"ГРУ в годы великой отечественной войны. Герои невидимого фронта" - читать интересную книгу автора (Никольский Виталий)

ГЛАВА 13. Работа западных разведок в Австрии

Непосредственный и повседневный контакт в Вене военнослужащих США, Англии и Франции, с одной стороны, и СССР с отличным от них общественным строем — с другой, с первых же дней оккупации носил мирный характер. Было интересно наблюдать солдат этих стран, мирно гуляющих в парках столицы или едущих в одном трамвае и пытающихся объясняться друг с другом. Но в последующем политические противоречия между «западом» и «востоком» все обострялись, союзнические обязательства утрачивали свою силу и систематически нарушались. Взаимно враждебная пропаганда обострялась. Единогласия в СК и комендатуре не удавалось добиться почти ни по одному вопросу. Возникал ряд конфликтов и среди низших чинов. Эти конфликты со временем все углублялись. Исчезли улыбки, появились хмурые, враждебные взгляды. Издавались запреты посещать союзные сектора под страхом дисциплинарных наказаний. Начались драки между нашими солдатами и бывшими союзниками. Все больше отмечалось случаев применения оружия в отношении бывших друзей по незначительным причинам. Офицер редакции групповой газеты «За честь Родины» ударом кулака убил американского солдата, старающегося назойливо выяснять у него какие-то вопросы. Часовой у общежития служащих советской части СК в Гранд-отеле застрелил английского капрала, пытавшегося в пьяном виде проникнуть в отель. Наш пьяный солдат застрелил французского солдата. При извинениях, которые вынужден был высказать наш комендант французскому по этому поводу, последний заявил: «Это явление закономерное. Там, где контактируются солдаты различных армий, взаимно настраиваемых одна против другой, конфликты неизбежны. Мне жать своего воина, но на дипломатическом демарше по этому поводу я настаивать не буду». Заявление было более чем откровенным.

Возрастающие противоречия между бывшими союзниками, которые особенно обострились в период войны в Корее и во время волнений в Берлине, умело использовались австрийскими властями. В первую очередь они постарались избавиться от коммунистов и прогрессивных лиц, назначенных в первые месяцы оккупации на административные должности (магистраты, полиция) в советской зоне и секторах. Не имея возможности уволить эти кадры по политическим мотивам, австрийское правительство прибегло к обходному маневру. Оно установило обязательную сдачу всеми чиновниками, принятыми на работу в военный и послевоенный период, государственных экзаменов по ряду дисциплин. Так, полицейские и жандармы должны были сдавать юриспруденцию, подтвердить наличие среднего образования, умение печатать на машинке, знание австрийских законов, иностранных языков и др.

Все это подавалось под предлогом улучшения работы государственных учреждений. На деле это мероприятие позволило австрийским властям избавиться от коммунистов под предлогом их делового несоответствия, т.к. бывшим рабочим, зачастую недавно освобожденным из концлагеря или фашистской тюрьмы, было не под силу сдавать сложные испытания, да и образование у них было явно не блестящее. Таким образом, еще в нашу бытность у руководства страной враги любыми путями освобождались от неугодных им в классовом отношении лиц, находившихся в государственном аппарате, и укомплектовывали его своими ставленниками.

В Австрии лихорадочно работали разведки той и другой стороны. Численное преимущество при этом, несомненно, было на стороне наших врагов. Ими практически использовались все звенья австрийского государственного аппарата, включая полицию, жандармерию и различные ведомства министерств. Используя «местные возможности» и четко координируя свою работу, многочисленные разведывательные службы западных стран объединенными усилиями вели холодную войну с нашей разведкой с переменным успехом. Характерно, что они не боялись использовать у себя на руководящей секретной службе лиц русского происхождения, работавших на своих хозяев не за страх, а за совесть.

Начальником американской военной полиции венского гарнизона был, например, подполковник Воробей — белорус, сын эмигранта. Французским военным комендантом 1-го межсоюзного района являлся капитан де Пуришкевич, племянник известного черносотенца, а его ближайшим помощником лейтенант Полянский — бывший русский дворянин. Заместителем английского коменданта работал Петров. Значительное количество сотрудников СК и их жен были русскими по происхождению. К их числу можно было отнести Галину Мак-Гонигал — эмигрантку из Полтавы, жену разведчика США подполковника Грея и др. Женщины активно сотрудничали с разведками, выполняя старые, известные с давних времен задачи по завлечению в свои сети наших соотечественников. Все эти бывшие и их сынки отлично знали русский язык, наши обычаи, и их трудно было отличить от советских граждан.

Американскую оперативную разведку в Вене представлял 430-й отряд ОС (Counter-intelligence corps — Служба контрразведки), имевший официальную резиденцию с вывеской. Он был укомплектован большим штатом сотрудников, которые, несмотря на свою молодость и небольшие чины (ворент-офицер, мастер-сержант), имели неплохую специальную подготовку, опыт работы в военное время и знали по нескольку языков.

Можно было бы привести многочисленные примеры работы западных разведок, характеризующие их методы и приемы. Эти примеры в свое время были сенсацией в Австрии и прогремели во всех газетах.

Жена американского разведчика подполковника Грея познакомилась на официальном приеме с женою советского консула Наливайко[8], которая об этом знакомстве сообщила своему мужу, а тот донес об этом по команде. Знакомство развивалось с подозрительной активностью со стороны семейства Грей. С санкции наших органов консул пошел на его углубление, и уже через несколько недель нежная дружба американского подполковника и советского консула зашла так далеко, что Грей предложил Наливайко бежать в США, обещая соответствующий пост, документы американского гражданина, компенсацию по официальному курсу взамен потерянных в советских сберкассах денег и ряд других «благ». Наливайко искусно разыграл роль колеблющегося. Он торговался, выпрашивал себе все новые привилегии и наконец согласился при условии, что он, еще до отъезда из Австрии, получит чек на крупную сумму, документы и гарантии в предоставлении ему работы. Все это было обещано Греем, который, несомненно, уже предвкушал награды за удачную операцию. Последняя встреча с Наливайко перед «отъездом его из Вены» должна была состояться в ресторане «Штадтпарк» в 1-м районе, комендантскую службу в котором в этом месяце несли русские. Желание заполучить советского консула было столь велико, а уверенность в реальности сделки так непоколебима, что Грей не обратил на эту мелочь внимания. В условленное время «друзья» встретились, и Наливайко за «дружеским» завтраком получил все обещанное вплоть до билетов на самолет до Нью-Йорка. Спокойно положив все документы в карман, консул со словами: «Негодяй, не все покупается!» — выплеснул в лицо Грея кружку с пивом. Началась потасовка, в которую вмешался «случайно» оказавшийся поблизости советский комендантский патруль. Грей и Наливайко были доставлены в комендатуру, где был составлен протокол, организована пресс-конференция. Материалы представлены корреспондентам газет. Грей, как сотрудник СК, был отпущен, но на второй день все, в том числе и реакционные, газеты, вынуждены были сообщить об этом скандальном провале американской разведки. Характерно, что Грей еще около года как ни в чем не бывало оставался в Вене.

Были примеры и более тонкой работы английской разведки, окончившейся также неудачей для противника по совершенно случайным обстоятельствам.

Заместитель коменданта политчасти одного из районов Вены подполковник С. являлся страстным охотником. Все охотничьи экспедиции для него организовывал служащий комендатуры австриец Курт, знавший наиболее богатые дичью места, преимущественно на границе с Венгрией. С. был в восторге от расторопности и услужливости своего фаворита, являвшегося его постоянным спутником, егерем и оруженосцем. Однажды на охоте у границы Курт попросил подполковника сопроводить через венгерскую границу автомашину его друга, с тем что бы он не подвергался досмотру австрийских таможенников, поскольку советские военнослужащие и грузы, следующие с ними через границу, контролю в ту пору не подлежали, а советского КПП на этой заброшенной дороге не было. Курт просил об этом «небольшом» одолжении потому, что его другу нужно было перебросить в качестве подарка родственникам, проживавшим якобы в Венгрии, некоторое количество американских сигарет и прочей мелочи, запрещенной к перевозу через границу без пошлины. «Не заинтересован же господин подполковник в укреплении буржуазной австрийской законности, не дающей бедному труженику привезти родственнику подарок, не содрав пошлину», — заявил с возмущенным видом Курт. Господин подполковник, бывший к тому же под хмельком, не мог отказать другу. Он не замедлил пересесть в кабину маленького грузовичка, принадлежащего «другу» Курта, и переехал с ним границу. Операция была действительно несложной.

На второй день Курт передал подполковнику конверт, в котором было 8000 австрийских шиллингов — размер его трехмесячного оклада. Курт заявил, что это скромный подарок за одолжение, оказанное господином подполковником. Курт и его друг будут весьма обижены отказом принять такую мелочь, тем более что, как известно Курту, супруга подполковника очень хотела иметь каракулевое манто стоимостью как раз в эту сумму. Дар был с некоторыми колебаниями принят. А через несколько недель с подобной же просьбой перебросить груз через границу, но уже в более решительных тонах, к С. обратился непосредственно друг Курта. Попытка подполковника отказаться от поездки вызвала угрозу сообщить о полученной ранее взятке военному коменданту г.Вены и опубликовать в газетах. С. смалодушничал, поддался на шантаж и начал регулярно перевозить в Венгрию и принимать оттуда контрабанду и людей.

Пресечь дальнейший ход этой разработки помогла случайность. Наши органы КГБ арестовали шайку мелких контрабандистов. Один из них на допросе с укором заявил: «Вы тоже хороши. Выдаете себя за друзей бедных, а нас, настоящих бедняков, арестовываете. Крупным же акулам покровительствуете сами, очевидно, получая от них солидное вознаграждение». Контрабандист рассказал все, что знал, о самостоятельно действующей крупной банде, которая сотрудничала, как после стало известно, с английской разведкой. Подполковник был пойман на месте преступления. В разведку его еще не успели завербовать, хотя он был уже подготовлен к этому. За преступное использование служебного положения С. был приговорен военным трибуналом к 8 годам заключения.

Были в этой войне и комичные ситуации. Сотрудник нашей разведки П., работавший в центральной комендатуре на ответственной должности, начал изучение американской служащей Галины Мак-Гонигал, внешне лояльно относившейся к СССР и имевшей доступ к интересным сведениям об американской части СК. По роду своей официальной службы П. часто встречался с Галиной, получал от нее кое-какую устную информацию и наконец решил провести с нею продолжительную встречу наедине в ресторане 9-го района (американского). В другом районе Галина встречаться не хотела. Каково же было удивление П., когда американка, придя в условное место, сразу заявила, что все готово и они могут сейчас же выезжать за железный занавес. Как бы в подтверждение этой готовности, в ресторан вошли и направились к столу, где сидел П. со своей дамой, два рослых «MP» (military police — военная полиция армии США). Мак-Гонигал разъяснила, что попытку встречи с нею, сорокалетней женщиной, со стороны советского офицера она расценила как стремление просить через нее политического убежища у американских властей. По ее словам, она не могла допустить мысли о том, что встреча будет носить чисто интимный характер, как пытался убедить ее П. В Вене для таких целей слишком много молодых девиц.

По сигналу Галины «MP» исчезли, и наш офицер благополучно вернулся в свой сектор. Понятно, что никаких протестов в данном случае мы заявить не могли. Довести до конца провокацию с похищением П. американцы не решились, т.к. он занимал слишком высокий пост. А возможно, они просто хотели показать, что намерения П. в отношении Г. Мак-Гонигал им известны. В данном случае нашла коса на камень. Коллеги потом долго шутили над П., что он пошел за шерстью и сам стриженый еле вырвался. Галина после этого как ни в чем не бывало встречалась с П. по официальной линии и уехала из Австрии в обычном порядке, по замене.

Нужно заметить, что американская разведка действовала в Австрии нагло и грубо, в расчете на массовость. Она не стеснялась в выборе средств вербовки, и некоторые морально неустойчивые работники наших оккупационных учреждений попадали в ее сети. Так, в 1949 году из РУ штаба ЦГВ перебежал к американцам переводчик лейтенант Шелапутин, который был за несколько недель до побега завербован ими при задержании его американской военной полицией в 1-м районе Вены, где он вступил в пьяную драку с американским сержантом. Поводом для вербовки явилась угроза американцев возбудить против Шелапутина уголовное преследование за членовредительство сержанту. Этот изменник, знавший многие секреты своего управления, нанес значительный ущерб нашей разведке, сообщив американцам подробные характеристики на личный состав разведки группы, ее организацию, методы работы.

В 1951 году подполковник Попов, работавший в СК, а в последующем в одной из разведывательных частей группы, был завербован американцами, Подставившими ему девицу, с которой он установил интимные отношения. Все контакты Попова с этой девицей были сфотографированы и использованы для шантажа. Не найдя силы воли признаться в своих проступках, Попов пошел на предательство. Позже, уже во время работы в Москве в 1959 году, он был разоблачен органами КГБ, судим и расстрелян. Судьба Шелапутина мне до сих пор не известна[9].