"Солнце на парусах" - читать интересную книгу автора (Розов Александр Александрович)

14. Игра в мясо

«Норманны» — это просто «люди с севера». Сами они называют себя «даны». Термин же «викинг» обозначает род занятий и «вероятно, связан с глаголом wiking, который ранее на севере означал: „идти в море для приобретения богатства и славы“» (И. фон Фиркс, «Суда викингов»). Начало эпохи их морского господства «официальная» история обычно относит к VIII в. н.э. Никто достоверно не знает, когда и откуда появились даны (они же — викинги, они же — норманны). Считается, что они произошли от каких-то германских племен, начавших в конце 2-го тысячелетия до н.э. переселяться на побережье Скандинавии, откуда впоследствии совершали свои знаменитые набеги. Упоминание о конце 2-го тысячелетия до н.э. сразу же настораживает. Мы помним, что именно в этот период (около 1200 г. до н.э.) некие «народы моря» учинили жуткий разгром на всех средиземноморских побережьях сразу. Мы также помним, что среди этих народов присутствуют некие пеласги — данайцы (греч. Danajoacute, егип. Dajniuna). Если мы еще немного копнем историю, то обнаружим общий для данов и данайцев обычай украшать шлемы бычьими рогами. Воины в таких шлемах есть и на древнеегипетских изображениях воинов «народов моря» и на древних скандинавских изображениях (для викингов это — лишь символическая традиция, на практике они не пользуются шлемами без лишних украшений). Мы обнаружим у викингов ритуальные маски, похожие на минойские. Мы обнаружим склонность к строительству замков, похожих и по архитектуре и по технологии на башни-форты (нураги) шерданов. Мы обнаружим привычку украшать нос корабля мордой мифического существа (обычно — дракона, отсюда и название корабля — дракар). Совершенно такая же привычка была у критян-минойцев. Не лишним будет в связи с этим вспомнить и о мифическом Офионе — драконе-прародителе пеласгов. Мы обнаружим у викингов тот же образ жизни, что у пеласгов, подразумевающий, что мир состоит из моря и берегов. Наконец, мы обнаружим солнце на парусах. Нет, не на парусах самих дракаров (там применяются маскировочные полосы, позволяющие сделать корабль менее заметным), а на парусах их символических изображений, каковых предостаточно среди петроглифов Скандинавии.

Вообще-то здесь следует сделать несколько пояснений. «Суда-лодки» — это данские морские парусные рейдеры того времени, бравшие на борт до 50 (позже — до 100) человек. «Круглый диск, иногда украшенный» — это крест из мачты и горизонтальной реи на фоне солнца (то самое солнце на парусе). Позже такую композицию назовут «кельтским крестом», а еще позже в слегка измененном виде, но в той же цветовой гамме она будет красоваться на парусах португальских каравелл XV в. (но об этом — в свое время). Что же касается термина «бронзовый век» — то он просто означает 2–3 тысячелетие до н.э. (это может быть и эпоха Минойского Крита и время сокрушительного удара «народов моря» по доантичным средиземноморским империям).

Сходство времени возникновения, обычаев и ремесел, символов, образа жизни — и названия — это уже серьезный набор аргументов за то, чтобы считать пеласгов-минойцев-данайцев и норманнов-викингов-данов одной и той же общностью людей на разных этапах развития. Есть и еще одно крайне важное сходство — техника военных походов и вообще техника территориальной экспансии «народов моря» и викингов. Об этом сравнении мы поговорим ниже, а сейчас попробуем найти аргументы против.

Главный аргумент — время, вернее, интервал времени между VI–VII в. до н.э. (когда «народы моря», постепенно исчезают из средиземноморья) и VIII в. н.э. (когда в западноевропейских летописях неизвестно откуда появляются норманны). Куда исчезли «морские короли» на полтора тысячелетия?

Ответ будет таким: а где вообще была западноевропейская история до VIII в. н.э.? Мягко выражаясь, нигде. История европейского средневековья начинается с прихода к власти династии Каролингов в 751 г. и последующего официального основания т.н. «новой западной империи» в 800 г. вторым королем этой династии — Карлом. От западной Европы VI и VII в. до нас не дошло ни одного внятного исторического источника. То ли истории там не было, то ли писать было не кому. А, быть может, история была и ее даже записали, только где-то в XIV–XVI в. она не вписалась в христианскую концепцию — и все записи были уничтожены в числе множества прочих книг, неудобных для «единственно верного учения». Что же касается легендарных королей-героев — таких как Хлодвиг (во Франции), Артур (в Англии) и Зигфрид (в Германии), то в их отрывочных раннесредневековых жизнеописаниях в том или ином виде непременно присутствуют морские разбойники — даны. В более поздних версиях западноевропейского фольклора даны окончательно сливаются со своими кораблями-дракарами, порождая столь любимый авторами рыцарских романов образ огнедышащего дракона, пожирающего людей, собирающего несметные сокровища и похищающего юных симпатичных девушек. Разумеется, легендарные короли их (данов и драконов) непременно побеждают — герои они или нет в конце концов!

Из более ранней истории — известно, что в I в. до н.э. римляне завоевали приатлантическую Францию и Британию и, с некоторым неудовольствием, обнаружили, что: «...в море живут племена свионов. Кроме сухопутных воинов они имеют и сильный флот. Поскольку их суда построены так, что и спереди и сзади у них нос, они могут причаливать сразу же». (Тацит, «Германия», 98 г. н.э.) Ничего более ни о самих загадочных свионах, ни об их морском ремесле у античных историков не сохранилось. В V в. н.э. римляне ушли с британского архипелага, а все местные архивы достались неизвестно кому (и делись неизвестно куда). Какова была на протяжении 500 лет колониальной истории Британии степень присутствия римлян на этих территориях — вопрос сложный. Безусловно, они контролировали крупные укрепленные города, переправы через основные реки и стратегически важные дороги. В остальной части этих земель (а тем более — прилежащих морей) они, скорее всего, не только не контролировали ситуацию, но вообще не знали, ни что там происходило в прошлом, ни что происходит в настоящем.

А там происходило масса всего интересного — правда, неизвестно когда именно. Дело в том, что единственным источником информации для нас являются мифы кельтских племен, живших на этих землях. Мифы, как известно, рассказывают о событиях, имевших место так давно, что совершенно не важно, насколько давно. Что ж, будем исходить из того, что это действительно не важно.

Итак, ОЧЕНЬ давно пришли с неизвестных островов племена богини Даны, владеющие магическими знаниями (проще говоря — всеми возможными ремеслами, морской навигацией, счетом и письменностью, а также военным делом). Они принесли в с собой четыре магических предмета: Камень Фал, который издавал крик, когда на него становился законный король. Копье Луга которое приносило победу. Меч Нуаду, от которого не было защиты. Котел Дагда, который сам наполнялся пищей. К истории этих четырех предметов мы еще вернемся.

Собственно Дана (Дану, Дон) — прародительница мира и всех богов, безымянная «далеко блуждающая» пеласгического мифа (известная в Элладе — как Эвринома, в Месопотамии — как Намму). Множество европейских рек получили свое имя от Даны: Дон, Дунай, Днепр, Днестр. На каждой из этих рек к 4-му тысячелетию до н.э. уже существовали крупные цивилизованные поселения(т.н. протогорода). Но это так, к слову.

Сами же племена Даны (от которых получили свое исходное название даны-викинги-норманны) — это кельтский пантеон, очень похожий на эллино-финикийский, и точно также состоящий из обожествленных первых правителей. Здесь есть Минос (Менес, Манес). Его зовут Ман-аннон и остров Мэн до сих пор носит его имя. Он, разумеется, «сын моря» и правитель заморской «потусторонней» страны Тир. В этой «потусторонней» стране обитают маги, называемые аннон (те же аннунаки из мифологии Шумера — строители первых зиккуратов). Где Тир, там и Сидон: «герои из сидов» — это другое название тех же племен Даны. Здесь есть Гермес — покровитель торговли и ремесел. Его зовут Луг и в честь него названы Лундрас (Лондон), Лутеция (Париж) и еще множество городов. С Лугом, вероятно, связан и титул шумерских правителей — «лугаль». Среди героев племен Даны есть также Бел — то ли месопотамский бог, то ли пеласгический правитель, внук Зевса и Ио. Конечно, здесь есть и Геракл (или Мелькарт) — его зовут Огма, он еще и изобретатель письменности. Разумеется, никак не могло обойтись без культа, связанного с быком. Праздник быка (tarbfeis) был в кельтской традиции одним из главных. Во время него прорицатель, поев мяса и выпив крови быка, впадал в транс и видел будущего короля. Встречаются у кельтов и изображения быка с тремя птицами и деревом на спине. Это уже знакомый нам крито-финикийский символизм (вспомним авантюру принцессы Европы). Морской бык — корабль, птицы — те самые, которые указывают курс, а дерево — мачта. Дерево, разумеется, мировое — символ оси, вокруг которой вращается Вселенная. Вокруг чего же должна у морского народа вращаться Вселенная, как не вокруг мачты корабля?

А сейчас вернемся к их эпохе, которая длилась примерно 500 лет с VIII до XIII в., т.е., практически до расцвета военно-торговых орденов, вслед за которым начались «великие географические открытия» и наступило т.н. «новое время» (о чем пойдет речь в следующих главах).

Есть в этом какая-то историческая инварианта. Те же 500 лет господства «народов моря» между XII и VII в. до н.э. (которые с точки зрения «официальной» истории тоже были дикарями), стерли с лица земли наиболее одиозные средиземноморские государства и создали новые морские пути для торговли и культурного обмена. Именно тогда начиналось стремительное развитие и распространение цивилизации Эллады, культурными достижениями которой мы пользуемся до сих пор.

Стратегия данов тоже исключительно похожа на стратегию «народов моря». В VII–VIII в. они постепенно заняли небольшие острова Северной Атлантики (Гебридские, Шетландские, Оркнейские, Фарерские, Мэн) и создали там сеть военно-морских баз (точь в точь как «народы моря» на средиземноморских островах). Европейцы называют эту разбросанную по островам страну морских королей словом Frisland (Фрисландия) и весьма произвольно рисуют ее на картах, как единую территорию (что впоследствии вызовет массу недоразумений). Примерно тогда же возникает смешанное поселение данов и северных славян на Ладоге — будущая база флотов Рюрика и Орвара Одда (рус. Олег). Здесь стоит упомянуть, что и славяне и даны, по крайней мере, мифологически,вели свой род от одних и тех же прародителей — первых сколотов. Одни якобы ушли на север с Слоби (рус. Словен), а другие — с Сигги (дан. Сигурд Одд, Один).

Вернемся, впрочем, к истории викингов.

В начале IX в. даны под командованием Гастинга впервые грабят Париж (810) и города по берегам Пиренейского и Апеннинского полуостровов. Королю Карлу Лысому удается заключить с Гастингом мир (это обошлось в 7000 фунтов серебром). В середине IX в. даны колонизируют Исландию и оккупируют значительную часть Британских островов (часть Ирландии и Шотландии была оккупирована ими еще в конце VIII в.). В 866 г. образуется территория Данло (Danelaw) — т.е. «закон данов», куда входит Шотландия, Нортумбрия, Восточная Англия, часть Эссекса и Мерсии. Параллельно «регулярному» завоеванию, даны проводят и чисто пиратские рейды: Лондон (836), Орлеан, Тулуза, Лиссабон, Кадис, Севилья (842–844), Гамбург, Трир, Париж (845), Кентербери, Лондон, Париж (851–861), Флоренция, Сицилия, Тунис, Марокко, Византия (860–870), Кельн, Бонн (892). О численности данских флотов говорит хотя бы то, что в рейде на Лондон и Кентербери было задействовано около 350 кораблей. Практически в то же время (882) Олег приходит на Юг по восточноевропейским рекам и занимает Киев — основанный по преданию в незапамятные времена общими предками данов и славян. Теперь даны могут атаковать Византию не только со стороны Средиземного, но и со стороны Черного моря — что и происходит: Олег осаждает Константинополь и облагает его данью (895–903). Далее, на рубеже X в., следует продолжение «регулярных» завоеваний на континенте. Рейды во Францию, в первую очередь — на Руан и Париж (878–885) завершается образованием еще одного Danelaw — Нормандии (911), первым правителем которой стал Хрольв по прозвищу Пешеход (фр. Ролло). В течении всего X в. здесь будет укрепляться плацдарм для экспансии данов на в Средиземноморье и на Британские острова. В конце X в. из Исландии идет волна данской колонизации Гренландии и Северной Америки (о которой мы подробно поговорим ниже). В начале XI в. даны начинают «регулярную» кампанию в Англии (завершена в 1066). Одновременно начинается крупномасштабная военная кампания в Тирренском море под предводительством братьев Робера и Рожера. Учинив разгром войск папы Льва IХ (1053) они заняли Апулию и Калабрию. Далее братья разделились. Рожер вторгся на Сицилию и в 1061 г. взял Мессину, а к 1074 г. завладел практически всей южной Италией и прилежащими островами. Робер, пользуясь конфликтом между папой Григорием VII и императором Генрихом IV, в 1084 г. взял Рим. Разумеется, удержать центр католической Европы было невозможно, поэтому Рожер просто дочиста разграбил город.

Наконец, в конце XI в. даны удачно вписались в 1-й крестовый поход, дополнив свои владения территориями на Ближнем Востоке и островами Восточного Средиземноморья. Морские короли вернулись на берега, оставленные их древними предшественниками в VIII в. до н.э. Так и хочется представить себе знаменитого Гийома по прозвищу Длинный Меч, который придирчиво осматривает стены древнего Тира, сплевывает на горячий песок и думает: «Да, заборчик-то покосился за 20 веков, поправить бы надо». Символично, не правда ли? Такими остались даны — викинги в истории.

А при чем тут вообще цивилизация? — спросит кто-то, — ведь даны были просто дикарями и морскими разбойниками. Ничем, кроме зверств, грабежей и разрушений не занимались! С точки зрения «официальной» истории так оно, конечно и есть. В следующей главе, когда мы коснемся истории кельтского бога Езуса, станет ясно, кто на самом деле дикари — «язычники» даны или европейские «христиане».

Разумеется, викингов нельзя назвать человеколюбивыми и кроткими. Да и странно было бы искать такие качества в людях, проводивших значительную часть жизни в морских экспедициях и пиратских рейдах на чужие берега. Но уж дикарями они точно не были — чтобы в этом убедится, достаточно взглянуть на поразительные в своей гармоничности образцы их ремесла и искусства, которых сохранилось предостаточно. Только о них как-то не очень принято распространяться за пределами Норвегии и Исландии — что, в общем-то, понятно . Ведь дикость викингов — это один из краеугольных камней «официальной» истории средних веков — стоит его вынуть и развалится вся конструкция.

Утверждение о том, что викинги «без компасов и квадрантов плавали по самым обширным морям, без осадных орудий брали укрепленные города и замки» как-то очень напоминает упоминавшиеся в главе «Игра в молчанку и танцы на волнах» противоречивые представления о циклопах/киклопах. Напомним: циклопы, с одной стороны — непревзойденные мастера оружейного и фортификационного дела, а с другой — дикое племя, живущее в пещерах. Рискнем предположить, что дикость викингов была преувеличена также, как за 2000 лет до того — дикость циклопов. Аналогия на этом не кончается: одноглазость циклопов как-то подозрительно перекликается с одноглазостью Сигги — Одина (но это уже отдельная тема, как и тема параллели свойств отсутствующего глаза Одина и свойств Грааля). Другое дело, что невежественные европейские христиане просто не понимали, как викинги ориентируются в море и как они берут города. Вспомним легенду о взятии Трои, где применение осадной техники выглядит как диснейлендовский сюжет с игрушечной лошадкой — переростком в главной роли. Ситуация еще несколько прояснится, если вспомнить о недавнем переполохе историков вокруг найденного в 1990 г. клада викингов XI в. в Висби (о. Готланд). Среди обнаруженных там предметов оказались легко узнаваемые оптические линзы для подзорной трубы или секстана. Обычные линзы 20–50 мм. в диаметре, но вот беда — они сделаны на основании геометрического расчета, который, согласно «официальной» истории, стал возможен только в XVII в., с антиаберрационной обработкой, требующей оборудования, которое «официально» появилось лишь в том же XVII в. Какая уж тут дикость...

Что касается такого элемента цивилизации, как письменность — кто еще в средневековой Европе (в X в.) вел запись событий своей повседневной жизни? Пожалуй только викинги. Благодаря этим записям, мы можем узнать о них массу интересного. Современная официальная история утверждает, что исландские саги были в X в. устными, а записаны лишь в XIII–XIV в. Позволим себе обратиться к тексту (поначалу довольно скучному) и логике — а именно: решить, могли такие вещи передаться устно через 300–400 лет или нет.

Заметим: оказывается у этих, якобы дикарей, данов есть вполне сформировавшаяся система судопроизводства. Впрочем, как это видно из дальнейшего, Эйрику не везло ни в суде, ни с соседями.

Есть большие сомнения, что такое множество деталей фермерской жизни (от топонимики до экономики, от драк до судебных тяжб) могло сохраниться, не будь оно записано. Ну а что же было с Эйриком потом?

Вот здесь уже становится веселее — завязывается основная интрига. Когда через 500 лет Колумб соберется пересекать Атлантику, он будет долго оббивать пороги королевских дворцов, выпрашивая деньги, снаряжение и людей. А здесь обычный предприимчивый и задиристый данский фермер совершенно самостоятельно отплывает в Атлантику на своем корабле — как будто речь идет о прогулке в лес за грибами. И никого это не удивляет.

А он хитрый малый — этот Эйрик. Реклама — двигатель торговли (и колонизации — тоже). Сам же оборот «многое назвал там» — возвращает нас к эпохе первых морских королей, которые так лихо называли земли и континенты (последние — именами любимых женщин). Вообще, исландские саги — это бесценный источник информации об этике, привычках и образе жизни морских королей. Например:

Иначе говоря, сын, которым отец может гордиться, должен как минимум один год из двух проводить в чужих краях. При таком стиле воспитания становятся ясны феноменальные морские достижения данов. Но кроме этого их отличает еще и редкое упрямство. Тот же Бьярни, вернувшись из очередного похода, узнает, что его отец неожиданно переселился с Исландии куда-то в Гренландию (не так давно открытую Эйриком). Но он привык проводить зиму у отца — и немедленно отплывает (причем команда воспринимает это вполне нормально). Они плывут на Запад, осматривая с моря попадающиеся по дороге земли. Чем они руководствуются — непонятно, но финал таков:

Как можно найти один хутор среди множества мелких островов и фиордов, протянувшихся на тысячу километров? Видимо, можно — если иметь хорошие мореходные знания, опыт и развитую интуицию. Впрочем, если вы думаете, что Бьярни снискал этим походом славу — то ошибаетесь. Его навигаторский талант воспринят как должное, но образцовый викинг должен быть еще и любознательным.

Впоследствии это еще припомнит Лейв:

А мы плавно перешли к походу Лейва в Америку.

Вот и вся подготовка. Для этих ребят открывать новые земли так же привычно, как строить сараи. У них есть даже принцип выбора названий для новых земель:

Итак, они идут по Северной Атлантике, раздавая названия: «Страна Каменных Плит», «Лесная Страна»...

А вот, наконец, и по-настоящему хорошее место:

А что говорят по этому поводу специалисты?

Впрочем, зачем предположения, когда есть вещественные доказательства. Недалеко от Велфорда (штат Массачусетс) есть скала с изображением рыцаря, вооруженного щитом и мечом. Меч образца XIV в., на щите — эмблема шотландских Синклеров. Впрочем, есть и памятники с более точным обозначением времени. Около Кенсингтона (штат Миннесота) существует огромный камень с древнескандинавской надписью (напомним: к несчастью для «официальной» истории, викинги знали грамоту). Надпись повествует об отряде из 30 викингов и снабжена датой: 1362 год. В 1497 г. (всего через 135 лет) эти же местности исследовали англичане под командованием Дж. Кабота. Считается, что викингов к тому времени уже не было. Кем считается? С чего бы вдруг викинги покинули весьма уютные, теплые и богатые всяким добром 40-е широты? Такая бесхозяйственность для них была вовсе не характерна. Впрочем, этой части рассказа — свое время.

В конце XIX века в Бостоне поставили памятник Лейву Эйриксону, по прозвищу Счастливый — как первооткрывателю Америки. Если бы он увидел это — сказал бы наверное: «Я знал, конечно, что влип в историю, но не думал, что так надолго». Влип он в историю, похоже, навсегда, так что будем надеяться, что памятник бы ему, все же, понравился.