"Кот, который гулял по чуланам" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)

Глава восьмая

В понедельник утром Квиллер мысленно прикидывал, стоит ли продолжать лежать в постели, не обращая внимания на сигналы побудки, которые жуткими голосами подавали сиамцы, сидевшие под дверью спальни, или всё-таки встать. Решение пришло помимо его воли: в библиотеке зазвонил телефон. Он поднялся с постели и, надев шлепанцы не на ту ногу, побрёл к аппарату.

— Привет, Квилл! — услышал он знакомый голос Джуниора Гудвинтера. — Нужна твоя помощь! Завтра выборы, и в сегодняшнем номере мы должны поместить заключительные агитационные материалы кандидатов. Окажи услугу, возьми одного кандидата на себя. Дело не терпит отлагательств. Мы включили в работу всех, даже ремонтника.

— Вы, как всегда, вовремя, — раздраженно ответил Квиллер, пребывавший в дурном настроении, поскольку ещё не выпил первой утренней чашки кофе. Он взглянул на часы и подсчитал, сколько времени осталось до наступления дед-лайна, то есть до полудня.

— Я здесь ни при чём! — оправдывался Джуниор. — Арчи ворвался ко мне полчаса назад с этим приказом, но он же босс.

— А что он делал, этот босс, последние две недели, кроме того, что ухаживал за Милдред?

— Послушай, Квилл, не горячись, тебе только и нужно, что задать кандидату вопросы по подготовленному опроснику, и всё, правда, это следует сделать не по телефону, а при личной встрече.

Квиллер пробурчал что-то невнятное. На пост мэра претендовали трое, семь человек выставили свои кандидатуры на два вакантных места в городском муниципалитете, шестеро баллотировались в совет округа.

— Ладно, — сказал он, — всех кандидатов с учетом тех, кто имеет реальные возможности пройти, аутсайдеров, лузеров и мистеров Иксов — шестнадцать. Кого из них вы выбрали для меня?

— Джорджа Бреза.

— Вы что, не могли сказать мне об этом раньше и дать возможность подготовиться?

— Приезжай перво-наперво в редакцию и возьми опросник. Материал требуется к полудню, поэтому поспеши.

Через пятнадцать минут Квиллер, не позавтракав, не побрившись, со всклокоченными волосами, появился в редакции. Джуниор протянул ему лист с вопросами.

— Запиши интервью на пленку, а потом расшифруй его.

— Между прочим, — сказал Квиллер, — прошлой ночью я звонил Селии Робинсон в Калифорнию.

— Поговорим об этом позже, — сказал редактор, так как оба телефона на его столе зазвонили одновременно.

Джордж Брез, хозяин множества разнопрофильных предприятий, управлял своей обширной лоскутной империей из небольшого домика на Сэндпит-роуд, окруженного сдаваемыми в аренду грузовиками, гаражами, автомобильными мойками и старыми машинами, идущими на детали. Под парусиновым навесом рядом с домом Бреза обычно устраивались распродажи. В октябре торговали тыквами, в декабре — рождественскими елками, весной — мешками овечьего навоза. Школьникам строжайше запрещалось заходить сюда.

Брез, как и ещё двое горожан, выставил свою кандидатуру на пост мэра, на который также претендовал и действующий мэр Грегори Блайт, пользующийся любовью электората. По дороге к кандидату Квиллер заглянул в бар «Грозный пёс» — заполненная грузовиками стоянка перед баром свидетельствовала о том, что наступило самое время для кофе. В обшарпанном зале вокруг стола собралась группа завсегдатаев, сотрясая смехом и криками сизый от табачного дыма воздух. Двое из них потеснились, чтобы дать Квиллеру возможность поставить на стол тарелочку с двумя пончиками и кружку кофе.

— Какие последние новости о погоде? — спросил Квиллер.

— Ночью обещали сильное похолодание, — ответил владелец овечьей фермы.

— И несильный снегопад в конце недели, — добавил торговец сельскохозяйственным инвентарём.

— Приближается время сильных снегопадов, — голосом пророка изрёк водитель трейлера.

— Кто будет следующим мэром? — задал очередной вопрос Квиллер.

— Блайт снова выиграет выборы. Без особой борьбы, — ответил ему кто-то, — правда, он слегка попивает, ну а кто этим не грешит?

— А что, Джордж Брез ему совсем не опасен?

Этот вопрос оказался искрой, попавшей в пороховую бочку. В баре поднялся невообразимый гвалт, особенно выделялся голос представителя сельскохозяйственного департамента в округе.

— Да уж, без сомнения, он именно тот, кто нам нужен, — мэр с большим опытом, а он собаку съел и в заемном деле, и в залоговом, бывший бутлегер, букмекер по совместительству, умеет гадать на кофейной гуще…

Упоминание последнего важного качеству кандидата в мэры вызвало взрыв хохота, после чего многие потянулись к выходу.

Квиллер задержал сельскохозяйственного представителя.

— Вы знаете Гила Инчпота? — спросил он.

— Ну ещё бы! Неделя, как он исчез, не собрав урожая, а стало быть, не выполнив своих обязательств по контрактам. Вероятно, парень совсем сошёл с круга.

— А можно нанять кого-нибудь, чтобы убрать его картофель? Фонд К. располагает средствами для оказания экономической помощи.

— Не знаю, право, что и сказать, — пробормотал мужчина, почесав затылок. — Ни у кого сейчас нет лишних рук, и все стараются как можно скорее собрать урожай до мороза.

— Инчпот никогда и никому не отказывал в помощи, — напомнил Квиллер.

— Это точно! Отдаю ему должное. Вот что, Квилл, я обдумаю это дело, только молите Бога, чтобы нынче ночью не было заморозка.

Удовлетворившись этим шатким обещанием, Квиллер отправился в штаб-квартиру Бреза на Сэндпит-роуд, где в старом, полуразвалившемся домишке и нашел кандидата в мэры. В синей нейлоновой куртке, в легкой бейсболке, он сидел за видавшим виды столом.

— Входите! Входите! Садитесь! — сердечно приветствовал Брез Квиллера, смахивая пыль со стула тряпкой, которую вытащил из-под своего стола. — Хорошо, что вы позвонили до приезда, я успел отменить все встречи, — проговорил он хриплым голосом. — Кофейку?

— Нет, благодарю. Ничего не пью, когда работаю.

— Чем обязан?

— Ответьте мне на несколько вопросов, мистер Брез. — Квиллер поставил диктофон на письменный стол. — Почему вы решили бороться за пост мэра?

— Я родился и вырос здесь. Город помог мне во всем. Я в долгу перед его жителями, — ответил он скороговоркой.

— Вы верите в то, что вас изберут?

— Стопроцентно! Все меня знают и любят. Ещё со школьной поры.

— Что вы запланировали сделать после того, как вас изберут?

— Я хочу помочь людям справиться с их проблемами и обеспечить чистоту на улицах. Чистота на улицах — очень важное дело.

— В целях экономического развития Пикакса вы собираетесь оказать поддержку лёгкой промышленности или тяжёлой?

— Лёгкой, тяжелой, да какая, собственно, разница? Самое важное — это создать новые рабочие места для людей и поддерживать чистоту на улицах.

Квиллер поблагодарил Бреза за то, что тот кратко и аргументировано изложил свои взгляды, после чего отдал запись в газету.

— Вот, получите интервью с Великим Популистом, — объявил он Джуниору.

— Извини, что побеспокоил тебя утром, — сказал в ответ редактор. — Так что ты хотел рассказать мне о Селии Робинсон?

— Лишь только то, что я проговорил с нею полтора часа и не почерпнул ни единой догадки относительно причин самоубийства твоей бабушки.

— Я знаю, Квилл, ты всегда смотришь в корень, но, если по-честному, у меня голова сейчас забита совсем другим: Джек и Паг прилетают завтра, на среду назначено оглашение завещания в конторе у Вилмота; поминальная служба будет вечером в четверг. К тому же чёртов телефон трезвонит беспрерывно, и я каждый раз думаю, что звонит Джоди, чтобы сообщить о том, что она едет в больницу рожать.

— В таком случае не буду тебя беспокоить, — сказал Квиллер. — Только не позабудь, что мы ужинаем в среду вечером, и извести меня, если понадобится помощь. Кстати, отвезти Джоди в больницу могу и я.

Пообедав по дороге, Квиллер подъехал к особняку Гейджев и оставил машину под аркой ворот. Уже на полпути к боковому входу он услыхал какие-то странные звуки, доносившиеся из дома, и сразу понял, что произошло что-то неприятное. Разгневанные сиамцы орали как оглашенные и укоризненно размахивали хвостами.

— О боже! — возопил Квиллер и хлопнул себя ладонью по лбу. — Я забыл дать вам позавтракать. Тысяча извинений! Джуниор запудрил мне мозги своими проблемами.

Моментом открыв банку с консервированной курятиной без костей и банку консервов из тунца, он наполнил доверху кошачьи тарелки.

— Считайте, что это ваш поздний завтрак. Ешьте сколько влезет.

Это была его вторая ошибка. Влезло всё, но половина вскоре вылезла обратно.

Послеполуденные часы Квиллер посвятил подготовке к третьему представлению «Грандиозного пожара» и, подъехав в семь часов вечера к отелю «Пирушка», обнаружил, что стоянка до отказа забита автомобилями. Пока он занимался подготовкой сцены в зале для встреч и собраний, члены туристического клуба ублажали себя бургерами и напитками в кафе.

— Столько народу здесь никогда ещё не собиралось! — с торжеством заметила Хикси Райс, проверявшая звуковую и осветительную аппаратуру. — А я, кстати, договорилась ещё о трёх представлениях.

Усилившийся шум голосов в фойе указывал на то, что публика начала уже собираться у входа в зрительный зал, поэтому Квиллер быстренько удалился со сцены, предоставив Хикси приветствовать членов совета клуба и рассаживать самых юных зрителей на передние ряды.

Но вот зазвучали начальные такты «Танца Анитры», он отсчитал тридцать секунд и вышел на подмостки.

«Мы прерываем передачу для того, чтобы сообщить вам сводку о лесных пожарах, которые, уничтожив леса на площади в сотни квадратных миль на юге и западе, быстро приближаются к Мускаунти…»

Зал затаил дыхание, зрители первых трёх рядов широко раскрыли и рты, и глаза. Маленькая девочка в первом ряду беспрестанно болтала ногами, и её ноги в белых колготках казались белыми маячками в затемнённом зале. Когда из динамиков послышался голос старого фермера, взмахи ног участились. Старый фермер рассказывал:

«Я прибыл сюда со своей фермы, которая расположена к западу от города, и по пути видел много ужасного! Здесь мы в безопасности, но я не надеялся, что нам удастся пройти через этот ад! Огонь сыпался на нас с неба точно град! Все было в дыму! Мы с трудом видели дорогу. Соломенная подстилка в фургоне загорелась, и нам пришлось выбросить её и трястись на голых досках. По пути мы подобрали парнишку. Лет восьми, не больше, он нёс на руках грудного младенца. Они двое — всё, что осталось от большой семьи. Башмаки мальчика истлели прямо на его ногах!»

Ножки в белых колготках продолжали качаться взад-вперед, как маятники: левая, правая, левая, правая. Квиллер, наблюдая за этими движениями краем глаза, поймал себя на том, что они неодолимо притягивают его внимание, мешая сконцентрироваться на тексте.

«Тут, в Пикаксе, темно, как в полночь. Ветер дует с ураганной силой. Жар и пепел окутали город. До нас доносится ржание перепуганных лошадей, вот раздался треск, такой, будто большое дерево с корнями вырвали из земли или с дома снесло ветром крышу. Фургоны, словно игрушки, подняло в воздух и унесло неизвестно куда!.. Багровое зарево в полнеба!.. Пикакс в огне!»

Сцену залил красный свет, и диктор, задыхаясь от кашля, сбежал с помоста.

Закрыв за собой дверь и пройдя несколько шагов, Квиллер прислонился к стене, чтобы окончательно прийти в себя после только что сыгранной сцены. Почти сразу же к нему подошла Хикси.

— Им понравилось, — сказала она, — особенно то место, где говорилось о мальчике, у которого сгорели на ногах башмаки. Это было особенно заметно по реакции детей.

— Ты обратила внимание на девочку в первом ряду, она все время болтала ногами? — с раздражением спросил Квиллер.

— Она была просто зачарована!

— Да? Своими белыми ножками она довела меня буквально до бешенства. Я чуть со стула не упал.

— А ты слышал, как эта девочка плакала, когда ты рассказывал о грудном младенце? Ещё немного — и она вызвала бы своим плачем замешательство в зале.

— По мне, пусть хоть весь зал рыдает! — огрызнулся Квиллер. — Делайте что хотите, но этих белых ножек в первом ряду быть не должно.

Когда он вышел на сцену перед началом второго действия, в зале мгновенно воцарилась тишина. Он искоса окинул взглядом первый ряд: белые колготки исчезли.

«После бессонной ночи Пикакс встречает новый день. Все в клубах дыма, и едкий запах гари чувствуется повсюду. При взгляде вокруг душу охватывает отчаяние.

Только одно кирпичное здание городского суда осталось целым и служит сейчас убежищем для сотен спасшихся от огня. К счастью, ветер, подувший со стороны озера, погнал пламя в другом направлении, благодаря чему Мусвилл и Брр уцелели».

Квиллер так и не определил, куда пересела хозяйка ног в белых колготках. Примерно в середине второго акта шёл «разговор по телефону» с хозяином придорожной гостиницы, ирландцем:

«Сэр, а что слышно из городка Содаст-сити?» — «Этого городка уже нет! С ним покончено! — послышалось из динамиков. — Как говорят, осталось одно лишь воспоминание. И чего я только не наслушался за это утро! Один несчастный из Содаста зашёл ко мне, таща на спине останки своей жены, а в ведре — останки своего сынишки. В десятиквартовом ведре! Вы можете себе представить такое?»

В этот момент боковым зрением Квиллер заметил пару ног в белых колготках, идущих по направлению к сцене. «Куда она, чёрт побери, направляется?» — подумал он.

Девочка вскарабкалась на помост, дошла до двери, ведущей со сцены, открыла её и прошла в дальнюю комнату.

Диктор продолжал вещать в эфир: «Нам известно о многих героических поступках и проявлениях мужества. В Вест-Керке тринадцать человек спустились в колодец, в котором глубина воды была три фута, и простояли в нём пять часов. В Димсдейле мать закопала трёх своих детей на вспаханном поле и тем самым спасла их, откопав, когда опасность уже миновала…»

Белые колготки вновь появились из-за двери, пересекли сцену наискосок, избрав кратчайший путь, и спустились в зал. Зрители никак не отреагировали на это. Когда спектакль закончился, они разразились неистовыми аплодисментами, и президент туристического клуба объявил Квиллеру и Хикси о том, что они стали его почетными членами. Упаковывая реквизит, Хикси пришлось отвечать на многочисленные вопросы столпившихся вокруг неё малолетних зрителей, которых интересовало всё: и магнитофон, и осветительные лампы, и кабели, и динамики, и прочее оборудование.

— Мне понравилось, когда вы говорили по телефону, — сообщил ей один из зрителей.

— А как вы обо всём этом узнали? — спросил другой.

— А почему они все не сели в автобус и не поехали подальше от огня в Мусвилл или в Брр?

— А как же он смог запихать свою жену и сынишку в ведро?

— Я очень люблю красный свет.

Одна трёхлетняя малышка стояла и молчала, посасывая палец и не отрывая взгляда от усов Квиллера.

— Тебе понравился спектакль? — обратился он к ней.

Перед тем как вынуть палец изо рта, девочка печально кивнула головой.

— А про что он? — спросила она, глядя на Квиллера честными глазёнками.

При виде Ненси Финчер, поднявшейся на помост, Квиллер почувствовал облегчение.

— Мистер Квиллер, это замечательно! Вы представили всё так естественно, что я расплакалась.

— Спасибо, — ответил он. — Приглашаю вас выпить со мной что-нибудь в кафе, только снесу все эти сумки в машину.

— Давайте я возьму что-нибудь, — сказала Ненси, берясь за самую большую сумку. Несмотря на хрупкое сложение, она безо всяких усилий подняла её.

После того как они уселись на шаткие стулья у стойки, он спросил:

— Может, хотите есть? У меня всегда после спектакля волчий аппетит. «Грандиозный пожар» сжигает пропасть энергии.

— Нет, мне только кока-колу, — ответила она. — Я уже поужинала здесь и полгамбургера у меня в бутерброднице в машине.

Квиллер заказал гамбургер с жареным картофелем.

— Вы, помнится, упомянули, что картофель трудоемкая культура, — обратился он к Ненси. — Я всегда считал, что выращивание картофеля — это однообразный, из года в год повторяющийся процесс.

Ненси печально покачала головой:

— Так думают все. Но прежде следует выбрать сорт, для того чтобы растить его по всем правилам и затем без хлопот продать на рынке. На различных рынках и требования различны: одни предпочитают крупные клубни, другие — мелкие; одним нравится картофель с белой кожурой, другим — с синей; существует деление на сорта, которые хорошо отвариваются, пекутся, жарятся.

— Вы большой знаток в этом вопросе.

— Я, можно сказать, выросла на картофельном поле.

— Ну тогда расскажите мне ещё что-нибудь о картошке. — Он внимательно разглядывал гамбургер невообразимой толщины.

— Ну, во-первых, необходимо правильно выбрать почву, в первую очередь она должна быть сухой. Затем вам надо знать, когда приступать к посадке и какие удобрения внести в почву. Вам также следует позаботиться о том, чтобы растения не заболели, выполоть сорняки, уничтожить насекомых и в случае необходимости организовать полив. Дождь нужен, но, когда его слишком много, это тоже нехорошо. И наконец, вам надо точно угадать время уборки.

— Я чувствую, как растёт моё уважение к фермерам-картофелеводам… да и к самой картошке тоже, — сказал он.

Лёгкая тень пробежала по лицу Ненси.

— Когда мама была жива, мы пальцами осторожненько выкапывали маленькие свежие клубни так, чтобы не повредить соседние, и ели молодой картофель с молодым горохом.

Гарри Пратт приблизился к ним своей тяжёлой походкой.

— Ну что, друзья мои, принести вам ещё что-нибудь выпить или поесть? — спросил он.

— Нет, спасибо, без меня, — объявила Ненси. — Надо ещё проверить почтовый ящик отца и покормить собак. Я и так целый день провела в клинике.

Мужчины смотрели ей вслед, поражённые тем, как легко ступала Ненси под тяжестью громадного рюкзака.

— Совсем девочка, — сказал Гарри, — и голосок у неё совсем детский. Вы, наверное, думаете, что на балу она не привлечёт к себе большого внимания, но зато она чертовски здорово гоняет на собаках и знает их, как никто другой. Я пытался ухаживать за ней, когда она вернулась с Аляски, но её папаше не понравилась моя прическа. Тоже мне причина! Мне, к примеру, не нравится траурная кайма у него под ногтями. А впрочем, Ненси до сих пор ещё не рассталась с Доном Финчером. Женщинам нравится такой тип сильных, молчаливых мужчин, но я-то знаю, какой он недотепа.

— Интересно, если только это правда, — сказал Квиллер, не придававший большого значения сплетням. — А каков последний прогноз погоды?

— Ночью ожидаются сильные заморозки. Вот-вот выпадет снег.

Квиллер, возвращаясь в Пикакс, намеренно проехал мимо фермерских полей, — огни тракторов свидетельствовали о том, что фермеры работают, не считаясь со временем, в надежде опередить морозы. Он чувствовал угрызения совести. Если бы он действовал более решительно и быстро, то с помощью Фонда Клингеншоенов урожай Гила Инчпота наверняка был бы спасен.

Он привёз с собой большой гамбургер для сиамцев.

— После моего бестактного поведения сегодня утром, — обратился он к ним, — я должен вам один гамбургер.

Позже, когда они втроём сидели в библиотеке, читая «Робинзона Крузо», раздался телефонный звонок, и прозвучал он настолько неожиданно и резко, что все трое вздрогнули.

Квиллер подумал, это, должно быть, Джуниор с новостью о Джоди, которая наконец разродилась, а может, и Полли с вопросом о том, как прошел спектакль в Брр, или Арчи Райкер с сообщением, что Брез подает на газету в суд, так как ответы других кандидатов более интересные, чем его.

— Алло! — сказал он, готовый услышать что угодно.

— Мистер Квиллер! — услышал он сбивчивый голос. — Гарри дал мне ваш номер. Надеюсь, вы не в претензии.

— Ну что вы, я очень рад!

— Я кое-что обнаружила у отца в доме и известила полицию, но я хочу поделиться новостью с вами, поскольку вы очень добры ко мне.

— Так что это, Ненси?

— Открывая почтовый ящик, я сильно поранила руку. Поэтому зашла в дом, чтобы смазать и перевязать рану, и в аптечке обнаружила зубной протез отца в стакане с водой. Он никогда не выходил из дома без этого протеза.

Квиллер почесал кончиками пальцев усы, думая о бюгельном протезе, лежащем в ящике письменного стола. Он посмотрел на сиамцев. Юм-Юм облизывала пальчики своей левой задней лапки, а Коко сидел с видом мудреца.