"Мир у твоих ног" - читать интересную книгу автора (Лоусон Джуди)

17

В стороне остался Нью-Йорк, поблескивавший множеством огней в надвигающихся сумерках. Беата во все глаза смотрела на завораживающую своей мощью и величием картину. На ее лице читался детский восторг, и Ник, искоса наблюдая за ней, не смог сдержать улыбки.

— О! — воскликнула Беата, не в силах усидеть на месте. Она все время крутилась и подпрыгивала, указывала пальцами куда-то вдаль и из ее рта постоянно выскакивали восклицания. — О, Ник, это чудо какое-то! Я даже представить не могла, что такое великолепие существует. Мы с родителями много путешествовали, но в Нью-Йорке никогда не были. Не понимаю почему?

— Скоро, любовь моя, ты станешь жительницей этого сказочного города. Боюсь только, что с наступлением рассвета сказка исчезнет, огни погаснут и город-мечта превратится в самый обычный мегаполис с миллионами спешащих по своим делам людей, с заторами на дорогах — и прочее, прочее, прочее…

— Ой, Ник. Я не маленькая девочка и все прекрасно понимаю, но сейчас я хочу, и буду восхищаться. Я счастлива, и все вокруг меня удивительно красиво.

Ник довольно хмыкнул и сосредоточился на дороге. Движение в пригороде Нью-Йорка было оживленным, и он не хотел рисковать своей жизнью, а главное — жизнью Беаты. И хотя он не поддерживал разговора, управление машиной не могло помешать ему мысленно восхищаться чистотой и наивностью, детской непосредственностью Беаты, вертящейся на соседнем сиденье и боящейся упустить что-то важное из вида. Он думал о том, как мало надо, чтобы вызвать ее искренний восторг и восхищение, как немного надо, чтобы сделать ее счастливой. В очередной раз Ник поклялся себе, что сделает все возможное и невозможное, чтобы удержать рядом с собой этот подарок судьбы.

— Приехали, — немного торжественно и устало проговорил Ник, когда машина, свернув с основной трассы, проехала несколько сотен метров и, въехав в открытые ворота, остановилась.

Радость мгновенно исчезла с лица Беаты, уступив место напряжению и страху, сковавшему все тело и мешавшему пошевелиться. Она вжалась в кресло, и ей показалось, что никакая сила в мире не способна сейчас оторвать ее от спасительного сиденья. Все ее тело содрогнулось от невесть откуда взявшейся дрожи. По спине пробежал неприятный холодок, и отвратительно засосало под ложечкой, одновременно с этим ужасно заболел живот. Подобные ощущения были ей знакомы, и она стала не к месту вспоминать, с какими моментами из ее прежней жизни было связано подобное состояние. Контрольная по геометрии? Экзамен по химии в выпускном классе?

От этих несвоевременных воспоминаний ее отвлек голос Ника. В нем было столько нежности и заботы, что Беата мгновенно поняла — он понимает ее состояние, он не сердится на нее, а скорее сочувствует.

— Давай руку, выходи и не робей, все будет хорошо, — шепнул он ей на ухо. — Помни, что я люблю тебя, и ничего не бойся.

Беата ступила на твердую землю и устремила взгляд в сторону дома. Его очертания из-за темного времени суток были нечеткие, и она не смогла как следует разглядеть родовое гнездо будущего мужа, но в доме явно чувствовалось оживление. Прошло всего несколько секунд, как Ник заглушил мотор, а по дорожке, ведущей к дому, к ним навстречу уже спешила женщина.

— Ники, дорогой мой мальчик, наконец-то ты приехал! Мы совсем заждались!

В ее по-матерински теплых словах было столько неподдельной радости, что страх, сковывающий все существо Беаты, мгновенно исчез, как исчезают пугающие ребенка своей таинственностью причудливые тени на стене, когда в темной комнате зажигают свет. Беата мысленно обозвала себя глупой трусишкой и ободряюще посмотрела на Ника. Как она могла бояться встречи с такой милой женщиной? Она и не предполагала, что мать Ника, ее будущая свекровь, так сразу расположит ее к себе.

Тем временем эта женщина уже обнимала Ника, а он целовал ее в щеку. Беата сделала несколько шагов и остановилась около смеющейся парочки, ожидая, когда на нее обратят внимание. Она уже сама была готова поприветствовать хозяйку дома, сказать несколько приличествующих моменту слов, но Ник опередил ее.

— Знакомься, Беата, это моя тетя Джили. Она сестра моей матери. Тетя, а это моя Беата.

Женщина состроила умилительную гримасу, смахнула набежавшую слезу и протянула к Беате сразу обе руки, а затем, не дожидаясь, пока та придет в себя, обняла ее и расцеловала.

— Я очень, очень рада, дорогая!

Она собиралась сказать еще что-то. На ее лице явно читалось стремление уверить Беату в искренности своих слов и показать насколько она рада ее приезду, но Ник остановил ее своим вопросом:

— А где мама, тетя Джили? Надеюсь, она дождалась нас и не легла спать.

Тетя Джили на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки и, изобразив упрек на испещренном мелкими морщинками лице, весело ответила:

— Негодник! Мы все вас очень ждали. Твоя мама, сестра и Лиллиан в гостиной, смотрят какой-то фильм, поэтому и не услышали звука подъехавшей машины. Мы уже просто утомились — весь день не отходим от окон, — неправдоподобно весело, торопливо говорила она, но от Беаты не укрылась фальшь в ее голосе.

Беата поняла, что тетя Джили просто оправдывает свою сестру. Как жаль, что она не мать Ника. С ней бы мы точно нашли общий язык. Она очень милая и совсем не умеет лгать.

— Пойдемте в дом, — пригласила их тем временем тетя Джили, прервав мысли Беаты, которую уже опять стал сковывать страх, сжимая горло ледяной рукой. Ник обнял невесту за плечи, и они вместе пошли следом за тетей Джили, шаркающей походкой направляющейся к дому.

Они вошли в просторный холл, ярко освещенный большой люстрой. Из него вели три двери. Из-за одной явно слышался звук работающего телевизора. Беата почувствовала, как Ник подавил тяжелый вздох и потянул ее за руку.

В изящной гостиной, выдержанной в желто-зеленых тонах и обставленной дорогой антикварной мебелью, в мягких диванах напротив телевизора размером чуть ли не с экран в кинотеатре восседали две женщины. Они сидели спиной к двери, потому не могли видеть вошедших, но в том, что их с Ником приход был замечен, Беата почему-то не сомневалась.

На экране шел неизвестный Беате боевик. Она мельком скользнула по экрану взглядом и, воспользовавшись минутным замешательством присутствующих, оглядела комнату. Да! Обитатели этого дома не жалели средств на его обстановку. Да и чего их жалеть, если все равно девать некуда, с грустным сарказмом подумала Беата. Все было сделано с максимальным шиком и изяществом и вместе с тем строго и не аляповато.

Особое внимание Беаты привлек журнальный столик овальной формы из розового дерева с изящными изогнутыми ножками и резной столешницей, инкрустированной более светлой породой дерева. В памяти всплыла поездка с родителями в Сент-Пол — столицу штата. Все трое долго бродили по улицам города среди многочисленных старинных особняков и монументов, которыми славится город, пока не забрели в городской парк. Беату повергла в изумление застекленная площадь мини-парка, окаймленная сетью кафе, ресторанчиков и магазинов. Там в одном антикварном магазине они с мамой долго не могли оторвать взгляда от подобного столика с инкрустацией. Мама еще шутила, что с него можно только любовно стирать пыль, но не использовать по назначению.

Беата опять почувствовала себя девчонкой-замарашкой, волею судьбы попавшей в королевский дворец. Эта девочка явно не вписывалась в окружающую ее обстановку изящества и великолепия. Какая-то неведомая сила потянула ее назад к двери, и, не в силах сопротивляться ей, Беата сделала шаг назад. Бежать, скорее, бежать, пока еще не поздно, пока на нас еще не обратили внимания! — кричал ей внутренний голос, но было уже поздно.

— Амалия, посмотри, кто приехал, — услышала она за спиной голос тети Джили.

Седовласая женщина с презентабельной внешностью, с копной подсиненных волос, очень грациозно уложенных и создающих впечатление ореола, поднялась с места, надменно посмотрела на Беату и лишь потом перевела взгляд строгих карих глаз на сына. А вот и королева! — мелькнуло в сознании Беаты. Она хотела дружелюбно улыбнуться и тем самым начать строительство хрупкого мостика к сердцу будущей свекрови, но судорога сковала лицо и она не отважилась сделать это, побоявшись, что вместо милой улыбки получится звериный оскал.

Вместе с матерью с дивана поднялась молодая женщина — по всей видимости, сестра Ника. Обе они молчали и переводили взгляд с Ника на Беату и обратно, вероятно ожидая, что те поприветствуют их первыми.

Прием оказался вовсе не дружелюбным. Сбывались худшие опасения Беаты. Некоторое время в гостиной висело тягостное молчание, но потом произошло совершенно неожиданное. Ни Ник, ни Беата не заметили присутствия в комнате еще одной особы, хотя были предупреждены о ней.

Элегантно и дорого одетая обладательница чувственной фигуры утопала в удобном кресле, освещенном приглушенным светом бра. Наблюдая за ситуацией из-под опущенных ресниц, она, не спеша, жестом, исполненным достоинства и сознания собственной неотразимости, подносила к коралловым губам бокал с коктейлем. И вот, эта белокурая обладательница сногсшибательной фигуры грациозным и небрежным жестом поставила недопитый бокал на старинный журнальный столик и с легкостью бабочки, слетающей с цветка, выпорхнула из глубин кресла и устремилась к Нику.

— Ники, дорогой, как же я соскучилась! Мы все соскучились, — добавила она, оглянувшись на хозяйку дома и ее дочь, словно приглашая их присоединиться к ее приветствию.

Она повисла на шее у Ника, совершенно не обращая внимания на стоявшую рядом Беату, которая мысленно сразу же назвала ее белокурой бестией. Она потянулась губами к Нику, приподнялась на цыпочки, но он схватил ее за руки, обвивавшие его шею, словно лианы, и разжал их.

— Здравствуй, Лиллиан, что ты здесь делаешь?

— Ой, как грубо, Ники, — обиженно повела гладкими плечами и надула губы блондинка, но не отстранилась от него ни на шаг. — Я приехала погостить к своей подруге, а заодно повидаться с тобой. Я никак не могу забыть нашу последнюю встречу, просто вся воспламеняюсь от воспоминаний, — понизив голос, шепнула она, совершенно не стесняясь Беаты. Напротив, она покосилась на нее своими ярко-фиалковыми глазами, аккуратно подведенными черным карандашом, и захлопала ресницами.

Убедившись, что слова дошли по назначению, а предназначались они именно Беате, белокурая бестия весело рассмеялась и все же сорвала с губ Ника поцелуй. Всю эту отвратительную, по мнению Беаты, сцену совершенно спокойно созерцали родственницы Ника. Казалось, что для них не происходит ничего необычного и предосудительного.

Ник отстранил от себя Лиллиан, которая, на этот раз послушно отступила в сторону, и обратился к матери:

— Я вижу, ты совсем не рада видеть меня, мама. Если так, то мы с Беатой можем не стеснять тебя и сразу уехать.

Его голос был твердым и звучным, не предвещавшим ничего хорошего. Он доносился до Беаты, словно из тумана. В голове у нее опять было жутко горячо, а перед глазами простиралась пелена. Она быстро заморгала, стараясь прогнать наваждение, но ощущение того, что все происходящее это просто какой-то непонятный и неприятный сон, не проходило. Беата будто взирала на все со стороны, будто все это ее не касалось, но гадостное и тревожное чувство было вполне реальным.

Мать Ника тем временем, словно перешагнув через невидимую постороннему глазу преграду, мешающую ей тепло встретить сына и даже заговорить с ним, наконец, разомкнула плотно сжатые, слегка оттененные розовой помадой губы, и ее звучный грудной голос зазвенел под потолком:

— Ты как всегда все превратно понял, мой дорогой. Конечно, я рада твоему приезду, — сказала она с легким нажимом на слове «твоему».

— Как видишь, я не один, — парировал он ее выпад и уверенно обнял Беату за талию.

Этот жест хозяина, собственника не ускользнул и от белокурой бестии, и она, вновь капризно надув губы, едва слышно фыркнула, но тут же взяла себя в руки, и выражение ее лица опять стало слащаво-радостным.

— Позволь представить тебе и всем присутствующим мою невесту Беату, — продолжил Ник.

— Здравствуйте, — едва не задохнувшись от волнения, пролепетала Беата.

— Мы поговорим об этом позднее, — ответила то ли на ее приветствие, то ли на представление Ника его мать и ее будущая свекровь. При этом она даже не удостоила Беату взглядом.

Похоже, Ник ничего другого и не ожидал, поэтому, ободряюще улыбнувшись Беате, потянул ее к выходу из гостиной.

— Пойдем, я покажу тебе комнату для гостей. Ты устала, тебе надо отдохнуть.

— А как же ужин? Он уже готов! — растерянно произнесла тетя Джили, обескураженная увиденной встречей матери с сыном и будущей невесткой и чувствующая потребность сгладить неприятное впечатление.

— Мы спустимся через полчаса и съедим все твои кулинарные шедевры. — Ник на ходу свободной рукой обнял тетю и звонко чмокнул ее в щеку. — Мы ужасно голодны, — добавил он за двоих. — Будет великолепно, если за ужином вся семья соберется за одним столом! — крикнул он, уже покинув комнату, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Вы видели? — презрительно прошипела Лиллиан, обращаясь к миссис Палтроу и Карине. — Убожество. Вы так не считаете? Я совершенно не узнаю Ника. Он такой изысканный, утонченный и образованный, а польстился на какую-то серую мышь, — еще сильнее расходилась она.

— Полостью с тобой согласна, дорогая, — ответила ей миссис Палтроу.

Почувствовав одобрение со стороны главной силы в доме, белокурая бестия заговорила еще увереннее:

— С этим надо что-то делать. Неужели вы позволите, чтобы Ники опозорил себя женитьбой на провинциальной девчонке?

— Конечно, нет! — с жаром воскликнула миссис Палтроу. — Этого нельзя допустить!

— А мне она понравилась, — неожиданно подала голос доселе молчавшая Карина.

Миссис Палтроу и Лиллиан с удивлением посмотрели на нее. Казалось, они были удивлены не только ее несогласием с их мнением, но в большей степени тем, что она вообще подала голос и к тому же осмелилась высказать свое мнение.

— Да, — неожиданно для самой себя подтвердила свои слова Карина. — Мне кажется, что Ник нашел ту, что искал, и что именно рядом с этой девушкой он будет счастлив.

— Что за бред ты несешь? Ты в своем уме, Карина? Твой брат известная в широких кругах личность. Он не может запятнать свою репутацию женитьбой на подобной особе, — возмутилась миссис Палтроу, и ее голос опять стал громоподобным.

— Мама, неужели ты не заметила, что Ник просто светится, когда смотрит на нее?

— Глупости! — сказала, как отрезала, миссис Палтроу.

— Ник любит ее, и, по-моему, мы не должны им мешать, — чувствуя напор матери и подруги, уже не так уверенно проговорила Карина. Ей вообще было несвойственно перечить, кому бы то ни было, а уж тем более собственной матери. В душе, где-то очень глубоко, робкий и еле слышный голосок частенько спорил с матерью, но Карина никогда не решалась давать ему волю.

Не понимаю — чем я уступаю этой простушке? — тем временем погрузилась в безрадостные мысли Лиллиан. Нас даже сравнивать нельзя. Ложная скромность здесь ни к чему. Странные существа эти мужчины. Променять изысканную, восхитительную во всех отношениях женщину на гадкого утенка! Еще неизвестно, получится из нее лебедь или нет. Скорее всего, она с ее данными так и останется невзрачной на всю жизнь. Нет, это выше моего понимания! — размышляла она, глядя на яркую люстру через хрустальные стенки бокала с остатками янтарного коктейля. Она так погрузилась в размышления, что не заметила, как стала озвучивать собственные мысли.

— Ну что, что он мог найти в этой простушке?

— Нет, моя дорогая, — вырвал ее из страны грез звучный голос миссис Палтроу, и только тогда Лиллиан заметила, что ее мысли стали достоянием общественности, — судя по всему, она не так проста, как нам могло показаться на первый взгляд. Сумела же она чем-то завлечь и привязать к себе Ника.

— Вы так думаете? — немного смутившись от собственной оплошности, произнесла Лиллиан.

— Несомненно. Я уверена, что она ведет свою игру, призом за выигрыш в которой будет состояние моего сына и положение в обществе. Мы должны этому помешать.

— Да, да, — оживилась Лиллиан, а Карина нахмурилась.

— Не все так просто. Повторюсь — эта девчонка не так проста, как кажется, и мы должны быть с ней осторожны.

— И что же нам делать? Как вести себя? — Весь вид Лиллиан говорил о нетерпении и готовности действовать по указанию матери Ника.

— Думаю, прежде всего, нам не стоит проявлять явную агрессию по отношению к ней, потому, что Ник воспримет это, как оскорбление в свой адрес и попросту уедет, тогда мы уж никак не сможем помешать их союзу.

— Вы мудрая женщина. Никогда в этом не сомневалась, — льстиво пропела Лиллиан.

— Надо проявить лояльность, чтобы выиграть время и поразмыслить, как лучше нанести удар и избавиться от нее раз и навсегда, не испортив при этом отношения с Ником. Он сам должен отказаться от нее, а мы лишь должны открыть ему глаза на истинное положение дел. Она ему не пара, но прийти к этому выводу должен он сам.

— Не устаю восхищаться вами, миссис Палтроу! — воскликнула Лиллиан, а Кристина слегка наморщила нос.

Миссис Палтроу сделала вид, что пропустила мимо ушей комплимент подруги дочери. Эта изворотливая и нахальная особа давно метила в невестки Амалии Палтроу, и хотя последняя не считала ее пределом мечтаний и идеалом женщины и жены для сына, но она-то уж точно подходила Нику больше, поэтому за неимением лучшего миссис Палтроу сделала ставку на нее.

— Повторюсь: нам надо сделать все, чтобы Ник сам понял, что она чужая в нашем кругу, что она не пара ему, и в этом не последнюю роль должна сыграть ты, Лиллиан. — Миссис Палтроу окинула ее критическим взглядом, словно впервые видела, но осталась весьма довольна увиденным.

— Я сделаю все от меня зависящее, — решительно заверила Лиллиан и, не в состоянии усидеть на месте от овладевшего ею нервного возбуждения, вскочила на ноги.

— А ты, моя дорогая, — обратилась миссис Палтроу к дочери, и взгляд ее стал властным и жестким, — если не хочешь нам помогать, то, по крайней мере, не мешай.

Под строгим взглядом матери Карина сжалась и побледнела. Она ничего не ответила, лишь склонила голову на грудь в знак полного повиновения.

— Так-то лучше, — констатировала миссис Палтроу и направилась к выходу из комнаты. — Лиллиан, советую тебе принарядиться к ужину, — многозначительно добавила она и удалилась.