Леона Арленд Чувственность

1

Роналд О'Коннел, специальный агент службы безопасности, оглядел ворох писем на столе и с видимым облегчением вскрыл последнее из тех, что пришло с сегодняшней почтой. Вот уже две недели Роналд дежурил в доме судьи Джошуа Гарди. Начальство отправило его сюда после того, как судья Гарди блестяще завершил процесс по делу Эдварда Даджсона — убийцы двух человек, долгое время остававшегося неуловимым.

Казалось бы, после того как убийцу отправили за решетку, лондонская общественность вздохнет с облегчением. Однако спустя неделю судья Гарди получил первое анонимное письмо, состоящее в основном из угроз. Все указывало на то, что неизвестный человек — или люди — весьма недовольны подобным поворотом в судьбе Даджсона. Поначалу Джошуа Гарди не обратил внимания ни на это письмо, ни на другие два, пришедшие на той же неделе. Но после того как перед воротами его дома взорвалась бомба, обратился в департамент службы безопасности.

В обязанности Роналда О'Коннела входило в том числе и вскрывать всю корреспонденцию, приходящую в дом судьи Гарди, поскольку были основания опасаться новых анонимных писем и новых, соответственно, угроз. Сегодня, как обычно, Роналд просмотрел кучу бумаг, но, к счастью, утомительное занятие подходило к концу. Со вздохом облегчения агент пробежал глазами последнее письмо… и неожиданно ухмыльнулся. А потом начал читать внимательнее.

— Неплохо, — пробормотал Роналд, складывая недочитанное письмо. — Еще один бедняга, что безнадежно запутался в сетях Памелы Гарди.

Любовные приключения Памелы, дочери судьи, давно уже стали притчей во языцех. Она имела такую репутацию, что Горгона Медуза рядом с ней показалась бы невинным младенцем. Роналд мог гордиться собой. Сегодня истекал последний день его двухнедельного дежурства, а ему удалось-таки избежать постели Памелы.

— Отличная работа, — сказал он самому себе.

За окнами давно уже стемнело. Завтра с утра он соберет вещи и отправится назад — в департамент. А сегодня… Сегодня, возможно, его ожидает приятный вечер. Он поднял трубку внутреннего телефона и набрал номер комнаты Марибель. Слушая безнадежные длинные гудки, Роналд нетерпеливо постукивал пальцами по крышке стола.

— Давай же, Марибель, — торопил он. — Не разочаровывай меня.

Но ничто не отвечал. Роналд был уже готов положить трубку, когда сонный женский голос произнес:

— Кто это?

— Прости, — пробормотал он. — Ты спала, милая?

— Рон? — послышался шепот. — Это ты?

— Что с твоим голосом? Он звучит странно.

— Странно?

— Да, — Роналд слышал в трубке ее тихое дыхание, — чертовски сексуально.

— Разве я не всегда сексуальна?

— О да. Поэтому мне подумалось, что нынче ночью у меня есть шанс. Можно составить тебе компанию?

— О… конечно.

Роналд удовлетворенно кивнул.

— До сих пор я не имел на это права, — объяснил он, — поскольку работал здесь. Но завтра утром я возвращаюсь в департамент…

А впоследствии — кто знает? Может быть, они с Марибель начнут встречаться. Это было бы просто отлично. Роналд был старшим из четырех детей в семье и единственным, кто до сих пор не нашел себе спутника жизни.

— Приду через пять минут, — прошептал он, предвкушая наслаждение.

— Знаешь, где меня найти?

— Я специальный агент, — поддразнил он. — Я знаю все.

— Жду тебя.

Он положил трубку и поднялся. Марибель Менендес бросала на него недвусмысленные взгляды с самого первого дня, как он появился здесь. И теперь, когда его дежурство закончилось, он мог наконец-то позволить себе расслабиться. Завтра утром его сменит другой агент, а он получит новое задание. Жаль, конечно, что не ему суждено поймать того, кто посылал письма и подложил бомбу. Роналд знал, что это обеспечило бы ему повышение по службе, которого он давно ждал. Но ничего не поделаешь.

Его взгляд упал на сложенное письмо.

Роналду было знакомо это чувство. Но бедный парень не знал, во что готов был ввязаться. За время своего пребывания здесь Роналду несколько раз приходилось по долгу службы сопровождать Памелу. Он словно наяву услышал ее голос: «Рон, не мог бы ты расстегнуть застежку на моем колье? Чертовски тугой замок…»

В ней было без малого шесть футов роста, и это если не считать высоких каблуков, которые она постоянно носила. Волнистые локоны цвета осенних листьев спадали до талии, а бледная кожа казалась почти прозрачной. У нее была маленькая грудь и длинные ноги. Она не казалась Роналду особенно красивой.

— Ты достаточно высок для меня, Рон, — сказала Памела однажды, когда он сопровождал ее в качестве телохранителя. — Большинство мужчин не могут этим похвастаться.

В тот раз он не сдержался.

— Я не принадлежу к большинству, моя дорогая, — ответил он, усмехнувшись.

Так оно и было. Даже на высоких каблуках она уступала Роналду в росте. Ее привлекала его мощная и одновременно стройная фигура, волнистые волосы цвета воронова крыла и проницательные темные глаза — она даже не пыталась этого скрыть. Цепкий взгляд и великолепная физическая форма сразу выдавали в нем агента, и это нравилось Памеле. Но Роналд не поддавался искушению. Если не считать того единственного случая проявления фамильярности, он держался с ней подчеркнуто официально, даже холодно. Роналд твердо решил ограничиться выполнением только профессиональных обязанностей.

Пожалуй, это было под силу не каждому мужчине.

До Роналда доходили слухи, что не далее как в прошлом месяце Памелу застукали в постели вместе с ее домашним преподавателем французского языка, Даниэлем Берже. Скандал разразился настолько грандиозный, что Берже пришлось уехать из страны, а его жена немедленно подала на развод.

Или, к примеру, история с агентом Ричардом Картером, случившаяся пару лет назад. Тогда, после смерти матери, Памела вернулась домой, бросив занятия в колледже, и ее отец нанял Картера, чтобы присматривать за ней. Как выяснилось, не зря: Ричарду едва удалось остановить ее, когда она собралась сбежать с садовником.

По счастью, Роналд был из тех, кто учится на чужих ошибках, и потому он благоразумно старался держаться подальше от Памелы Гарди.

Лениво размышляя обо всем понемногу, Роналд направился вверх по лестнице на второй этаж, где располагалась спальня Марибель. На лестнице было темно, как в бочке. Он надеялся, что она хотя бы включит свет. Может быть, Марибель снова уснула? Или ей не нравится секс при свете? Некоторые женщины этого не любят. А может, она полагает, что Роналд сумеет отыскать путь и во мраке, как положено опытному агенту?

Он нашарил дверь, осторожно приоткрыл ее и шепнул в чернильную темноту:

— Ты здесь?

— Не знаю. Посмотрим, сумеешь ли ты меня отыскать.

Роналд пошел вперед, туда, где слышался шелест ткани и тихое дыхание женщины. Вот егоколено уткнулось в упругий край матраса. Он упал на кровать, и в тот же миг тонкие руки коснулись его, скользнули по телу, расстегивая на нем рубашку.

Мирабель была не такой, как он ожидал. Ноги длиннее, кожа мягче, грудь меньше. Просто поразительно, как обманчива может быть внешность женщины, пока ты не окажешься с ней в постели! — подумал он.

Она тихо застонала, ощутив тяжесть его тела. Роналд протянул руку, желая коснуться ее волос, но обнаружил, что голова Марибель обмотана чем-то вроде полотенца. Тогда, переместив ладонь чуть ниже, он провел кончиками пальцев по ее мягкой щеке, по подбородку, по шее. Грудь женщины бурно вздымалась под тонким шелковым бельем. Каждое ее движение все сильнее распаляло его. И прежде чем их губы слились в страстном поцелуе, он услышал:

— Счастливого Дня святого Валентина, Рон.

Шелковая ночная рубашка соскользнула с кровати. Роналд провел ладонями по бедрам Марибель, коснулся губами затвердевшего соска.

— Закрой глаза, — попросил он.

Ее голос был едва слышен — так, словно говорила сама тьма:

— Закрыть глаза?

— Да, — отозвался он и снова наклонился к ней. Его прикосновения причиняли сладкую боль, и женщина изогнулась, всем телом приникая к нему. — Закрой глаза, — повторил Роналд, и его ладонь скользнула между ее ног. — Потому что все, что ты почувствуешь, милая, будет похоже на сказочный сон.

Памела Гарди была отнюдь не против такого поворота событий. Хорошо, что Роналд затеял все это сегодня, когда она ночевала в спальне Марибель. Поскольку специальный агент должен был завтра вернуться в свой департамент, это был их последний шанс. Как хорошо, что он все же решился! Памела улыбалась в темноте, позволяя Роналду делать с собой все, что ему заблагорассудится, расслабившись и наслаждаясь.

В тот день, когда Памела впервые встретилась с Роналдом, она сказала Марибель, что, пожалуй, стоило что-нибудь взорвать, раз это единственная возможность увидеть его. Когда он в первый раз коснулся ее, между ними словно проскочила электрическая искра. Эта ночь сулила неземное блаженство… Резко зазвонил телефон, и Памела, вздрогнув, нехотя вынырнула из темной пучины сладострастия.

— Прости, — пробормотала она, нащупывая трубку. Кто это — Марибель или отец? Стараясь, чтобы голос как можно больше походил на голос Марибель, она приглушенно сказала:

— Алло?

Это был отец.

— Ты уже легла, Марибель? Еще не спишь?.. Я хотел обсудить с тобой завтрашний обед, потому что миссис Крендэлл заболела и не сможет прийти…

Миссис Крендэлл была их кухаркой. Памела слушала вполуха. Разумеется, отец звонил не затем, чтобы обсудить завтрашнее меню. Истинной целью звонка было узнать, действительно ли Марибель в постели. Она, конечно, и была в постели, только не в своей. Марибель сбежала к жениху, потому-то Памела и оказалась здесь — чтобы прикрыть ее. К счастью, отец скоро распрощался, и, как только Памела положила трубку, крепкие руки снова обняли ее.

— Все в порядке? — прошептал Роналд.

— Теперь — да. — Она улыбнулась в темноте. — Ты обещал, что все будет как сказочный сон…

— Да, моя милая.

— Покажи мне, — прошептала Памела, ощущая растущее возбуждение.

И он показал.

Роналд проснулся на следующее утро, удовлетворенный и довольный жизнью. Внизу, в кухне, звенела посуда, а это означало, что пора подниматься, но ему не хотелось открывать глаз. Не прямо сейчас. Он спал, как младенец, и неудивительно. Они с Марибель угомонились только под утро, и Роналд в конце концов сбился со счета, сколько различных поз они перепробовали.

Слушая, как она тихо ходит по комнате, он довольно улыбнулся. Интересно, как Марибель встала с кровати, не потревожив его? Обычно он просыпался от малейшего шороха. Работа в службе безопасности учит людей спать вполглаза.

— Марибель, — пробормотал он и приоткрыл один глаз, — это ты?

— Это моя комната. Ты ожидал увидеть здесь кого-то еще?

— Только тебя…

— Правда? — Марибель Менендес замерла возле двери, глядя на него растерянно и потрясснно. Впрочем, он и надеялся, что сумеет потрясти ее воображение сегодня ночью.

Улыбка Роналда стала шире, и у него потеплело на душе, когда он взглянул на Марибель. Она стояла в дверном проеме, уже одетая в униформу. Огромные карие глаза расширены от удивления, словно она до сих пор не может поверить, что Роналд О'Коннел, обнаженный, лежит в ее постели. Да что там! Он сам не мог в это поверить. Между тем, да, он был здесь, голый, как Адам в первые дни сотворения мира.

До того как переспать с Марибель, он боялся, что в постели она может оказаться слишком пассивной. Но нет. Он вспомнил, как она яростно срывала с него одежду. Он вдохнул запах духов, исходящий от подушки, и произнес немного разочарованно:

— Ты уже оделась?

— А чего ты хотел? Найти меня голой в кровати?

— Мужчина всегда надеется.

На ней было черное форменное платье. Щеки ее разрумянились, словно она недавно пришла с мороза. И Марибель казалась недовольной, но тут Роналд был способен ее понять. Если хозяин узнает о произошедшем ночью, оба вылетят с работы.

Однако он не мог заставить себя уйти. Не сейчас. Даже в постели с Марион он никогда не испытывал подобного удовольствия — а ведь он едва не женился на ней! До этой ночи Роналд, хотя и находил Марибель интересной и привлекательной, не мог даже помыслить, что секс с ней окажется таким бурным и страстным. Он не мог отвести от нее глаз.

Ночью, когда Роналд спросил про полотенце, она объяснила, что намазала голову питательным кремом. Теперь от него не осталось и следа.

— Твои волосы стали просто великолепные, — уверил он ее, глядя на каштановые пряди, спадающие на плечи.

Марибель пожала плечами, словно не понимая, причем здесь это.

— Э-э-э… спасибо, Роналд.

Снова и снова вспоминая прошедшую ночь, Роналд почувствовал, как его опять охватывает возбуждение. Простыня сползла с бедер, но это не слишком-то его взволновало. Вряд ли Марибель смутится, особенно теперь. Лениво подтянув простыню, Роналд посмотрел на Марибель жадным взглядом.

— Это платье отлично смотрится на тебе, но…

Ее недоуменный взгляд заставил его осечься.

— Это моя форма, Роналд. И… что ты здесь делаешь?

Она, должно быть, уже успела сходить вниз, решил Роналд, и ожидала, что к ее возвращению он исчезнет. Но он не желал уходить так быстро.

— Обычно я встаю в пять, — сказал Роналд и блаженно потянулся, — но сейчас, Марибель, я просто не могу пошевелиться. Хорошо было бы позавтракать в постели, — добавил он. — Может быть, омлет, пара сандвичей и немного шампанского?

— На блюдечке с голубой каемочкой? — спросила Марибель сухо.

Она удивленно и недоверчиво оглядывалась по сторонам — использованные презервативы, разбросанная одежда, перевернутый телефон, валяющийся на полу. Роналд и сам понимал, что повеселились они на славу.

— Бурная была ночь, — заметил он.

— Да уж, вижу, — пробормотала Марибель.

Роналд рассмотрел комнату при свете дня и обнаружил, что постельное белье на кровати украшено узором из розовых китов и синих морских волн. А одеяло лежит бесформенной грудой, сбившись так, словно под ним кто-то прячется.

— Бурная — не то слово, — произнес Роналд, с лучезарной улыбкой глядя на Марибель.

Его сердце учащенно забилось, когда он снова вспомнил, как все было. Сначала — жарко и страстно, потом — медленно и нежно. Это было какое-то безумие. После разрыва с Марион Роналд решил было, что в этом мире ему не найти подходящей женщины. Но Марибель… Марибель вновь вселила в него надежду. Может быть, у них все получится? Марибель наверняка понравится его семье.

— Который час?

— Шесть.

Неудивительно, что она выглядит такой недовольной. У них уже не осталось времени повторить то, что было этой ночью. Роналд оглядел Марибель с головы до ног, мысленно снимая с нее форменное платье, чулки, туфли…

— Это рискованно, но, быть может, у нас все-таки есть несколько минут?

Наступила длинная пауза. Марибель скрестила руки на груди. Грудь ее казалась полнее, чем была в действительности, — как выяснил Роналд. Должно быть, она носит корсет. Роналд однажды слышал, как его сестры, Сара и Молли, обсуждали достоинства этого предмета женского туалета.

— Роналд, — сказала Марибель наконец, — не будешь ли ты так любезен объяснить, что ты делаешь в моей постели?

— Ты права, — пробормотал он, понимая, что пора вставать, как бы ему ни хотелось чего-то иного. — Надо идти.

— И чем скорее, тем лучше.

— Ладно.

Он протянул руку и выудил из-под кровати свои брюки. Простыня вновь соскользнула. Роналд поднял взгляд и увидел, что карие глаза Марибель широко распахнулись.

Он ухмыльнулся.

— Нравлюсь ли я тебе при свете дня?

Она стиснула зубы и прошипела:

— Ты сбрендил, Роналд?

— Нет-нет, — уверил он ее. — Я уже ухожу, даю слово. Хотя больше всего на свете мне хочется остаться и повторить то, что мы делали ночью.

— Повторить?!

— Не знаю, понравилось ли тебе это, Марибель… — Роналд не мог понять, откуда взялась эта внезапная робость — после всего, что произошло между ними. — Но это был самый лучший секс в моей жизни.

Марибель вздрогнула.

— Лучшее — что?

Роналд постарался сдержать свои чувства.

— Прости, — поспешно сказал он, — я не должен называть это сексом. Это было больше, чем секс. Гораздо больше. — Роналд не хотел спорить с ней сейчас, когда она казалась рассерженной. Да и, по правде сказать, это действительно было нечто большее. Рай. Феерия. — Два слова, — попросил он. — Ты бесподобна.

— Бесподобна?

Ее недоумение огорчило его.

— Неужели ты сама этого не знаешь, Марибель?

Она выглядела ошарашенной.

— Мне приятно это слышать, Роналд, но…

— Бесподобна, — повторил он. — Именно так и никак иначе.

Конечно же, ей понравилось. Это была чудесная ночь. Роналд провел рукой по волосам, безуспешно пытаясь пригладить непослушные черные пряди. Он вспоминал, как нежные пальцы касались его тела, как ее голос, прерывающийся от страсти, шептал его имя…

— У меня никогда еще не было ничего подобного, — произнес Роналд, переведя дыхание. — Я не знаю, что сказать, с чего начать…

— Может, лучше, чтобы ты ничего больше не говорил, потому что…

— Я понимаю, как это было: слишком быстро, слишком неожиданно… — снова начал Роналд. — Мы никогда раньше не… даже не говорили о сексе. — Ему казалось необходимым сразу расставить все точки над «i», сказать самое главное. — Но после этой ночи, Марибель, мне хочется, чтобы мы были честны друг с другом… — Он помедлил, затем решительно продолжил: — Марибель, с тобой я не хочу играть во все эти обычные игры. Здесь нечто большее, нечто настоящее…

Она отвела от него взгляд, сделала вид, будто рассматривает комнату. Роналд понял, что ей свойственно смущаться. Может быть, поэтому она и выключила ночью свет.

— Ты такая чудесная, — пробормотал он.

— Ничего подобного! — резко сказала Марибель, решительно шагнув к кровати. — Похоже, ночью здесь в самом деле произошло нечто странное. — Ее голос дрожал от возмущения. — Роналд, я действительно не думаю, что тебе стоит говорить…

— …еще что-нибудь, — мягко продолжил он, откидывая покрывало. Не обращая внимания на свою наготу, Роналд поднялся и встал напротив нее. — Ты не права. То, что произошло в этой спальне сегодня ночью, не было странно. Все получилось даже лучше, чем мы ожидали. Возможно, не с этого следовало начинать наши отношения. Возможно, нам не стоило торопиться. Но именно поэтому нам надо поговорить обо всем, Марибель.

Глядя в ее ошеломленное лицо, он почувствовал, что его сердце начинает бешено колотиться в груди.

— Что мы будем делать дальше? — спросил Роналд, кладя ладони на плечи Марибель и заглядывая ей в глаза. — Может, назначим встречу? Может, сходим пообедаем вместе? Или, может, начнем все сначала и притворимся, будто этой безумной ночи не было вовсе? Чего ты хочешь, милая?

— Нет, Роналд, — прошептала Марибель, покачав головой. — Нет.

— Ты права, — согласился он. — Мы не сможем вести себя так, словно ничего не произошло, в то время как нам посчастливилось познать страсть, что связывает двух людей на всю жизнь…

— Роналд!

Что-то в ее тоне заставило его не докончить фразу.

— Что?

— Это невозможно!

Почему она так расстроена?

— Это возможно. Мы должны быть вместе, Марибель, поддаться той страсти, что захватила нас.

Она повернула к нему бледное лицо.

— Роналд, — выдохнула Марибель, — я должна тебе кое-что сказать.

Может быть, дело в другом мужчине? Так было с его бывшей невестой Марион. Но нет, он не повторит прежней ошибки. И в любом случае, должен узнать правду.

— Ты можешь довериться мне, милая. После этой ночи ничто не изменит моих чувств к тебе.

— Сомневаюсь! — резко ответила Марибель.

Сморгнув остатки сна, Роналд вдруг осознал изумивший его факт: сейчас, несмотря на то что Марибель была совсем рядом, она не производила на него того же эффекта, что ночью. Это озадачило Роналда. Всего лишь несколько часов назад легчайшее прикосновение заводило его. Неужели искры догорели? Магия рассеялась?

Он крепче сжал ее плечи, напрягся, желая вернуть прежние ощущения. Ему хотелось, чтобы Марибель перестала быть такой скованной, такой испуганной. Внезапно Роналд вздрогнул — за его спиной едва слышно зашелестела ткань.

Но это было невозможно.

Марибель здесь, передо мной, думал он. Я прикасаюсь к ней, это не может быть сон. Однако в комнате явно был кто-то еще. Послышался еще один шорох. Роналд почувствовал, как сжалось его сердце. Он медленно повернул голову и уставился на кровать.

Одеяло пошевелилось. Роналд попытался уверить себя, что это только игра воображения. Но нет, приходилось признать, что он спал с кем-то другим. Не с Марибель.

Одеяло откинулось, мелькнула обнаженная рука и маленькая грудь — гораздо меньше, чем у Марибель. И дело здесь было вовсе не в корсете. Вынырнул голубой тюрбан, и Роналд понял, что худшие его опасения подтвердились.

— Памела Гарди, — ошеломленно пробормотал он.