"Эдем 21" - читать интересную книгу автора (Манаков Кирилл Янович)XIIIОбливаясь потом, Сабир сел на кровати. Все начиналось сначала. Чуда не произошло. …Сабир — воин. У него нет сомнений, нет раздумий. Он беспощаден. Он опасен. Он смертоносен, как укус кобры. Сабир — друг и собеседник. Он мягок, улыбчив, он прекрасный рассказчик. Но никто из его врагов и друзей не знал, что его персональный ад начинается, когда он возвращается домой, скидывает одежду и ложится в кровать. Тогда приходит боль. Она стягивает колючим обручем голову, входит в позвоночник и сводит судорогой спину. Сабир сворачивается калачиком и тихо поет колыбельную, ту самую, которую пела его мама. Боль не уходит, она прячется в голове, где-то за глазными яблоками. Он засыпает, но ненадолго, и все начинается сначала… Сабир оделся и вышел на балкон. Холод сжал виски, и стало немного легче. Он вышел из квартиры, оставив дверь незапертой. Подморозило, шел легкий снег, и Сабир жадно вдыхал морозный свежий воздух. На самом деле, боль была его спасением, если она отпускала, то перед глазами возникал маленький мальчик в полосатом халатике, и Сабир с трудом мог удержаться от крика. Он шел по тропинке Битцевского парка, было спокойно и свежо. — Воин! Тихий, вкрадчивый голос. Сабир остановился и резко обернулся. Чувство опасности мгновенно очистило сознание, боль растворилась, видения исчезли, он оглянулся по сторонам. Никого. — Воин! Сабир закрыл глаза. Барсу в горах не нужно зрения, чтобы почуять врага. Он просто знает, где враг. По звуку плавно оседающего на землю листа, по тонкому движению воздуха, по учащенному биению сердца. Сабир резко повернулся и протянул руку в сторону тополя, стоящего в нескольких шагах от тропы. От дерева отделилась высокая фигура. — Воин, выслушай меня… — Ну, здравствуй, враг мой, — хищно усмехнулся Сабир и прыгнул. Его удар ушел в пустоту. Противник как тень скользнул в сторону, уходя от атаки. Сабир еще не закончил движения, когда свет желтых фонарей вдруг стал белым, все окружающее стало выглядеть как картинка в черно-белом телевизоре, редкие снежинки замерли в воздухе, а сам воздух стал густым и тягучим. Он провалился в боевой транс. Пространство свернулось в узкий коридор, в конце которого стоял противник. Обострившимися чувствами Сабир физически ощущал опасность, исходящую от этого человека. Он несколько раз глубоко вдохнул, насыщая кислородом кипящую от адреналина кровь, и рванулся вперед. На тихой тропинке Битцевского парка, освещенной редкими фонарями, две беззвучные тени метнулись друг к другу, на секунду сплелись в яростной схватке и отскочили в стороны, застыв в боевых стойках. Сабир, поджарый и хищный с раскосыми глазами степняка, получив удар в подколенную чашечку, подволакивал правую ногу, а его противник, очень высокий, жилистый, с абсолютно лысой головой и оттопыренными ушами, отвел за спину правую руку, оберегая поврежденную кисть. — Ты доволен, воин? — спросил он. — Да, — просто сказал Сабир и с уважением кивнул головой. — Почему ты меня назвал врагом? — Потому, что ты как друг вошел в дом моих врагов. Высокий усмехнулся: — Тогда я твоя цель, а не твой враг. — Может и так, — согласился Сабир. — Или, — продолжал высокий, — не то и не другое. Ты же знаешь. Сабир внимательно посмотрел на собеседника. — Ты меня видел? — Да. Вчера, наблюдая за объектом Ордена, он заметил этого человека, подъехавшего к особняку на автомобиле. Тот вышел из машины и сразу посмотрел в сторону соседнего дома, как раз туда, где была установлена камера наблюдения. Внимательно так посмотрел. У Сабира, сидевшего за монитором, было полное ощущение того, что ему заглянули прямо в глаза. Сабир сунул руки в карманы спортивной куртки и, не спеша пошел по тропинке. Высокий двинулся рядом. — Меня зовут Игнат, — он на ходу протянул руку Сабиру, — для друзей — Ганя. Сабир внимательно оглядел Ганю. Высокий. Сильный. И с добродушной, до ушей улыбкой. Ганя и есть Ганя. Не было еще никого, кто смог бы противостоять находящемуся в боевом трансе Сабиру. А этот смог, и приложил так, что пару дней придется похромать. Правда и сам получил. Сабир больше не чувствовал опасности, не было и не раз спасавшего жизнь ощущения близости врага. — Сабир, — он пожал протянутую руку, отметив, быструю гримасу боли, проскочившую на лице Гани. А что же ты хотел, дорогой, схватиться с Сабиром и уйти с целыми костями? Хотя кости, пожалуй, целы, а вот растяжение гарантировано. — Ты — великий воин, — безо всяких предисловий, спокойно и буднично заявил Ганя. — Да что ты, — ехидно ответил Сабир, — какой воин?! Мне бы в тепле посидеть, да вот видишь, на свежем воздухе прогуляться. Да и тут хулиганы прохода не дают, пристают к прохожим, житья нет. Ганя рассмеялся. — Уж извини меня за небольшое хулиганство. Я должен был проверить… — Ну, и проверил? — Да, — серьезно сказал Ганя, — ты — великий воин. Я никогда не встречал равного тебе. Сабир недоверчиво покачал головой. — Красиво говоришь, приятно слышать. Да только ты сам не слабак, — он с усмешкой ткнул пальцем в бицепс Гани, — вон ручищи-то какие. — Я — другое дело, — возразил Ганя, — у меня было немного больше времени на обучение. Они вышли к границе парка. Узкая тропинка выходила на освещенную аллею, Ганя остановился, повернулся к Сабиру и, уже без улыбки, сказал: — Тебе плохо, воин. От его тона Сабир вздрогнул, но мягко отшутился: — А кому сейчас хорошо? Ганя вздохнул. — Тебе плохо, воин, — снова повторил он. Вот так. Так сразу и поставил диагноз. Но даже если плохо, то никому до этого нет дела. Никому. Это моя боль. — Спасибо, друг, у меня все хорошо, — ласково улыбаясь, произнес Сабир. — Нет, — покачал головой Ганя, — тебе очень плохо. Я вижу. Ты уже один раз умер. Умерла твоя душа, чтобы последовать за близкими. Тебя убило твое горе. Но ты воскрес, воскрес только для того, чтобы отомстить. Ты отомстил, и пришла пустота. И теперь смерть не отпускает тебя. Ты сжигаешь себя. Как думаешь, сколько ты протянешь? — На все воля Аллаха, — глухо ответил Сабир. — Это правда, на все воля Господа, — миролюбиво согласился Ганя, — но получив душу и получив волю, ты сам отвечаешь за свой путь. Как давно ты ищешь смерти? — Ты что, психотерапевт? — зло ощерился Сабир. — Искал меня, чтобы рассказать о смысле жизни? — Что ты, что ты, воин! — замахал руками Ганя: — кто я такой, чтобы утешать людей? Я говорю, что вижу. Я вижу, что тебе плохо, и я хочу помочь. У тебя недавно болела голова… Сабир с изумлением посмотрел на собеседника. Боль, ворочавшаяся в его голове, сжигавшая его изнутри, исчезла, растворилась. Отпустила давящая на глаза свинцовая тяжесть. Сознание было ясным и четким, Сабир дотронулся до висков, поворочал головой. Боли не было. — Как у тебя это получилось? — Сабир не казался удивленным. — О, это несложно, — с готовностью ответил Ганя, — у тебя нет физического заболевания. Но психическая травма бывает даже болезненнее. Есть простые приемы, помогающие достичь психического расслабления собеседника, некоторые из них я использовал во время разговора… — Манипуляция сознанием? — Если хочешь, да. Правда, манипуляция позитивная. — Ты уверен, что это мне понравится? — глаза Сабира сузились. — Уверен, что нет, — как ни в чем не бывало, продолжал Ганя, — ты же воин. Ты привык управлять собой, ты подчиняешься приказам только тех людей, кого ты выбрал сам. Ты не солдат. Тебе трудно сражаться в строю. Ты одиночка. Если ты считаешь себя правым, ты готов воевать со всем миром. И если ты чувствуешь вину, то казнишь себя как преступника…А еще…знаешь, почему я позволил себе манипуляцию? — Почему? — Просто, — добродушно улыбнулся Ганя, — я сам такой. |
|
|