"НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА" - читать интересную книгу автора (Морозов Николай Александрович)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Летописная история Руси

Глава I ИСТОРИЯ РУССКОЙ ИСТОРИИ. ПЕРВЫЕ МНЕНИЯ О НАЧАЛЕ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

В книге Константина Багрянородного «О фемах» и «О народах» в главе о путешествии росов (Ρω̃ς) из Росии (Ρωσιας) в Константинополь в моноксилах (μονοξυλων — лодка выдолбленная из одного бревна) дается название днепровских порогов. Вот это место.

Он дает описание семи крупнейших днепровских порогов, название которых, как считается, он дает в греческой транскрипции и с пояснением названий на греческий язык. В пяти случаях он предлагает по два названия, которые он называет «роским» и «славянским».

Пороги там называются по–русски не Теляндри и Варуфорос, а Волчье Горло, Ненасытец, Перун, Вольницкий, Звонецкий, Кайдацкий, Лоханский, Вольный и Будиловский.

Но пусть их прежние псевдорусские имена теперь забыты, и это нам все равно. Нам важно тут только их толкование Байером и Погодиным. Оставим пока в покое Теляндри и займемся Варуфоросом. Багрянородный говорит, что «Варуфорос» — это русское название порога, а по–славянски он называется «Вульнипраг». Последнее, славянское слово, истолковывается легко как Вольный порог (и таковой есть), ну, а что же такое значит якобы русское его название Варуфорос? И Лерберг, и Байер, и Погодин отметили, конечно, что такого слова по–русски нет. А что же вывели они из этого? Руководясь своим уже предвзятым именем об основании Русского Царства на Днепре пришельцами из далекой заморской Скандинавии, они нашли, что в норвежском языке «war» значит — тихий, a «fors» — порог, а в сумме «Тихий порог». На основании этого якобы лингвистического следа, хотя шаг из Скандинавии на Днепр и был поистине гигантским, они пришли к выводу, что Варуфорос слово скандинавское, и, следовательно, грек Багрянородный назвал руссами ни кого иного, как киевских скандинавцев. Отсюда ясно, — не правда ли? — что русское государство (даже и в Украине) скандинавского происхождения.

Но, позвольте! — восклицаете вы, — какой же речной порог мог быть назван тихим, когда он по природе своей вечно шумит? Да и зачем было отправляться так далеко от Днепра за объяснением его имени, когда оно является общенародным много поближе, в Византии? Ведь это же чисто греческое слово, с прекрасно подходящим для порога смыслом: УНОСЯЩЕМ ТЯЖЕСТИ.¹

¹ Варуфорос по византийскому и Варуфорос по латинскому произношению от слова (βαρος —тяжесть, откуда слово барометр и φορος — несущий.

Каким же образом историки–классики Лерберг, Байер, Погодин и другие не знали этого? Каким образом не знал греческого языка и сам греческий царь–писатель Константин Багрянородный? Ведь если книга его не апокрифический перевод с латинского, причем латинский автор действительно мог принять греческое слово Варуфорос за русское, то как объяснить такой промах? Неудивительно поэтому, что знаменитый критик середины XIX века Добролюбов высмеял это словопроизводство даже в стихах, говоря от имени Погодина в своем «Свистке»:

Да и всю норманскую теорию он справедливо приравнял к бессознательному патриотическому порыву, восклицая тоже от имени Погодина:

И, действительно, кроме «тайного голоса» ничем нельзя установить скандинавско–норманской теории. Разочаровавшись в этом направлении, другие «словоохотливые» филологи, тоже забывая, что созвучным словам в различных языках можно придавать значение лишь тогда, когда они не только созвучны, но и осмысленны, пытались найти и другие объяснения «Порфирородным порогам».

Так Болтин в своих «Критических замечаниях на первый том Истории Российской князя Щербатова» пробовал с надеждой на успех производить имена их, поближе, с венгерского. Для порога Ульворси он подыскал в венгерском «ulo» — сидящий и «warsa» — верша.

Для Геляндри оказалось у него венгерское «helo» — урочище и «graga's» — дорогое, приятное, а порог Леанти оказался созвучным с венгерским «leany» — девушка. Конечно, нет ни малейшего сомнения, что происхождение южнорусского государства от венгерского завоевания географически правдоподобнее, чем от «призыва скандинавцев». Эверс не без основания говорил, что если б русское государство произошло от норманов, то в русском языке и до сих пор остались не десятки, а сотни не вызывающих сомнения слов норманского происхождения. И кроме того, почему в скандинавских сагах не упоминается о таких национальных героях, какими были бы у них Рюрик и его братья?

Итак, и Скандинавия, и Исландия, и как будто даже Венгрия отпадают, но отпадают ли с нею и норманы вообще? Ведь имя норманы лишь тенденциозно навязано скандинавцам, так как и до сих пор Нормандией называется не Скандинавия, а северо–западная часть Франции, да и имя их третьего предводителя — Трувор — очень близко напоминает французское слово «trouveur», т. е. трубадур.²

Правда, что легенда о начале государства производит его даже и не от норманов, а варягов, но слово «варяги» — скорее всего искаженное имя франки, перешедшее по–гречески в варанги и по русски в варяги,³ и это название «Варанги» (франки) приводит нас во Франкскую империю Карла Великого, которая в 843 году распалась на Францию, Германию и Италию. А ведь к этому же времени, к 862 году, относят и возникновение русского княжества с Рюриком, Синеусом и Трувором. Эти–то франки (при гулком восточном произношении «варанги» и затем «варяги») и могли быть скорее всего основателями Южно–Русского Государства со столицею в Киеве. А прежде всего такое событие могло произойти через посредство русинов в Венгрии.

«Варяги, — говорит Эверс,⁴— покрыты густым мраком, и надежда осветить его исчезала тем более, чем различнее были перспективы, подсказываемые ложным светом этимологии. Эти «налагатели податей» считались попеременно за голштинцев, шведов, пруссаков, французов, и в особенности за иордановых еваргов (от греческого евагрос — счастливый охотник (см. в «Исторических Изысканиях Королевского Научного о–ва в Копенгагене», 280))». За голштинцев их считал Герберштейн («Rerum Moscovitarum auctores», 2, 3), за шведов — Ирэ («Glossarium sucogothic», II, 1069), за пруссаков — Коцебу («Древнейшая История Пруссии», 305), за французов — Тит Дион Кассий Коккеан (см. его перевод на немецкий язык Панцеля 1, 351). «Затем их считали за скандинавов, норманов, морских разбойников или вообще купцов, производя последнее от Waarenjager (т. е. охотник за товарами, поясним мы от себя, чтоб подчеркнуть курьез такого словопроизводства) ».⁵

И Эверс справедливо заканчивает свое перечисление словами: «каждое из этих мнений уменьшает достоверность остальных, не увеличивая собственной».

Здесь дело осложняется еще и поздним их появлением. «Варяги, — говорит Шлецер, — упоминаются по–гречески только после 1100 года нашей эры (т. е. со времени крестовых походов).⁶ Они называются по–славянски варяги, что сближает их с фризами, появившимися на крайнем северо–востоке Германии в подчинении франкам». А мы прибавили к этому, что слово «фризы» созвучно с «паризами», т. е. парижанами, как назывались не только жители Парижа, но и вообще французы в Библии,⁷ и потому они едва ли были на востоке Германии основным народом, а не корпорацией миссионеров или духовных орденов. Мы отметим кстати, что австрийский орден Крестоносцев возник под именем Вифлеемского духовно–рыцарского ордена в Палестине еще в лето 1217 году по Богемии, Моравии, Силезии и Польше. Он был утвержден папою Григорием около 1238 года. Его гроссмейстер, командир и рядовые члены и называются «Крестоносцы красной звезды». Их гроссмейстер теперь находится в Праге.

² Я не могу умолчать здесь о курьезном истолковании одним ученым–филологом имен: Рюрик, Синеус и Трувор. Он видит тут целую скандинавскую фразу: Rurik Sine hus och trover или в том же смысле, но еще лучше по–немецки: Rur–reich sein haus und Treuwer. Русский царь, его дом и верное воинство. Но не слишком ли это остроумно для того, чтоб быть правдоподобно?

³ Эверс Г. Предварительные критические исследования для русской истории. Кн. 1. С. 38, прим. 32.

⁴ Эверс Г. Предварительные критические исследования для русской истории. 1825. С. 18.

⁵ Последнее у Ремера (Булевз: «Литература русской истории» 1, 316). А о морских разбойниках по финскому производству Байера, а также из местного названия Ирландского моря.

⁶ Цитирую по Эверсу 1, 42. И он же говорит: «франки» назывались фрягами, откуда и варяги (1, 112).

⁷ По–еврейски ПАРИЗИ, по–гречески и по–русски искажено сначала в Ферезеи, а потом в фарисеи. О фризах и партах см. Бытие 3.7; Иисус 5.1; Царств 2.20; Ездра 2.1. О фарисеях как лжемудрствующих ученых, критикующих учение Иисуса, во всех греческих евангелиях говорится более 35 раз.

К довершению всего слово варяги созвучно и со словом валахи, а Валахов греки смешивали с болгарами (по–византийски — волгары), и этому нельзя удивляться, так как оба имени происходят от того же самого слова Волга. Болгары значит волгари, а Валахи представляют испорченное Вологи, т. е. Волжцы. Никита Акоминат, давая очерк истории болгар до 1206 года, всегда называет их влахами.

Точно также и о готах.

Ведь и до сих пор мы имеем готический стиль в архитектуре и знаем, что это стиль германский. Отсюда проще всего выходит, что готы были германцы времен западно–римской империи Карла Великого.

Западные готы, говорит Иордан,⁸ т. е. Вест–Готы, приняты были по собственному желанию императором Валентином в 377 году в состав Римской империи и поселены во Фракии.

По выражению «поселены» мы ни в каком случае не должны нигде понимать в буквальном смысле, будто какой–то народ целиком привели откуда–то куда–то. Это обычная уловка старинных историков объяснить присутствие в данной местности какого–либо народа, а в действительности надо понимать, что тут и застали их первые исторические упоминания.

Все это относится и к только что упомянутым Валахам–варягам–болгарам. Несомненно, и они получили свое название не на современной нашей Волге, а на берегах Дуная. Но если так, то Дунай, т. е. Данная река, где кочующие народы платили дань ⁹ византийцам в своем нижнем течении первоначально и назывался Волгой или, как прежде писали, Вольгой (по–видимому, от библейского слова Фалег, т. е. пограничная река, откуда и русское: воля) стал Дон, тоже от слова dona — дары, а потом и современная нам — Волга.

⁸ Jordan: De rebus Goticis (с. 16).

⁹ Потом Раздельной рекой, т. е. от слова Фалгой–Волгой.

Отсюда мы видим: до какой степени ненадежны наши представления о началах даже поздних государств, вроде русского, когда мы, бросив учебники, обратимся к первоисточникам. А что же сказать после этого о «древних царствах»?

Как образчик исторических курьезов я приведу еще народец Весь, которой образовался по недоразумению от выражения «весь народ». Так, Стриттер при исчислении Олегова войска вместо «все кривичи» читает «весь и кривичи», хотя Эверс (с. 57) и не соглашается позволить ему считать эту «весь» за «весь народ».

Лишь с середины XV века начали вестись в России официальные летописи «приказными дьяками» — говорят нам сами наши историки. Это было почти одновременно с завоеванием Царь–Града турками (1453 году), а потому и надежные материалы для государственной истории России мы имеем только через 200 лет после окончания крестовых походов. К тому же времени относят впервые опубликований в 1802—1809 гг. перевод, выполненный Августом Шлецером, да и то по–немецки, «Несторовой Летописи» под названием: Nestor Russiche Annalen. Гёттинген, 1802—1809. Затем уже в 1809—1819 году перевел их Д. И. Языков и на русский язык, посвятив свой перевод императору Александру I. И к этому же времени, к самому концу XVIII века или к началу XIX, относится открытие «Лаврентьевской Летописи» графом Мусиным–Пушкиным, поднесшим императору Александру I, который передал ее в Публичную Библиотеку. А издана она была окончательно только в 1846 году. И тем же Мусиным–Пушкиным в 1795 году открыта была и рукопись «Слово о полку Игореве», пропавшая во время оккупации Москвы Наполеоном в 1812 году.

Первая связная «История Государства Российского» со времени его воображаемого основания была составлена только Карамзиным, который в 1816—1825 гг. выпустил при субсидии правительства первые одиннадцать ее томов (а последний двенадцатый том вышел лишь в 1826 году после его смерти).

Правда, что и ранее его пытался изложить ее Татищев под названием «История Российская с самых древних времен до царя Михаила», опубликованная Миллером лишь после смерти автора в 1769—1774 гг., и, кроме того, князь Щербатов написал «Историю российскую с древнейших времен» в семи томах, вышедших в промежуток от 1770 по 1791 год, где он доводит повествование до 1610 года, но это были лишь как бы прологи к Карамзину.

А кто же послужил фундаментом всему этому историческому зданию?

Нам говорят, что — Нестор, но не тот Нестор–герой, который принимал участие в борьбе с центаврами, в походе аргонавтов и в Троянской войне, а будто бы Нестор–монах Киево–Печерского монастыря, умерший там около 1114 года после «рождества Христова». Но и это имя давно оспаривалось, и некоторые исследователи стали считать автором ее «Сильвестра, настоятеля Выдубицкого монастыря». А в конце XIX века все историки уже согласились, что ни тот, ни другой не могли быть авторами так называемой, но нигде не упоминаемой в первоисточниках и никем не виданной до сих пор, «Начальной летописи Государства Российского», которой, конечно, должен был пользоваться Нестор, хотя и пишет везде от себя, так как иначе она чистая фантазия, тем более, что представляет собою нечто вроде хрестоматии, в которую вошли и договоры с греками, и поученья моральные и повествование о «начале Руси», положенном будто бы в Великом Новгороде Рюриком–варягом из племени Русь в 862 году, в начале царствования Михаила Пьяницы в Византии, говоря:

Дальнейшие династические события Российского государства автор ведет год за годом вплоть до 1110 года, т. е. до времени Владимира Мономаха (1093—1125). Эту рукопись никак нельзя считать за подлог нового времени, потому что к XIX веку было найдено несколько ее вариантов, древнейшими из которых считаются «Ипатьевский» список, написанный, как думают, в начале XV века, и «Лаврентьевский», помеченный 1377 годом, которым пользуюсь здесь я.

Но как бы много ни было найдено таких копий, однако, благодаря тому, что в них говорится уже о событиях XII века, поднимается вопрос: каким образом автор, живя в киевском монастыре в XII веке, мог знать то, что было в 862 году в Великом Новгороде, при огромной трудности тогдашних путей сообщения и полной безграмотности всей страны? Ответ здесь может быть только один: не мог никак. А потому и вся «Несторова Летопись» есть простое сочинительство.

Поскольку же Нестор является автором необоснованного тезиса о скандинавской колонизации Руси, следует более внимательно рассмотреть причины его возникновения и закрепления в истории России. Вот с чего начинается скандинавская версия.

«Пошли послы за море к варягам, к Руси, как зовут тех варягов русью, как иные зовутся свеями (шведами), иные — урманами (германцами), иные — англами, иные готами. Так и эти сказали Руси, Чудь, словяне, кривичи и все: «земля наша велика и обильна, а порядку в ней нет. Придите княжить и владеть нами».¹⁰

¹⁰ Вот подлинный текст по Лаврентьевской рукописи: «Идоша за море, к Варягам, К Руси, сице бо тии звахуся Варяги Русь, яко ее друзии зовутся Свие, друзие же Урмане, Англяне, друзии Готе, тако и сии. Реша Руси чудь, и Словени, и Кривичи и вси: земля наша велика и обилна наряда в ней нет. Да пойдети княжить и володети нами».

Основоположник псевдо–критической (а никак не научной) истории Русского Государства Шлецер нисколько не удивляется тому противоречию, что в другом месте говорится, будто бы за три года перед этим те же варяги были, наоборот, изгнаны. Вот буквальные слова автора: «В 859 году варяги были изгнаны, в 862 призваны опять (Нестор, 11, 100, в извлечении из сп. Архива)».

— Что же тут необыкновенного? — спрашивает Шлецер сам себя, и отвечает себе:

— Точно тоже сделали в 499 году бритты с Генстом и Горсом (Шлецеров «Нестор», II, 187), и то же сделало в 91 году французское правительство с Горсом.¹¹

Но вот и продолжение Нестора:

«И избрались от немцев¹² три брата с родными своими и взяли себе всю Русь и пришли прежде к славянам и срубили город Ладогу. И сел в Ладоге старший Рюрик, второй — Синеус на Белом Озере, а третий — Трувор в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля Новгород»..¹³

¹¹ Эверс Г. Предварительные критические исследования для Российской истории. С. 62. — По–видимому, присутствие Горса в обоих случаях не опечатка.

¹² «От немцев» стоит в большинстве списков и только в одном от варягов и немцев, в некоторых только от варягов. Но они совсем почему–то исключены в Лаврентьевской рукописи, где это место читается так: «И избраша ся 3 братья с роды своими и пояша по себе всю Русь, и придоша: старейший Рюрик седе Новгороде (а не в Ладоге), а другий Синеус на беле Озере, и третий Изборице Трувор. И от тех Варяг прозвася Русская земля Новугородьци» (под 862 годом).

¹³ Шпецер присоединил сюда еще и испанское имя Родерик.

(Наиболее остроумным из всех этих словопроизводств я считаю созвучие имен Рюрик, Синеус и Трувор с германской фразой переводимой, как Рурское царство, его династия и верное воинство).

Если мы будем рассматривать каждое имя самостоятельно, то приходится признать, что на западно–европейских языках они не имеют смысла, значит пришли из чужой страны. Считая, что это занесено из Византии.

Название «немцы» тут мало смутило историков, допустивших, что немцами у русских летописцев назывались все не говорившие на их языке. А для определения национальности трех пришедших княжить и владеть Русью, поступили так: Рюрик, — говорили, — скандинавское имя. Оно происходит вовсе не от имени Рурикия Помпеянина, византийского полководца, сражавшегося будто бы в 312 году с Константином Великим за Лициния, от скандинавского имени Грорекур, Рорек, Рорикръ, Рурик я допускаю происхождение имени Рюрик от византийского слова «рюорика» — царь спаситель. Имя Трувор всего созвучнее с французским Трувер (trouveur), т. е. трубадур, как я уже говорил, и это кстати дает и осмысленное значение. А имя Синеус никак не укладывается ни в какие другие языки кроме греческого, где Синеус значит доблестный. И мне кажется, что это словопроизводство наиболее вероятно, так как не скандинавская, а византийская культура имела влияние на русскую. Припомним только, что большинство и современных наших имен — греческие. А словопроизводство Синеус вполне естественное, проявившееся, например, в словах: синтаксис (сопоставление), синтезис (сопоставление, сложение), синтетикос (сопоставляющий) и так без конца. Не раз уже показывал я, что все имена людей были первоначально лишь их прозвищами, имевшими значения на своем языке, и что созвучные слова на разных языках могут считаться имеющими общее происхождение лишь тогда, когда они не только созвучны, но и осмысленны. А при всех словопроизводствах со скандинавских языков имена Рюрик, Синеус и Трувор (по–русски трубарь) бессмысленны. Лишь при моем отождествлении Трувора с французским Трувером, Рюрика с византийским Рюориком, Синеуса с греческим Син–Евсо получается подходящий смысл.¹⁴

Догадка знаменитых языковедов Михаэлиса и Бютнера, что библейский Навуходоносор был славянин, так как имя это созвучно с русским «Небу–угодный–царь» (Эверс, 1, 7), гораздо убедительнее, чем все умозаключения романистов.

Итак, филология не доказывает скандинавского происхождение Новгородской Руси. А если возьмем южную Киевскую Русь, интересно, что наиболее культурный народ средних веков ромеи–византийцы производили ее от франков. Так, продолжатель Феофановой хроники, живший — говорят нам — около 963 года, пишет:

И эту же самую фразу переписывает и Симеон Метафраст, относимый к 1140 году:

Интересны отношения первоначальной Руси к хазарам (chozari, chazari, les khazars). «Они, — говорят нам, — совершенно исчезли с исторической сцены в X веке, и остатки их некоторые видят в крымских караимах».¹⁷

Но исчезновение целого народа, будто бы «простиравшегося до Индии», может быть только в детском воображении. Вот почему, несмотря на уже обрисованную мною опасность руководиться случайными лингвистическими соображениями, я не могу не отметить, что венгерские конные войска вплоть до нашего времени назывались гусарами, вероятно, от греческого — кесари (кайзеры), и что в подражание венгерским гусарам и в самой России известная часть конных войск получила имя гусары, а затем появились и уланы (от еврейского ул — сильный, передовой, откуда, может быть и аланы). Таким образом и дань, которую платили южные руссы хазарам, была скорее всего дань венгерским гусарам, или просто «кесарю». А морем хазарским в таком случае окажется, может быть, не Каспийское, куда впадает наша Волга, а Черное, в которое впадает первичная Волга–Дунай, до которого легко могла простираться в X веке и венгерская власть.

¹⁴ Я беру это из Эверса на веру, но прибавлю от себя и Эриков–Датских.

¹⁵ Hos (russos) dromitas vocant atque a Francisgenus.

¹⁶ Russos quos drjmitas vocant ex Francis genus ducentus (Historiae Byzantinae Scriptores post Theophanum, p. 489). Очевидно, переписал из предшествовавшего (Феофана).

¹⁷ Тунман в своей работе: «Исследования об истории восточных народов», (I, 160) считает название — хазары — видоизменением слова корсары. Но не правдоподобнее ли сближать его со словом кесари, т. е. по–гречески царские, а по–еврейски — стойкие, крепкие.

Говоря о древнейших следах имени России, Густав Эверс, между прочим, отмечает,¹⁸ что слова Библии о «Россах» (Иезекиил, 38.2) в старину считались относящимися к Русским.

Но если тогда уже были россы, то где остались они до средних веков? Не узнаешь ли их в Роксоланах? Может быть!

И вот, основываясь на неправильном мнении, что книги Страбона, Птолемея и т. д. очень древние, Эверс говорит:

¹⁸ Эверс Г. Предварительные критические исследования для Российской истории / Пер. с нем. 825 г. Москва, пп., с. 194.

¹⁹ Мне кажется тут чувствуется немецкое влияние слова Russland, т. е. Руссланд, отсюда же и слово Руслан.

²⁰ Страбон, Кн. 2, гл. 5; Кн. 7, гл. 2, с. 4, 17.

²¹ Книга IV, гл. 25.

²² История, Кн. I, гл. 79.

²³ Кн. III, гл. 8.

²⁴ Кн. 21.

²⁵ Кн. 22, гл. 8.

Но куда же затем делись и эти роксоланы? Вот как отвечает на это Эверс:

Но почему же исчезнуть? Ответа нет.

Руководствуясь Скалигеровой хронологией Эверс относит это чудо к началу III века «от Христа», а с нашей точки зрения, приняв во внимание, что у Иезекиила уже показывается их столица Москва (основанная в 1147 году²⁶), все эти упоминания не ранее возвышения Московского государства.

И в этом в настоящее время не может быть даже и сомнения. Арабский писатель X века Ибн–Фадлан²⁷ дает даже подробнее описание Руссов у реки «Волги» по той же самой транскрипции, как и в Библии. Об этом же народе говорит и Гаммер,²⁸ а о Москве мы читаем не только у Иезекиила,²⁹ но и в книге Бытие (10), и в Паралипоменоне (1.11.1.5), и у Геродота (3.94; 7.48).

²⁶ Под начертанием МШК или МСК, по–гречески Рос–Мосох откуда Русь–Московия.

²⁷ ibn Fadlan. Перевод Frahn'a, 1823, Petersburg.

²⁸ Hammer. Origines russes, 1827, Petersburg.

²⁹ Иезекиил, 27.3; 32.26; 38. 2 и 3; 39.1.

У всех еврейских средневековых ученых библейское имя Рош–Мосох обозначает Русь–Московию, да и сами Москвичи вплоть до Екатерины II писали в географических книгах, что Москва основана библейским патриархом Мосохом, внуком НОЯ.

Но это, конечно, доказывает не древность Руси–Московии, будто бы начавшейся вскоре после «всемирного потопа», а только новизну тех книг, в которых она упоминается.

Подразумевая под готами немцев–франков, а под роксоланами руссов, мы не можем не придти к заключению, что вышеупомянутое завладение готами Русью должно относиться не к началу III века нашей эры, а скорее к XIII веку, т. е. ко времени крестовых походов.

Роксолане у Плиния и Аммиана Марцеллина считаются соседями Алан, которых Прокопий считает тоже за готский, т. е. германский народ, а Аммиан Марцеллин называет их горными жителями.³⁰ Да и сами роксолане считаются Аммианом готами. Тацит же называет их Сарматами, а Страбон и Плиний — «жителями кибиток».³¹ Таким образом, все приводит нас к заключению, что государственный строй начался в нашей Восточной Европе лишь около крестовых походов.

Теперь подумаем о древности и главных наших первоисточников о древней Руси.

Но ведь в это самое время крестоносцы взяли Константинополь и создали на месте Византийской Империи федерацию крестоносных государств, а в Киевской Руси воцарился как раз Рюрик (1195—1221), считаемый, правда, вторым, хотя его современники едва ли подозревали об этом!

А о согласованности этих летописей с Византийскими Записями того же времени автор выражается очень не лестно.

³⁰ Изд. Гроновия, с. 476.

³¹ Гамаксобиями по–гречески.

³² Эверс, II, 250.

Остается только решить, с какого много более позднего похода, если не «россов», то юго–западных славян, списан этот миф.