"Гонки со смертью" - читать интересную книгу автора (Гардинер Мэг)Глава 18Рассыпающийся на куски многоэтажный жилой дом выходил фасадом на Сто первую улицу прямо в месте ее слияния с Кауэнга-пасс, откуда начиналось направление на Голливуд. Ему сразу же вспомнились места, где прошло его детство. Квартира оказалась такой же старой, как сама шлюха, — потертая мебель, гнилые трубы, обшарпанные фотографии принцессы Дианы на стене. Он опустил жалюзи и приступил к работе. Первым делом достал свою аккумуляторную дрель и поменял в двери замок. Жизнь шлюхи одинока, но даже у одинокой шлюхи могут быть друзья. А не только сутенеры. Он еще раз окинул пристальным взглядом ее тело. Труха, да и только! Такое впечатление, что баба просто гниет заживо. Кусок мяса — разве что дышит, разговаривает, трахается. Рот наполнился слюной. А ведь его списали из армии! Каково, а?! Признали негодным к боевой службе, неспособным защищать такое вот мясо… такую вот… «Сладкий мой, а меня Вандой звать. Давай ложи стольничек на комод и раздевайся. Ванда будет тебя развлекать». Но на глазах у Ванды он раздеваться отказался, поэтому она попыталась раздеть его сама. И напрасно. Она дотронулась до него, а этого делать не следовало. «А что это за шрам, малыш? О-о!.. Да тебе, кажется, неприятно его трогать! Больно? А это что за висюлька на шее? Зачем ты носишь такую страшнотищу?» Койот просто свернул ей шею. Тело он согнул в три погибели и затолкал в шкаф. Потом разделся, вымылся в душе и вытерся полотенцем, стараясь не задеть раны на руке. Он протер полотенцем запотевшее зеркало, оттуда на него смотрели черные, расширенные зрачки. Его поступки ни в коем случае не объяснялись какими-то там капризами или прихотями. Он отнюдь не был расточителен и занимался только теми, кто числился в его списке. Хотел лишь изучить их на предмет боли — способны ли они чувствовать ее, усиливается ли у них боль при увеличении стимуляции и пропадает ли совсем по достижении определенного уровня. Большинство из них, конечно же, кричали от боли в самом конце. Но те, кто переставал ее чувствовать, эти бессмысленные твари, не осознающие собственной силы и физических возможностей, встречали смерть в молчаливом недоумении. Он снова протер полотенцем зеркало, изучил шрам и все остальное. Койот не любил смотреть на свое тело. Оно было ему неприятно, он считал себя уродом. Некоторые мужчины, как он знал, чувствовали себя вполне уютно в своей шкуре. Гордились и открыто выставляли свое тело — даже те из них, которые давно превратились в баб. Словно женоподобные таиландские мальчики, вихляющие задом даже за прилавком мамашиной химчистки. И они действительно были красавчиками. Как тот паренек с подведенными тушью глазами, который чмокнул его в ушко и мимолетно пощупал между ног. А потом еще рассмеялся, когда Койот не отреагировал: «О-о, ковбой! Да тебе не нужен мальчик-попка! Ты сам хочешь быть мальчиком-попкой!» Койот тогда просто убил его. От воспоминаний об этом парне он разволновался. Собственно говоря, все и пошло наперекосяк, когда он впервые увидел этих женоподобных мальчиков. Их красота, их плавные, мягкие движения и изящество расстраивали его. И паренька-то этого он убивать вовсе не собирался — это не входило в рамки миссии, — но юноша сам его вынудил. И эти смутные желания, шевелившиеся где-то внутри, вызывали у него отвращение. А может, надо говорить «у нее»? Кто его знает, кем ему теперь себя считать? Он оделся и вернулся к работе. Вскоре квартира полностью преобразилась. На стенах теперь были приколоты фотографии, компьютерные распечатки, рентгеновские снимки и прочая важная информация. На журнальном столике он разложил все материалы по школе «Бассет-Хай». Где-то среди них и закралась ошибка. Он должен обнаружить ее, исправить и устранить — чтобы продолжить выполнение миссии. И сделать это нужно в самые короткие сроки. Ведь этих людей осталось только четверо. Доктор Лурдес Эббот влетела в смотровой кабинет, на ходу изучая мою медицинскую карту. Из-под белого халата выглядывало шерстяное платье и стетоскоп. Морщина, прорезавшая ее лоб, существенно углубилась со времени моего последнего посещения. — Результат положительный, — сказала она. — Вы действительно беременны. Я кивнула. Она скрестила руки на груди прямо поверх медицинской карты и как-то сочувственно на меня посмотрела. Знала, что я не замужем. — У вас был серьезный стресс, как я поняла. А беременность только усугубила дело, особенно если эта новость сама по себе для вас не радостная. — Нет, она очень даже радостная. — Вот как? — Она смотрела на меня с недоверием. Морщина еще глубже врезалась в лоб. — Чего бы там вы ни насмотрелись в мыльных операх, но обморок, как правило, не является первым симптомом беременности. Поэтому я хочу проверить вашу кровь на предмет сахара и анемии. — Она положила руку мне на плечо. — Сдайте анализы в лаборатории как можно скорее. А пока побольше отдыхайте, хорошо питайтесь и принимайте специальные витамины для беременных. Да, и пейте много жидкости. — Хорошо, я так и сделаю. Она похлопала меня по плечу, увидела бриллиант на пальце и изогнула дугой бровь. — Помолвка, — пояснила я. — Поздравляю. — Спасибо. — А этот молодой человек в приемной, это он звонил и договаривался насчет вас? — спросила она, не убирая руки с моего плеча. Я ткнула пальцем в кольцо. — Он самый. Бровь так и осталась изогнутой, по лицу было видно, что ее разбирает любопытство. — Вам, наверное, интересно, как это получилось? — Откровенно говоря, да. — По-видимому, в нас просто угодила молния. Ведь мы не лечились от бесплодия. Так что это чистая, просто космическая удача. Лицо ее смягчилось, глаза лучились улыбкой. — Тогда я искренне рада за вас. — Такое везение бывает только раз в жизни, поэтому я намерена крайне тщательно следить за своим здоровьем. — И не волнуйтесь так сильно из-за этих обмороков. Особых причин для беспокойства нет, я просто проявляю бдительность. — Но я упала на жесткий пол. — Устройство вашего тела предусматривает такие падения. Вы же не прыгали с крыши. — Она смерила меня пристальным взглядом. — Что-то еще? — Я только что узнала, что в детстве подверглась ядовитому химическому воздействию во время школьной экскурсии. Мои опасения могут показаться преувеличенными, но уже несколько моих одноклассников умерло от неврологической патологии. Она заметно оживилась. В глазах ее я прочла беспокойство и в то же время нечто вроде скептицизма. — И какой же характер носила эта патология? — Во всех случаях выражалась по-разному. Начиналось, как правило, с анорексии, паранойи, навязчивых психических состояний и потери координации движений. А кончалось смертью. А еще одна моя одноклассница в настоящее время страдает необратимыми изменениями мозга. По ее словам, болезнь проедает ее мозг, словно сверлит в нем туннели. Доктор Эббот насторожилась: — И какой диагноз ей поставили? — Этого я не знаю. — Я только сейчас вспомнила, что Валери мне так и не перезвонила. — Но она связывает это с тем химическим воздействием. Какие это были химические вещества, я не знаю и выяснить не могу. — Туннели, говорите? Именно это слово она употребила? — Да. Доктор нахмурилась и почесала ухо. — Судя по описаниям, очень похоже на губчатообразную энцефалопатию. — Коровье бешенство? — Один из вариантов. Их много. А что еще она вам говорила? — Я как раз жду нового разговора. Она смерила меня долгим, проницательным взглядом. — Вы, по-моему, сильно встревожены этим обстоятельством. — А эти варианты коровьего бешенства, они ведь передаются человеку через пищу? Верно? — Да. Так что, если в вашей школьной столовой не практиковался каннибализм, можете забыть обо всем этом и успокоиться. — А ядовитым химическим воздействием эти заболевания могут быть вызваны? Она снова скрестила руки на груди, все еще прижимая к себе мою медицинскую карту. — Заболевания нейродегенеративного характера могут быть вызваны чем угодно — от простого повреждения головы до генетических изменений. Так что вы копнули слишком глубоко. — Нет, вы меня не поняли. Что-то во мне повернулось, какой-то крантик, и, заливаясь слезами, я рассказала ей про «Южную звезду», про опыты с искусственной бессонницей и антиболевую вакцину. Про взрыв на полигоне и про его последствия. Про то, как ученики, побывавшие на той экскурсии, начали умирать после окончания школы. Кто от чего — лопасти винта, состояние гипнотического транса, анорексия, передозировка наркотиков, автомобильная авария и вот теперь убийства. И про Валери Скиннер, которая медленно умирает от неведомой болезни, пожирающей ее мозг. Доктор Эббот протянула мне салфетку. Я вытерла заплаканные глаза, и она положила руку мне на плечо. — Я даже не подозревала, что вам довелось такое пережить. Но давайте взглянем на вещи трезво. Ваше здоровье в превосходном состоянии. Верно? — Если не считать этой атаки гормонов? — Я шмыгнула носом. — Да. Я все это время чувствовала себя прекрасно. — И не проецируйте, пожалуйста, болезнь вашей подруги на свою собственную жизнь. Когда говорите с ней, не пытайтесь выискивать у себя симптомы, которые она описывает. Так вы доведете себя до заболевания. Я кивнула. — Но есть кое-что еще. Одна из моих одноклассниц… — В горле у меня запершило, и я прокашлялась. — Одна женщина умерла сразу после родов. Вместе с младенцем. Она вздохнула и строго на меня посмотрела. — А почему Шэрлин и ее ребенок умерли, я не знаю. Только теперь меня мучает просто панический страх. Она уверенно обняла меня за талию. Потом пощупала пульс и явно осталась им недовольна. Складка на лбу снова обозначилась. — А если я позвоню в ту больницу, где рожала Шэрлин, и попробую что-нибудь выяснить? — предложила она. — О да, пожалуйста! Я буду вам так благодарна! Я дала ей координаты интернет-сайта и оздоровительного центра в Мемфисе. У меня имелось еще множество вопросов, но она твердым взглядом дала понять, что наша беседа окончена. Доктор Эббот похлопала меня по плечу, и мне показалось, будто она что-то скрывает, дабы не пугать меня. — Давайте сначала разберемся с анализом крови. — Она сжала мою руку. — У вас впереди еще целых семь месяцев, так что успеете взобраться на эту гору. Продвигайтесь потихоньку, шаг за шагом. Мы с Джесси снова ехали в машине, продираясь через пробки на перекрестках. Глядя на этот позолоченный солнцем город, так и хотелось все бросить и рвануть на пляж — хохотать там и резвиться в прибрежной волне. Валери не отвечала на звонки. Когда дорога пошла под уклон, Джесси снизил скорость до десяти миль в час. — Да что ты трясешься надо мною, словно я яйцо Фаберже! — Доктор велел тебе все делать спокойно и медленно. — Но не до такой же степени! Но Джесси был, как никогда, серьезен. — Оберегать тебя и нашего малыша теперь моя не просто первостатейная, а единственная задача. Его забота и внимание наполняли душу теплом. — Спасибо, мой рыцарь! Только тебя обогнала даже вон та старуха на мопеде. — Ничего подобного. — А вот и обогнала! Она помахала тебе ручкой и крикнула: «Пока, сопляк!» Джесси обиженно скривился. Свернув на перекрестке, он все-таки прибавил скорости. Лицо его по-прежнему было серьезным и напряженным. — Я подвел тебя в Лос-Анджелесе, но такое больше не повторится, — сказал он. — Ничего ты меня не подвел! Он бросил на меня суровый взгляд. Он очень переживал из-за того, что оказался тогда таким слабым. Кроме того, ему не нравилось, когда люди списывали что-то со счетов по причине его инвалидности. — Да я знаю, что ты меня никогда не подведешь, — заверила я. Он перестроился в другой ряд. — Если не возражаешь, я хочу заскочить на работу и посмотреть, что там творится. — Джесси взглянул в зеркальце заднего вида и… громко выругался. Он резко нажал на тормоз, раздался визг колес. Когда машина с ходу остановилась, он схватил меня в охапку, пригнул к сиденью и навалился сверху. Потом открыл бардачок и достал оттуда пистолет. Я слышала, как он снял его с предохранителя. — Лежи и не поднимайся! Стиснув зубы, я уставилась в пол. Я не знала, что он там заметил, но это явно было у нас за спиной. И интересно, как он собирался в кого-то попасть? Он трижды вдохнул, развернулся на сиденье и прицелился через заднее стекло. Пронеслась секунда, другая, но я так ничего и не услышала. Он снова громко выругался. — Джесси! — Вот черт! Неужели я ошибся? — Джесси, я больше не могу. Можно, я сяду? Не услышав возражений, я наконец выпрямилась. Он сидел спиною к дверце, крепко сжимая в руке «глок». Я проследила за его взглядом и хрипло попросила: — Да убери ты пистолет! Он снял палец с курка и направил дуло в пол. Наконец, расслабившись, провел рукой по лицу. — Мне показалось, кто-то сидит в кузове. Зубы мои заскрипели так, что затрещали пломбы. — Нет, я все-таки убью эту кузину! Я вылезла из машины и потащилась к кузову, где стояла — в этом я не ошиблась — полуоткрытая коробка с «гламурами». Трусики, лифчики, все эти кружавчики и похабные резиновые игрушки вывалились на пол. На проезжей части позади нас валялся красный бюстгальтер и пара «развратных» чулок в сеточку. Я тут же сообразила, что весь путь отсюда до приемной доктора Эббот усеян этими «элементами сладкой жизни» — как посыпанная хлебными крошками сказочная дорожка в лесу, по которой шагали Гензель и Гретель. Пышка Сьюзи, частично спущенная, сидела, прислонившись к стенке кузова. Ногами в коробке. Судя по восторженному выражению на ее резиновой мордашке, она несказанно радовалась тому обстоятельству, что до сих пор не свалилась на проезжую часть. Я бросила ее вместе с коробкой на заднее сиденье, села в машину и захлопнула дверцу. Джесси застыл, вцепившись в руль и глядя перед собой. — Второй раз за день! Кто-нибудь вообще проверял эту кузину Тейлор? У нее под волосами, случайно, нет родимого пятна? — А какого? В виде числа шестьдесят девять или шестьсот шестьдесят шесть? — Нет, я серьезно. Не могу больше терпеть эту засранку! Я положила руку ему на плечо. Он продолжал смотреть в лобовое стекло, ничего не видя вокруг себя — ни проносящихся машин, ни мотоцикла, остановившегося впритык к его дверце. У меня случился такой выброс адреналина, что я чуть не сгорела на месте. — К нам гости пожаловали… Джесси посмотрел на меня, потом выглянул в окно. В седле мотоцикла сидела Джекс Ривера. За спиной у нее примостился Тим Норт. Его преданный собачий взгляд был устремлен на нас. На указательном пальце висел серебристый дамский ридикюль. — Джесси, старина, такой стиль езды тебе не идет. Слишком вызывающе! — Он кивнул на дорогу: — Давайте-ка за нами! |
||
|