"Ричард Длинные Руки - гроссфюрст" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

ЧАСТЬ 1

Глава 1

Конт Тулиэль подбежал, такой легкий, что трава не гнется под его изящными сапожками, уши торчат, лицо сияет, как солнышко, дивные удлиненные глаза горят восторгом.

— Вы эльф, — вскричал он ликующе, — вы эльф, сэр Ричард! Вы эльф из эльфов!.. Теперь никто не усомнится!

Я учтиво поклонился.

— Я же говорил, что весь из себя тонкий и нежный, хоть и глубоко в душе, а еще стихи читал как-то и где-то… даже сочинял, стыдно вспомнить!.. Мыться умею, хоть и страсть как не люблю это странное и ненужное дело, такой я деликатный, чувствующий, отзывчивый… особенно когда обедать зовут…

Мы оба повернулись к Синтифаэль, блистательной королеве, рожденной из Света и Солнца. Она уже пришла в себя и смотрит привычно надменно, глаза загадочно непроницаемы, прямоспинная, по светло-голубому платью нескончаемым потоком бегут от плеч к подолу и уходят в землю мириады искр, похожие на светящуюся воду, высокая золотая корона блистает на пышных волосах платинового цвета во всем величии, а ярко-синие шарики на зубчиках померкли и стали нежно-голубыми.

Строгие глаза чуть сузились, я увидел на краткий миг острое недоброжелательство, но она тут же отвела взгляд в сторону и произнесла через силу:

— Конт, распорядитесь начать сбор всех лучников. Полный запас стрел! А еще стоит послать к опушке разведчиков.

— Сделаю, — ответил конт и удалился так быстро, что вернее сказать — исчез.

Она повернулась ко мне, прекрасное молодое лицо словно бы стало старше за счет того, что сдвинула брови и посмотрела испытующе и с недоверием в глазах.

— Сэр Ричард?

— Счастлив был услышать ваши распоряжения, — ответил я искренне и поклонился тоже искренне, не мужчине же, женщине всегда пожалуйста, могу даже дважды, — вы все держите в своих изящных руках, Ваше Величество!

— Не в чужих же, — ответила она с непонятным выражением. — Когда, полагаете, ваш противник пойдет по этой дороге?

— Или сразу, — ответил я, — или очень-очень нескоро. Может быть, никогда. Ему велено ждать возможного вторжения людей с севера, со стороны королевства Варт Генц. Сюда может ринуться только по собственному решению.

Она нахмурилась.

— То есть нарушит королевское повеление?

— Да, — подтвердил я, еще не ощутив, насколько это для нее важно, — он откроет тем самым дорогу противнику, от которого должен защищать северную дорогу. Оправдывает его лишь то, что захочет выбить нас до того, как укрепимся в захваченной столице.

Она не спросила, как нам удалось захватить такой укрепленный город, чего я все время опасаюсь, не могу же рассказывать про тесное сотрудничество с их вечными врагами гномами, только покачала головой.

— Его ничего не оправдывает, — произнесла она чистым холодным голосом. — Приказы короля или королевы нерушимы!

Я поддакнул:

— Точно, Ваше Величество! И он будет наказан по заслугам. Ваши лучники выступят вершителями беспристрастного суда высшей и строгой этики.

Она вздохнула, произнесла с тяжестью в голосе:

— Но все же я очень не хотела влезать в такое… Правда, слово есть слово. Мы не люди, мы слово держим.

Я видел, что даже сейчас ищет пути отступления, заговорил торопливо и вдохновенно:

— Ваше Величество! Вы можете снять с себя эту тяжелую ношу.

Взгляд ее был полон подозрения, спросила холодно:

— Как? Это очередная ваша попытка обмануть нас?

— Нет, — поклялся я. — Токмо о благополучии эльфов и думаю, Ваше Величество! Спать ложусь — думаю, во сне думаю, и когда просыпаюсь — думаю. И сейчас надумал…

— Говорите, — сказала она раздраженно.

— Пусть ваши лучники, — сказал я вдохновенно, — кричат, выпуская стрелы: «Слава Ричарду Длинные Руки!.. Слава великому Ричарду!» Ну, еще что-нить придумайте лестное, я как-то совсем не против, когда меня хвалят, хотя я такой застенчивый, такой застенчивый… Это сразу снимет с вас вину, так как ответственность падет тяжким и просто невыносимым грузом на меня и мои хрупкие эльфьи плечи, а также почти горбатую спину. Именно я буду ответствовать за эту массовую… показательную порку. И никто из людей не подумает на эльфов, Ваше Величество. С чего бы вдруг они начали кричать мне хвалу?

Она смерила меня злым взглядом.

— Да, действительно… Виконт Лихтеэль, распорядитесь!

Молодой эльф из ее свиты поклонился, на меня посмотрел с великим уважением, смешанным с ледяным презрением.

— Будет исполнено, Ваше Величество.

Я не могу забыть, что в битве при Азенкуре три тысячи лучников уничтожили шестьдесят тысяч тяжело вооруженных рыцарей. За четыре часа были истреблены начисто цвет и гордость Франции: пали все герцоги, графы, бароны, король чудом избежал плена, но все командующие армией погибли.

И кто уничтожил — простонародье, не имевшее даже доспехов, в руках лишь лук, а за поясом короткий топор. Помня о том ужасающем разгроме, я еще в Амальфи начал усиленно развивать производство композитных луков, а умелым стрелкам велел денно и нощно обучать новичков.

С эльфами получше, они прирожденные стрелки, а луки у них хоть и простые, однако в рост человека, древко прямое, из незнакомого мне дерева, а тетивы тонкие и звенящие при малейшем прикосновении.

Королеву окружили ее фрейлины, на меня поглядывают с брезгливым интересом, как на дикую гориллу.

— Ваше Величество, — напомнила одна, — вас ждут на приеме.

Королева кивнула.

— Иду. Сэр Ричард, оставляю вас… надеюсь, с вашей стороны больше неожиданностей не последует.

Я помотал головой.

— Что вы, Ваше Величество! Никаких. Я и есть неожиданность, все остальное — мелочи. Ждите хороших вестей.

Она кисло улыбнулась, и они удалились яркой стайкой, похожие на умело собранный букет, где красиво подобраны платья пурпурного цвета, оранжевого, синего, зеленого, желтого, серебристые и черные с крупными заездами…

Эльфийские лучники появляются из леса бесшумно. Не слышу приказов, но собираются в отряды, чего-то ждут, а потом быстро исчезают за деревьями.

Меня словно забыли, наконец конт Тулиэль примчался, запыхавшись, выпалил быстро:

— Разведчики говорят, войско людей на конях появилось у леса!

Я охнул:

— Уже? Надо спешить к опушке…

Он сказал успокаивающе:

— Еще далеко, а лес большой. Им нужно обогнуть его, раз уж не решаются углубляться. На повороте дороги, по которой поскачут, задевая стременами деревья, мы их и встретим.

— Еще долго?

— Если будут ехать быстро, — сказал он, — то окажутся через три-четыре часа.

Я свистнул, конт поморщился от варварского звука. С тяжелым грохотом примчался арбогастр, а Бобик сделал вокруг нас пару кругов и посмотрел с вопросом в коричневых глазах.

— Выступаем, — сказал я.

— Не торопитесь, — посоветовал конт и аристократически наморщил нос с красиво вырезанными тонкими ноздрями. — Там от дороги такая отвратительная пыль…

— Лес защитит, — утешил я.

Он кивнул с довольным видом.

— Да, лес — это все. Если хотите, можем идти, но не торопитесь, успеем.

Мы неспешно углубились в чащу, деревья здесь такие, что даже не знай я про здешних эльфов, сразу бы ощутил, что не сами по себе растут такие изысканные красавцы: высокие, могучие, с красиво расправленными ветвями, внизу где цветущий кустарник, где лужайки с мягкой шелковой травой, где цветники, все вроде бы в беспорядке, но чувствуется рука опытного планировщика, делающего диковатый мирок нарочито, что от натурального диковатого отличается, как небо от земли.

Я все восторгался лесом, помня, что похвала и лесть — два гостеприимных хозяина, только первый поит вдоволь, а второй спаивает, но конт вскоре начал говорить так приподнято и возвышенно, что вот оно, готов, и я аккуратно перевел разговор на обустройство их общества, на положение королевы, только о воинских силах не спрашивал, это насторожит, а все остальное интересно и полезно, конт же рад похвалам так, что чирикает обо всем, услышь королева — повесила бы немедленно, если у эльфов существует смертная казнь.

Наконец он прервал себя на полуслове, указал красивым розовым пальчиком, изящно-длинным, как у музыканта:

— Вон они… видите?

Я присмотрелся, хотел уже сказать честно, что ничего не вижу кроме леса, потом внезапно начал различать затаившихся эльфов. Они расположились за крайними деревьями вдоль длинной дороги, их стрелы будут поражать скачущих еще точнее, чем у лучников при Азенкуре, которых я вспоминаю с настойчивостью маньяка. А значит, не ожидающую здесь противников рыцарскую конницу герцога Ярдширского ждет очень неприятный сюрприз…

К счастью, страшная заря новых времен еще за горизонтом, хотя кровавый свет уже поджег облака, и всяк имеющий глаза да видит. Да только я один знаю, куда смотреть, и хотя сердце иногда сжимается в дурном предчувствии, но все-таки кто предупрежден — тот вооружен.

Конт Тулиэль оглянулся, отыскал меня взглядом.

— Приближаются!

Я удивился:

— Что, так далеко слышно?

— Эльфы видят хуже, — ответил он и добавил торопливо: — На дальность, но со слухом у нас все в порядке.

— А зачем лесным жителям зрение на дальность, — согласился я, — зато самых мелких мошек видите.

Он улыбнулся.

— Да, самых мелких. Даже тех, что плавают в воздухе, как рыбки в воде… Ого, да этих рыцарей больше, чем я думал!

Я приподнялся над кустами.

— Да где вы их видите?

— Пока только слышу, — объяснил он.

Я прислушался и тоже уловил далекий тяжелый грохот, еще даже не грохот, а нечто такое, что предвещает о приближении большой грозы, которая будет выворачивать с корнями деревья, опрокидывать телеги, срывать крыши, а деревья раскачает так, что на землю начнут падать птичьи гнезда.

Конт всмотрелся в мое лицо.

— Услышали?

— Да, — ответил я.

Он хмыкнул.

— Да, вы все-таки из эльфов. Люди так далеко не слышат.

— Я не услышал, — признался я.

— А как?

— Скорее, почуял.

Он посмотрел с уважением.

— Правда? Это даже важнее. Слух можно обмануть, чутье… надежнее. Только не все им обладают.

— Ну, спасибо, — пробормотал я. — Приятно… Так, а теперь уже и слышно! Господи, да вон же они!

Конт посмотрел в ту сторону, куда я указывал вытянутым мечом, спросил озабоченно:

— Судя по выражению вашего лица, их много?

— По четверо в ряд, — сообщил я. — Эх, дорога тут слишком хороша. Протоптали в объезд леса…

Земля отзывается далеким тревожным гулом, чуть позже я начал различать грозный топот. Пыльное облако растет, приближается, в нем заблистали искры, наконец показались скачущие всадники. Я напряг зрение, в руках переднего ряда длинные рыцарские копья, головной отряд весь в полных доспехах и с кольчужными сетками на конях…

— Чего это герцог так осторожничает? — спросил я пораженно. — До столицы еще далековато…

— Кони устанут?

— Люди тоже, — ответил я. — Доспехи проще одеть перед боем. А так выдохнутся…

Конт внимательно всматривался в скачущих далеко на дороге всадников. Я не заметил на его лице удивления.

— Здесь небольшой поворот, — объяснил он. — Дорога вообще прижимается к лесу. Телеги колесами чуть ли не обдирают кору с крайних деревьев.

— Герцог что-то почуял? — спросил я. — Никто из эльфов не показался ему? Или что-то ощутил?

— Скорее второе, — ответил он. — У вас, людей, есть всякие хитрые амулеты… Лучники!

Далеко прокатился как эхо его крик, повторяя это слово на разные голоса.

Я снял с плеча лук и наложил первую стрелу. Конт посмотрел уважительно.

— Думаете сразить герцога?

— Надеюсь, — ответил я.

— Тогда он ваш, — сказал он и крикнул: — Герцога не трогать!..

Конники приближаются с каждым мгновением, ветер срывает пыль с доспехов, и солнце играет на выпуклых панцирях, на плечах, на щитках, закрывающих руки, на шлемах.

Я натянул тетиву и, выбрав скачущего впереди всадника, повел за ним острием стрелы, выжидая, когда приблизится на расстояние выстрела. В нужный момент пальцы как будто сами выпустили кончик, я ухватил вторую, выстрелил, цапнул третью, и тут только воздух наполнился зловещим свистом эльфийских стрел.

Скачущий впереди всадник вздрогнул всем телом, его завалило на круп, повод выскользнул из ослабевших пальцев, и конь испуганно понес в сторону.

Конт закричал тонко и пронзительно:

— За Ричарда Длинные Руки!

Из-за деревьев раздались крики:

— За Армландию!

— За Ричарда!

— Ричард!

— Слава Ричарду!

Еще два всадника под ударами моих стрел вылетели из седел, конт покосился на меня со странным выражением в огромных глазах, я показал наглядно, что могу не только точно, мои стрелы бьют гораздо сильнее и дальше эльфийских.

На дороге все утонуло в грохоте копыт, падении тяжелых тел, криках боли, испуганном конском ржании и продолжающемся злобном шипении летящих стрел.

И все-таки конница не могла остановиться, да и не хотела, пусть даже десятки всадников уже корчатся на земле, кони вскакивают и, волоча по земле поводья, испуганно мечутся и загораживают дорогу стальному рыцарскому потоку.

Вслед за рыцарями скачут тяжеловооруженные всадники из простых, но элитных воинов. Этих мы выбили из седел еще легче, на земле катаются и стонут уже сотни раненых, суматоха все растет, но некоторые всадники в облаке поднятой пыли пробиваются через завал тел и устремляются на загнанных хрипящих конях дальше.

Бой показался мне долгим, несколько рыцарей, обнажив мечи, бросились пешими к лесу. Конт, побледнев, что-то прокричал тонким верещащим голосом, и на смельчаков обрушился град стрел.

Все они пали, только двое успели добежать до деревьев, но там, утыканные стрелами так, что стали похожи на разъяренных ежей, зашатались и опустились на землю.

Их самопожертвование дало возможность нескольким десяткам пробиться, закрываясь щитами, через гору трупов, там пришпорить коней и умчаться дальше.

Конт проговорил со странным оттенком в голосе:

— А могли бы повернуть… Уцелело бы больше.

— Столицу торопятся спасать, — пояснил я мрачно. — Уважаю.

— Что теперь?

— Остальные скоро попадают с коней, — сказал я. — Отдых нужен, как воздух. Видимо, почуяли как-то, что их тут ждет, потому разогнались, надеясь проскочить.

— Кому-то удалось, — заметил он.

Я отмахнулся.

— От них уже нет угрозы. Измучены, обессилены, многие ранены. Я раньше них вернусь в столицу, а там встретим.

Он зябко передернул плечами.

— Наши уже ушли. Не могут смотреть на такое… И меня передергивает, чую запах крови, а это отвратительно. Извините, я тоже покину это место. А вы, наверное, пойдете грабить убитых?

Я покачал головой.

— Этим займутся осчастливленные крестьяне ближайших деревень. Оружие и рыцарские доспехи у них потом, правда, заберут, но монеты останутся. Как и разные приятные мелочи.

Он побледнел, зябко передернул плечами, лицо стало таким, будто вот-вот стошнит.

Я вернулся к арбогастру, Бобик встретил обиженным взглядом, я его приласкал, погладил по огромной голове, Зайчик ревниво заржал.

— Возвращаемся, — сказал я и снова обратился к конту: — Ее Величеству передайте, что в ближайшие же дни я объявлю Эльфийский Лес национальным заповедником. Нельзя будет не только охотиться в его чаще, но даже рубить деревья. А сучья разрешим крестьянам собирать только на опушке.

Он поклонился крайне учтиво, несмотря на бледный вид и вздрагивающие руки.

— Я все передам Ее Величеству в точности, — пообещал он.

— И мои уверения в дружбе, уважении, почтении… Ну, вы сами знаете, придумайте что-нить еще.

— Обязательно, ваша светлость!.. А вы сейчас…

— Отбываю в город людей, — объяснил я нетерпеливо. — Хоть я и эльф, но мы же должны нести истину всем существам на свете?

Он пробормотал нерешительно:

— Да, но…

— Что, — удивился я, — люди недостойны?.. Да, знаю-знаю, что недостойны, но чаще всего как раз из самых недостойных детей Господа и вырастают пророки.

Он сказал торопливо:

— Нет-нет, я о другом…

— Слушаю, — сказал я.

— Но как же, — проговорил он. — Гелионтэль, к которой вы стремились так страстно и безумно?

Я отмахнулся.

— Переспим в другой раз. Некогда-некогда.

Эльфийский Лес когда-то был гораздо больше нынешнего, армии людей время от времени вторгались в него, но всякий раз терпели поражения. Частью от стрел, но чаще тонули в болотах, погибали от укусов множества змей… Тогда короли объявили медленное наступление на сам Лес: жители окрестных деревень подрубали кору на крайних деревьях, а когда те погибали и высыхали — жгли, отвоеванную землю распахивали.

Медленно, но люди — существа упорные — настойчиво продвигались так век за веком. Болота, лишенные защиты леса, высыхали, а земля, покрытая илом, всегда давала прекрасный урожай. Наконец от некогда великого Эльфийского Леса осталась едва треть, и хотя для племени эльфов места там с запасом, но это сейчас, однако эльфы живут тысячи лет и понимают, лес исчезнет еще при их жизни, а им самим придется умереть мучительной смертью намного раньше…

И все-таки насколько же психика людей гибче, давно бы уже спохватились и что-то да придумали, а эльфы живут обреченно в ожидании конца своего мира.

Если я хочу сберечь их популяцию, придется в самом деле выполнить все то, что пообещал. Может быть, даже больше, еще подумаю. Пусть цветут все цветы, а эльфы — не худшее в мире.

Пес требовательно гавкнул впереди и остановился, ожидая нас. Арбогастр сбросил скорость, уже запомнил, в каких случаях карьером, а в каких — грунью.

Лес давно остался позади, дорога устремилась через ровную зеленую степь, а далеко впереди у излучины большого ручья блестит металл доспехов, обнаженное оружие, вздымаются дымки десятка костров.

Я рассмотрел, медленно приближаясь, отряд в сотню человек, некоторые расседлывают и поят коней, большинство просто лежат на траве, в бессилии раскинув руки, только самые выносливые и обязательные, едва передвигая ноги, разжигают костры, достают из седельных сумок еду.

Я пустил Зайчика шагом, издали вскинул руки ладонями вверх. Бобик воспитанно идет рядом и приветливо помахивает хвостом, даже пасть предусмотрительно закрыл, уже знает, почему-то все бледнеют, как только увидят его зубы.

Навстречу поднялись двое, в руках короткие копья. Усталые, но с суровыми лицами, молча выставили перед собой блестящие острия и ждут, глядя исподлобья.

С пенька встал рыцарь в сильно помятой кирасе. Светлые волосы прилипли от пота ко лбу и жалкими прядями свисают на плечи, но глаза смотрят прямо и настороженно.

— Кто таков? — спросил он угрюмо.

— Я хотел бы переговорить с герцогом Ярдширским, — сказал я ровным голосом.

— Герцог занят, — отрезал он. — Я граф Мервин.

— И что?

Он повысил голос:

— Он занят, непонятно? Я за него.

— Сожалею, ваша светлость, — сказал я, — но мне, как эрцгерцогу, больше пристало говорить хотя бы с герцогом, если у вас нет благородных людей выше титулом.

Он посопел угрюмо, соображая медленно не столько от тупости, как от смертельной усталости.

— Это какой еще эрцгерцог? — проговорил он мрачно. — У нас нет эрцгерцогов…

— Я не знаю, — отрезал я холодно, — где это у вас, а здесь отныне хозяином изволит быть эрцгерцог Ричард Длинные Руки.

Он переспросил, еще не поняв:

— Кто-кто?

Я сказал громче:

— Эрцгерцог Ричард Длинные Руки готов милостиво принять вашу сдачу, чтобы не завершать полное истребление славного рыцарства королевства Турнедо.

Его глаза в ужасе расширились, руки дернулись, будто хотел броситься на меня, но я предостерегающе опустил ладонь на рукоять меча, а Бобик прижал уши и зарычал.

Офицер отступил на шаг, прокричал, не отрывая от меня все еще неверящего взгляда:

— Джон!..

От костра донесся усталый голос:

— Ваша светлость?

— Сбегай к герцогу! Узнай, может ли говорить?

— Чичас…

С поваленного ствола дерева тяжело поднялся воин, заковылял, прихрамывая, в сторону, где в тени деревьев расположились группы раненых.

Я ждал терпеливо, офицер тоже застыл, глядя то на меня, то на воина, что добежал до группы отдыхающих и начал быстро что-то объяснять, живо жестикулируя.

Там тяжело поднялся из группы мужчин высокий подтянутый воин без доспехов и шлема, грудь перевязана окровавленными тряпками, правая рука висит бессильно вдоль тела, но в лице видна неугасшая воля к победе, глаза смотрят устало, но сурово.

— Я могу, — ответил он густым хриплым голосом и сделал в мою сторону несколько нетвердых шагов. Его торопливо поддержали за плечи. — Что случилось?

Офицер нервно вскрикнул:

— К вам… для разговора!

— Я слушаю, — произнес герцог, как понимаю, это он. — Кто этот человек?

Офицер, назвавшийся графом Мервином, прокричал:

— Это… это сам Ричард Завоеватель!

Мужчина остановился, долго всматривался в меня, затем подошел и встал рядом с графом. Еще двое подошли и держат обнаженные мечи наготове, все не отрывают от меня настороженных взглядов.

— Я командую этим войском, — произнес мужчина и добавил горько: — Тем, что теперь осталось от некогда великого и грозного полка. Герцог Кристофер Ярдширский, коннетабль короля Гиллеберда, к вашим услугам.

— Ричард Длинные Руки, — ответил я, — но если вам ближе прозвание «Ричард Завоеватель», то оно тоже мне начинает нравиться, можете пользоваться. Уверен, оно появилось не сегодня?

— Это за победное вторжение в Сен-Мари, — ответил герцог с холодной любезностью, — что вы хотите нам сказать, ваша светлость?

— Я мог бы говорить, — сказал я, — как коннетабль с коннетаблем, ибо я он и есть, коннетабль королевства Фоссано, но особая доверительность разговора мне уже не нужна. Я, эрцгерцог, курфюст и полный повелитель этой части королевства Турнедо, просто предлагаю сдаться. Все ваши титулы и звания будут сохранены. Как и земли. Столица, как вы уже знаете, захвачена моими войсками. С севера ускоренным маршем двигается армия короля Фальстронга, вы открыли ему дорогу, покинув вверенный вам пост. С юга наступают войска короля Барбароссы и короля Найтингейла. Ваш сюзерен просчитался, недооценив их решимость дать отпор… Война проиграна, сэр Кристофер!

Он смотрел угрюмо, бледное лицо осунулось на глазах, я видел, как его терзает боль, гораздо более сильная, чем раны.

— Как вам удалось провести лучников в Эльфийский Лес? — спросил он внезапно.

— Так же, — ответил я любезно, — как и всю армию. Не правда ли, после ночного марша в течение часа она очень красиво захватила якобы неприступную столицу? Все дороги были перекрыты войсками турнедцев, и вы, конечно, догадались, что мы могли пройти только через этот якобы непроходимый лес? К сожалению, должен сообщить, в суматохе при штурме столицы, а затем и дворца погибла вся королевская семья. Увы, дворец напрасно защищали так яростно… Ваш король теперь Не имеет наследника, а Его Величество в таком возрасте, что они уже вряд ли появятся.

Он потемнел лицом, щеки опустились, а в глазах появилось затравленное выражение осознаваемого поражения.

— Это не вам решать, — проговорил он тяжелым голосом.

— Да, конечно! — воскликнул я. — Вы абсолютно правы, ваша светлость. Но нам решать, быть королевству Турнедо или нет… Так вот мы решили, что быть ему не следует. То есть королевство Турнедо перестало существовать, дорогой герцог! Земли его уже разделены секретным договором между тремя королями и мною, курфюрстом… можно даже сказать, великим курфюрстом, хотя и нет такого титула, но все в наших руках и в нашей власти. Как и водится среди победителей, верно? Подумайте о месте, которое вам придется занять в этом новом образовании.

Он спросил враждебно:

— Разделены? Война только началась! Королевство в состоянии отразить нападение и десяти соседей. Вы не забыли, что ваша Армландия уже под рукой Его Величества?

Я ухмыльнулся.

— Я мог бы взять Турнедо, а взамен оставить вашему королю Армландию, но… и ее не отдам. Сейчас короли Барбаросса и Найтингейл начинают вытеснять войска Гиллеберда и оттуда, с юга и юго-востока. С севера, как я уже говорил, двигается огромная армия короля Фальстронга. Согласен, у вас был шанс ее остановить, но сейчас… когда из вашего войска уцелел лишь каждый двадцатый?

— Каждый десятый на ногах, — отрезал он. — И может держать оружие.

— Все равно, — возразил я сочувствующе, — это катастрофа.

Он возразил устало:

— Всех захватчиков остановим и погоним обратно. А вам, сэр Ричард, я настоятельно рекомендую немедленно удалиться. Иначе прикажу своим людям арестовать вас!

Я вежливо поклонился.

— Ухожу-ухожу. Гордые слова, герцог! Я восхищаюсь вами. Мне очень жаль, что столько молодых и сильных людей погибло… вот так глупо. Может быть, подумаете?

Он повернулся в сторону и позвал громко:

— Стража!

— Прощайте, — сказал я.

Арбогастр развернулся на месте, я невольно сдвинул лопатки, будто в спину уже вонзаются стрелы. Пес радостно бросился в указанном направлении, мы понеслись следом.