"Теплый мир" - читать интересную книгу автора (Свиридова Наталья Владимировна)

Глава 9 Изгнание

Вся деревня была в сборе. В этот раз пришли действительно все. Даже самые маленькие. Даже самые старые. Семь лет назад было то же самое. История повторялась. Проводы Отца Туда. Только вот Отцу этому лишь недавно минуло двадцать первое Лето. Печальное, мрачное Лето, нарушившее привычную пульсацию времени, пускавшее по Реке уже не первую ладью на запад. На душе у всех было грустно — одна и та же мысль дурным предчувствием билась в сердцах, что эта ладья вряд ли станет последней.

Горлица по-прежнему гордо и прямо держала голову, но взгляд ее изменился за несколько последних дней. Особенно за сегодняшний — она же с утра была рядом с тем, что осталось от Стрелка. Никто не знал, что творится в ее душе. Ведунья излучала ледяное спокойствие и силу. И неизбывную печаль. Сухие сосновые лапы послушно вспыхнули в ее руках. Твердым шагом подошла она к ладье. Уверенными движениями выпустила волшебный дым, защищая и отгоняя злых духов. Тишина стояла непролазная. Наконец, она подняла глаза, окинув всех взглядом, иссушенным слезами:

— Наши обычаи запрещают сегодня плакать. Нам нельзя скорбеть по уходящим. Но все мы знаем, что это было не его время. Не его срок! Рокот нарушил древнейшие законы! Он пошел против самой жизни. Он рубит деревья. Лес гневается. И не только на него, но и на нас. На тех, кто не может защитить свой Дом. Стрелок горел искренним пламенем, — говорила она, зажигая берестяную лодочку, — он хотел для нашей Деревни, да и для всего Леса лишь счастья и покоя. Он не смог. Теперь — это наша битва, — она немного помолчала, голос слегка дрогнул. — Отец, мы отпускаем тебя! Иди! Пусть твое путешествие будет легким, а наш свет освещает тебе дорогу! Иди! Теплый мир принимает тебя в свои объятия! Иди! Да прибудет с тобой Лес!

В полнейшем молчании мужчины понесли ладью к Реке. Их было семь. Русак впервые нес ладью, до этого он считался еще слишком юным. Ловкий сгибался по тяжестью ладьи сильнее, чем следовало. Видимо, тяжесть тела Стрелка давила на его плечи не меньше того, что он провожает своего друга Туда. Так рано. Так не во время. Так бессмысленно. Вопреки всем усилиям и обычаям на глаза наворачивались слезы. Впрочем, слезы блестели на ресницах у многих. Вот тетушка Пшеница украдкой вытирает глаза уголком передника. Вот Ласка поднимает лицо к небу, позволяя водопаду шелковистых волос щекотать лопатки. Госпожа Холщева своей сухощавой кистью потирает правую щеку. Боровиков обнимает свою жену, ищущую утешения на его большом мягком плече.

Белянка смотрит на все происходящее с абсолютно отстраненным, отсутствующим взглядом. Кажется, будто и не видит она ничего вовсе. Словно во сне, словно не с ней, словно не его труп сейчас несут к ладье. Труп. Какое странное слово принесли им эти Чужие. И не раз уже заставили убедиться в реальности и правомерности существования этого слова. Отец, Стрелок, любимый, вторая половинка. Она всегда будет помнить его живым. Всегда. На мгновение былые чувства и всеобъемлющее горе пытаются вернуться, затопив все ее сознание, но она силой воли заставляет их стечь в землю. Обратно. Нельзя. Просто нельзя. Она должна быть сильной. Она должна уметь думать и рассуждать. Все же девушка не выдерживает и пробирается вперед, успевая к тому моменту, когда ладью уже спускают на воду. Она бросает последний взгляд на Стрелка и понимает, что это уже не он. Что осколки летнего неба безвозвратно ушли. Безвозвратно ли?.. Нет. Все вернется. Тоже не верно. Он вернется. Они оба вернутся. И проживут жизнь, которую у них отняли. Вместе. Всегда. Она наклоняется к воде, выпуская из рук горящую берестяную лодочку. Вторую за день. Не многовато ли? Она шепчет воде слова прощания. Она опускает в воду руки, затем лицо. В последний раз смотрит на уплывающую ладью. По щекам стекают струи то ли воды, то ли слез, то ли просто уходящего счастья. Белянка оборачивается и понимает, что Горлица уже довольно давно произносит какую-то пламенную торжественную речь, призывающую жителей деревни… к чему? Отомстить за Стрелка? Белянка решительно смахивает со щек воду тыльной стороной ладони и подходит к Горлице, к центру поляны.

— Вы что? Вы понимаете, чем это для нас обернется? Просто некому будет устраивать проводы! Деревьев не хватит, чтобы для всех сделать ладьи! Трупы затопят Реку! — Белянка говорит громко, стараясь проникнуть каждому в душу.

— Трупы? Что это? — раздаются недовольные голоса из толпы.

— А что ты предлагаешь? — спокойно спросила Горлица, сделав особенный акцент на слове "ты"

— Я прошу меня выслушать. Наш мир, он един по своей сути. Наш Теплый Мир. А мы — его дети. Так же, как и те, кто пришел в наш Лес. Мы все в глубине одинаковы. Их Вера ничем не отличается от нашей, кроме названия. Ничем. Их Единый Бог — это наш Лес. Их Вечные Сумерки — наш Предрассветный час. Они просто многое забыли. Что-то понимают неправильно. Например, они сами не знают, зачем пришли. Точнее думают, что знают. А на деле… На деле они пришли к своим истокам, к своим корням, чтобы понять то, что не поняли, услышать то, что им говорят. Воссоединить свои науки с нашими чувствами. Чтобы раздельное вновь стало целым. Понимаете? — она с надеждой окинула взглядом толпу.

— Белка, мы так и не поняли, что же ты предлагаешь? — слегка повысила голос Горлица.

— Я предлагаю сказать Чужим, что мы принимаем их Веру, потому что она ничем не отличается от нашей. А так же постараться объяснить им, в чем они не правы! Они уйдут! Поверьте! Мы не можем бороться с ними. Иначе все окажемся Там! — Белянка говорила, стараясь перекричать нарастающий шум толпы.

Казалось, их возмущению нет предела. На мгновение Беле показалось, что ее саму сейчас отправят по Реке туда. Она даже успела порадоваться этой возможности догнать Стрелка. В этот момент Горлица одним движением руки остановила шум и произнесла своим новым ледяным тоном:

— Мне сказали, что сегодня ты провожала неверную, которая убила Отца. Это правда?

— Да, — ответила Белянка, еще не понимая, к чему клонит Горлица.

— Ты в хороших отношениях со Стелом, одним из них?

— Мы с ним общались несколько раз. Он не похож на Рокота. Он действительно хочет, чтобы…

— Стоп. Достаточно. И теперь ты хочешь, чтобы мы приняли их Веру? Так ведь?

— Нет, я предлагаю сказать им, что…

— Ты понимаешь, что это значит?

Белянка молчала.

— Ты предаешь не только память Стрелка, но и всю Деревню, сам Лес. Понимаешь?

— Я наоборот хочу, чтобы Чужие ушли, чтобы мы все были живы, чтобы…

— Ты ПРЕДАТЕЛЬНИЦА. Я проклинаю тебя! — с этими словами Горлица сделала жест, обратный тому, которым обычно отгоняли дурное. Этим жестом проклинали. Многие жители Деревни, хотя и менее уверенно, но все же повторили за Ведуньей ее действия, что-то опасливо шепча. Некоторые попытались что-то возразить, но их одиночные голоса утонули в общем шорохе, сливавшемся с шелестом листьев и подлеска.

— Уходи из Деревни! Иди к Чужим! — сказала Горлица и отвернулась.

Белянка поняла, что спорить сейчас бесполезно. Спорить вообще бесполезно. Правда у каждого своя. И каждый в нее искренне верит, не желая прислушаться и открыть глаза, чтобы понять, что говорят-то они, по сути, об одном. Да и дышат одним и тем же воздухом. Да только воздух-то этот сотрясается зря. Она ушла. Ушла к реке, слыша позади себя шум Деревни, которая выбирала нового Отца. И им стал ее брат, Ловкий. Только сестренка этого даже не увидела. Но она знала, что это так.

Белянка отошла немного от Деревни и села на берегу. Ей почему-то было даже не страшно услышать приговор изгнания. Ей казалось, что она потеряла что-то более ценное, чем просто место проживания. Ей казалось, что свой Дом она потеряла раньше, чем это произнесла вслух Горлица. А был ли он? Белянка почувствовала одиночество, настоящее, невыдуманное. Ей больше не куда идти, ей больше некуда спешить. Все. Его нет. Деревни нет. Пустота и одиночество. Сейчас она как никогда понимала Рани. На сердце стало тяжело. Груз невыполненной задачи давил на плечи. Больше всего на свете ей захотелось сейчас оказаться очень нужной, среди людей, которые бы верили в то же, что и она, ей захотелось стать частью одного большого замысла, одного общего дела, частью единого целого. "А разве это не так?" — заблудилась мысль.

Она вздохнула, глядя на быструю воду, и подумала, как много раз она отдавала свои мысли этой Реке, сколько раз смешивала свои слезы с ее водой, сколько раз ее смех разносился вдоль течения. Ей вспомнились их неспешные прогулки за руку со Стрелком, речной ветер, вечно путающийся в ее волосах. Потом она вспомнила прекрасный танец под балладу о звезде, тот вихрь искр, вихрь кружащихся пар… В этот момент она поняла, что эта картинка ей что-то напоминает, тот водоворот спиралей, что снился ей так недавно. "Все едино и все разделено до предела. Твой мир. Остальные миры. Чем они объединены? Что общего между всеми вами? Всеми нами?" — всплыли в голове слова. Чем объединены, что замыкает круг? "Главная сила и главное чувство — Любовь. Древнейшая созидательная и соединяющая сила" — звучали в голове слова Дождя. Вот и ответ. Любовь — вот то, что держит эти разрозненные замкнутые кусочки, миры вместе. Любовь — вот то, что лежит в основе. То, о чем забыли Чужие. Точнее, не забыли, а просто… они научились во всем опираться на свой пресловутый здравый смысл, предсказывать, просчитывать, изучать. Даже магию они подвели под науку. А разве можно рассчитать, исследовать любовь? Построить теорию любви? Вряд ли.

Девушка откинула пушистые волосы за спину и посмотрела на Запад. Хорошо, все замечательно. И что же дальше? Она это поняла. Но попытаться объяснить это Чужим — бесполезно, своим — что и говорить?.. Бросить все как есть? Бессмысленно. Все смерти становятся бессмысленны. Как найти мирный исход непримиримого спора, когда обе стороны могут лишь говорить? Когда они совершенно ничего не слышат? Да к тому же и спор-то их бессмысленный, так как доказывают друг другу одно и то же.

Ей вспомнился день, когда их покинула тетушка Мухомор. День, когда все началось. Белянка резко встала, глубоко вздохнув, и бросив вызывающий взгляд на верхушки сосен. Сегодня ночью все закончится, круг замкнется. Вызов сменился в ее глазах решимостью. Точно. Осторожно, словно охотник, загоняющий добычу, со спины подкрались сомнения. Белянка начала уже было колебаться, боясь взять на себя столь большую ответственность. Между тем мысли быстро сменяли одна другую, освещая то одни, то другие стороны проблемы, услужливо подсовывая варианты решения. В этот момент она услышала звук шагов по илистому берегу Реки и отдаленный отзвук двух мужских голосов. Она обернулась и прислушалась. Это шли Ловкий и Дождь.

— Что мне делать? Помоги! Я не знаю, все куда-то катится… Мне совсем не хочется быть Отцом! Я не знаю, как управлять Деревней! Горлица требует, чтобы мы прогнали Чужих. Это безнадежно. Я понимаю. Что делать? Еще и Белянка ушла к ним! — казалось, поток сознания возбужденного Ловкого никогда не закончится, будто бы ответы Дождя его и не интересовали.

Белянка двинулась им навстречу. Она бросилась обнимать брата, попутно говоря:

— А про прОклятую сестрицу ты уже и думать забыл? — немного натянуто смеясь, спросила девушка.

— Беля, ты?.. — слегка растерялся Ловкий. — А я думал, ты к этим ушла…

— Куда ж я уйду? — засмеялась она, вдруг заметив, что с ними еще и Ласка пришла.

— Помнишь, что я тебе сказал? — мягко и вкрадчиво спросил Дождь. — Я буду на твоей стороне в любом случае. Повторяю это еще раз.

В этот момент в ее глазах вспыхнул огонек радости. Былой растерянности не было уж и следа. Как и одиночества. Она чувствовала, что эти люди сейчас смотрят на нее с надеждой и ей было, что сказать им!

— У тебя есть какая-то идея? — спросил Дождь, слегка улыбаясь.

— Я не уверена в том, что это правильно, только…

— Давайте все вместе обсудим и решим! — дружелюбно предложила Ласка.

Белка радостно про себя отметила этот факт. А так же то, что Ловкий держит ее былую соратницу за руку. Нежно и ласково. Еще бы! Она же Ласка.

— Только не здесь, — заметил Ловкий, — Я не хочу, чтобы Горлица всех нас прокляла.

Белка немного горько усмехнулась:

— Тогда пойдемте к моей Иве. Надеюсь, против кампании Стела вы ничего не имеете? Он обещал помочь, кстати…

Дождь незаметно пригнал от Деревни одну лодку, на которой они переправились на ту сторону, и они, довольно оживленно беседуя, отправились в старой Иве.

Когда все выслушали Белянку, реакция была неоднозначная. Больше всех задумался Ловкий. Повисла тишина.

— Я не знаю, — начал он, — Это рискованно и опасно. Поверят ли они нам? Послушаются ли? Успеют ли? Как потом быть? Лето уже за середину перевалило. Осень на носу. А там зима, которую обещают холодной. Как быть? Выживем?

Белянка поймала себя на мысли: кроме того, что она не задумалась о последствиях и будущем, девушка совершенно не представляла себя в этом будущем. Где же, собственно она-то будет?

— Ловкий, ты теперь Отец Деревни. И ее судьба полностью ложится на тебя. Решать тебе. Скажешь, нет — значит, нет. Так тому и быть.

Он еще раз надолго задумался, взвешивая в голове все "за" и "против".

— А что, в этом есть смысл, и надежда на успех не малая, — осторожно произнес Дождь, — Вот только если Стел сможет выполнить свою часть, — он вопросительно посмотрел на Чужого.

— Думаю, я смогу, это будет не очень сложно, — спокойно ответил он, радуясь, что никого убивать больше не придется.

Ловкий все еще колебался.

— Выживем! — решительно сказала Ласка, — Об этом даже не думай! Ведь Лес с нами!

— Хорошо. Пусть будет так, — осторожно заключил Ловкий. — Значит, сегодня вечером?

— Да, сегодня вечером, — улыбаясь пожала ему руку Белянка, думая, что не такой уж плохой Отец теперь у их Деревни.

Дождь, и Ласка с Ловким ушли. Времени оставалось совсем мало. Вечером им потребуются силы. Стел ушел в свой лагерь, выполнять возложенную на него миссию. А Белка растянулась под старой Ивой и крепко накрепко заснула сном без сновидений. Она была спокойна. Она первый раз в жизни чувствовала, что поступает правильно. "Интересно, те, у кого есть судьба, часто испытывают такое чувство?" — было последней мыслью, ускользающей от ее засыпающего сознания. Сон и покой затопили все ее существо теплой водой.