"Кот, который бросил бомбу" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)

Глава пятая

В дни, предшествующие прибытию рисовальщика, дел, как таковых, у Квиллера не было. Команда уборщиков Пэт О'Делла отмыла и отчистила до блеска всё в амбаре. Потом явилась миссис Фалгроув — пылесосить, драить, в общем, заниматься тем, что сама она называла «наводить чистоту». При этом она не забыла оставить одну из своих неподражаемых записок: «В миске одной из кисок — трещина, которую надо заменить».

Что до двух статей для колонки «Из-под пера Квилла», то, в конце концов, Квиллер уже достаточно набил руку.

Во вторник он опубликует вновь «Альманах Крутого Коко» с остроумными кошачьими изречениями, такими, например, как: «Мудрый кот знает, о чью ногу тереться» и «Если тебя сразу не услышали, ори громче».

А в пятницу «по просьбам читателей» повторит остроумные письма своих корреспондентов, таких как доктор Брюс Абернети, педиатр из Блэк-Крик; Мэвис Адамс, юрист из адвокатской конторы «Хасселрич, Беннет, Бартер и Адамс», и Билл Тёрмерик, школьный учитель из Содаст-Сити.

Все любили эти перепечатки — кроме Арчи Райкера, но его ворчание было сплошным притворством. Всё равно все знали, что газетой владеет Фонд К.

Затем Квиллер позвонил своему другу Джону Бушленду. Буши был классный фотограф, у него дома имелась студия и тёмная комната, он брал заказы от газеты и от всех, кто был готов платить. Квиллеру он всегда забывал прислать счёт. «Это я тебе должен», — обычно говорил он, имея в виду их совместный, леденящий душу опыт.

Позвонив фотографу, журналист сказал:

— Буши, я влип в историю! Коко порвал газетную вырезку с фотографией, которую я должен был вернуть кое-кому, кто проживает в Пёрл-Пойнт. Не буду вдаваться в подробности, но в субботу вечером я приглашаю нескольких человек на обед в гостиницу «Щелкунчик» и хотел бы спросить, не подойдёшь ли ты, чтобы их щелкнуть. Мы будем в семь часов.

— У меня съемка в восемь, но могу заскочить. Какие будут инструкции?

— Прежде всего мне нужен портрет в полный рост нашего почетного гостя — высокого молодого человека с волосами до плеч, если он, конечно, не подстриг их за последние месяцы. Я тебе его покажу. Можно сделать и групповой портрет. В общем, я всё объясню позже. И вот что. Буши, пошли мне счёт — я вычту деньги из содержания Коко.

Утром в субботу, расчесывая сиамцев, он приговаривал: «Не всякий день у нас гости из Калифорнии, так что попрошу следить за своими манерами. Если будете вести себя хорошо, может быть, попадете в один из его набросков».

Кошки были совершенно спокойны. Что касается Квиллера, он выглядел спокойным, но волновался не меньше, чем в колледже, когда готовился исполнить главную роль в любительской постановке «Короля Лира».

К амбару гостей доставил лимузин с шофером. Это было в порядке вещей для хорошо воспитанных и обеспеченных старожилов Пёрпл-Пойнт.

Молодая пара, которая вышла из машины, смотрела на амбар с нескрываемым ужасом.

Квиллер показал шоферу, где развернуться. Потом за руку поздоровался с Харви Ледфилдом, высоким серьёзным молодым человеком, с копной каштановых, словно шерсть ирландского сеттера, волос. Молодая женщина, назвавшаяся Клариссой Мур, протянула руку для делового рукопожатия, которое совсем не сочеталось с милыми ямочками на щеках и белокурыми локонами. Квиллер подумал: «Вот погодите, пока Джо на неё взглянет! Он засверкает, как Таймс-сквер!»

Кошки наблюдали за происходящим из окна кухни, а Квиллер объяснял гостям:

— Это чёрный вход. А парадный — сзади. Так бывает, когда превращаешь сарай для хранения яблок в то, для чего он никогда не предназначался.

Они прошли к задней (или, наоборот, передней) стороне здания по тропинке, вымощенной плитняком, между разнотравьем и полевыми цветами, взлелеянными командой ландшафтных дизайнеров,

Квиллер распахнул перед гостями изготовленные на заказ двери, и они вошли, поражённые и безмолвные, Кларисса выдохнула:

— Это так… потрясающе… что плакать хочется!

Квиллеру она сразу понравилась. И он ещё больше укрепился в своих симпатиях, когда узнал, что девушка учиться на четвёртом курсе факультета журналистики.

Лишившись дара речи, Харви бродил по дому, таская за собой складной стул, блокнот для набросков и карандаши. Кларисса спросила:

— А где ваши кошки, мистер Квиллер?

— Зовите меня Квилл. Коко и Юм-Юм где-то наверху, они присматриваются к вам, пытаются определить, можно ли вам доверять… Харви, не стесняйтесь, по лестнице можно подняться до самой крыши. Вид с каждого из уровней невероятный.

— Я уже понял! — ответил молодой человек. — Вы… просто не обращайте на меня внимания и не мешайте мне думать.

Квиллер и Кларисса отправились в садовый павильон.

— Очень жаль, что я не познакомилась с вашими кошками, — посетовала девушка. — Тётя Дорис показала мне целый альбом вырезок с вашими колонками, и многие были о вашем великолепном Коко.

— У вас есть кошки? — спросил Квиллер.

— Кот. Британский короткошерстный. Его зовут Джером. У него и награды есть. Вы знаете британцев? У них такие круглые головы, острые ушки и огромные золотистого цвета глаза. — Она достала из сумочки фотографию.

— У него очень благородный вид, — заметил Квиллер. — И я никогда не видел такой пышной шерсти у короткошерстных! И такой насыщенный серый цвет!

— Это называется голубой, — поправила она

— А Харви любит кошек?

— Нет. Он никогда их не знал. А я выросла в Индиане, у нас был полон дом кошек.

— На Среднем Западе немало прекрасных учебных заведений, которые готовят журналистов. Могу я поинтересоваться, почему вы выбрали Калифорнию?

Она продемонстрировала свои очаровательные ямочки:

— Я как-то провела там каникулы и открыла для себя горные лыжи, и мне показалось, что было бы неплохо… но иногда я скучаю по дому. — Она обвела рукой пейзаж за стеклом. — Было бы интересно поработать в Мусвилле, например в газете «Всякая всячина»… А куда ведёт вон та дорожка?

Он ответил:

— К боковой дороге. Там Центр искусств, и у них сейчас выставка ремесленных поделок, которая может вам понравиться. Если хотите, прогуляйтесь и осмотрите выставку, а я пойду в дом, поддержу Харви.

Харви тихо сидел на раскладном стуле, то взглядывая на антресоли и пандусы, то опуская глаза на свой альбом. Он был так сосредоточен, что отрывать его от дела не хотелось. Но вдруг наверху началась какая-то возня, а вслед за тем раздался тревожный вскрик. Харви упал со стула, а кот стрелой пролетел куда-то в сторону и скрылся из виду.

Квиллер бросился к молодому человеку.

— Что случилось? С вами всё в порядке?

— Всё нормально… Я удивился, вот и всё… Как бомба… Но только такая, знаете, тихая и мягкая. Это был кот?

Вообще-то он не вредный. Может быть, просто играет? У него довольно своеобразное чувство юмора.

Харви встал и потянулся:

— Думаю, на сегодня хватит.

Квиллер перевёл дух. Слава богу, обошлось без крови. У Коко острые клыки. Интересно, он что, подумал, будто это каштановая длинная шерсть принадлежит собаке?

— Выйдите к садовому павильону, а оттуда ступайте по дорожке. Кларисса отправилась в Центр искусств. У них сегодня Праздник ремёсел.

Харви последовал его совету, и час спустя молодые люди вернулись вполне довольные. Они купили чудесную, выточенную из дерева мисочку в подарок тёте Дорис. И ещё встретили старика, который рассказал им много интересного про яблоневый сад и амбар.

— Мы представились ему вашими гостями — сообщила Кларисса, — а он сказал, что очень хорошо вас знает.

— У него седые волосы? Значит, это Торнтон Хаггис, резчик по камню в третьем поколении, получивший учёную степень по истории искусств. Выйдя на пенсию, он избрал своим хобби вытачивание поделок из дерева.

— Мне кажется, жить в Пикаксе замечательно! — воскликнула Кларисса.

Харви бросил на неё хмурый взгляд, и Квиллер поспешил сменить тему, пригласив молодую пару вместе провести вечер и познакомиться с Полли Дункан, которая знает тётю Дорис… Ещё они смогут посетить книжную лавку, названную в честь пиратского сундука, который был захоронен на месте магазина… И пообедают в гостинице «Щелкунчик», открытой в старинном особняке и славящейся своей затейливой кирпичной кладкой и резными панелями из чёрного ореха.

Он ни словом не обмолвился о котах, обитающих в книжной лавке и в гостинице.

Когда они заехали за Полли в «Пиратский сундук», Кларисса успела заметить бронзовую скульптуру кота на пьедестале в парке. Харви показали пиратский сундук, который был найден на месте магазина. Потом Клариса разыграла чувствительную сцену с Данди. По пути в гостиницу две женщины совершенно очаровали друг друга, болтая на заднем сиденье, пока Квиллер развлекал почетного гостя кратким пересказом двухвековой история Мусвилла.

Прежде чем зайти в «Щелкунчик», они успели прогуляться к ручью, где утки с утятами исполнили хорошо отрепетированный балет за кусочки хлеба, которые обнаружились у гостей в карманах.

В фойе гостиницы их встретил холёный чёрный кот по имени Никодим и фотограф.

Вняв намёкам Квиллера, Буши снял гостя в полный рост, пока Кларисса восторгалась Никодимом. Затем появился Уэзерби Гуд, и Квиллер попросил щёлкнуть их вчетвером. Прежде чем кто-то успел что-нибудь сообразить, фотограф исчез, а вся компания отправилась обедать.

За обедом метеорологу и Клариссе понадобилось шестьдесят секунд, чтобы выяснить, что оба они айлурофилы, прямо-таки помешанные на кошках. Уэзерби сказал, что его кот по кличке Джет Стрим (Реактивная Струя) предсказывает бурю лучше всех метеорологов вместе взятых. Кларисса утверждала, что её Джером выиграл первый приз на кошачьем костюмированном шоу, где появился в костюме Санта-Клауса. Полли поделилась тем, какой тяжёлым нрав был у её кота, пока она не сменила ему кличку — с Бутси на Брута. Киллер рассказал, как Коко нашёл мертвое тело, которое закопали в песчаной дюне.

Потом Харви торжественно поведал собравшимся о нападении Коко с воздуха, и остальные трое собеседников нашли этот случай очень забавным. А когда Уэзерби пошутил насчёт «дождя из кошек и собак», все разразились хохотом.

Однако Харви всё это вовсе не развлекало, Квиллер подал знак, метеоролог подошёл к пианино и заиграл «Котёнка на клавишах» в очень быстром темпе.

Кларисса сказала:

— Я видела сегодня в городе очень достойного на вид человека с собакой-поводырём.

— Бёрджес Кэмпбел, слепой от рождения.

— Он из очень старинной семьи.

— Пса зовут Александр.

— Он читает лекции по американской истории в местном колледже.

— Бёрджес, а не пёс, — уточнил метеоролог.

Все усмехнулись.

— Он прививает своим студентам чувство созидательной увлечённости в дела общества, — добавил Квиллер.

— Замечательно! Я бы хотела взять у него интервью.

— Мы уезжаем рано утром в понедельник, — окрысился на неё Харви.

Чтобы сгладить неловкость, Полли попросила:

— Расскажи им про пожар, Квилл.

Квиллер с учёным видом покивал.

— Во-первых, вы должны уяснить себе, что в этом округе двести квадратных миль были выжжены лесным пожаром тысяча восемьсот шестьдесят девятого года. С тех пор местное население страшно боится пожаров засушливым летом. Студенты Бёрджеса организовали круглосуточное патрулирование просёлочных дорог. Добровольцы дежурят посменно, по четыре часа, переговариваясь друг с другом по сотовой связи. Все они полны энтузиазма.

Уэзерби сказал:

— Расскажи им об историческом шоу «Великий пожар».

— Шоу пройдёт тринадцать раз, это будут утренники, первый состоится завтра. Если вам интересно, могу достать вам два билета.

Харви ответил:

— Боюсь, мы должны провести воскресенье с моими тетей и дядей.

— Очень жаль, огорчился Уэзерби. — Ну, может вы ещё к нам приедете до конца лета. И он посмотрел на Клариссу зазывным взглядом.

Гости уехали в Пёрпл-Пойт, а Квиллер и Полли вернулись в Пикакс. — Кажется, вы с Клариссой провели довольно много времени в дамской комнате, да простится мне такое нескромное наблюдение.

— Она хотела поговорить, — ответила Полли. — Её позабавило, что ей и Харви отвели комнаты в разных концах длиннющего коридора. Кроме того, Дорис, кажется, шокирована тем, что Харви не подарил невесте обручального кольца. Сказал, что не может себе этого позволить. Чтобы ему было что надеть Клариссе на палец во время торжественной церемонии, Дорис дала ему одно из своих колец с бриллиантом — поступок, который Харви счёл глупостью. Кларисса же была очень тронута.

— Гм-м, только и произнёс Квиллер. Потом он спросил: — Ведь ещё не слишком поздно для того, чтобы заехать в амбар и послушать симфонию Малера?

Полли решила, что это было бы подходящим окончанием интересного вечера. И в конце концов, сегодня суббота.

Весь следующий день будущего архитектора Коко был не в своей тарелке. Теперь Квиллер понял смысл выражения «как угорелая кошка». Сдержанный Коко был сейчас каким угодно, только не сдержанным. Квиллер записал в своем дневнике: