"Мифо-толкования" - читать интересную книгу автора (Асприн Роберт Линн)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Последние остатки моей надежды сгинули, когда мы наконец узрели армию. Сообщения о ее громадных размерах ничего не преувеличивали; если они чего и не сделали, так это не сумели передать полное впечатление от мощи этого войска.

Наша разведка увела нас за северную границу Поссилтума и на несколько дней пути в глубь территории соседнего государства. Название того королевства не имеет значения. Если оно уже не считалось частью новой Империи, то будет считаться, как только распространится эта новость.

Мы не были уверены в том, просто ли мы не поспели к последней битве или то королевство просто капитулировало. Как бы там ни произошло, никаких обороняющихся войск не присутствовало, только большие лагеря войск Империи вытянулись приблизительно линией, исчезавшей в обоих направлениях за горизонтом.

К счастью, эта армия в настоящее время не двигалась, что существенно облегчало нам разведку. Вдоль линии фронта стояли с регулярными интервалами часовые, но так как они отходили от лагерей не дальше, чем на определенное расстояние, мы пробирались вдоль линии фронта, не подходя к ним чересчур близко, и таким образом оставались незамеченными.

Периодически мы подползали к лагерю поближе или взбирались для улучшения обзора на дерево. Ааз казался крайне поглощенным собственными мыслями, и когда мы действительно осматривали войска, и тогда, когда перебирались на новое место. Поскольку я не мог добиться от него ничего, кроме редкого хмыканья или односложного ответа, то занялся проведением собственных наблюдений.

Одевались солдаты примерно одинаково. Стандартное снаряжение, включало кажется кожаные шлем и нагрудник, тунику до колен из грубой ткани, сандалии, меч, два дротика и большой прямоугольный щит. Они явно не собирались немедленно сниматься с места, так как расставили свои палатки и проводили свое время в основном, затачивая оружие, чиня доспехи, питаясь или просто бездельничая. Иной раз появлялся вояка, закованный в металл, надо полагать, офицер, и кричал на других, и тогда они равнодушно строились в ряды и занимались строевой подготовкой. Занятия их обычно прекращались, как только офицер удалялся из поля зрения.

Иной раз попадались осадные машины, предназначенные метать на дальние расстояния большие камни и копья, хотя мы никогда не видели их в действии. Из подобного снаряжения, кажется, использовались хоть с какой-то регулярностью только сигнальные вышки. Одна такая имелась в каждом лагере – шаткое сооружение из связанных друг с другом жердей, вытянувшееся примерно на двадцать футов в высоту и увенчанное небольшой квадратной платформой. Несколько раз в день один солдат в каждом лагере забирался на одну из таких вышек, и они сигналили друг другу вымпелами и знаменами. Эти вышки служили заодно и бельевыми веревками и периодически завешивались сушащимися туниками.

В общем и целом такое существование выглядело невероятно скучным. Фактически, тоскливей, чем служить солдатом Империи, по моей оценке, было только день за днем следить за солдатами Империи!

Я заметил об этом Аазу, когда мы лежали на брюхе на травянистом холме, обозревая еще один лагерь.

– Ты прав, малыш, – рассеянно признал он. – Служить солдатом – весьма тоскливая работа.

– А как насчет нас? – пустил я пробный шар, стремясь поддержать разговор. – То, чем мы занимаемся, тоже, знаешь ли, не совсем волнительное дело!

– Ах, ты хочешь волнения? – спросил он, сосредотачивая впервые за много дней взгляд на мне. – Вот что я тебе скажу. Почему б тебе просто не прогуляться туда и не попросить дежурного офицера по-быстрому и вкратце изложить, как действует их армия? Держу пари, это оживит тебе обстановку,

– Я не настолько заскучал! – поспешно уточнил я.

– Тогда что ты скажешь насчет того, чтоб просто сидеть тихо и предоставить мне действовать по-своему.

Ааз улыбнулся и возобновил изучение неприятеля.

– Как действовать по-своему? – не отставал я. – Чего именно мы вообще-то пытаемся достичь?

Ааз вздохнул.

– Мы ведем разведку противника, – терпеливо объяснил он. – Не хватало нам еще бросаться в бой, не имея никаких сведений. Наш неприятель в этой кампании и так достаточно силен.

– А сколько нам нужно сведений? – пробурчал я. – Этот лагерь по виду ничем не отличается от виденных нами последних пяти.

– Это потому, что ты не знаешь, чего высматривать,

– насмешливо ответил Ааз. – Что ты пока узнал о противнике?

Я не был готов к этому вопросу, но постарался кое-как оказаться на высоте положения.

– Мгм… их очень много… они хорошо вооружены… мгм… и у них есть катапульты.

– И все? – презрительно фыркнул Ааз. – Блестяще! Из вас с Плохсекиром выйдет отличная команда тактиков.

– Ладно, так научи меня! – огрызнулся я. – А что узнал ты?

– Можно потратить много лет, пытаясь изучить военную теорию, и не узнать даже самой малости, – строго ответил мне наставник. – Но я постараюсь дать тебе самое важное в двух словах. Чтобы оценить вражеские силы так, как мы делаем сейчас, запомни два слова: «Сэм» и «Док».

– «Сэм» и «Док», – послушно повторил я.

– Некоторые предпочитают запоминать «Мачете», но мне нравятся «Сэм» и «Док», – добавил как бы в сторону Ааз.

– Восхитительно, – поморщился я. – А теперь скажи мне, что это значит.

– Это чтобы лучше запомнить перечень сведений, – пояснил Ааз. – «Мачете» означает Местонахождение, Активность, Численность, Единоначалие, Тактическая Единица. Это прекрасно, в общем-то, но предполагает отсутствие у разведчика всякой способности к суждению. Я предпочитаю «Сэм» и «Док». Это означает Сила, Экипировка, Мобильность и Дислокация, Организация, Коммуникация.

– О, – произнес я, надеясь, что он не ждет от меня запоминания всего этого.

– Так вот, пользуясь этими рамками, – продолжал Ааз, – давай подытожим, что же мы пока увидели. Численность: их очень много, достаточно много, чтобы не было смысла пытаться подсчитать точно. Мобильность: в текущее время они просто сидят на месте.

– Все это я и сам разглядел, – язвительно указал я.

– Однако большой ключ, – продолжал, игнорируя меня, Ааз, – заключается в их вооружении и Экипировке. Когда смотришь на них, учитывай как то, что у них есть, так и то, чего у них нет.

– Как-как? – переспросил я.

– Что у них есть много серой скотинки, пехоты, немного артиллерии в виде катапульт и лучников, но ничего даже смутно напоминающего кавалерию. Это означает, что когда они тронутся, то будут передвигаться медленно, особенно в бою. Нам не придется беспокоиться ни о каких стремительных обходах с флангов; эта армия будет плестись не быстрей улитки.

– Но, Ааз… – начал было я.

– Что же касается Дислокации и Организации, – невозмутимо продолжал он, – то они вытянулись по всей местности, вероятно, оттого, что так легче добывать продовольствие. Впрочем, опять же, это демонстрирует с их стороны определенную уверенность в том, что они не считают нужным собирать свои силы в кулак. Я думаю, мы наблюдаем их Организацию, набор рот или батальонов, под командованием двух-трех офицеров на каждую воинскую часть, подчиненных руководству суперпредводителя или генерала.

– Ааз… – снова начал я.

– Коммуникации, кажется, самое уязвимое их место,

– упрямо пер дальше Ааз. – Если армия таких размеров не будет координировать свои передвижения, то попадет в большую беду. Если они действительно используют для передачи сообщений сигнальные вышки и гонцов, то мы, возможно, сумеем вставить им палки в колеса.

– И что же все это означает? – перебил наконец я.

– Хмм? О, это вкратце подытоживает, с какими силами мы воюем, – невинно ответил Ааз.

– Знаю, знаю, – вздохнул я.-Но ты не один день твердил, что сформируешь план после того, как увидишь, с какими силами мы воюем. Ну, ты это увидел. Каков же план? Как мы сможем разбить их?

– Никак, малыш, – тяжело признал Ааз. – Если б я увидел какой-то способ, то сказал бы тебе, но я его не увидел, а поэтому продолжаю смотреть.

– А может, его и нет? – осторожно предположил я. Ааз вздохнул.

– Я начинаю думать, что ты прав, малыш. И если так, то это значит, что нам придется сделать нечто такое, чего мне действительно не хочется делать.

– Ты имеешь в виду сдаться? – искренне поразился я. – После того, как закатил мне ту большую речь об ответственности и…

– Тпру, – перебил Ааз. – Я ничего не говорил о сдаче. Мы сделаем ничто иное, как…

– Глип!

Этот не оставляющий места для сомнений звук долетел до нас из-за ската холма из заросшей кустами лощины, где мы оставили моего зверька.

– Малыш, – простонал Ааз, – да заставишь ты наконец этого глупого дракона сидеть тихо? Нам сейчас только и не хватало, чтобы он привлек к нам целую армию.

– Верно, Ааз! – согласился я, уползая как можно быстрей назад.

Как только я уполз за гребень холма, я тотчас поднялся на ноги и, низко пригнувшись, шмыгнул в этой позе вниз по склону. Ползанье представляется мне как небыстрым, так и неудобным средством передвижения.

В силу обычной уже для нас процедуры мы привязали Глипа к дереву… большому дереву, после того как он несколько раз успешно выдирал с корнем меньшие. Незачем говорить, он не пришел в восторг от этой идеи, но учитывая деликатный характер нашей текущей работы, это было необходимо.

– Глип!

Теперь я уже видел его, нетерпеливо натягивающего конец веревки. Однако, удивительное дело, он для разнообразия не пытался добраться до меня. Фактически, он изо всех сил пытался добраться до стоявшего на некотором расстоянии от его дерева большого куста… или до чего-то, скрытого в кустах!

На лбу у меня внезапно выступил холодный пот. Мне пришло в голову, что Глип, возможно, обнаружил одного из разведчиков вражеской армии. Это было б достаточно плохо, но еще хуже была возможность того, что названный разведчик мог по-прежнему быть где-то тут.

Я неспешно шагнул бочком-бочком в тень дерева и снова рассмотрел сложившееся положение. Разведчика я на самом-то деле не видел. Фактически, в указанном кусте не наблюдалось вообще никакого движения. Я мог прокрасться обратно и привести Ааза, но если я ошибся, он будет не очень-то доволен, что его вызвали на помощь из-за ложной тревоги. Я мог отвязать Глипа и предоставить найти постороннего ему, но это означало открыться самому.

Пока я стоял, обсуждая последующий курс действий, кто-то проскользнул ко мне сзади и закрыл мне ладонями глаза.

– Сюрприз! – произнес мне на ухо тихий голос.