"Вызов" - читать интересную книгу автора (Антонин Гайя)

   Глава 2

  ... - Да. Хорошо. Скоро буду. Нет, она спит. Да, мастер.

   Я приоткрыла глаза. Голос Маны доносился из соседней комнаты. Я приподнялась, с плеча упал уголок одеяла. Я была в своей спальне.

   - Мастер, ты уверен, что он не знает?.. Я имею в виду, п...деть Траяну всегда лучше всего удавалось.

   Я встала, накинула на себя халат и вышла в зал.

   В свете зарождающегося дня у окна стоял обнаженный Мана с телефоном в одной руке и бутылкой в другой. Донышком бутылка упиралась в мускулистое бедро вампира. И вид сзади у него был не менее аппетитным, чем вид спереди. Видимо, услышав мои шаги, Мана обернулся и махнул мне бутылкой.

   - Ага... - это "ага" прозвучало уже очень отвлеченно. - Понял. До встречи.

   Мана бросил трубку на стол у компьютера. Отпил из бутылки.

   - Сопьешься, - сказала я.

   - Хорошая шутка, - Мана неспешно приблизился ко мне.

   Я вспомнила о том, что произошло вечером, и шумно вдохнула, пытаясь унять неожиданную нехватку кислорода.

   - Мне Ингемар велит ехать к нему.

   - Что случилось?

   - Ничего пока, - Мана погладил меня по щеке и поцеловал.

   - Нет, что-то не так.

   - С чего ты взяла?

   - Ты озабочен.

   Вампир широко улыбнулся и прижал меня к себе уже повеселее. Я отклонилась от его требовательных губ.

   - Рассказывай.

   Мана все же достал до моего лица, хоть я и выгнулась назад. Поцеловав меня еще разок, он вернул меня в вертикальное положение и выпустил. Начал собирать с пола свою одежду. Это было волнующее зрелище, доложу я вам. Обнаженный вампир кружил по комнате в поисках отдельных предметов одежды, тем временем пересказывая мне новости.

   - Вчера, когда мы вернулись к тебе домой, Ингемар с Кимом, Джейми и Эриставом поехали на стрелку к Мастеру Траяну...

   - Он старый?

   - Две тысячи лет, может, чуть меньше.

   - Ого...

   - Я тоже хотел поехать.

   - Зачем?

   - Как зачем? Собственными глазами оценить обстановку. Впрочем, с ним я еще увижусь, не сомневаюсь в этом. Он когда наезжает в гости, так быстро его отсюда не выпереть. Где мои трусы?..

   Я указала на пол возле компьютерного стола. Мана подобрал свои черные шорты и, натягивая их, продолжил:

   - Так вот, он тут пасется и вынюхивает, как бы ему поиметь Северный Рим вместе со Львовом и Луганском и всей Украиной.

   - Он хочет на место Ингемара?

   - Нет, конечно, он своего кого-то хочет поставить трахать нам мозги. Мы, конечно, Северный Рим, но он живет в Риме настоящем, он - Мастер Европы...

   - А вот странно, почему под носом у Ватикана вампирский европейский центр образовался? И странно, что в другом центре христианства, в Киеве, та же картина.

   - Странно? А ты хорошо подумала? - застегивая ширинку, спросил Мана. - Ладно, - видя мое непонимающее лицо, смилостивился он, - могу подсказать. К примеру, Константинополь некогда называли Новым Римом, - вампир улыбнулся иронично, - в 9-11 веках. И мы там обретались в большинстве своем...

   - Все, кажется, поняла. Вампиры специально тулятся к христианским центрам?

   - Да, потому что... - он жестом предложил мне закончить мысль.

   - Потому что в средние века вся власть была у церкви?

   - Да, и не только у христианской и не только в средние века. Есть одна очень старая вампирша - в отличие от многих старейших мира она общительная и современная тетка, Люсфер Огайнес. Она говорила, что некогда вампиры паслись в Вавилоне - этак с две тыщи лет до начала нашей эры...

   - Какая ирония, - не могла не перебить я Ману.

   - Да, все наши атеисты не упускают случая пошутить по этому бородатому поводу. Вавилонская блудница и святой Рим...

   - А Иерусалим?

   - Иерусалим - центр трех религий. По уговору в нем рулят азиаты. Да и неспокойно там, на хрен нам надо... От взрывов и вампиры гибнут.

   Мана убрал рассыпающиеся волосы с лица. С такой естественной прической он казался совсем другим - моложе своих 25-ти и мягче, что ли.

   - Дай геля.

   Я принесла ему пенку и лак для волос. Недовольно бормоча, Мана зализался, снова став злым Маной.

   - Так вот, Траян ни словом не обмолвился о девушке-дампире - значит, не знает о тебе, Фэнел ему мог не сказать. Вполне вероятно, он тебя берег для себя. Я не верю Траяну ни в чем. Поэтому мне предстоит узнать, не угроза ли он, - Мана, натянув носки, встал, - для всех нас.

   Наверное, он имел в виду - для меня. Или нет?.. Может, я слышу то, что хочу слышать. В конце концов, одна ночь ничего не значит... Я улыбнулась Мане, надевающему свою портупею.

   - Будь осторожен.

   - Ты будь осторожна. Не выходи из дома.

   - Но как же...

   - Гайя, - он глянул на меня предостерегающе. - Для твоего же блага.

   - Я не думаю, что Мастер Траян знает мой адрес.

   - А вдруг знает? Ты нас недооцениваешь в умении выслеживать добычу.

   - Но мне необходимо будет выйти из дома за покупками.

   - Я привезу тебе все, что попросишь.

   - Когда?

   - Сегодня я постараюсь вернуться к тебе.

   Мне стало так тепло от этих слов.

   - У тебя кровь на пальто.

   - Я возьму твою машину, - мы понимали друг друга с полуслова, и это пугало.

   - Хорошо.

   Он прижал меня к себе крепко, целуя. Мыслями он был уже там, с Ингемаром и Траяном, я чувствовала это. В глазах Маны была какая-то мрачная решимость - и это было хуже тревоги или беспокойства.

   - Мой номер у тебя есть, - сказал он, уже выходя в подъезд.

   И ушел. Я заперла дверь, прислонилась к стене и задумалась.

   Сделав звонок, я договорилась о встрече, потом приняла душ и привела себя в порядок.

   В час дня в мою дверь позвонили. Пришел нотариус Артем Савинков, он работает в моем издательстве, и я попросила его помочь мне. С ним пришли мужчина и девушка.

   Мы довольно долго общались, я угощала Артема, нещадно чихающего, чаем с настойкой, лимоном и гвоздикой, других гостей - кофе и конфетами. Когда они ушли, у меня на руках была копия моего завещания. Я завещала все, что у меня есть, в том числе, права на мои книги, Валерию Павловичу Антонину, в случае его кончины - Ларисе Михайловне Антонин. Немногочисленные побрякушки из золота и драгоценных камней распределила между Юлией и Люцией, Антону оставила единственную антикварную вещь, что у меня была - икону 18 века с изображением Николая Мирликийского. Луке, Северусу и Виктору предложила выбрать что-то на память из моих вещей. Я думала о технике и гаджетах - наверное, мальчики это оценят.

   Итак, я сделала все разумное, что могла, в данной ситуации. К тому же, мне всегда хотелось составить завещание - вот и повод появился. Оставалось лишь по-прежнему ходить с оружием - только раньше это была превентивная мера... А теперь - есть повод.

   И еще - что помешает Ингемару использовать меня для получения дампира от дампира? Кровь стыла в жилах, когда я понимала, что попала в ловушку. Мне некуда деваться, и я не могу себя защитить. То есть, могла бы, если бы знала, как работает моя вампирская составляющая. Я медитировала, прислушивалась к себе и не понимала, что же мне в себе искать?

   Мана позвонил мне, спросил, что мне нужно купить. И действительно приехал вечером, но лишь на несколько минут. Молчаливый и отстраненный, он вручил мне пакеты и исчез, даже не поцеловав и не ответив на мой вопрос "Как дела?" ничего, кроме "Потом поговорим". В пакете я нашла упаковку прокладок и улыбнулась - я не просила их купить, это он сам.

   Месячные начались ночью и, сверившись с табличкой-гаданием, я не усмотрела в этом ничего хорошего для себя. Месячные, начавшиеся в ночное время суток, гласило предсказание, сулят тоску, неприятности и разлуку. Я закинулась "Дициноном", чтобы кровотечение скорее прекратилось, и легла спать.

   Следующие дни я провела в одиночестве. Звонила Мане, однако механический голос каждый раз сообщал мне, что абонент вне зоны досягаемости. Шестого января утром я плюнула на все и поехала к родителям в Харьков.

  Утомительно однообразные ландшафты, скользкая трасса, снег, периодически сыпавший с неба - на дорогу у меня ушло почти десять часов. Таким образом, на пороге отчего дома я стояла вечером в начале седьмого.

   Сколько себя помню - мы всегда жили в этом большом частном доме, да он и был моим ровесником - его закончили строить вскоре после моего рождения. Двухэтажный, из светлого кирпича, окруженный садиком с фруктовыми деревьями, немногочисленными грядками и уймой клумб. Лора любит выращивать цветы. За домом - качели и горка.

   Я сама открыла себе ворота и въехала, оставив машину перед домом. Я звонила и предупреждала, что приеду, однако меня никто не встречал. На первом этаже свет горел лишь в кухне. На втором и вовсе было темно. Странно, что в рождественский вечер дома никого. Лора обычно блюла традиции, не кормила нас до первой звезды, зато потом мы до отвала наедались, пели "Нова радiсть стала" под ее аккомпанемент на фортепиано. К нам обычно приходили колядовать, Лора охотно привечала всех.

   Я поднялась на крыльцо и толкнула дверь. Как всегда, незаперто.

   - Ау, дома есть кто? - я закрыла дверь, включила свет в прихожей и начала раздеваться.

   - Гайя, это ты? - послышался голос из кухни.

   - Я, я.

   Ко мне уже спешила Лора, вытирая на ходу руки о полотенце. На шее у нее висели наушники. Вот оно что, она, наверное, просто не услышала, как я въехала во двор.

   - Наконец-то ты приехала, моя Гайка-зайка, - Лора обняла меня, прижимая к себе.

   Я услышала ароматы лака для волос "Прелесть", чего-то жареного, лаврового листа - о, Лаура - ее особенный запах и ее объятия всегда дарили мне ощущение покоя и поднимали настроение. А так, как она, никто не умел гладить по голове, ободряя и утешая. Что ж, она моя мать, другой у меня никогда не было.

   - Привет, мама, - я прижала ее к себе в ответ. - А где же все? Ведь Рождество...

   - А, мы ждали ведь тебя, да. Папа поехал в магазин, с ним Виктор. Люся спит наверху, Лука буквально десять минут назад к другу ушел за каким-то диском, сейчас вернется. Юля звонила, уже едет, Антон тоже.

   - А Северус?

   Я повесила свою короткую темно-красную шубку на вешалку. Скоро тут от верхней одежды и обуви будет не пройти.

   - А черт его знает, - донесся из кухни досадующий голос мачехи.

   Я вымыла быстро руки в ванной тут же, на первом этаже.

   - Ты ругаешься в Рождество? - шутливо ужаснулась я, падая на стул в кухне.

   - Да он меня достал уже. И всех достал, с утра Люся плакала из-за него.

   - А что так?..

   - Да кусок дурака он, потому что, свинота такая...

   Не подумайте, Лариса умела строить из себя профессорскую женушку, у нее с самого начала неплохо выходило, а теперь она легко могла бы затмить Джеки О в умении выглядеть леди. Но в душе она всегда была Лариской с кулинарного ПТУ. И, честно, я рада этому.

   Рьяно размешивая в миске блинное тесто, мачеха честила моего брата на чем свет стоит.

   - А вчера!.. Ввалился домой в три ночи! В три! Я ему трезвоню, трезвоню на телефон, а он, зараза, трубку не берет и все. Я уже и валокордин пила, и уже хотела в милицию звонить...

   - Можно подумать, он впервые так забурился куда-то.

   - Да это ничего. Он перед Новым годом вообще пропал! Разбил отцу машину - и исчез...

   Я вздрогнула, чувствуя себя виноватой. Интересно, Лора знает, что мы с Юлей давали ему деньги?..

   - Потом оказалось, что он поехал во Львов. На моей машине!

   Я взяла в руки кусок сыра в полиэтилене и начала его разворачивать. Лариса быстро подсунула мне терку и миску:

   - Сырок натереть надо.

   Я с радостью занялась этим, потому что мне было и стыдно, и досадно. Я дала Севе деньги, а он рванул во Львов вместо того, чтобы чинить машину отца. Сегодня кое-кто получит по наглой морде...

   Лора еще долго распиналась бы на тему дорогого сына, но в этот момент домой вернулся Лука.

   - Гайка! - заорал он с порога.

   Я услышала стук чего-то упавшего и тихий мат брата.

   - Лука! - заорала по своему обыкновени Лора, делая ударение на "у". - Ты что там опять свалил, паразит?!

   Я поспешила на помощь к нему.

   Лука сражался с оторвавшейся с одной стороны вешалкой. Конечно, он повесил на нее свою тяжеленную дубленку... Мой младший брат - парень нехрупкий, и в этом есть моя заслуга. Когда мне было семнадцать лет, я впервые привела его в тренажерный зал. Не папа, не Антоша - я. Итак, с 13 лет Лука начал качаться. Конечно, сначала он просто стал покрепче, но лет так с 16, видимо, под влиянием буйства гормонов в его теле, мой братишка начал стремительно наращивать мышцы. И, пожалуй, ему стоило остановиться где-то на золотой середине, но парень меры не знал. Поэтому имеем то, что имеем - увалень под метр девяносто ростом, сущий медведь, клянусь. Он со своей "рамой" порой не во все двери вписывается. Лука темно-русый, как Лариса, голубоглазый, как папа. Хорошо хоть лицо у него не было таким детским, как у его двойняшки Люси - с его-то мощным телом ему была бы обеспечена кличка "Малыш" до конца его дней.

   И вот сейчас Лука барахтался в пальто и куртках. Я помогла ему вернуть вешалку на место и повесить на нее упавшую одежду. После чего мы обнялись. Лука - самый высокий из всех нас, даже выше Северуса, хотя в том без малого метр девяносто.

   - Класс, ты приехала, - радостный и энергичный мой брат, от него всегда исходит волна позитива. - Мама! - заорал он так, что я, все еще находящаяся в его руках, вздрогнула.

   В нашей семье не умели разговаривать нормально, только орали.

   - Что?!

   - А ниче, что к нам седня Вика придет?

   - Ниче, - недовольный тон Лоры не оставлял никаких сомнений в том, как она относится к этой Вике.

   - С девушкой своей познакомлю, - сказал Лука.

   - Класс...

   Он увлек меня за собой, дабы дать послушать свой новый трек. Лука писал клубняк, который меня никогда не волновал. Однако послушать музыку брата - святое.

   Прослушав совершенно безликий, на мой вкус, трек, я сумела сбежать назад к Лоре. Натерев все же сыр, я помогла ей почистить картошку и нарезать два салата. У мачехи выходило куда лучше и быстрее, конечно, она вообще порхала по кухне.

   - Вроде все, - она сняла фартук, дожаривая отбивные. - Я пойду хоть причешусь, ладно?

   - Конечно! Я послежу за отбивными.

   Я достала из стенки в гостиной старые альбомы, в которые фотографии надо было вклеивать, принесла их на кухню.

   Вот я в возрасте пяти месяцев, если верить подписи под фото. Ээто писала мамина рука - незнакомый почерк, который я больше нигде, кроме как в этом альбоме, не видела. А вот мне годик - я в оборчатом синем платье сижу у нее на руках. Моя мать - она была светловолосой, почти блондинкой, и очень много улыбалась. Она всегда улыбалась, на всех фото. Папа говорил, что она была самой жизнерадостной из всех, кого он знал. Папа... Валерий. Нет, все же папа. У мамы лицо немного тяжеловатое, твердый подбородок такой, мужской, можно сказать. Папа говорил, что она была волевая и сильная, напористая... И что я похожа на нее в этом. У мамы курносый нос, больше похожий на клювик птицы, маленький такой, смешная кудрявая челка. И острые скулы. И глаза как у Ксены - зеленые, с прихотливо и капризно изогнутыми бровями.

   Я тщательно пересмотрела все фото мамы, не забывая переворачивать отбивные. Вот она с какими-то девушками - судя по всему, ее одногруппницы. Мама закончила восемь классов и техникум по специальности "Бухгалтер". Уже когда я родилась, мама была на втором курсе университета им. Каразина, она училась на какой-то экономической специальности. Видимо, с ней девушки из Каразина. Я перебрала немногочисленные фотографии, сделанные после моего рождения и до смерти мамы. Смешно, пожалуй, пытаться найти на них своего биологического отца. Из мужчин на фото только папа и его брат, мой дядя Толя. Вот фото с моей регистрации и крещения, вот фото на ступенях роддома - папа забирает нас с мамой с цветами и родственниками. Мама улыбается так гордо, будто не ребенка недавно родила, а изобрела лекарство от рака. Нет, пожалуй, я не такая. У нее харизма была - за версту чувствуешь. Так, а вот фото какого-то застолья... Семья дяди, беременная мама... Выпивший папа - по нему сразу видно это. Далее фото со свадьбы - мама уже с приличным животиком. Я вздохнула. Интересно, а если моим отцом правда был вампир, то он мог внушить Валерию, что Анна беременна от него. А если она была вампиром... Значит, ее обратили, когда она была беременна. Нет, не то - фотографии все, сделанные после моего рождения, были сняты в светлое время. Значит, все же отец. Я ощутила тяжесть, легшую на плечи. Люся, Лука, Сева, Витя... И папа. Они все не моя родня. Горько, как же горько это осознавать...

   - Фотки смотришь? - я не слышала, как Лора подошла ко мне.

   - Ага, вот, решила вспомнить.

   - Красивая у тебя мать была.

   - И есть, - я поглядела на нее и погладила руку, которой она оперлась о мое плечо.

   Лора улыбнулась мне тепло и потрепала по затылку.

   - Ты ж моя зайка?..

   Этот вопрос не требовал ответа. В двери кто-то позвонил и вошел, и мачеха унеслась в прихожую.

   - А мои пупсики пришли! - заголосила радостно она.

   Значит, Антон с женой и детьми пришел. Я выключила огонь под сковородой с отбивными, сложила альбомы на подоконник и вышла в прихожую тоже.

   В общем, после процедуры визгов, объятий, поцелуев, всяких там "Как ты похудел" Антону, "Обалденное платье" его жене, пришла Юля с мужем и детьми, и все поехало по новой. Сразу же подоспела Люся с парнем и Вика, девушка Луки. После них в дом вошли папа и Виктор. Одежду сносили в кабинет папы и бросали на диван. Обувь была по всей прихожей. Трое детей носились по дому, четвертый ребенок - 15-летний - угрюмо слушал музыку, усевшись в углу гостиной под елкой.

   Я, опомнившись, принесла из машины подарки, которые накануне вечером купила в ближайшем ТЦ. Надеюсь, я ни о ком не забыла.

   Все смешалось в доме Антонинов. Наконец, я загнала детей за стол, так как их родители были заняты активной болтовней друг с другом и братьями и сестрами. Папа сел возле меня, когда я, усадив 4-летнюю Марину, дочь Юлии, на соседний стул, заталкивала кончик полотняной салфетки ей за воротничок платья.

   - Гайя, - я повернулась и попала в его объятия.

   Мой папа довольно высок, но детишки переросли его. Он темноволос, голубоглаз и у него привлекательное лицо, которое несколько портила его постоянная меланхоличность. Все остальные в этом доме всегда горели и порой взрывались, но только не он.

   От папы пахло так же знакомо, как и от Лоры. Сигары, ментол - папа заядлый курильщик. И запах конфет почему-то. Я часто задавалась в детстве вопросом - почему от папы так вкусно пахнет?

   - Ты как доехала? - спросил он, ласково улыбаясь.

   - Хорошо, спасибо. Скучно только в дороге.

   - А как настроение?

   - Отлично! Я так давно тут не была, что теперь просто готова всех затискать до смерти.

   Папа засмеялся своим тихим добрым смехом. Все-таки, как консервирует человека любовь к истории - он выглядит столь молодо и все так же смеется... И тут меня пронзила внезапная догадка. Я вгляделась в лицо своего папы - то есть, не своего. Но почему же тогда я так на него похожа?

   - Пап, ты что ел, - спросила я у него, - у тебя на зубах что-то...

   Он провел языком по зубам.

   - А ну-ка, покажи, - потребовала я.

   Он послушно оскалился. Мне показалось, или у него такие длинные клыки?

   - Ой... - я растерялась, глядя ему в глаза. - Пап, вроде чисто.

   - Я ел шоколадку, - сказал он. - Ты как вообще? Книга продвигается?

   Если он вампир, то все остальные мои братья и сестры - тоже дампиры.

   А потом я задумалась. Нет, все же он не вампир. Я помню, что он был моложе. А у вампиров дети так часто не рождаются. Словом, ложная тревога. Хотя что-то грызло меня, может, желание, чтобы все-таки он оказался моим отцом?..

   - Гайя. Гайя...

   Я очнулась. Папа смотрел на меня внимательно.

   - Ты витаешь где-то, детка.

   - Ой, прости. Книжку заканчиваю, надоела мне эта тематика вампирская...

   - Девочка растет? - папа засмеялся.

   Зычный голос Ларисы призвал нас к столу. Она внесла огромное блюдо с горячей картошкой. Ужин начался.

   За столом сидели папа с Лорой, Антон и его жена Эмилия, в девичестве Адвокатова - еврейка, дочь депутата Рады, как я уже упоминала. Их семья не любила, когда им напоминали об их национальности, поэтому Эма с радостью сменила свою фамилию на фамилию Антона - Бусыгина. Их дети - 12-летний Жорик и 11 летняя Стелла. Мужа Юлии зовут Вячеславом Поруцким, их 15-летнего сына - Тимофеем, а дочь, как я уже говорила, Мариной. Кроме того, там были Лука с Викой - худощавой, крашеной в блонд девушкой. Люся тоже была с парнем - симпатичным, на мой вкус, Максимом. Виктор был один и ничуть не страдал от этого. Не хватало только Северуса.

   О нем и зашел разговор, во время которого я отчаянно мигала Юле и Антону, чтоб не проговорились о том, что мы дали ему деньги. Люся сидела ниже травы, ведь и она сидела в папиной машине во время аварии. Судя по всему, родители этого не знали. Северус не сказал им.

   Досыта обругав Севу, Лора начала расспрашивать невестку и зятя об их родителях. Антон тем временем разливал спиртное. Потом Виктор рассказал Максу, мне и Люсе неприличный анекдот, за что был наказан ударом полотенца Лоры по спине. Лука начал защищать его, в общем, начались полушутливые перебранки, которыми обычно славились наши застолья и после которых голова была просто квадратной.

   Мы сидели где-то час, я слушала рассказы племянницы Стеллы о том, как ей надоела школа и она скорее хочет в университет, учиться на журналиста, как и я. Я кивала, ощущая какое-то смутное беспокойство. Оно усиливалось с каждой минутой. Что-то было не так. Я извинилась, встала и прошла в кухню, чтобы выпить воды. В кухне работал телевизор, и я, неспеша попивая минералку, успела посмотреть кусочек праздничной службы в Михайловском соборе. В дверь позвонили.

   - О, это Северус, наверное, пришел, - это Лора.

   Конечно, Северус... Кто-то из моей родни - позже я увидела там Витю - подошел к двери. И открыл ее.

   - Привет. Я друг Гайи. Могу я войти?

   Я услышала голос Маны. Витя, видимо, заколебался, не зная, что сказать незнакомцу. И лишь поэтому я успела выскочить из кухни с истошным воплем: "Нет!"