"Вызов" - читать интересную книгу автора (Антонин Гайя)

   Глава 6

   На третьи сутки, когда терпение иссякло, я начала ему звонить. Бесполезно, абонент был вне зоны. И лишь еще через день мне позвонил Эристав и пояснил, что Маны нет в городе.

   - Он уехал по делам... Кстати, Ингемар хочет с тобой увидеться, он тут недавно упомянул...

   От этой вести я не могла уснуть до трех часов ночи. Ингемар обронил в тот день, первого января, когда был убит Фэнел, что хотел бы о многом со мной поговорить. О чем же, о чем?..

   Пятнадцатого января, в субботу, утром мне позвонил сам Мастер Украины.

   - Если я заеду за тобой через два часа - ты будешь готова? - спросил он у меня.

   - Да, Мастер, конечно.

   - Тогда я буду у тебя в начале двенадцатого...

   Я купила квартиру в довольно приличном районе Новой Дарницы, что на Левом берегу, в новостройке. Естественно, дорогие машины на стоянках у нас - не редкость. Однако с тех пор, как я связалась с упырями Северного Рима, у нас тут мелькают тачки экстра-класса. Когда я вышла из подъезда, меня ожидал черный лимузин. Довольно короткий, слава Богу, вампиры - ребята благоразумные. Возле него стоял и курил Мастер Украины в окружении двух незнакомых мне парней. На Ингемаре были черное пальто и темные брюки, туфли... Но главное - на голове у него была белая шляпа "борсалино" с черной лентой. Из-за этого белокурый вампир становился похож на крестного отца мафии. Да еще два мордоворота рядом...

   - Дон Ингемар, - я присела в шутливом поклоне, приблизившись.

   Мастер чуть приподнял шляпу, приветствуя меня.

   - Здравствуй, дитя мое, - он положил руку мне на спину, подводя к машине.

   Перед нами распахнули дверь, я влезла внутрь (весьма неуклюже), следом скользнул Ингемар. Сероглазый вампир не стал даже ждать пока мы тронемся с места. Он сразу протянул мне бокал.

   - Шампанское? Вино? Покрепче?

   Да я так сопьюсь с вами, дорогие кровососы...

   - Шампанское, пожалуйста...

   Ингемар наполнил мой бокал, налил и себе.

   - Как ты поживаешь, Гайя? Твое здоровье.

   - Ваше здоровье. Спасибо, Мастер, хорошо, только очень надоело сидеть дома.

   - Так надо.

   - Я не спорю.

   - А кто же устроил скандал с Би Уэнтворт?

   Я вздрогнула. Ингемар улыбался лукаво.

   - Я даже не в курсе, что там произошло после того, как я выскользнула из машины, чтобы не попасться Траяну на глаза.

   Улыбка с лица Ингемара сбежала.

   - Эти двое сознались потом Киму, что вынудили тебя ехать с ними.

   - Они не вынуждали. Просто я поняла, что должна хотя бы попытаться присмотреть за ними.

   - Это глупо, - резко заявил мне Мастер, - это безумные дети, Гайя. Пока что они в большей мере следуют желаниям, нежели голосу разума. Все мы такими были.

   - Даже вы, Мастер?

   Это был рискованный вопрос. Ингемар отпил из бокала.

   - Называй меня на "ты", Гайя. Не "даже я", а "особенно я".

   Я закусила губу. И опять это странноватое ирреальное чувство - будто я чувствую древний холод, которым веет от этого вампира. А что же будет, если я увижу все-таки Траяна? Что я почувствую, глядя на него?..

   - Ты... Ингемар, ты говоришь так, будто сожалеешь.

   - А я и сожалею. Немного.

   Благородный профиль Ингемара напоминал о чеканных лицах на старинных монетах.

   - Я хотел пообщаться с тобой. Судя по тому, что я слышал, ты интересное создание.

   - О да, я занятная зверушка.

   Ингемар улыбнулся не без иронии, глянув на меня:

   - Самокритично.

   - Иногда меня... коробит отношение вампиров к смертным.

   - Что именно тебя коробит?

   - Жестокость. Потребительство.

   - А что в этом странного? Смертные - жратва, расходный материал, забава...

   - Как в детской присказке: поотрывать крылышки - не жужжит мушка, верно?

   - Ну... Иногда это "не жужжит" расстраивает.

   - Не могу сказать, что я не понимаю вас, но мне это не нравится.

   - Ты не простая смертная, - успокоил меня Ингемар. - Как редкая бабочка. Чтобы оторвать тебе крылышки, надо быть полным кретином...

   - А вот приколоть к фанере и повесить на стенку - совсем другое дело, да, мой Мастер?.. - я нарочито холодно старалась звучать. Никаких лишних эмоций. Это опасно.

   Ингемар засмеялся. Небо, у него был потрясающе жестокий и уничижительный смех. Я отвернулась к окошку, стараясь скрыть горечь и досаду.

   - Гайя, - холодные пальцы Мастера, обхватившие мой подбородок, заставили меня вновь взглянуть на него.

   Волчьи глаза были честны, но жестоки. Ладонь Ингемара легла на мою щеку.

   - От этого никуда не деться. Либо ты приколота к нашей стенке, либо к стенке Траяна... или того, кто без лишних реверансов будет коротать дни исключительно между твоих стройных ног с уже известной тебе целью, - это он уже шептал, потому как губы Ингемара были в двух сантиметрах от моих губ.

   Черт, я извращенка, без сомнений. Это чудовище, на которое века и цивилизация нанесли лишь внешний лоск, почти прямым текстом говорит мне, зачем я пригожусь ему в будущем, нагло заставляя благодарить за его милосердную отсрочку... а я думаю лишь о том, как хочется, чтобы ему возжаждалось коротать дни между моих стройных ног...

   И он поцеловал меня. С душой и прикрыв глаза. Я своих не закрывала, хотя губы Ингемара пьянили больше шампанского. Дикий и жестокий - почему, почему это так заводит?!. Очнулась я от судорожного вздоха Мастера Украины. Он отстранился от меня, облизывая губы и поправляя "борсалино". В следующий миг взглянул он на меня уже с усмешкой. Но в глазах Мастера плескалась неприкрытая похоть. И, сказать по правде, от этого мне было все-таки не по себе. Оставалось только гадать о том, почему Мастер все еще раскланивается в лишних реверансах... И о том, как бы продлить эти реверансы.

   - Надо держаться от тебя подальше, - Ингемар улыбался, но неубедительно, - дампиры как суккубы - это не я сказал, заметь - толкают на грешные поступки...

   - А для тебя, Мастер, существует такая моральная категория как грех?

   - Для меня - нет. Для автора этих слов...

   - Что же удерживает тебя от того, чтобы с головой окунуться в грех?

   Ингемар посмотрел на меня серьезно и внимательно, оценивая.

   - То, что ты все равно никуда не денешься. А торопиться я не люблю.

   - Благодарю за откровенность, Ингемар.

   - Хм, а мне нравится, что ты такая.

   - Какая?

   - Холодная.

   - Я не холодная. Я благоразумная.

   Я улыбалась, чтобы не дать ему понять, что же у меня на сердце на самом деле. Не знаю... мне отчего-то отчаянно захотелось к Мане. Только к нему - со всеми его заскоками и диктатом. О небо... А не Мана ли - та булавка, которой Ингемар приколол меня к фанере? Вот и не торопится наш белокурый Мастер...

   Стало так паршиво и тревожно, что захотелось на ходу выскочить из этой машины. Сделав пару глубоких вдохов, я снова улыбнулась Ингемару. Покорных они не любят. Значит, самое время стать амебой.

   - Можно мне еще шампанского, Ингемар?

   - Конечно. А что ты любишь пить?

   - Мартини и вино. Шампанское тоже люблю, особенно с апельсиновым соком.

   - Учту это на будущее.

   - Ингемар, а куда мы едем?

   Надеюсь, я не исчезну для всех этим утром из Киева. Ах нет, его величество ведь не любит торопиться...

   - Я хотел прогуляться с тобой по Киево-Печерской Лавре.

   О нет, он не шутил. Должна признать, меня несколько поразил такой выбор места для прогулки.

   - Прости... разве вампиры не отрицательно относятся к религии?

   - Те, кто искренне веровал - резко отрицательно.

   - Почему?

   - Потому что атрибуты их религий могут им навредить. Вот такая злая ирония, - Ингемар улыбнулся.

   - Значит, ты не веровал?

   - Когда я приехал сюда, до повального крещения Руси было еще много лет. Позволь, я расскажу тебе все на месте.

   Я согласно умолкла, попивая шампанское, на всю оставшуюся дорогу.

   На скользкой брусчатке, что вела вдоль древних стен с бойницами, шли мы с Ингемаром об руку вниз, как бы в музейную часть Лавры. Я постоянно поскальзывалась, именно поэтому Мастер киевских вампиров счел нужным взять меня за руку. Дул обжигающе холодный ветер, я жалела, что не надела шубу подлиннее. По своей автомобильной привычке я совершенно забросила красивую длинную шубку "под лисицу" из дорогого искусственного меха. Носила короткую темно-красную.

   - Мастер, не хочу показаться наглой или невежливой, но долго ли мы будем гулять? Очень холодно.

   - Не очень долго, не беспокойся. И зайдем погреться в церковь.

   Я покосилась на Мастера. Нет, он не шутил. Ладно...

   Он вел меня совершенно целенаправленно в одно место. Я не могла понять куда. К пещерам? В Крестовоздвиженский храм? К памятнику Петру Могиле? К Аннозачатьевской... Нет, и я вскоре перестала гадать, хромая на камнях, выстилающих наш путь.

   В морозной дымке, что стояла над монастырем, выросшем некогда на берегу Днепра, казалось, что Лавра парит над городом. Честно, я верующая, хоть и не слишком усердно посещаю храмы и держу посты. К тому же, институт священнослужения кажется мне столь фальшивым и ненужным, что к церковникам я отношусь со скепсисом и невеликой долей почтительности. Однако же церкви я считаю святыми местами. Намоленные годами - а в случае Лавры и веками - места очищают душу. И неважно - хожу ли я по самой Лавре в юбке до пола и платке, или валяюсь на пляже на противоположном берегу на пляже в трусах и порой без лифчика - все равно в блеске куполов, в звоне колоколов, приносимом с ветром, в темных очертаниях маковок на фоне розового заката я чую что-то глубоко мистическое. Глубже, чем то, что пытаются преподнести нам служители церкви.

   Ингемар остановился на дорожке там, откуда хорошо был виден Днепр. Я, задумавшись, слегка врезалась в Мастера.

   - Меня всегда считали неплохим рассказчиком, - Ингемар улыбался, - так что и эту мою историю стоит начать красиво. И наглядно. Здесь.

   Я замерла, жалея лишь, что сейчас не может резко потеплеть - ну хотя б на три градуса...

   - Некогда на этом месте не было никаких строений. Были лишь зеленые летом, черно-белые зимой склоны Днепра. Так вот, эти зеленые склоны я видел еще при жизни и в основном плывя по течению этой реки. А вот черно-белыми я эти места узрел уже по смерти. И видел долгое время только при свете луны...

   Я внимала Ингемару. Нет, пожалуй, стоит померзнуть, чтобы услышать это.

   - Когда мой отец сел на княжение в Киеве, мне было лет двенадцать или около того. И первые годы своей жизни я помню плохо. Я жил инстинктами, я был зверенышем, обожал войну и оружие. Я мог спать хоть на голой земле, я не знал, что такое тяготы походов - для меня это не были тяготы. Мы с отцом водили наше войско на Царьград, еще до его вокняжения - и я не думал о том, какие политические или финансовые аспекты мы преследуем, какую тактику используем, даже не задумывался о том, как форсировать пролив у стен города и зачем вообще это делать... Я думал только о том, как произойдет бой у стен, как мы захватим город и уничтожим тех, кто имел наглость спокойно жить на НАШЕЙ земле. Хотя тот факт, что мы вырезали всех, кого нашли вокруг города и ушли с богатейшей добычей по своей великодушной воле, тоже тешил мою, видно, не совсем звериную натуру. Более сложная эмоция - я почуял власть, и тогда мне захотелось ее пуще жизни...

   Я помню, как мальчишкой бегал по лесам, что окружали Киев. У меня была собака и несколько друзей не из знатных. Я подминал всех под себя совершенно играючи, я и представить не мог, что может быть иначе... Думаю, Гайя, ты можешь по нескольким этим моментам понять, что за ребенок я был.

   Я кивнула.

   - Знаешь, Ингемар, - сказала я, пряча руки в рукава, - когда я впервые увидела тебя, то забыла спросить твое имя. И про себя окрестила "Волком"... Вижу, что не зря.

   Мастер улыбнулся, заслоняя меня от ветра. Улыбка вышла отстраненной, и я предложила ему продолжать.

   - Так вот, годам к двадцати я схоронил отца и стал княжить один. По некоторым бумажным недоразумениям позднее отца называли моим именем, а в его существовании и вовсе сомневаются до сих пор...

   Ингемар умолк. Я вдруг начала что-то смутно понимать.

   - Идем, я покажу тебе одно место...

   Он повел меня вниз, к небольшой церкви с серо-коричневой конусной крышей, увенчанной крестом.

   - Отец некогда рассказывал мне, что еще до вокняжения он часто плавал мимо Киева и порой с дружиной останавливался на берегу Днепра, в месте, где вход в глубокую и теплую пещеру подходил совсем близко к воде.

   Мы с Ингемаром вошли в церковь, я - перекрестившись и сожалея о том, что в джинсах, Ингемар же просто вошел и начал искать кого-то глазами. Наконец, в его поле зрения попал церковный служитель.

   - Стой тут, - велел мне Ингемар.

   Не знаю, о чем он говорил со служкой, но минут через пятнадцать Ингемар поманил меня к себе.

   - Идем.

   И мы вошли в какую-то дверцу прямо в церковной стене, потом прошли по узкому коридору. В конце-концов Ингемар привел меня ко входу в пещеры - так гласила табличка на побеленной стене.

   - Смотри, Гайя, - в руках Ингемар держал увесистый старый ключ, - в эту пещеру сейчас не пускают посетителей, но я хочу тебе ее показать.

   - Ты зачаровал того монашека? - ужаснулась я шепотом.

   - Ха... Хватило и пары купюр.

   Нетривиальный подход для вампира.

   Ключ в большом заржавленном старинном замке провернулся со скрипом.

   - Возьми, - Ингемар вынул из подставки для свечей одну, - там темно...

   Мы вошли в невыносимо сырую и черную темень.

   - Осторожно, - крепкие пальцы схватили меня за локоть.

   Пещера, видно, осталась в том же состоянии, что и сотни лет назад. Я не видела ни балок, ни креплений, которые могли бы держать земляные своды. Мерзкий шепоток страха смутил меня. А если рухнут?.. Ну да, веками стояли, а сейчас обвалятся, как же...

   Стены и потолок местами покрыты копотью, видимо, от факелов, местами поросли грибком.

   - Вот в этой пещере, собственно, начиналась Лавра, - услышала я спокойный голос Ингемара. - Раньше был вход со стороны Днепра. Его засыпали.

   - О, точно, - я вспомнила рассказ гида, слышанный лет пять назад, - это же Варяжская пещера, в которой в 11 веке жил основатель Лавры Антоний!

   - Верно, все так. Только за двести лет до Антония у этой пещеры был другой хозяин...

   Я повернулась к Ингемару от стены, на которой при свете свечки рассматривала и пыталась прочесть затейливую старославянскую вязь. Мастер стоял посреди пещерки, осматриваясь.

   - В Киев приехал человек, встречая которого я был вынужден выйти на корабле почти к середине Днепра. За день до того я принял судьбоносное решение. Я хотел стать вампиром, как мой ближник. Мужчина этот был из тех, кто с моим отцом воевал бок о бок еще до моего рождения. Отец ценил вампиров, даже тех, кто по солнцу не ходит. Тургайру - этому ближнику - оставалось немного до того момента, как он выйдет на солнце. И вот мы решили - он будет княжить, пока я не смогу ходить по солнцу тоже. К тому времени все забудут мое лицо, я получу шанс княжить заново, я смогу как-то обвести народ вокруг пальца и править Киевом... вечно, - голос Ингемара чуть дрогнул.

   Не от каких-то там высокопарных чувств, нет. До сих пор от этой мысли Ингемар впадал в тихий экстаз.

   - Видишь, каким наивным я был. Как зверь. Звери ведь не только кровожадные и хищные, и хитрые. Они еще и наивные. Я уверен, что Тургайр попросту дождался бы своего полного взросления, взял бы меня и поехал дальше. Потому как именно он соблазнил меня на этот план...

   Ингемар потрогал рукой надписи на стене.

   - Надо же, все еще тут... Так вот. Я принял решение, и Тургайр укусил меня, обращая. Через несколько часов я почувствовал недомогание. На следующий день, когда к Киеву подъехал человек, что был ближником прежнего нашего с отцом повелителя, я чувствовал себя больным до обмороков. Когда я ступил на корабль гостя, мне сказали, что отец мой незаконно занял престол киевский, показали мальчика крошечного - мол, вот он, истинный князь, сын повелителя... И я не успел ничего сделать, больной и слабый. Мне перерезали глотку... Позднее я узнал, что тело Тургайра нашли в моих покоях. Днем-то он был как мертвый. А когда к ночи поднялся - его убили, отрезали голову.

   Ингемар умолк. Я приблизилась к нему, тронула за рукав.

   - Я сожалею, Ингемар.

   Мастер довольно прохладно похлопал меня по руке.

   - Так... Я ожил спустя сутки, наверное, ночью на берегу Днепра. Вылил воду из легких и пошел шататься вокруг, надеясь найти убежище. Меня вели лишь мои инстинкты. И я нашел ту самую пещеру, о которой сказывал мой отец. Вот эту пещеру, Варяжскую, Разбойничью... Первые годы моей жизни я хоронился тут. Боялся, что меня найдут днем и уничтожат. Я выкопал себе вон там яму, куда закапывался перед рассветом. Мне часто приходилось голодать в первые годы. Я пил кровь животных, иногда от страшного голода позволял себе отойти подальше от пещеры. Я не просто пил кровь редких путников - я осушал их до дна. Я убивал всех, кого мне удавалось найти. Часто в моей пещере останавливались мои соотечественники, плывущие, собственно, по пути "из варяг в греки". Они то торговали, то грабили другие корабли - всего понемногу. И вот тогда у меня бывал пир. Я утаскивал двух или трех, вводя в заблуждение остальных, что эти двое или трое пропавших заблудились в лесу. Меня ведь никто ничему не учил, Гайя. Я был вынужден выживать лишь благодаря инстинктам. Гипноз, скорость, сила - все это я развивал сам, повинуясь внутреннему голосу...

   И так прошло довольно много лет. Я научился выходить дальше из своего леса, научился выманивать жителей окраин из домов на улицу, где ужинал ими. Тогда-то я перестал убивать всех, кем питался. Вот... Обратился я в 882 году. Мне было 30 лет. А в 912 году я нашел в княжеском тереме и рассчитался с тем, кто убил меня и Тургайра.

   Ингемар весело хмыкнул.

   - Он перепугался до того, что потерял сознание. Когда он пришел в себя, я долго-долго мучал его, подперев дверь его покоев. И не заметил, как выпил его до дна. В двери ломились услышавшие стоны этого... человека. Я открыл дверь и просто пронесся мимо всех. Потом, конечно, сочинили версию его смерти о том, что, - Ингемар придал голосу былинной пафосности, - великого князя укусила змея, выползшая из черепа его любимого некогда коня, как и было предсказано...

   Я обомлела. Горячий воск, капнувший мне на руку, вернул меня к действительности.

   - Вещий Олег... - прошептала я.

   - Да, он. Аллегорию видишь? Умер от укуса змеи... Ха! Ох, Гайя... Бывала ли ты тут, в Киеве, в парке под названием Аскольдова могила?

   Я машинально кивнула, уже понимая, что и к чему.

   - Считают, что там похоронили убитого Вещим Олегом Аскольда, князя Киевского. Нет, Гайя. Ему перерезали горло, как свинье, и бросили без обрядов и оплакивания в воды Данапра...

   Я смотрела на него и не верила. Викинг, которого называют среди первых князей Киева. Неужели он стоит передо мной?.. Веяние тех темных веков, что навсегда остались за завесами прошлого, в этот момент отчетливо похолодило мое лицо. Острая и неуместная жалость к Ингемару пронзила мое сердце. Я стала перед ним, глядя в глаза Мастера.

   - После того, как я убил Элига, я почувствовал покой. Уверенность. Порой я приходил и в княжеские палаты... - Ингемар умолк. - Изредка. Княгиня там была уже, званая Ольгой, жена того самого мальчишки, именем которого Олег убил Аскольда, - он опять умолк. - Княгиня даже построила на месте моего предположительного захоронения церковь Святого Николы, стремясь спасти мою душу. Меня крестили некогда, - ответил Ингемар на мой изумленный взгляд, - отца византийцы соблазнили дарами и золотом, мол, крестись, княже, что ж ты язычник. Ну, а нам все равно было. Покрестились, золото взяли. Николой меня и крестили, а княгиня прознала и... Душу спасала, - он чуть улыбнулся. - И вот мне было так тоскливо в этой пещере порой. Варяги, прозвав эти места нехорошими, перестали тут останавливаться. Хоть вой - так одиноко. И вот как-то в грозу одни все же пристали к берегу и спрятались тут, в пещере. И я присмотрел для себя одного из них. Красивого парня, лет 20, может. И унес его, внушив единственному свидетелю, что его молодой товарищ ушел в лес. И так этот парень жил со мной. Я зачаровал его, пил его кровь, заставлял его ублажать меня...

   Я покраснела. В это святом месте нельзя так говорить. Осознав, что в этом месте все и происходило, я покраснела еще больше.

   - А потом у Ольги вырос сын - Святослав. О, как же я хотел быть рядом с ним. Он так напоминал мне меня - воин без страха, без сожалений, словно сделанный из камня. И от этого страстного желания быть с ним в его походах я за год сумел выйти на солнце. На тот момент я был вампиром более 80-ти лет. Я также хотел обратить Хьюго, но не знал, что для этого сделать. Позднее в палатах Ольги я укусил девочку-прислужницу. Она умерла через пару дней. А потом воскресла, то-то криков было... Я не сумел ее уберечь, к сожалению. Я примерно понял механизм обращения. И на радостях обратил Хьюго. А потом подумал - на кой оно мне, обуза? И попросту покинул пещеру, бросив его там.

   Ингемар умолк. Подумав, он взял меня за руку.

   - Спустя несколько лет я пришел сюда. Но его не нашел. Наверное, мой второй обращенный погиб от рук крестьян. Или сгорел на солнце. Я более не слышал о нем. Итак, я остался в Киеве и, как и хотел, правил им, - Ингемар улыбнулся, - и пока что вечно. Идем.

   Мы вышли, Мастер закрыл дверь на ключ и возвратил его служке.

   На улице от яркого света я ослепла на миг. Ингемар повел меня молча назад, на сей раз - к колокольне, что возвышалась над всеми храмами Лавры.

   - А что там, в колокольне, Мастер? - спросила я, когда он уверенно свернул за строительный заборчик, окружающий башню. - Она же закрыта на реставрацию...

   Ингемар смолчал. Мы вошли в башню. Ингемар без слов положил перед сидящим на входе мужиком деньги. Тот, читающий газету, даже не сразу понял, в чем дело.

   - Э, вы куда?!

   Я указала ему на купюру, лежащую перед окошком его вахтерской будки. Мастер взял меня за руку и повел по лестнице вверх. Пару раз я едва не шлепнулась: ступени были своеобразными. Мы подымались долго, я даже слегка запыхалась.

   На самом верху колокольни Ингемар выпустил мою руку и пригласил меня полюбоваться потрясающим видом, открывающимся на Киев.

   - Эту колокольню строили в 18-м веке и не просто так, - сказал Ингемар, подходя ко мне.

   Я стояла у одного из окон, обдуваемая злым ветром. Из этого окошка было видно Родину-Мать - 100-метровую скульптуру женщины с мечом в поднятой руке.

   - Не просто так?..

   Ингемар оперся локтем о стену и сдвинул "борсалино" на затылок.

   - Восемь окон как восемь сторон света. Через каждое окно можно увидеть какой-то значимый объект. То есть, не так. Строго по центру каждого окошка находится значимый объект, даже если его и не видно.

   - Восемь... Тетраграмма?

   - Вроде того. Киев ведь не просто так любим вампирами и прочей... нечистью...

   При слове "прочей" я встрепенулась.

   - Изначально город был раскинут поверх множества мест силы. Здесь рождалось больше людей с паранормальными способностями, нежели в других крупных городах Европы. Да оно и ясно. Одна из... моих знакомых говорит, что если бы в Средневековье не уничтожили стольких женщин с магическими способностями, то мы жили бы сейчас в ином обществе. В Киеве же инквизиции не было.... Была, но общего с европейской было мало - лишь название. Именно поэтому так часто поминают "киевских ведьм", - Ингемар усмехнулся. - Очень много женщин рождается в этих аномальных местах с особыми способностями.

   Я глядела то на него, то в окошко.

   - То есть, ведьмы существуют на самом деле?

   - Ну, экстрасенсы, целители, знахари, провидцы - называй как хочешь, суть одна, - Мастер помолчал, - знаешь, как у Гумилева? "Из логова змиева, города Киева..."

   - "Я взял не жену, а колдунью", - закончили мы цитирование хором. - То есть, они и не прячутся?

   - Нет. Я думаю, и вампирам в этом мире скепсиса со временем местечко найдется. Все живут бок о бок с такой грозной силой, как маги, в ус не дуя. Может, и нам удастся сойти за кучку психов, которым надо питаться кровью?.. - Ингемар задорно улыбался.

   - О, я бы не стала на это рассчитывать. Популярность вампиров сейчас такова, что - о-ля-ля...

   - Это и к лучшему. Может, выйдя из тени, мы получим обожание, а не толпу людей с дрекольем и факелами, - Ингемар откровенно забавлялся. - Не слишком многим из нас удавалось выжить после такой встречи...

   - Одно дело - нежный Эдди Каллен или там... Эрик Нортман, твой современник и соотечественник, чувствующий себя почти человеком рядом с любимой, - я осторожно поправила шарф на Ингемаре. - Другое дело - вы.

   - Ну, знаешь, я тоже чувствую себя человеком, - Мастер прижал мою руку к своей груди, чуть склонясь ко мне. - Особенно рядом с женщинами, от которых хочется не только крови.

   Я мило улыбалась, потому что Ингемару надо лишь улыбаться, это я чувствовала. И поменьше умничать. Притвориться слабой и глупой. Этот викинг никогда не станет человечнее, не стоит и надеяться.

   - Я замерзла, - жалобно пропищала я, отмечая, что лицо уже горит от ветра, вольно гуляющего по верхней площадке колокольни.

   Ингемар без слов повел меня вниз.

   - А какова высота колокольни? - спросила я, спускаясь и опираясь о руку Мастера, который шел впереди.

   - Почти сто метров.

   Я подавила стон - зря я сапоги на таком высоком каблуке надела.

   На улице, кажется, было теплее, чем на верхушке колокольни. Я вцепилась в снисходительно и покровительственно улыбающегося Мастера. Нет, нет, все-таки хорошо, что я надела столь неудобную обувь - давай же, видь во мне ту, которой я никогда не была и не буду.

   - Теперь ты знаешь мою историю, Гайя. И теперь ты понимаешь, что я не отдам никому Киев. Мало кто знает об этом, но был момент, когда я был князем пустого города - в 13-14 веках здесь были разруха и пустошь. И тогда я не покинул город и сумел поднять его.

   Мы шагали обратно к воротам.

   - Ты должна быть максимально осторожной, чтобы не попасться Траяну. Ты можешь быть использована как разменная монета в нашей игре. Берегись. Я с радостью отдам всех и вся ради того, чтобы оставить Киев себе, понимаешь? Даже дампира отдам.

   Я кивнула. Да, я понимала.

   - Мог бы и не говорить, мастер Ингемар. Я таких иллюзий по поводу себя никогда не питала. Гордыней не страдаю.

   - Хахах! - Ингемар прижал меня к своему плечу небрежно. - Еще пара таких фраз - и я точно не отдам тебя никому.

   Мана, где Мана?..

   - А почему ты выбрал имя "Ингемар"?

   - Потому что отца Святослава звали Ингваром. Игорем. Мужа Ольги. А я заменил Святославу отца. Я многому его научил. Обратить не успел.

   Я посмотрела на Мастера. Ох, сдается мне, не так отца Святославова звали...

   Мы уже почти приблизились к воротам, как навстречу нам попалась какая-то согбенная старушка. Она шла себе по своим старушечьим делам с большой котомкой за спиной - как вдруг резко остановилась перед нами с Ингемаром.

   - Ты! - вдруг крикнула (словно каркнула) она. - Ты стой.

   Я в замешательстве остановилась, стал и Ингемар. На лице Мастера отразилась радостная, но хищная улыбка.

   - В тебе темнота! - голос у бабушки был - будь здоров. - Ты - мертв!

   На нас уставились все, кто в этот субботний день оказались у ворот Лавры - а таких было много. Ингемар протянул бабке пару крупных купюр.

   - На, мать, хоть купишь себе шкурку потеплее...

   Бабка ударила сухой кистью по руке Ингемара.

   - Не нужны мне твои деньги, нечистый ты! Нечистый! Упыряка! Мертвый, а ходит!..

   Я в страхе огляделась по сторонам. Люди как-то нехорошо на нас начали посматривать. Дьячок какой-то перекрестился. Я схватила Ингемара за локоть:

   - Идем, идем, видишь, она не в себе!

   - Да возьми, - Ингемар опять сунул ей деньги, - считай, от королевны Евы подарок...

   Бабка отчего-то захлопнула пасть, взяла мигом деньги и, низко, до земли, поклонившись Ингемару, поковыляла себе дальше. Ингемар смеялся. На него со страхом и любопытством глядели две девушки лет 20-ти в платочках и парео, обмотанных вокруг бедер под короткими куртками.

   - Девочки, - сказал Ингемар, величественно приближаясь к ним, - не хотите ли составить компанию мертвому, который ходит?

   Наглость мертвого князя не знала границ. Я мучительно сжалась, ожидая, что на меня вот-вот падет карающая десница за то, что вожусь с нечистыми. А этот наглец и богохульник еще и снимает девок на территории Святой Лавры!..

   - Ингемар! - я бросилась следом. - Ингемар, совесть имей!..

   Мне не стоило подходить. Услыхав, что я кличу белокурого диковинным именем, эти две писюхи немедля радостно согласились проехаться с нами.

   Я неуклюже ковыляла на каблуках по булыжникам, пока Ингемар выслушивал восторженный лепет девиц, идущих по левую и правую руку.

   В лимузине они вообще обалдели от сказочности происходящего.

   - А ты правда мертвый? Та бабка правду сказала? - спросила одна, назвавшаяся Соней.

   Ингемар засмеялся:

   - Ага.

   - С ума сойти, - я не могла сдержать негодования, - девочки, вы в своем уме?! Зачем вы садитесь в машину к незнакомому мужчине, да еще и психу, говорящему, что он мертвый?..

   Они посмотрели на меня. В глазах читался интеллект того уровня, при котором такие аргументы отступают перед шикарным и красивым мужиком.

   - Ох, Гаечка, - Мастер мило мне улыбался, - чем хороши времена, в которые мы живем - раньше б эти две с воплями убежали прямиком в монастырь, молиться и принимать постриг, потому что упырь заговорил с ними. А теперь они сами скачут ко мне, - он глянул на девушек, - да, куколки?..

   - Я понимаю порой, почему вы так относитесь к людям. Некоторые этого заслуживают, - буркнула я.

   - Ну а ты сама? Я не заметил, чтоб ты была очень лояльна к смертным.

   - Почему же? Моя вера в людей еще не умерла.

   - Хм... Видимо, Гайя мало сталкивалась с подлыми, трусливыми, безвольными, никчемными, бездарными, глупыми, б...довитыми и корыстными смертными...

   - Последними двумя эпитетами можно и вампов описать.

   - Но и только.

   - Не знаю. В университете и общаге было множество тех, кто поддерживал и помогал...

   - Не без причины, я думаю.

   - Нет, совершенно бескорыстно!

   - Студенты...

   - Ты так говоришь, будто студенты чем-то отличаются от других людей.

   - Молоды, наивны, за душой ничего - вот и делятся, даже последним. Ты со многими сейчас общаешься со своего факультета или группы?

   - Нет, но...

   - И не общайся. Вы уже чужие.

   Я задумалась.

   - Ну, как-то на первом курсе я потеряла по пути в Киев из Харькова свой кошелек. На проезд и другое я еще что-то перехватила у девчонок, родителям не хотела звонить с просьбой о деньгах... Ну, как-то сидела у супермаркета и ела сухую лапшу. А какой-то дядечка подошел и говорит: "Студентка", я киваю в непонимании. Он ставит возле меня пакет с едой и уходит. Наверное, пожалел, что я лапшой давлюсь.

   - О, да, дядечки весьма склонны жалеть хорошеньких юных девочек...

   - Я же говорю, что он ничего больше не сказал и не попросил, ушел.

   - Ладно, я соглашусь - люди не так безнадежны.

   - Хотя мы вовсе не об этом говорили, - я потерла лоб пальцами. - Ты мог бы не на территории святыни искать себе еду?

   - Эй! - начала одна из девочек, но я рявкнула:

   - Заткнись!

   - Для тебя это святыня. Ты же слышала, что я делал на ее территории?

   От издевательской улыбки Мастера мне захотелось врезать ему.

   - Так тебя зовут Ингемар? - это вторая, кажется, Яра.

   - Да.

   - А ты правда... упырь?

   - Я предпочитаю слово "вампир", - он подмигнул.

   Обе крошки едва не попадали с сиденья. Мне захотелось плюнуть.

   - А покажи... клыки?.. - они подались вперед к Мастеру Киева.

   Тот захохотал и потом резко оскалился с хищным рычанием, обнажая клыки. Девочки завизжали от страха и возбуждения.

   - Ингемар, высади меня у метро, пожалуйста.

   - О! - Ингемар вспомнил что-то. - Данила! - крикнул он водителю. - Давай-ка у "Технополиса" какого-то остановимся, или возле другого супермаркета электроники. Я собирался тебе сказать, - это он уже мне, - сегодня мы отмечаем 16-ый день рождения Ивана, он тебя просил пригласить.

   - Я и забыла!.. Погоди, а Траян?!

   - Траян еще вчера срочно отбыл в Италию, - и Ингемар забыл рассказать мне такие новости?! - Так что пока поляна свободна, - он улыбался.

   - Как же здорово! Я так скучала по всем... Слушай, а сам Ваня не мог пригласить меня, какая наглость - через тебя передавать...

   - Ничего страшного, я его люблю за непосредственность. Мы сейчас ему ноутбук прикупим в подарок.

   - Мастер, а можно мы в какой-то универсальный маркет заедем? Я бы Ивану что-то из одежды подарила.

   - Да, конечно. Данила! Ты все слыхал, я думаю.

   Данила, водитель - видимо, тоже вампир.

   - Хотя ему неделю назад Кимура и Саша ночной шопинг устроили по всем бутикам.

   - Ну тогда игрушку куплю. А то ему мало довелось играться в его жизни...

   Девушки зачарованно внимали нам. Завтра, шлюшки, вы ничего и не вспомните...