я прорычал:

— Значит, это ты вызвал появление Знака Смерти! Ты, Хастур!..

Реджис поднял голову; его трясло от гнева.

— Я бы с наслаждением разбил тебе морду, если бы ты не был… Какого черта тебе потребовалось это делать?!

— Я узнал то, что хотел узнать, — хрипло возразил я.

— Это уж точно, — пробормотал он, сверкая глазами, и дрожащим голосом прибавил:

— Именно этого я и боялся. Потому и пришел к тебе. Ты же Элтон, я думал, ты сразу все понял. Там, в Совете, меня словно что-то стукнуло… Я ведь толком ничего не знаю о матрицах, ты, наверное, уже понял это? Не знаю, как у меня это получилось. И почему..? Я просто подумал об этом знаке… Мне казалось, я могу все рассказать тебе и спросить… — Голос у него сорвался; он был на грани истерики. Вдруг он хрипло выругался, как мальчишка, старающийся не заплакать. Он весь дрожал.

— Ну ладно, — произнес он, помолчав. — Я по-прежнему боюсь… Я мог бы убить тебя за то, что ты со мной сделал. Но мне больше не к кому обратиться за помощью. — Он судорожно сглотнул. — По крайней мере ты это сделал в открытую. Это еще ничего. Хуже всего то, что я сам не знаю, что способен сделать в следующий момент.

Пристыженный и совершенно растерянный, я пошел прочь. Реджис ведь пытался подружиться со мной, сойтись поближе — и встретил с моей стороны то, чего мог бы ожидать только худший мой враг. От стыда я не мог поднять глаз.

Однако минуту спустя Реджис последовал за мной.

— Лью, — начал он, — я же сказал: давай забудем об этом. Нам нельзя сейчас ссориться. Разве ты этого не понимаешь? Мы с тобой в одинаковом положении, оба совершаем поступки, на которые никогда не осмелились, если бы все вокруг не сошли вдруг с ума.

— Спокойно, — ответил я. — Все мы напуганы. Я тоже. И на это должна быть какая-то серьезная причина. — Я помолчал, пытаясь вспомнить все, что знаю о способностях членов Комина. Многие их таланты теперь почти выродились, угасли в результате многочисленных браков с чужеземцами.

Но в Реджисе словно вновь возродились все черты и качества далеких предков; это проявилось даже в его внешности. Может быть, он и древний Дар тоже унаследовал?

— Великий Дар Хастуров, в чем бы он ни выражался, видимо, находится у тебя в латентном состоянии. Скорее всего, ты подсознательно пришел к мысли, что заседание Совета надо прервать, и невольно прибегнул к столь странному способу. Если бы… не мой поступок… я мог бы предложить свою помощь: вошел бы в твой мозг и тщательно проанализировал все твои мысли. Однако теперь ты мне вряд ли это позволишь…

— Вероятно, нет. Прости.

— За что же? — резко возразил я. — Я и себе-то не доверяю после всего этого. Однако Ашара — или Каллина, коль уж на то пошло, — словом, одна из Хранительниц на такое вполне способна.

— Ашара? — Он задумчиво уставился на Башню Хранительниц. — Не знаю. Может быть.

Мы облокотились на перила, глядя вниз, в долину, почти совсем скрывшуюся в вечерней мгле. Замок вдруг словно вздрогнул от далекого громового раската, и небо прочертила серебристая стрела с алым хвостом. Мелькнула и исчезла.

— Почтовая ракета, — сказал я. — Из их зоны.

— Терра и Дарковер, — произнес чей-то голос у нас за спиной. — Могущество, которому мы не в силах противостоять, препятствие, которого нам не преодолеть.

На балкон вышел старый Хастур.

— Знаю, знаю, — сказал он. — Юные Элтоны не любят, когда им кто-то приказывает. Откровенно говоря, мне самому это не доставляет никакого удовольствия. Я слишком для этого стар. — Он улыбнулся Реджису. — Я отослал тебя, чтобы ты тоже не влез в эту свару. Однако от тебя, Лью Элтон, я требую впредь сдерживать свой темперамент!

— Ах вот как! — воскликнул я. У меня не находилось слов. Какая несправедливость!

— Да-да, я знаю, тебя спровоцировали. Но если бы ты сдержал свой праведный гнев… — В словах Хастура звучала почти неуловимая ирония, — тогда во всем винили бы одного Дайана. А теперь… Ты первым нарушил закон о неприкосновенности члена Комина. А это очень серьезно. Дайан поклялся, что потребует твоего изгнания.

— Не потребует, — ответил я почти вызывающе. — По закону требуется присутствие в Совете хотя бы одного наследника каждого рода, обладающего ларанскими правами. Иначе зачем вам было тратить столько сил, чтобы вызвать меня сюда? Я последний оставшийся в живых Элтон и у меня нет детей. Этот закон Комина не может нарушить даже Дайан.

Хастур нахмурился.

— А ты, стало быть, считаешь, что тебе нарушать законы Комина можно? Ты не прав, Лью. К тому же Дайан клянется, что нашел твоего ребенка.

— Моего ребенка?! Гнусная ложь! — зло выпалил я. — Я шесть лет жил в чужих мирах. Я постоянно работал с матрицами, и вам должно быть известно, что это значит: я соблюдал полный целибат. — Мысленно я простил себе тот единственный случай. Если бы Дио родила ребенка после лета на Вэйнуоле, я бы об этом знал. Знал? Да меня бы за это просто убили!

Регент скептически оглядел меня.

— Да-да, я знаю. А до того? Ты ведь тогда был уже взрослым, Лью, и вполне мог стать отцом, не так ли? А ребенок — из Элтонов!

Я задумался. Вряд ли у меня здесь был сын. Это, конечно, не было абсолютно невероятным, особенно если вспомнить о некоторых приключениях моей ранней юности. И все же вряд ли.

— Предположим, я обвиню Дайана во лжи. Пусть он представит этого моего ребенка, пусть докажет мое отцовство, пусть требует моего изгнания и проклятия на вечные времена. В конце концов я ведь и не стремился сюда возвращаться. Предположим, я позволю ему проделать все это, что тогда?

— Тогда, — мрачно произнес Хастур, — мы окажемся там же, откуда все это начали. — Он положил свою морщинистую руку на мою. — Лью, мне пришлось чуть ли не драться, чтобы тебя согласились призвать назад. Потому что твой отец был моим другом; и потому что мы, Хастуры, оказались в полном меньшинстве в Совете. Я считал, что ты нужен Комину. Так не подводи же меня, не стремись нарушить мир при каждом удобном случае.

Я повесил голову, чувствуя себя совершенно несчастным.

— Я попробую. Но, клянусь мечом Алдонеса, было бы гораздо лучше, если бы я оставался в космосе!