"Звёзды героев" - читать интересную книгу автора (Вольнов Сергей)

Глава пятнадцатая. Листья на ветру

Сфера блокады Рабадара, казалось, конвульсивно вздрогнула от мощной и наглой атаки. Неожиданно в буквальном смысле испарились восемь осадных линкоров: четыре, покидающие свой пост, и ещё четыре, прилетевшие им на смену.

Там, где в космосе секундами раньше висели громадины бронированных корпусов кораблей, вспухали ярко-жёлтые огненные шары, покрытые щупальцами протуберанцев. Эсминцы открыли плотный огонь из всех исправных «стволов» в тот район, где, если верить радарам, появились и исчезли два маленьких корабля. И хотя некоторые особо зоркие операторы визуально наблюдали тусклые вспышки работы корабельных двигателей пришельцев, приборы наотрез отказывалась фиксировать эти корабли. Более того, в районе вторжения необъяснимым образом на большинстве осадных кораблей стало барахлить почти всё оборудование, а приборы, один через один, вместо своих обычных показаний выдавали несвязный поток хаотичных данных. Лишь разлетающиеся в адском пламени корабли и переливы густых и ярких гирлянд ответного огня обозначили тот коридор, по которому, прорвав блокаду, проникло в мир вечной войны нечто крайне смертоносное и неведомое.

Ещё не успели полностью остыть расплавленные остовы некогда могучих кораблей, как в околопланетном космосе, выйдя из внепространственных тоннелей, материализовалась огромная эскадра третьей силы. И грянула война с новой, доселе не виданной силой. Сфера блокады в считаные минуты превратилась в полусферу, уступив натиску врага. И стало светло в космосе, даже на теневой стороне планеты, от того облака огня, которым очертился фронт орбитального противостояния. Но эта волна огня даже краем не зацепила те два корабля, что первыми нарушили устоявшийся порядок вечной войны Рабадара. Пара тяжёлых истребителей-бомбардировщиков нырнула в атмосферу планеты и неслись над её поверхностью, подобно буревестникам, что не предвещают шторм, но ведут его за собой.

Города, ослабленные и изнурённые за долгие годы осад, после очередной, такой привычной для них волны повсеместных взрывов сначала не поверили той тишине, что воцарилась над ними. А потом их жители в страхе ещё долго сидели в катакомбах, подвалах и убежищах, не понимая, что происходит. Тем временем эта бредовая и неестественная тишина продолжала расползаться по планете, как шлейф оседающего пепла после стены огня, что послушной собачкой бежала под двумя сверхмощными боевыми кораблями. Но даже самой гениальной инженерной мыслью их создателей нельзя было объяснить тот факт, что промахов не случилось, ни единого! Эти машины, совершив на бешеной скорости несколько кругов вокруг очередного города, все залпы, все лучи, бомбы и ракеты отправляли чётко в цели. Причём именно в те цели, без которых нельзя было продолжать не только осаду, но и вести какие-либо масштабные боевые действия.

Два корабля, стремительно пронёсшихся над позициями врага, точными ударами уничтожили практически все бункера с высшим командованием осаждающих, все замаскированные мобильные реакторы батарей осадных орудий и прочие стратегически важные объекты, точных расположений которых не мог знать никто.

Жители проклятой богами планеты успокоились лишь тогда, когда вновь услышали стрельбу. Но то уже было не громыхание тяжёлых орудий. Относительно тихо застрекотали штатные импульсные винтовки десанта, который несметными ордами прибывал на поверхность планеты и слаженными ударами штурмовых групп добивал разрознённые и деморализованные войска противника.

Разбушевавшаяся война захлебнулась своей же яростью и выпала на землю кровавым осадком. Император и все его генералы были уничтожены в своей же неприступной крепости. Немногочисленные выжившие свидетели рассказали потом о двух свирепых воинах, что прошли по императорскому бункеру, как по открытому полю, круша всё и всех на своём пути. Видимо, именно они стали причиной гибели всего командного состава военных сил империи. Без своих командиров казавшаяся могучей армия превратилась в одну большую желейную массу.

Но несмотря на то что сердце великолепной военной машины империи было вырвано, война продолжала пылать. Но это уже была её предсмертная агония. Многие вассалы империи предпочли капитуляции смерть, и они её приняли, в окружении таких же фанатичных солдат. Спустя годы война здесь окончательно уснула… До следующего раза.

Конец записи.

– Ну, ты загну-у-ул, деда! В смысле, ну ты даёшь! – Девушка, до пояса забравшаяся внутрь походного спальника, захлопала в ладоши. – Оказывается, ты ещё и… э-э… рифмоплётством увлекаешься.

– Спасибо, конечно, за «рифмоплётство». – Дед «прикрутил» регулятор переносной микроволновки и на секунду выглянул наружу сквозь пустой, раздолбаный снарядами оконный проём в стене полуразрушенного здания. – Я никогда и не претендовал на какие-либо звания и регалии по этому роду занятий. Сама понимаешь, я же солдат и только вынужденно, по необходимости учился хоть как-то связывать слова в… исторические сказки. Не улыбайся, не улыбайся, критиканша, я сам знаю, что ещё учиться и учиться… Просто вдруг нашло что-то на меня, и вот решил запечатлеть… Оформить вот такую мнемозапись. Зато всё это было экспромтом выдано, и прошу заметить, не запнулся ни на одном словечке.

– Да ладно… это ж я так, любя. Ну не хвалить же тебя? От похвалы, я заметила, ты сильно расслабляешься и концентрацию теряешь. – Девушка махнула рукой и улыбнулась старику; она уже забралась в спальник, но ещё не сомкнула «молнию» изнутри. – Только вот один момент смутил меня… в твоём опусе. Что значит «помахать рукою ей вослед»? Если бы я тебя не знала, то подумала, что ты собираешься меня бросить. Что такое, рифма не удалась или мысль не в ту степь покатилась? В экспромтах подобное случается частенько.

– Отчего же. – Дед задумчиво уставился на брикет полевого рациона, который только что засунул в «печку». – Я тебя уже научил всему, что смог. Наверное, всему, чему… вообще можно было научить. Дальше всё зависит лишь от тебя, Лана. Абсолютно всё, исключительно от тебя.

– Ага, счаз, всему! – Девушка возмущённо приподнялась на локотках. – А как же свобода выбора пути? Уточняю, не скачки по пространству одного и того же мира в разные его части, а именно перемещения между мирами, хотя бы соседними в звёздной системе. Скромно умолчу о том марш-броске, на который была способна девушка-проводница из твоих историй о походе самых последних воинов… Если не ошибаюсь, ей даже искать не надо было никакую точку мира, для того чтобы переместиться куда угодно. Она, как мне помнится, преспокойно могла с одного края Вселенной прыгнуть на другой, если предположить, что Вселенная в своей бесконечности хоть какие-то края имеет. Я всё помню, ты мне ещё в детстве обещал, что расскажешь! И где?

– Один момент, я устал это повторять, потому записал. – Дед ткнул пальцем в свой итмак, на проекционное поле которого была вынесена крупная виртуальная кнопка быстрого доступа.

– «Всему своё время, Лана! Всему своё время, Лана! Всему своё время, Лана!», – принялся монотонно повторять его собственный голос, зафиксированный в памяти терминала. Лучшим носителем информации, конечно, является тренированная память живого разумного существа, пока оно живо… но иногда и неживые творения полезны в качестве напоминалок.

– Ну вот, теперь я тебя узнаю, – девушка улыбнулась и тут же скорчила гримасу, изображая из себя обиженного ребёнка, от силы восьмилетнего возраста, – а то уж было подумала, что кто-то решил подло сбежать и оставить меня одну, маленькую и беззащитную, в этом жестоком-жестоком мироздании… Вот только попробуй! – Девушка прищурилась и натянула на лицо суровую, агрессивную маску угрозы; и лишь четверть-улыбка, краешком губ, говорила о том, что она шутит. – Клянусь, что всё равно найду тебя, ты меня знаешь, и настучу по шлему так, что век помнить будешь… А ещё лучше, поймаю, привяжу к стулу и заставлю смотреть целую неделю, как я поедаю домашнюю пищу, с чесночком да поджаренную, тушёно-копчёную, в яблочках запечённую! И тебе ни кусочка не дам!

– Ха-ха-ха-ха-ха! – Дед рассмеялся от души, но всё же шумно сглотнул слюну, выделившуюся при упоминании о домашней еде; затем мужчина ехидно улыбнулся и искоса глянул на младшую спутницу. – Ладно, давай спи, я первый дежурю. Хе-ех, пользуйся случаем, пока есть кому охранять твой сон.

– Та-а-ак, ты опять за своё? – Девушка показала старшему свой маленький, но крепенький кулачок и грозно им потрясла.

– Ладно-ладно, вот и пошутить уже нельзя старику. А если серьёзно, то всё-таки постарайся хорошо выспаться. Думаю, нужно ещё один кружок вокруг планеты нарезать для закрепления пройденного материала. На этот раз, конечно, всё будет гораздо проще, потому как от армии врага остались одни разрознённые… э-э… недобитки. Но и нельзя недооценивать загнанных в угол бойцов, могут выкинуть такой фокус, до которого ни один легендарный полководец не додумается. Всё, теперь спи. Спокойных снов.

Девушка, которая первой употребила свой рацион, послушно закрыла глаза и закупорилась в спальнике изнутри.

Мужчина дождался, пока его брикет разогреется, и достал пищу. Закрыв прозрачную крышку микроволновки, он потянул свой рацион за уголок, чтобы откупорить, как вдруг застыл, подняв глаза и пристально глядя на спальный мешок, в тёплом нутре которого спряталась младшая напарница.

Прошептал едва слышно:

– Это тебе, свет мой, точку мира отыскать суждено… А ей судьбою было предназначено идти в точку войны.

Спальня – место священное. Это само собой разумеется для семейного уклада в культурах практически всех известных мне народов. В спальню нет хода случайным людям, на ложе любви – пространство и время только для супругов…

Небольшая, уютная комнатка с низким потолком, зашторенное окно. Из всей мебели только высокий комод и двухместная кровать, очень удобная и, конечно, не скрипит. Белоснежные простыни. В подушку, вперемешку с перьями, набиты специальные, для «этого дела», травы, уж не знаю какие. На стенах сплошь ковры, расшитые под местное этно, к светло-голубому потолку подвешены аромалампы, пол усеян множеством мелких подушечек.

Я думаю о Тич, вернее, о том, чувствует ли она хоть что-нибудь, подкладывая своего мужа под других женщин. Конечно, в случае нашей семьи ни о какой ревности или о супружеских правах-обязанностях речь не идёт… но есть ли у неё хотя бы элементарное уважение к супругу? Мы ведь совершенно официально, по законам Локоса, женаты. Неужели она считает, что нет никакой разницы между мной и Алексом? Он, услышав предложение Жана, спросил:

– Вы нам предлагаете исполнить роль быков-осеменителей, я правильно понял?

– Не совсем так. Я, скорей, позразумевал… – начал юлить вождь рода.

– Нет-нет, лично я вполне согласен, – заверяет Алекс, плотоядно облизывая губы, – может, у вас за это ещё и приплачивают?

Ну не сволочь, а?!

Впрочем, ладно. Хозяин сам настаивал на том, чтобы великие воины облагородили кровь его династии. Хватит мысленно скулить, боец, смирись. Ты навсегда останешься для неё всего лишь хранителем тела, а не его «совладельцем», пора бы уж попривыкнуть, особенно после событий, которые привели к её беременности. Самое ужасное, но и прекрасное, что я жду этого ребёнка, как своего.

Тегр Лиин Пален, ты растворился в женщине, которую любишь. Рано или поздно это тебя погубит. Вот и славно. Иначе – ради чего жить? В любом случае ничего другого и не осталось, как выполнять приказ. Задача поставлена верховной главнокомандующей армии, которой больше нет, но этот факт вовсе не значит, что её верный солдат уже освобождён от данной присяги. Ты всё ещё живой, сын Локоса, и пока жив, будешь хранить эту женщину. Тич Эйлес Кена, дочь Локоса, обязана выполнить миссию, возложенную на неё миром, которого больше… нет???

Если телохранитель полюбил хранимое тело – это исключительно его проблема. Личное отношение ни в коем случае не должно влиять на ход выполнения операции.

Пинками затолкав остатки сомнений в подвалы сознания, я морально готовлюсь исполнить текущую задачу чётко. Другой солдат, оказавшись на моём месте, сомлел бы от радости… Ещё бы! Придётся не кишки выпускать и не головы рубить, а сбрасывать груз семени, накопившийся за долгие месяцы похода. Любому здоровому мужскому организму это жизненно необходимо, а я ведь в отличие от нашей Родины жив-здоров, грех жаловаться…

Первая оказалась девственницей. Тоненькая, на вид слишком юная, хоть и вполне сформировавшаяся физически. Я опешил поначалу и растерялся не меньше её. Мы неуклюже, как старшеклассники, с нарочитой страстностью вертелись под одеялом, пока мне эта возня не осточертела. Стремясь побыстрее закончить, я решительно и напористо сделал её женщиной.

Сколько ей лет по-нашему исчислению? Возможно, тринадцать-четырнадцать? Она, отдышавшись, поднялась с постели, смахнула с личика пот и слёзы, поблагодарила меня и принялась менять постельное бельё. Я в это время стоял голый у окна и наблюдал за тем, как играют во дворе дети. Краем глаза приметил, что, уходя, она обернулась на пороге и посмотрела на меня в точности так, как смотрят собаки на своих хозяев.

Прошло некоторое время. Я, раскинувшись на свежих простынях, задремал было. Но тут зазвучала медленная, тягучая музыка, и, шурша полупрозрачными одеяниями, в спальню вплыла следующая девушка, постарше. Она оказалась по-настоящему красивой, но без смазливости, скромной, но без излишнего жеманства, сексуальной, но без пошлости. Тонкие черты нежного лица, стройное тело, густые и длинные, до самой талии, русые волосы. Моё тело меня сразу выдало, и девушка плавно перешла от стриптиза к ласкам… хотя в биологическом смысле эта девушкой уже не была, к счастью.

Несколько часов кряду мы соревновались в любовных утехах, пока она, изнеможденная, не упала с кровати на хаотично разбросанные подушечки. Да, настолько бурного постельного «поединка» у меня раньше не случалось! Если бы ещё не испортил послевкусие упрёк, копошащийся на дне души, теребящий перетянутые струны совести… Прочь, прочь, сомнения! Тич сама мне разрешила, даже более того, практически заставила пойти на это. Тогда почему внутри появилось ощущение, будто я изменил любимой жене?.. Причём именно сейчас возникло, а не после ухода первой девушки.

Пока я занимался самобичеванием в глубоких подвалах сознания, другая дочь Жана неслышно испарилась. Могла бы, как первая, поменять постельное… Хотя – уже незачем. Я весь измочален, на продолжение нет сил, да и пора выходить в люди, скоро вечернее представление.

Я встряхнулся, исполнил несколько дыхательных упражнений, подбадривающих организм, и принялся одеваться. Не тут-то было…

В коридоре послышалась быстрая поступь, будто кто-то бежал. Буквально ворвалась, не прикрыв за собой дверь, из одежды – золотой ножной браслет на левой щиколотке и бриллиантово посвёркивающая серёжка в носу, загорелая вся, с крупными, неестественно белыми зубами, и губы в половину лица. Выше меня на голову, широка в кости, как для женщины, и формы слишком пышные, правда, без жировых складок. Мясистая и слегка старовата, как для дочки, или я что-то не понимаю?.. И эта роскошная женщина в прямом смысле припёрла меня своими грудями к стене, размера четвертого, однако, несмотря на это, упругими, не обвисшими, задорно стоящими. Не успел я и словечка обронить о том, что, мол, не хочу, хватит с меня, устал, как мой рот уже был заполнен её шершавым языком, а руки её совершали такие манипуляции с определенными частями тела, что острое возбуждение, к моему удивлению, не просто зашевелило изнурённую мужественность, а вздыбило с новой силой. Она всё делала сама, и свежая постель не понадобилась, потому что мы совокуплялись везде, только не на кровати. С дикими воплями, утробными стонами и животным рычанием, причём фактически все звуки издавала она. Я, буквально раздавленный роскошными формами, издавал разве что придушенное урчание. Как профессионалке, ей бы просто цены не было, с такими талантами! Я держался, как мог, но партнёрша, используя какие-то массажные приёмы, всё не давала мне завершить. Моё сердце едва не взорвалось вместе с мозгом, не выдерживая давления пресса наслаждений, и если бы она сама не захотела финала, то я бы просто умер, наверное…

Не любовное соитие, а настоящий поединок, и безоговорочную победу в нём одержала она.

«Пройдя через портал, наши герои очутились на очень странной, по их общему мнению, планете. Перед ними неожиданно открылся самый первый из всех миров, виденных ими за пределами родной соты, в котором царили гармония, любовь, радость и счастье. Никакой войны! Вся поверхность планеты была покрыта в буквальном смысле райскими садами, в которых росли и плодоносили сотни тысяч всевозможных растений. Причём плоды их были явно не результатом естественного развития, эволюции, так сказать, но итогом многовековой селекции. На всей планете не было ни одного хищного зверя, птицы или рыбы, а те, что бегали, кушая травку, летали и плавали, напоминали искусственно выведенные породы, мясные, молочные и на шерсть…

Лица местных жителей излучали счастье и радость, абсолютно все здесь улыбались, что было просто… м-м-м… дикостью для наших героев, настолько привыкших к смерти и войне… Мягкая погода позволяла аборигенам ходить в лёгких одеждах и жить чуть ли не в плетёных хижинах. Ни в одном поселении, через которое прошли наши, не встретились им даже двухэтажные сооружения. В мире всем хватало и места, и еды, и питья, и всего-всего. Простейших ремёсел было достаточно для обеспечения жителей планеты кувшинами там разными, посудой, одеждой и прочими предметами быта. Хотя встречались и такие среди местных, которые жили и спали под открытым небом, на лугах и полях, ходили в чём мать родила, питались всем произрастающим вокруг изобилием и предавались любовным утехам с такими же… э-э… как они.

Поселяне работали, исключительно утомившись от безделья. Да-да, ведь и безделье в конце концов надоедает. Представляешь, Лана, люди работали, исходя из желания получить радость от работы! Всё в этом мире казалось настолько идеальным… что нашим стало ясно – это засада!

Тич, угодив в этот скорее всего искусственный рай, как никогда ощутила близость Чёрных Звёзд. Хотя вся окружающая среда никоим образом не вязалась с их присутствием! Зачем стирать такой великолепный мир?! Агрессивность разума в нём не просто стремилась к нулю, а уходила, кажется, в отрицательную, минусовую шкалу… Но факт оставался фактом – Тич остро чуяла близость врага. И отряд решил остаться здесь на некоторое время. Тем более что девушка пребывала в… э-э… очевидном деликатном положении, и ей просто необходима была передышка.

Ведущая отдыхала, набиралась сил, а воины постоянно оставались начеку, поочерёдно отвлекаясь лишь на пиршества. Эти праздничные еженедельные застолья проводились одновременно повсюду. Так, в ожиданиях, и прошёл целый месяц. Наши герои от щедрого гостеприимства аборигенов и изобилия вкусной еды даже увеличили свои запасы жирка. Но враг так и не появился, ничего похожего на апокалипсис местного масштаба не начало происходить. Хоть Тич иногда просыпалась по ночам от разного рода кошмаров, что её мучили. Ей мерещилось, что Чернота уже подступила вплотную и душит, душит, душит, навалилась и сжирает время, и пространство, и материю, и… ну, сама понимаешь, что для живого разумного важней всего на свете.

Так вот, когда бойцы поредевшего отряда окончательно расслабились, позорно утратили бдительность и решили, что это у Тич по причине беременности исказились ощущения… грянул гром. В один из самых обычных солнечных дней небо потемнело от внезапно застившей солнце тучи летательных аппаратов. Лишь по одному их виду можно было определить, что это творение рук не человеческих. Какой-то иной формы жизни. Все они напоминали странные разросшиеся кристаллы, что приняли форму морских ежей. Ни обтекаемых форм, ни гладких обводов, ни симметрии, к которым обычно стремится человеческая мысль, там и в помине не было. А когда прямо из этих жутковато выглядящих кораблей стали выпрыгивать и спускаться вниз на своих стрекозиных крыльях их обитатели, все вопросы о принадлежности эскадры отпали сами собой.

Это была одна из рас инсектоидов, насекомых, наделённых разумом. В тот раз нашим героям пришлось столкнуться с представителями не тех видов, с которыми довелось встречаться нам с тобой… под одного из них ты маскировалась на базе корсаров. Из всех разновидностей на планету пожаловала самая агрессивная и кровожадная, живущая прямо в межзвёздном пространстве, роем, без определённой точки жительства, так сказать. Видимо, именно это нашествие в той области Вселенной и… подстерегало явление, которое мы для краткости зовём Чёрными Звёздами.

В очень старых легендах и преданиях разных цивилизаций можно встретить упоминания о космическом рое. Древние называли этот биовид инсектоидов Саранчой Пустоты, и название ярко отражает их суть. Как гласят эти предания, рой налетал из ниоткуда и уходил в никуда, за считаные часы опустошая те миры, которые атаковал. Эти насекомые действительно, как саранча, проносились над поверхностью планет и забирали с собой всё, что могли унести. А уносили, как правило, воздух, воду и всех местных обитателей, которых успевали сразу отловить. Эту плотоядную «саранчу», Лана, скорее всего уже нереально встретить в мироздании, потому что их уже учуял и настиг… э-э… чёрный ластик Вселенной. Первым, видимо, был очищен родной мир инсектоидов, а уцелевших, что в тот миг находились вне родины, потом… подтирало вдогонку, так сказать.

Так вот, эта летучая чума обрушилась на райскую планету, которая не имела никаких, даже примитивных, средств защиты. Всё происходящее больше напоминало бойню, а точнее, мясозаготовку. Вместе с инсектоидными солдатами с кораблей спустились вниз устройства для захвата. Подобия цепей с большущими крюками, как будто для рыбной ловли. Насекомые очень быстро и ловко насаживали на них всех-всех-всех без разбора, кого могли поймать. Стариков, молодых и детей… Конвейерные цепи уносили вверх истекающих кровью и орущих от боли людей, которых даже не удосужились умертвить перед тем, как вогнать им под рёбра крюки.

Наши едва успели укрыться в маленьком продуктовом погребе. Они там забаррикадировались и поливали узкий проход огнём. Нескольких насекомых, что попытались спуститься вниз, залпами разорвало на куски, и остальные оставили в покое «трудную еду». Но напоследок в подвал молниями влетели несколько стальных гарпунов, прикованных к цепям. И всё, во что они попали, было мгновенно вытянуто наружу. Один из гарпунов… угодил в Ильма. Да-а, вот так, к несчастью… Он пробил восславянина насквозь, и остальные члены команды даже не успели сообразить, что произошло, а старого воина уже уволокло наружу. Алекс в отчаянном порыве кинулся за ним и опустошил весь свой боекомплект, но… только сам чуть не попался на «мясной крюк». Опытные захватчики натренировались действовать быстро, неуловимо быстро. Хотя, конечно, истинным захватчиком был слепой случай… и второго героя-ветерана вырвало из рядов, внезапно и нелепо. Эх, до чего же часто конец наступает именно так, совершенно неожиданно…

Спустя где-то час крики и вопли на поверхности стихли, рой кораблей умчался дальше, и солнце вновь осветило обагрённую кровью траву. Наши выползли наружу… Тич предупредила оставшихся с ней двоих воинов, что Чёрные Звёзды стремительно приближаются, настигают рой, и переполненный до краёв горечью ещё одной внезапной потери остаток отряда стал готовиться к решающему сражению.

Но вдруг случилось нежданное. Виднеющаяся вдали армада стремительно взмыла в небо и исчезла. И вместе с нею исчезли и ощущения Тич. Инсектоиды каким-то образом сумели ускользнуть от возмездия, словно умели по собственной воле открывать проходы в любой точке, и преследующая их сила ринулась вдогонку… так и не хлынув в этот мир. Опять не получилось у наших героев столкнуться с нею лицом к лицу. Тич уже хотела перенести отряд в том направлении, откуда… исходил чёрный свет, но не смогла. Уверенное ощущение присутствия врага полностью исчезло, не оставив и следа. Ни малейшего намёка… э-э-э… в какую сторону нужно бежать, чтобы догнать догоняющих.

Но тут девушка заметила полуживого инсектоида, что попал под огонь их отряда. Соплеменники бросили его умирать. Мужчины поняли девушку с полуслова и связали разумное насекомое, для того чтобы она смогла без угрозы для своей жизни проникнуть в память этого умирающего существа.

Когда Тич закончила проницание, по её виду можно было предположить, что она пребывает в сильном шоке. Не проронив ни слова, девушка уселась на липкую от пролитой крови траву и принялась раскладывать полученную информацию по полочкам в своей собственной памяти. Не меньше чем через полчаса напряжённого мыслительного процесса она приказала мужчинам приготовиться к любому повороту событий. Потому что, предупредила Тич, остатку изрядно поредевшего отряда придётся рвануть туда, куда… невозможно было и вообразить, что существует возможность переместиться!»