ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Касс перевела взгляд с ошеломленной новостью Эдит на сидевшего напротив нее за столом Керка Уэбера с его белозубой рекламной улыбкой. О собственных неприятностях легче всего забыть, грустно подумала Касс, когда на тебя обрушивает свои проблемы кто-нибудь другой.

Поскольку Джек крепко спал, а она полночи лежала без сна, пытаясь осмыслить то, что ей сказал накануне Гиффорд, Касс встала поздно. Покормив завтраком ребенка и поев сама, она занялась тем, что стала приводить в порядок бухгалтерскую книгу ресторана. Потом поиграла с сыном, пока у того не стали слипаться глазки, и ей пришлось уложить его спать. Она уже подумывала о том, чтобы начать генеральную уборку в угловом баре, но тут появился южноафриканец.

Его предложение поговорить принесло ей громадное облегчение. Судя по всему, он наконец получил свои деньги! Но через мгновенье ее прекрасное настроение улетучилось, как воздух из воздушного шарика.

— Вы не можете так поступить! — возмутилась Эдит. Она бросила на Касс горестный взгляд.

Касс положила свою ладонь на ее руку. Эдит была от природы ведомой. Она впадала в панику при первых же признаках неприятности. Пока был жив Оскар, она рассчитывала на него, на то, что он все организует и правильно сделает. Теперь она целиком зависела от Касс.

— Могу, — заявил Керк с акцентом, глотая слова. Он счистил пятнышко с черных брюк в тонкую полоску. — Я не денежный мешок и не идиот, чтобы заплатить больше.

— Я не... — промычала Эдит.

— Как хотите, — сказал он. На его бронзовом лице сверкнула белозубая улыбка.

— «Затерянный рай» — очаровательный отель и расположен в красивейшем месте, — упрямо произнесла Касс. — Коттеджи нуждаются в обновлении, но...

Керк встал.

— Я зайду завтра, — сказал он.

Он шел к выходу, когда Касс вскочила и последовала за ним.

— Ваше поведение неэтично!

Он остановился и повернулся к ней.

— Бизнес есть бизнес, дорогая леди!

— Это никакой не бизнес, а чистое мошенничество и грязное дело!

Обняв за талию, южноафриканец притянул ее к себе.

— Ну-ну, моя прекрасная Касси, не принимайте это так близко к сердцу!

Она замерла. Он крепко держал ее, прижав к своей груди. В нос ей ударил приторный запах лосьона после бритья.

— Отпустите меня, — низким свирепым голосом потребовала Касс.

— Солнышко...

— Пустите! — выкрикнула она.

Не переставая улыбаться своей словно приклеенной улыбкой, Керк наконец отпустил ее.

— Я хочу, чтобы мы остались друзьями, — проговорил он, поправляя темно-розовый галстук, подобранный в тон конфетно-розовой полосатой рубашке.

— А я хочу, чтобы вы играли по правилам, — сказала она в ответ.

С его языка явно готовы были сорваться бойкие слова, но он осекся.

— К вам посетитель. Завтра в пять пятнадцать я приду за ответом, — сказал он и удалился крупными шагами.

Что теперь делать? — раздумывала Касс, услышав, как взревел мотор его джипа, припаркованного во дворе. Что она могла сделать? Она обещала своему дяде, что поможет его подруге, а вместо этого позволила заманить себя и ее в ловушку. И теперь Эдит грозила опасность быть обманутой.

Вспомнив реплику Керка о посетителе, Касс обернулась и увидела идущего по лужайке Гиффорда. Касс нахмурилась. Она полагала, что из-за нежелания демонстрировать свою хромоту он будет жить отшельником на вилле с верандой. Но вот он здесь — осторожно идет, опираясь на трость. На нем рубашка с закатанными выше локтя рукавами, старые джинсы и очки с затененными стеклами. Хотя его одежда была повседневной, Гиффорд выглядел куда более стильно, чем облаченный в деловой костюм и сверх меры озабоченный своим внешним видом Керк.

Касс почувствовала боль в висках. Лучше бы Гиффорд Тэйт оставался на вилле. Это утро и без того выдалось тяжелым. Не хватало еще новых проблем!

Когда он начал подниматься по ступенькам в ресторан, она инстинктивно бросилась ему на помощь.

— Мне не требуется нянька, — сказал Гиффорд, держась за деревянные перила.

Он проговорил это с улыбкой, за которой сквозило предупреждение. Что ему требуется, язвительно подумала Касс, так это надпись на спине: «Осторожно, стекло!»

Сняв темные очки, он сложил их и сунул в кармашек рубашки.

— Кто этот парень, с которым ты только что тут обнималась? — спросил он.

— Керк Уэбер, хотя...

— Тот, что покупает «Затерянный рай»? Разве ты не говорила, что он симпатичный? У него слащавый вид, как у героя телевизионного сериала. — Он скривил губы. — Может, конечно, это в твоем вкусе... — Тут он увидел Эдит, сидящую за столом в глубине ресторана. Опустив плечи, та обхватила голову руками. — Что-то не так? — спросил он.

Эдит подняла голову. Ее огромные карие глаза блестели от слез.

— Всё! — запричитала она.

— Когда Керк пришел сегодня утром, мы подумали, что все в порядке, — объяснила Касс, пока они шли к Эдит. — Но тут он заявил, что, хотя и получил деньги, не собирается отдавать всю стоимость «Затерянного рая».

— Сколько он собирается заплатить?

— Половину.

— Чертовская скидка! — усмехнулся Гиффорд.

— Это ничтожно мало и вообще оскорбительно, — выпалила Касс. — Прежде чем выставить свою собственность на продажу, Оскар оценил ее, и те деньги, которые мы запросили, и есть оценочная стоимость. Сюда входят также оборудование и мебель. Да, может быть, здесь нет ничего особенно ценного, но Эдит не может продавать «Затерянный рай» за гроши.

Подойдя к Эдит, Гиффорд пододвинул стул и сел рядом с ней.

— Разве этот парень не давал согласия купить отель за полную цену? — спросил он.

Касс кивнула.

— Да. Но когда я сказала ему об этом, он заявил, что если мы станем проверять, то ничего не найдем на этот счет в той бумаге, которую он подписывал.

— Это действительно так?

— Я не могу точно сказать, не поговорив с адвокатами, но подозреваю, что Керк слишком смышленый, чтобы не знать, как себя вести. Поэтому, даже если он связал себя обязательством заплатить полную стоимость, и Эдит будет преследовать его в судебном порядке за нарушение контракта, она ничего не сможет добиться.

— Никогда в жизни, — горько подтвердила Эдит.

— Я спросила Керка, собирается ли он еще покупать отель, — продолжала Касс, садясь с другой стороны стола, — или он таким путем вообще надеется увильнуть от сделки. Но он утверждает, что хочет купить... за реальную цену.

— Он сказал нам, что реальная цена — пятьдесят процентов, и, говоря это, улыбался! — горько произнесла Эдит. Справедливое негодование и безутешное отчаяние звучали в ее голосе. — Он считает, что я должна быть ему благодарна...

— Благодарна? — переспросил Гиффорд.

— Керк сказал, что больше никто не проявит к отелю ни малейшего интереса, — пояснила Касс, — и что Эдит не должна быть дурой. Следует ухватиться за то, что он предлагает, пока он не передумает и не решит, что пятьдесят процентов — это чересчур щедро.

— Он дал нам один день на размышления, — сказала Эдит. Ее пальцы нервно теребили золотую цепочку на шее. — Наверное, мне нужно согласиться на половину.

Гиффорд покачал головой:

— Ни в коем случае!

— Может быть, это и гроши, — волновалась Эдит, — но все же лучше, чем ничего, а деньги мне так нужны! Ох как нужны! — заявила она, всхлипнув, и шмыгнула носом. — Пойду взгляну, как там цыпленок карри, — пробормотала она и заторопилась на кухню.

— Ловчит парень, — заявил Гиффорд.

Касс кивнула.

— Мне следовало предвидеть это. Хотя Эдит считала его замечательным, мне он казался слишком льстивым и чересчур любезным. Как говорил какой-то шекспировский герой, «улыбки расточал, хоть был злодеем».

— Это из «Гамлета», — сказал Гиффорд.

Поставив локти на стол и подперев подбородок сцепленными руками, она печально посмотрела на него.

— А его утверждение о том, что он испытывал трудности с переводом денег, с самого начала было ложью! Четыре недели Керк держал нас в подвешенном состоянии и заставлял волноваться. И все эти четыре недели он проверял, не единственный ли он покупатель.

— Боюсь, что так.

— Я должна была пойти к юристам и проверить все сама! Я знала, что он не дал Эдит никаких гарантий, — сказала она. — Мне следовало побольше узнать о Керке. Потребовать рекомендации, в конце концов!

— Ты не виновата, что парень оказался ненадежным. — Гиффорд протянул руку и провел костяшками пальцев по ее нежной щеке. — Так что перестань терзаться.

Касс сдвинула брови. Этот жест одновременно и успокаивал ее, и взвинчивал нервы.

— Но мне следовало предвидеть это!

— Предвидеть, что он обманет, прибегнет к силовым методам и будет оказывать давление? Невозможно. Керк заставил вас поволноваться, и сейчас вам надо заставить поволноваться его.

— Но как?..

Гиффорд откинулся на стуле. С той минуты, как он понял, что Касс вовсе не прижималась к этому южноафриканцу, он почувствовал потребность дотронуться до нее.

— Когда завтра этот тип появится, скажи ему, чтобы он забирал свои пятьдесят процентов и катился! Это напугает его.

— А если не напугает? — сказала Касс. Внутри ее росла тревога. — Если Эдит упустит шанс договориться сейчас хотя бы за полцены, ей еще долго придется ждать следующего покупателя. Годы! Далеко не всякий захочет стать хозяином «Затерянного рая».

— Только такой клоун, украшенный, как фруктовый торт?

Ее губы тронула слабая улыбка.

— Может быть... хотя Керк не клоун.

— Нет. Он лживый ублюдок, изображающий клоуна!

— Это ты так думаешь!

— А ты — нет?

Она кивнула:

— И я.

— А это значит, что против него надо использовать его же собственное оружие, — заявил Гиффорд. — Можешь мне поверить.

— Я верю, — сказала Касс.

Она знала, что Гиффорд Тэйт — проницательный и рассудительный бизнесмен с острым умом. Какими бы ни были его недостатки, она всегда уважала его деловой подход и была благодарна ему за поддержку, которую он оказывал им сейчас. Настолько благодарна, что чувствовала младенческое желание сесть к нему на колени, положить голову на его плечо и поплакать...

— Зачем Эдит так срочно понадобились деньги? — спросил он.

— Она купила домик в Гранд-Ансэ и...

— Гранд-Ансэ — это не та ли деревушка на побережье, через которую я проезжал по пути из аэропорта? — перебил он.

— Да, это она. Там есть церковь, школа, магазины и несколько очень симпатичных бунгало.

— Эдит приобрела бунгало, рассчитывая на предложение Керка?

— Да.

— И ты позволила ей сделать это? — снова перебил ее Гиффорд. — Я думал, что у тебя больше здравого смысла. Послушай, Касс, ты же знала, что сделка может сорваться.

— Я не позволяла, — возмущенно ответила она, не на шутку разозлившись. — Эдит договорилась о покупке дома, ничего не сказав мне. Еще до моего приезда. Видимо, он ей всегда нравился. Как только она освободится от «Затерянного рая», она сразу переедет туда вместе со своей сестрой. Она оформила эту покупку в долг...

Гиффорд тихо выругался.

— Эдит — невинная душа, — продолжала Касс. — Она свято верит в то, что деньги за «Затерянный рай» материализуются в течение нескольких недель. Естественно, она уже уплатила ежемесячный взнос и проценты по займу. Это нанесло существенный удар по ее банковскому счету. Вряд ли она сможет платить так еще долгое время. А если она попытается продать бунгало... На это тоже уйдет целая вечность!

Гиффорд задумчиво потер пальцами подбородок.

— Даже в этом случае ты должна сказать Керку, что его пятидесятипроцентная цена неприемлема и ему придется заплатить полностью. Это, конечно, рискованно, и нет никаких гарантий, но...

Со стороны коляски, которую она поставила за плетеной ширмой в дальнем конце зала, не доносилось ни звука — Джек крепко спал. Интересно, как долго он еще проспит? Может быть, Гиффорд все-таки захочет увидеть его? Поверит ли он в то, что это его сын? В момент, когда это произойдет, она хотела быть спокойной, уравновешенной и иметь ясную голову.

— Что привело тебя сюда? — спросила Касс, надеясь, что его визит будет кратким. — Хотел занять стакан сахарного песка, как это часто водится у соседей?

Он улыбнулся:

— Я пришел пообедать.

— О!

— Не слышу энтузиазма в твоем голосе, — заметил Гиффорд. — Я знаю, что у меня есть кое-какие недостатки, но...

— Кое-какие?..

— Хорошо, ряд недостатков! Хотя я далеко не праведник, но отнюдь не мерзавец.

— По-твоему, — сладко протянула Касс.

— По-моему, — согласился он и продолжил: — Мне доставили коробку с продуктами, и я мог бы сам себе стряпать, но ты упомянула о том, что Эдит хорошо готовит, и я решил попробовать одно из ее творений.

Повернувшись, он начал изучать меню, написанное мелом на черной доске, вывешенной возле бара. А еще он пришел потому, что ему было необходимо снова увидеть Касс. Но в этом Гиффорд Тэйт ни за что бы не признался.

— Я никак не могу выбрать между цыпленком карри, который так соблазнительно пахнет, и тигровыми креветками в томатном соусе с «салатом миллионера», — сказал он. — Что бы ты порекомендовала?

Поскольку население Сейшельских островов составляли выходцы из Африки, Европы и Азии, которые давно перемешались, здешняя еда представляла собой смесь креольской и французской кухни. При этом использовались индийские специи, и ощущалось китайское влияние. Все вместе давало потрясающий результат.

— И то, и другое, — ответила Касс.

— Это действительно выход, — сказал Гиффорд и наклонил голову. Со двора донесся звук подъехавшей машины. — Начинают съезжаться посетители.

Касс криво усмехнулась:

— Если бы...

— Смотрите, кого я подхватила по дороге! — хихикнула Вероника Майлн, входя через несколько минут в ресторан под руку с Джулиусом. — Моего любимого мужчину!

Молодой бармен высвободил руку.

— А я вынужден оставить свою любимую женщину и открыть несколько ящиков с пивом, — заявил он и пошел широкими шагами в сторону вращающихся дверей.

— Увидимся позже, — вполголоса пропела Вероника, помахав ему рукой.

Проходя мимо них, Джулиус поднял глаза к потолку. Эта разведенная дама становилась чересчур прилипчивой.

Вместо того чтобы пройти к своему обычному столу рядом с баром, Вероника сделала крюк.

— Доброе утро. — Она подошла к ним, улыбнулась Касс и с интересом взглянула на Гиффорда.

— Привет, — ответил он.

— Вероника Майлн, — представила ее Касс.

— Вы здесь обедаете? — спросила Вероника Гиффорда.

— Да, обедаю.

— Один?

Повисла пауза.

— Совершенно верно.

— Я тоже одна. — Вероника улыбнулась ему застенчивой улыбкой маленькой девочки. — Может быть, мне присоединиться к вам?

Гиффорд посмотрел на Касс. «Избавь меня от этого, пожалуйста», — было написано в его взгляде крупными буквами.

Касс одарила его ангельской улыбкой. Может быть, Гиффорд и не был в полном смысле таким злодеем, каким она его себе воображала. Но он очаровывал ее два чудесных месяца, затащил в свою постель, а потом — бросил.

— Прекрасная идея! — заявила она.

Оба клиента выбрали салат с креветками, но, пока Вероника ковыряла свою порцию вилкой, Гиффорд жадно проглотил еду и потребовал чек. Поскольку Маркиза работала только в те дни, когда обслуживались туристические группы, и иногда по вечерам, в этот день дежурила Касс. Взгляд, который Гиффорд бросил на нее, протягивая пачку рупий, был почти смертельным.

— Возьмите сдачу, сэр, — окликнула она его, когда он, схватив свою трость, с удивительной быстротой захромал вниз по ступенькам.

— Оставьте себе, — крикнул он в ответ.

Касс хмыкнула. Во время еды Вероника отчаянно флиртовала: моргала, жеманно улыбалась, кидала призывные взгляды. Она не замечала ни того, что этот флирт был односторонним, ни того, что Гиффорд, который сначала проявлял вежливый, если не сказать — наигранный, интерес к ее безостановочной болтовне, скоро стал демонстрировать свое неудовольствие.

— Какой милый человек, — заявила Вероника, забираясь на высокий стул у бара. Она сжала руку Джулиуса. — Но ты лучше!

Молодой бармен не произнес ни звука, но Касс услышала, как он обреченно вздохнул.

Принеся монитор, Касс установила его на песке и включила на полную мощность. Сбросив шлепанцы, она села и обхватила колени руками. Стало темно. Дневная жара ушла, и теплый воздух легко, словно шифон, прикасался к ее коже. Свет от ламп, горевших в опустевшем ресторане за ее спиной, падал длинными бледными лучами. Высоко наверху, в темном небе, светила желтая луна и искрились миллионы серебряных звезд. Слышно было лишь, как мягко накатывали на берег волны. Стояла чудесная тропическая ночь.

Она опустила подбородок на колени. Прекрасная ночь после такого беспокойного дня. Дня, когда Керк Уэбер сбросил свою бомбу. Когда Вероника осталась на целый день, чтобы поиграть с Джеком, и на весь вечер — донимать Джулиуса. Когда неожиданно нагрянула компания отдыхающих попить местного пива и обильно поесть. День оказался настолько напряженным, что не было свободной секунды.

А ей надо было сосредоточиться. Она должна подумать о том, как лучше преподнести Гиффорду новость о его отцовстве. Это откровение должно стать поворотным моментом, от которого зависят их отношения в будущем. Важно преподнести его правильно.

Касс следила глазами за маленькой светящейся рыбкой. Эти рыбки сверкали у кромки океана, словно серебряные монетки. Полтора года она считала Гиффорда предателем с камнем вместо сердца. Но это было не так, потому что он ничего не знал о ребенке. Но почему не знал?

Она отправила ему два письма. Первое, в котором сообщила, что беременна, она передала со Стивеном, когда тот поехал в командировку в Бостон. Второе, в котором написала Гиффорду, что у него родился здоровый сын, весом три с половиной килограмма, она с пометкой «лично и конфиденциально» отправила по почте на адрес корпорации «Тэйт-Хилл».

Касс была уверена, что Гиффорд получил оба ее послания. Но он, видимо, счел неинтересными письма от женщины, отношения с которой стали далекой историей, и порвал их.

Зачем Стивен намекнул на то, что он отец ребенка? Была ли это шутка, или молодой человек обманул умышленно? Складка пролегла между ее бровями. Случайные обстоятельства — обстоятельства, которым она не придавала значения, — сделали этот последний вариант возможным. Как и тот факт, что Гиффорд не мог точно знать возраст Джека.

Как он отреагирует на ее признание? Может быть, его охватят отцовские чувства, и он будет настойчиво требовать своего участия в воспитании ребенка? Активного участия? Может быть, он потребует регулярных посещений или совместной ответственности? Да, он живет в Штатах, но аэробусы летают туда и сюда ежедневно. Касс погрузила босые ноги в песок. Она, конечно, очень хотела бы, чтобы между отцом и сыном установились тесные отношения. Но перспектива ежедневно разговаривать с Гиффордом по телефону и встречаться год за годом ее не прельщала. Конечно, Джеку нужен отец. Но в один прекрасный момент может оказаться так, что Гиффорд решит жениться. Тогда ей, возможно, придется встретиться с его женой.

Мысленно обдумывая сценарий их неизбежных будущих отношений, Касс подняла голову и прислушалась. Она услышала всплеск воды. Прищурившись, Касс окинула взглядом серебристый песчаный откос и чернильную темноту залитого лунным светом океана. В середине бухты плавал человек. Он быстро плыл кролем к берегу. Когда он подплыл ближе, ее ноги еще глубже погрузились в песок. Она узнала пловца. Это был Гиффорд.

Увидел ли он, что она сидит здесь? Возможно. И уж наверняка увидит, если она стремительно бросится к своему коттеджу. Так что ей лучше остаться.

Она наблюдала за тем, как он доплыл, встал и пошел по мелководью.

У нее учащенно забилось сердце. В черных эластичных плавках, с блестящим от воды телом, он выглядел как морское божество. Его хромота не имела значения. Сплошные мускулы, сплошная сила. Настоящий мужчина.

— Это было умопомрачительно, — произнес Гиффорд, выйдя на пляж и приблизившись к ней. Он резко откинул голову назад, отбросив пряди мокрых волос с глаз. Капли фонтаном брызнули в разные стороны. — На глубине вода такая чистая. Такая ласковая.

— Я тебя только что заметила. Ты давно плаваешь?

— С полчаса. Я проплыл вокруг мыса.

— Один, ночью? — с сомнением покачала головой Касс. — Это же опасно! Представляешь, что было бы, если бы у тебя случились судороги или ты встретился бы с акулой? Хотя они обычно держатся значительно дальше от берега.

— Но этого не произошло. — Он поднял бровь. — А если бы произошло, ты бы беспокоилась?

Касс покраснела.

— Конечно, ты же как-никак представитель рода человеческого.

— Ну, спасибо, — сухо сказал Гиффорд.

— Ты не страдаешь от несварения желудка? — спросила она и озорно улыбнулась. — Ты залпом проглотил свой обед.

— Эта беда меня тоже миновала, — сказал он, проходя мимо нее, чтобы взять полотенце, которое, как оказалось, висело на нижней ветке дерева. А под веткой, на песке, лежала его трость. — Хотя от этой Вероники у кого хочешь может заболеть живот. И не только потому, что это просто фонтан красноречия! — Он содрогнулся. — Она же людоед!

— Ты испугался?

Он встал рядом с ней и начал вытираться.

— Я был в ужасе. Дай ей только шанс — и она спустит с парня штаны, едва взглянув на него.

Касс засмеялась:

— Вот почему ты решил поскорее спасаться бегством?

— Это было не совсем бегство, — нахмурился Гиффорд, — но действительно поэтому.

— Вероника, конечно, слишком навязчивая, но она совсем недавно развелась и очень одинока.

— Вполне возможно, что она переживает трудные времена. — Гиффорд вытер полотенцем голову. Черные гладкие волосы превратились в лохматую копну. — Тем не менее я не буду — повторяю, не буду! — никогда больше есть с ней за одним столом. Понятно?

— Понятно. Нога беспокоит? — спросила Касс, когда он, наклонившись, начал осторожно вытирать ногу. Она увидела, как он напрягся. — Извини, кажется, я задала глупый вопрос.

— Да, глупый, — раздраженно сказал он. — Есть еще такие вопросы? — Он смотрел на нее мгновенье, потом выпрямился. — Она не просто беспокоит эти дни, она безумно болит.

— Ты плавал полчаса, — напомнила ему Касс.

— Да, — сказал он и усмехнулся. — Я еще никогда не плавал так долго с момента аварии. А ты не собираешься искупаться?

Она помотала головой.

— Я пришла на пляж, потому что не хотела спать и... — она запнулась, — потому что хотела собраться с мыслями.

— А кто с ребенком? Эдит?

— Нет. У меня здесь сигнальное устройство. Видишь? — Она показала ему на монитор. — Стоит малышу заплакать, и, — Касс оглянулась на свой коттедж, — через секунду я буду там.

— Когда ты объясняла мне, почему приехала на Сейшелы, ты говорила, что хотела сменить обстановку. — Взяв горсть песка, он пропустил его через свои длинные пальцы. — Ты хотела уехать от Стивена?

— Да, — коротко ответила Касс.

— Ваши отношения переживали не лучшие времена? — поинтересовался Гиффорд.

— Не совсем так. Мы остаемся друзьями. Но когда я уеду отсюда — а я обещала Эдит, что останусь здесь, пока не будет продан «Затерянный рай», — мне придется переехать из его квартиры.

— Ваш роман закончился?

— Никакого романа никогда и не было.

Повернув голову, он хмуро посмотрел на нее.

— Не было?

— Нет, — ответила Касс, подумав, что готовить почву, избегая прямого заявления, — нервное и требующее хитрости дело. — Стивен был так любезен, что предоставил мне отдельную комнату, когда я была беременна. Но с появлением Джека его энтузиазм поубавился.

— Ему не нравилось, когда его будили среди ночи? — предположил Гиффорд.

— Он терпеть этого не мог! Ему не нравилось также, когда ребенок плакал днем. Или когда я завешивала кухню выстиранным бельем. Стивен трясется над своей квартирой. Когда Джек начал подрастать, все трогать, пускать слюни на ковер, а иногда и срыгивать на него, Стивен стал относиться к нашему пребыванию все более неодобрительно. Так что, когда я вернусь, то остановлюсь у моего отца в Кембридже. Временно...

— Временно?

— Я скопила деньги и собираюсь купить дом в приморском городе в графстве Девон. Там живет мой брат с женой. Я буду сдавать его отдыхающим. Тогда Джек не будет страдать из-за моей работы. А он — главное в моей жизни.

— Значит, ты больше не работаешь у Декстера?

— Я уволилась полтора месяца назад, перед тем как ехать сюда.

— Твоя идея оставить работу довольно странная, — произнес Гиффорд.

— Поскольку Стивен настаивал на том, чтобы я продолжала работать, после рождения Джека я согласилась на неполный день, но мне очень не нравилось оставлять ребенка в яслях.

— Стивен не хотел тебя отпускать, потому что не может справиться без тебя, — язвительно заметил Гиффорд.

Она кивнула.

— Ему действительно трудно одному.

— Когда он наконец решит уйти из фирмы? Ко всеобщему облегчению...

— Он говорил, что хочет пойти на курсы дизайнеров по интерьеру. Так что, возможно, он и уйдет. Хотя его отец просто рассвирепеет, если узнает, что в «Декстере» не останется ни одного Декстера, — проговорила Касс с унылой гримасой.

— Зато твой отец будет рад, если ты поживешь с ним какое-то время, — заметил Гиффорд. Когда-то она рассказывала ему, что ее овдовевший отец живет один.

— Да, хотя он будет частенько забывать о моем присутствии, — улыбнулась Касс. — Папа — типичный рассеянный профессор.

— Он нашел себе новую жену?

Такая невероятная идея рассмешила ее.

— Что ты! — Хотя прошло уже десять лет со дня смерти ее матери, отец никогда не смотрел на других женщин. — Они с мамой были преданы друг другу, а теперь он предан ее памяти. И всегда будет.

— Он не похож на моего старика, — сказал Гиффорд, и его лицо посерьезнело. — У него было три жены — моя мать первая — и вереница подруг в промежутке. В детстве, приезжая к нему, я никогда не знал, кто мне откроет дверь.

— Я не знала об этом, — удивленно отозвалась Касс.

— Я тебе никогда не рассказывал, — сказал Гиффорд, наклонился вперед и поцеловал ее.

Прикосновение его губ ударило Касс словно током. Наполнило жизнью каждую пору, каждую частичку ее существа. Где-то глубоко-глубоко внутри она почувствовала, что их тела инстинктивно узнали друг друга. Но это было опасное узнавание. Упершись руками в его плечи, Касс попыталась оттолкнуть Гиффорда. Но в этот момент он раздвинул своими губами ее губы, и она ощутила влажное прикосновение его языка.

Ее пульс лихорадочно забился. Сердце готово было выскочить из груди. Сдерживающая сила рук ослабла. Полтора года назад Гиффорду удалось с дерзкой легкостью возбудить ее чувства. Удалось это ему и сейчас. Ее груди набухли, медово-коричневые соски стали упругими. Она почувствовала сладкую боль между бедрами. Она так давно не занималась любовью — ни разу с момента их последней близости.

— Ты не жалела, что наши отношения закончились? — спросил он, откинувшись назад.

Только под средневековыми пытками Касс могла признаться, что была от этого просто в отчаянии.

— Ты шутишь! — сказала она.

Гиффорд молча посмотрел на Касс, потом осторожно положил ее на песок и склонился над ней. Когда он снова начал целовать ее, она обвила его шею руками. Касс знала, что ее покорность противоречила тому, что она только что сказала, но ничего не могла с собой поделать. Он полулежал на ней, и прикосновение его губ, и тяжесть его тела были одновременно и очень знакомыми, и совершенно новыми. Опьяняющими.

Он принял более удобную позу. Когда его рука накрыла ее грудь, Касс почувствовала, как внутри ее заполыхало пламя. Жажда любовной близости стала еще сильней. Он гладил большим пальцем руки ее сосок до тех пор, пока тот не стал упругим.

— Это не было моим воображением, — сказал Гиффорд, прильнув к ее губам.

— Что?

— Теперь я уверен в том, что не переоценил совместимость, существовавшую, насколько я помнил, между нами. Нет, не переоценил.

— Нет? — спросила она, дрожа.

— Нет... и она остается необыкновенной, — сказал он хриплым голосом. — Она...

— Ма-а-а!

Пронзительный вопль раздался всего в метре от их голов. Касс подпрыгнула. Гиффорд вздрогнул.

— Что за черт! — воскликнул он.

— Это Джек, — сказала она, поспешно высвобождаясь из его объятий. — Он плачет.

Что я делаю? — отряхиваясь от песка, с ужасом подумала Касс.

Страсть увлекла ее, но разве она так безнадежно глупа? Ей давно уже пора учиться на собственных ошибках! Разве она не поклялась себе, что будет держаться подальше от своего бывшего любовника и их отношения будут строго нейтральными?

— Что-то не так, — заметил Гиффорд, когда раздался еще один крик. Он встал. — Может быть, он голодный?

— Вряд ли. Возможно, что-то приснилось, и он проснулся. Я должна идти, — сказала она, забирая монитор.

— Я провожу тебя, — уверенно заявил Гиффорд. Когда она повернулась, он перекинул полотенце через плечо, взял трость и пошел рядом с ней. — Это было вовремя.

Она искоса взглянула на него:

— Ты о чем?

— Своим своевременным криком малыш удержал нас от того, чтобы мы зашли слишком далеко. Удержал от...

— Я поняла, — оборвала его Касс, пока он не произнес то, что собирался.

А еще она поняла, что Гиффорд с сожалением подумал об их объятиях. Он тоже испытал животное влечение и обрадовался тому, что удалось удержаться. И слава Богу!

— По-моему, он очень расстроен, — заметил Гиффорд, когда они подошли к ее коттеджу.

Она согласно кивнула. Пока они проделывали свой короткий путь, Джек плакал все громче.

— Спокойной ночи, — сказала она и вошла в дом.

Пройдя через темную гостиную, она повернула в крошечную детскую. Лампа, стоявшая на комоде, освещала деревянную детскую кроватку и плачущего малыша.

— Все в порядке, солнышко, — нежно сказала Касс. — Мамочка пришла.

Наклонившись и взяв его на руки, она вдруг всхлипнула и замерла. Несколько минут она стояла, с наслаждением прижимая его маленькое тельце к своему плечу, потом поцеловала в лобик и уложила.

— Спи, — прошептала она, но Джек издал негодующий крик.

Снова прижав его к себе, она вдруг ощутила присутствие Гиффорда. Нахмурившись, он стоял в дверях. От неожиданности Касс словно ударило ножом.

— Что тебе надо? — грубо спросила она.

— Я пришел сказать, что если ты решишь завтра заглянуть...

Его слова замерли.

Странно... Он ожидал увидеть маленького, беспомощного ребенка у нее на руках. Вместо этого он увидел крепыша с прямой спинкой. К тому же Стивен Декстер был блондином, а этот малыш — черноволосым... как он сам.

— Сколько ему? — резко спросил Гиффорд.

Ее сердце бешено заколотилось. Нервы были натянуты как струна. Вот тебе и спокойное состояние, и взвешенные слова! Вот тебе и правильный момент!

— Девять месяцев...

Гиффорд уставился на нее, потом на ребенка и снова на нее. В голове у него был хаос.

— О Господи, — выдохнул он. — Так ведь он мой!

— Да.

Прошли секунды, но Касс казалось, что прошла целая вечность, пока он снова заговорил:

— Почему ты не сказала мне?! У меня есть сын, а ты девять месяцев молчала об этом! Ты не потрудилась сообщить мне о том, что я отец. Ты скрыла его существование. Как ты посмела?! — рявкнул он грубым и злым голосом. Испуганный Джек снова заплакал.

— Тшш, солнышко, тшш... — Касс погладила малышу спинку и прижала его к себе. — Я сообщила тебе, — сказала она горячим шепотом. — Я написала два письма. — Она подняла подбородок. Ее голубые глаза впились в его глаза. — Помнишь?

— Я не получал никаких писем!

— Ты не порвал их?

— Нет.

— А я посылала их. Тшш, — снова сказала Касс, укачивая ребенка. Но Джек и не собирался умолкать. — Я отправила первое...

— Оставь, — прервал Гиффорд. — Нам не удастся сейчас поговорить. Приходи завтра утром на виллу. — Он хмуро взглянул на плачущего малыша. — И принеси его.