Глава 3 Знай наших, Венеция!

Я стою на сцене Дворца кино, расположенного на острове Лидо близ Венеции. Я обладательница Золотого льва святого Марка, и мне предстоит произнести небольшую речь.

Зал притих, зал ждет: что скажет русская актриса, дебютантка Венецианского фестиваля? Меня тут еще почти никто не знает. А я многих знаю в лицо.

Вон сидит подвижный итальянец с высокими залысинами и маленьким, слабым, почти женским ртом. Он наклонился и что-то шепчет хрупкой элегантной немолодой блондинке в боа из белого меха. Это мой кумир, сам маэстро Федерико со своей женой Джульеттой.

А вот этот коренастый, в очках, уже в годах, но с юношеской улыбкой, — Антониони. Он стоял на моем месте в 1964 году, получая Золотого льва за фильм «Красная пустыня».

Старый-престарый японец, которому все почтительно кланяются, — это Акира Куросава. Обладатель Золотого льва пятьдесят первого года за картину «Расемон».

Годар, Занусси, Ален Ренэ. Все — звезды первой величины. Знайте же: я теперь ворвалась в ваше созвездие!

Ищу глазами своего режиссера, Андрея Арсеньева.

Вон же он, справа, рядом с декольтированной Клаудией Кардинале. Та обернулась к нему и, видимо, поздравляет.

Как я ему благодарна! Спасибо, Андрей, что на эту роль ты выбрал именно меня! Однако согласись, что и ты не прогадал: сам видишь — я справилась!

Режиссер — главный творец картины. Актеры — исполнители его замысла. Но мы — не слепые исполнители, слышишь, Андрей? Да, я была послушна твоим указаниям на съемочной площадке, но и я вложила в работу свою душу, свой талант, свой труд. И жюри оценило мой вклад. А ты почему-то не радуешься. Ты горюешь, чудак-человек.

Не хочу, чтоб кто-то был печальным в день моего триумфа! Сегодня все должны смеяться и ликовать.

Посмотри же на меня, мой уважаемый режиссер. Ах, не желаешь? Ну погоди, я тебя расшевелю.

Я подхожу к микрофону и говорю:

— Вот стою я тут перед вами, простая русская баба...

Эту реплику произносила Марецкая в картине «Член правительства», и я копирую ее интонацию. Иностранцам это ни о чем не говорит. Им переводят вполне нейтрально:

— Я, простая русская женщина, стою тут перед вами.

Все вроде то же самое, а смысл — совсем другой.

А Андрей поднял наконец голову. Ага, зацепило!

Ну так я зацеплю тебя еще сильнее. Устрою скандальчик. Совсем маленький, невинный. Как говорится, простенько, но со вкусом.

Слушайте меня, благовоспитанные звезды мирового кино!

Вместо того чтоб продолжать речь, я начинаю гортанно голосить в микрофон:

— Ва-ленки, валенки, не подшиты, стареньки!

У меня это здорово получается! А теперь — еще и сплясать русскую. Вот так, да притопнем, да прихлопнем!

Золотого льва — под мышку, чтоб освободить руки.

Узкое платье он Нины Риччи стесняет движения? А мы подберем подол. Мешают высоченные шпильки серебряных туфель? А мы — туфли прочь. Нам не привыкать бегать босыми!

И пятками, пятками отстучим дробь на итальянской сцене, привыкшей к торжественным, чинным церемониям!

Суди люди, суди Бог,

Как же я любила —

По морозу босиком

К милому ходила!

И-их, валенки-и!

Переводчик растерялся, публика — тоже. У Андрея, вижу, глаза на лоб полезли.

Зато сидящая рядом Клаудиа Кардинале вдруг с жаром схватила моего режиссера за запястье и подняла его руку вверх, как победителю в боксерском поединке:

— Брависсимо! — звонко выкрикнула она.

Молодец, Клавушка! Мы найдем с тобой общий язык!

И — после секундного шока — весь зал взорвался аплодисментами.

Маленькие девочки в национальных итальянских костюмах бежали ко мне с букетами цветов.

Марчелло, поцеловав мою руку, пророкотал:

— Грацие, синьорита Кузнецова.

Наверное, надо было поправить его: синьора, а не синьорита, ведь я замужем. Ну да ладно!

Тут на сцену вслед за ряжеными девчушками пытается прорваться статный белокурый мужчина с букетом белых роз. Но служители его отстранили: церемония награждения строго регламентирована, и поклонников на подмостки не пускают. Все, что не запланировано, — потом, в частном порядке. А жаль. Он очень красив, этот голубоглазый блондин в смокинге.

Что же, вот и свершилось.

Я покидаю сцену Дворца кино на острове Лидо. Сейчас тут будут вручать следующий приз.

Возможно, это был пик моей творческой биографии. А может, впереди новые победы, еще более оглушительные? Впрочем, зачем загадывать! И без того нынче счастливый день...

Знай наших, Венеция!