ГЛАВА ПЕРВАЯ

Послышался звук отодвигаемого стула.

Кассандра Морроу вздохнула и отпустила натянутую прядь. Пшеничные волосы упали на лоб. Она скорчила себе рожицу в зеркале: со стрижкой придется подождать. В ресторан, судя по всему, заявился клиент. Как он не вовремя!

Отложив ножницы, она выглянула из открытой двери дамской комнаты. Ее взгляд скользнул по крытой тростником веранде. Так и есть! В дальнем углу за столиком сидел темноволосый мужчина в синей водолазке и выгоревших джинсах. Отодвинув стул, он удобно вытянул длинные ноги. Взгляд его был прикован к искрящейся на солнце сапфировой глади Индийского океана.

— Черт тебя принес в такую рань! — раздраженно пробормотала Касс. — Еще два часа до открытия.

Она отвела с лица светлые пряди, одернула розовый облегающий топ и торопливо счистила пальцем два сухих пятнышка непонятного происхождения (детское питание?) со своих мятых шортов цвета хаки. Потом смахнула каплю пота с подбородка. Отель «Затерянный рай» и его ресторан — это, конечно, не лондонский «Савой» с гриль-баром, однако выглядеть следовало достойно.

Касс слегка нахмурилась. Отказывать клиенту всегда неприятно. А собственно, почему отказывать? Ну и что, что нерабочие часы? Разве трудно включить кофеварку или откупорить бутылку? Для этого не требуется особого умения. Как и для того, чтобы положить на тарелку кусочек домашнего кокосового пирога.

А если клиент сочтет, что его обслужили сверхвежливо и сверхрасторопно, он, возможно, зайдет еще раз.

— Доброе утро, сэр, — приветливо улыбнулась она. — Строго говоря, ресторан до двенадцати закрыт для клиентов, не проживающих в гостинице. А сегодня, между прочим, в меню одно из наших фирменных блюд — очень вкусная рыба по-креольски, запеченная в горшочке. Тем не менее, я с удовольствием приготовлю вам чашечку кофе или принесу стакан холодного пива, если вы...

Мужчина, повернув голову, взглянул на нее, и тут ее улыбка погасла, а слова застряли в горле. Повисла напряженная тишина. Касс не раз слышала о том, что люди теряют голову от шока. Сейчас она испытала это на себе. Мужчина, который смотрел на нее, прищурив серые глаза, был не кто иной, как Гиффорд Тэйт. Человек, который превыше всего ценил свою свободу. И безответственный отец ее девятимесячного сына.

У нее потемнело в глазах. Касс протянула руку и схватилась за спинку ближайшего стула. Как же она не узнала эти густые черные волосы, эти широкие развернутые плечи? Как могла не почувствовать исходящую от него мужскую силу? Правда, Касс уже давно не верила в то, что Гиффорд будет искать встреч с ней. И уж тем более ей в голову не могла прийти мысль, что он станет разыскивать ее на Сейшелах!

Откуда он узнал, где она? Почему после полутора лет он вдруг решил совершить такой дальний перелет? Все эти вопросы вихрем пронеслись у нее в голове. Наверное, это запоздалое угрызение совести.

Интересно, что он собирается сделать? Притворно попросить прощения у детской кроватки? Или убедиться в том, что у ребенка все в порядке? Может быть, мысль о десяти крошечных пальчиках на ручках и десяти крошечных пальчиках на ножках вызвала у него желание стать преданным отцом? Ее голубые глаза потемнели. Нет! Этого не может быть.

Касс отпустила наконец спинку стула и выпрямилась. Что бы это ни было, он слишком поздно решил проявить свой интерес. Пусть не рассчитывает на то, что она встретит его с распростертыми объятиями или зарыдает от благодарности. Она не из тех, кто припадает к ногам своего спасителя.

Да и как он посмел заявиться без предупреждения? Какое право имел прийти в ресторан, да еще совершенно неожиданно? Застать ее в такой момент! Распаренную и растрепанную после мытья полов! И вообще не в форме. Касс незаметно втянула живот. Это не значило, что она собиралась произвести на него впечатление — ни в коем случае! — но если бы она выглядела хотя бы наполовину приличней, то чувствовала бы себя значительно уверенней.

— Я не... — возмущенно начала Касс, но он опередил ее.

— Что ты здесь, черт побери, делаешь? — мрачно, с американским акцентом произнес Гиффорд.

На протяжении всего пути из Штатов в Европу, а потом из Европы на острова Индийского океана Кассандра Морроу не выходила у него из головы. Он думал об этой женщине и об их прошлых запутанных отношениях уже Бог знает сколько времени! Гиффорд сжал губы. При мысли о ней он всегда ощущал беспокойство и сожаление. И вот они встретились лицом к лицу, и он словно получил неожиданный удар в солнечное сплетение.

Касс заморгала. Все оказалось не так, как она себе представляла. Совсем не так! Его вопрос и прищуренный взгляд — Гиффорд потрясен не менее, чем она сама! А поджатые губы означали, что он не планировал этой встречи. Всплеска нежных чувств не наблюдалось. Если бы!.. — горько подумала она. Итак, его появление здесь — лишь чистая случайность. Причудливый поворот судьбы.

— Я помогаю Эдит руководить «Затерянным раем», — ответила она и удивилась тому, что эта фраза прозвучала более или менее нормально.

Во рту у нее пересохло, а нервы натянулись, как струны. Честно говоря, она ожидала, что из ее груди вырвется карканье. Впрочем, когда-то, в один памятный момент в прошлом, хладнокровие уже выручило ее. Очевидно, это качество не изменило ей и сейчас.

— Ты здесь работаешь? — резко спросил Гиффорд.

Она кивнула:

— На подхвате. Сегодня, например, уборщица пошла к зубному врачу, поэтому я убираю.

Его взгляд скользнул по ней сверху вниз: от взъерошенной головы, по влажному от пота топу и мятым шортам — к ногам. Раньше она носила модные костюмы и туфли на высоких каблуках, а волосы гладко зачесывала назад и собирала на затылке. Кассандра Морроу была сама элегантность. Растрепанной он видел ее только в постели.

— А, понятно, — тихо сказал Гиффорд, и она еще больше смутилась. — А Эдит — это кто?

— Она была приятельницей моего дяди Оскара. Он умер три месяца назад. От рака.

Его густые прямые темные брови приняли нормальное положение.

— Так это ресторанчик твоего дяди? Ты когда-то говорила мне, что он владеет отелем и рестораном на острове Праслен, где ты обычно отдыхала. Но я думал, что он продал его.

— Оскар действительно собирался его продать, но в последнюю минуту сделка сорвалась, и все отложилось до появления нового покупателя. — Нахмурившись, Касс запнулась. — Так что все еще впереди. Эдит — милая женщина, но не очень разбирается в делах. Когда мой дядя приезжал прошлой зимой в Лондон, он знал, что его дни сочтены. Он знал также, что Эдит будет сложно справиться с продажей отеля, поэтому попросил меня проконтролировать все дело.

— Почему тебя?

— Потому что я единственный человек в семье, который отличается хоть какой-то организованностью, — ответила Касс. — Я с радостью согласилась. Правда, Эдит поняла мое согласие как готовность к постоянной помощи. Поэтому, когда появился следующий покупатель, она позвонила мне и спросила, не могу ли я прилететь. Она отчаянно нуждалась в поддержке, да и я была не прочь сменить обстановку, поэтому...

Касс замолчала. Что-то она чересчур разговорилась. К сожалению, такое всегда происходило с ней в моменты волнения. Незачем ему знать все подробности! А у нее нет никаких причин, чтобы волноваться. Во всем виноват Гиффорд, и ощущать неловкость должен он, а не она!

— Значит, ты взяла очередной отпуск?

— Можно назвать это и так. А что у тебя? Отдыхаешь здесь или... — она взмолилась про себя, — приехал на денек с острова Маэ?

Остров Маэ — это самый крупный среди ста с лишним островов Сейшельского архипелага. Именно на нем находится столица республики — город Виктория. Тихий, не испорченный цивилизацией — впрочем, как и все другие, — этот остров может похвастаться большим числом отелей. Здесь есть все для занятий водными видами спорта, в том числе огромное количество лодок.

Заядлый спортсмен, Гиффорд Тэйт наверняка остановился там. Ну и на здоровье! Если Касс собирается вновь обрести душевное равновесие, ей нужно, чтобы их разделяло некоторое пространство. А пространство, заполненное глубокими синими морскими водами, безусловно, сократит число его визитов.

— Мне жаль разочаровывать тебя, — резко сказал он, — но я остановился на Праслене.

Касс похолодела.

— В клуб-отеле «Сесил»? — назвала она единственный ближайший отель на побережье, в нескольких километрах к востоку, который был скрыт за мысом.

Гиффорд покачал головой:

— Нет!

— Нет? — озадаченно спросила она, и у нее немного отлегло от сердца. Потому что другие островные отели были расположены на противоположном берегу. Правда, они находились всего в десяти-двенадцати километрах отсюда, но это тем не менее достаточно далеко для частых визитов сюда.

— Я остановился не в отеле, я снял дом.

— Дом? Где? — спросила она.

Он показал большим пальцем:

— На Затауэй.

Касс мысленно перенеслась в указанном им западном направлении, мимо маленькой глубоководной бухты, к высоко стоявшему белому бунгало. Вокруг него росли высокие деревья с огненно-красными цветами. Дом утопал в кустах розовой и лиловой бугенвиллеи. Комнаты были роскошно обставлены, с широкой веранды открывалась морская панорама. Там имелся даже маленький крытый гимнастический зал. В агентстве по найму это бунгало было отнесено к пятизвездочной категории.

— Это вилла с верандой? — спросила Касс. Сейчас ее голос действительно напоминал карканье.

Он коротко кивнул.

— Я решил побаловать себя.

Она бросила взгляд на деревянный коттедж, в котором остановилась сама.

— Значит... значит, ты мой сосед!

— Да, — с раздражением ответил он. — Соседский мальчик.

Касс сглотнула. Гиффорд Тэйт был отнюдь не мальчиком. Это был мужчина. Зрелый, опытный мужчина, который разбил ее сердце, а потом отошел в сторону, предоставив ей одной расхлебывать последствия.

— Ты надолго сюда? — спросила она.

— На два месяца. Я тут ни при чем, — сказал он, когда она с ужасом взглянула на него. — В том, что я решил приехать на Сейшелы, виновата ты.

— Я? — возмутилась Касс.

— Я вспомнил твои слова о том, как здесь спокойно и приятно... — Своими длинными пальцами Гиффорд передвинул белую керамическую перечницу. — Мне необходимо было расслабиться. — Он устремил взгляд на ясную голубую гладь моря, на серебристую песчаную дугу, на зеленые блестящие листья пальм, которые шевелил нежный бриз. — Ты так расписывала красоту этих островов... И была права.

Итак, его приезд не был чистой случайностью. Виновата была она сама со своим длинным языком! И вот теперь они были обречены жить бок о бок.

— Работа по четырнадцать часов в сутки в конце концов доконала тебя? — спросила она, предполагая, что раз он с таким размахом отдыхает, то, должно быть, и работает на всю катушку.

— Нет, хотя я слишком много работал. Долгие годы работа была главным для меня. — Гиффорд снова начал возить перечницу по столу. — Мне было... плохо, поэтому я приехал сюда, чтобы... выздороветь, — сказал он и замолчал, явно не желая пускаться в детали. — Ты не могла бы найти мне что-нибудь поесть в добавление к кофе?

Касс заморгала.

— Извини, что?

Во время всего разговора одна мысль непрестанно крутилась у нее в голове: когда же он спросит о малыше? До сих пор он делал вид, что не знает о его существовании. Но пусть она будет проклята, если облегчит ему задачу и первой заговорит об их сыне!

— В агентстве по найму мне обещали оставить коробку с овощными полуфабрикатами, но забыли это сделать. Они пришлют их позже, а я с вечера ничего не ел и умираю от голода.

— Готовит Эдит, а ее сейчас нет, — безжалостно ответила Касс.

Брови Гиффорда умоляюще поднялись, но она не отреагировала. Кассандра Морроу уже не та обожающая его девушка, которая немедленно исполняла каждую просьбу любимого. Дни, когда она была очарованной дурочкой, давно прошли. И если он упадет в голодный обморок, пусть!

— Не обязательно что-то готовить. Можно просто хлеб с маслом. Или фрукты. Есть же у вас какие-то фрукты? Пакетик с сухими сырными палочками или что-то в этом роде тоже меня устроит, — заявил Гиффорд.

Она помотала головой:

— Сожалею...

— Я не расположен выслушивать отказ, после того как обогнул почти половину земного шара, — заскрипел он зубами. Его серые глаза сверкнули. — Мы оба знаем, что кладовая не может быть совершенно пустой, так что...

— Могу предложить омлет, — натянуто сказала Касс.

Глупо вести себя слишком неприветливо. Нравилось ей это или нет, но в будущем Касс могло понадобиться его расположение, так что следует подавить свою враждебность и попытаться наладить цивилизованные отношения. Это будет нелегко, но...

— Прекрасно! — Он бросил на нее холодный взгляд. — Надеюсь, ты не собираешься отравить меня?

— Чтобы санитарная инспекция закрыла ресторан? — Она саркастически улыбнулась. — Не стоит того!

— Ты кое-что забыла, — сказал Гиффорд, когда Касс повернулась, чтобы уйти.

— Что?

— Здороваясь со мной, ты сказала «Доброе утро, сэр», а сейчас должна была сказать «Не стоит того, сэр». Надо быть вежливой с клиентами. Разве ты не хочешь заработать звание лучшего работника этого месяца среди обслуживающего персонала?

— Я работаю здесь не по найму, а на добровольных началах, — сухо ответила она.

— На каких бы условиях ты здесь ни работала, я — клиент, — заявил Гиффорд. — А это дает мне право рассчитывать на некоторую... обходительность.

Касс поджала пухлые губы. Он нарочно подтрунивает над ней... Когда-то она находила его язвительный юмор забавным, но не теперь. Теперь ей хотелось послать его куда подальше.

— И не мечтай!

— Я вижу, ты такая же дерзкая на язык!

— Можешь в этом не сомневаться, — ответила она и удалилась.

В кухне Касс развила кипучую деятельность. Достала яйца из холодильника, поставила сковородку, приготовила поднос. Она всегда представляла себе, что, когда они снова встретятся (а будет это тогда, когда она сама захочет, и там, где она захочет), Гиффорд Тэйт не вызовет в ней никаких чувств. Она будет холодна как лед. Увы, все оказалось совсем не так!.. Красивые серые глаза, опушенные густыми ресницами, лицо, слишком энергичное, чтобы назвать его красивым, и худощавое мускулистое тело... Он все еще излучал сокрушительную и опасную мужскую силу. А также обаяние.

Касс тщательно взбивала яйца. Ну, хватит! — приказала она себе. Этот энергичный мистер Тэйт, может быть, и обладает чем-то помимо сексуальной привлекательности, но как только дело касается его внимания и участия или даже обыкновенной вежливости — куда что девается? Его обаяние обманчиво.

Гиффорд сказал, что ему было плохо. Интересно, что он имел в виду? Она пожала плечами. Он не объяснил, а она не станет спрашивать.

Омлет был поджарен, посыпан нарубленной зеленью и выложен на тарелку вместе с треугольниками подсушенного и намазанного маслом хлеба. Взяв поднос, Касс вышла через вращающиеся двери, отделявшие кухню от ресторана. Подойдя поближе, она увидела, что ее клиент выстукивает перечницей на столе какой-то мрачный, безумный ритм. Он выглядел озабоченным, как человек, одолеваемый множеством мыслей. Тебе есть над чем поразмышлять, злорадно подумала она.

Заслышав ее легкие шаги, Гиффорд оглянулся.

— Обслуживание молниеносное, — произнес он, точно она застала его врасплох.

— Собираешься писать хвалебный отзыв в департамент по туризму? — спросила она.

— И послать копии премьер-министру и президенту Сейшельской республики, — подтвердил Гиффорд с невозмутимым видом, наблюдая, как она расставляет еду. — Закончив обслуживать, ты делаешь реверанс?

— Не зарывайся, — предупредила Касс. — Возможно, ты получаешь от этого удовольствие, но мое терпение небезгранично.

От его взгляда не укрылось, что она поставила на стол две чашки с блюдцами.

— Ты присоединишься ко мне?

Касс кивнула. Им надо было поговорить о малыше.

— Мне пора отдохнуть, — объяснила она, думая о том, что ей бы лучше полежать в темной комнате, в полной тишине, с компрессом на глазах. — Не возражаешь? — спросила она немного воинственно.

— Пожалуйста, — ответил он, взял вилку и нож и приступил к еде.

Наливая крепкий горячий кофе, Касс разглядывала Гиффорда из-под опущенных ресниц. Сев напротив него, она увидела то, чего не заметила сначала: его лицо осунулось, скулы резко обозначились. Он похудел и выглядел усталым. Возможно, виной этому был длительный перелет в другой часовой пояс. А может быть, шок от встречи с ней и сознание того, что он скоро увидит ребенка, которому они оба дали жизнь...

— Хотя ресторан и закрыт до двенадцати, похоже, здесь все в образцовом порядке, — заметил он, разглядывая столики с аккуратно расставленными блестящими приборами и сверкающими бокалами.

— Меня разбудили на рассвете, так что времени оказалась вполне достаточно, — объяснила Касс. Теперь он должен спросить, кто же это разбудил ее так рано. Но он не спросил...

— По понедельникам особенно много работы?

— Да нет! Самые загруженные дни — это вторники, четверги и субботы, когда мы обслуживаем туристические группы человек по двадцать. В остальное время довольно спокойно. Подъездная дорога к нам плохая, на ней полно ухабов...

— Я заметил это, когда ехал на такси, — перебил он, нахмурившись.

— Перспектива трястись по такой дороге отпугивает людей. Наши клиенты — редкие отдыхающие из отеля «Сесил», которые иногда забредают сюда, да еще одинокие пешие туристы. Обеды для туристических групп — это то, что помогает нам выжить.

— Куда ездят туристы?

— Сначала они знакомятся с долиной Мэй. Это довольно мрачное и неприступное место, заросшее пальмами, в центре острова Праслен. Природный заповедник. Потом приходят к нам обедать. А потом едут в Ансэ-Лазио. Это пляж на северной оконечности озера — прекрасное место для купания и подводного плавания. Тебе надо побывать там как-нибудь.

— Возможно, я так и сделаю, — нахмурившись, сказал Гиффорд. — Твоего дядю устраивало, что все шло просто по инерции?

— Вполне. Оскар — бывший хиппи. Он просто хотел жить, ни от кого не завися. Этого ему было достаточно. — Касс улыбнулась, с нежностью вспомнив о своем несколько эксцентричном дяде с завязанными хвостиком волосами. Член Движения сторонников мира, он был настолько спокойным человеком, что чуть ли не спал на ходу. — В лексиконе креолов отсутствует даже само слово «стресс», так что, решив поселиться тут, он выбрал идеальное место.

— А как насчет дохода от постояльцев?

— Оскар редко давал объявления и не особенно затруднял себя ремонтом. Так что, к сожалению, те, кто оказывался здесь, второй раз уже не возвращались. Кухня у нас отличная, Эдит прекрасно готовит, но удобства оставляют желать лучшего и требуют модернизации.

— А какие здесь удобства? — поинтересовался Гиффорд.

— Просто коттеджи, — ответила она, показав рукой в сторону овальной лужайки, густо заросшей высокой травой, на которой под сенью величественных пальм приютились три бледно-голубых деревянных домика. Причудливо украшенные стрельчатыми арками и золочеными карнизами из имбирного дерева, они были по сказочному очаровательными.

Гиффорд повернулся, чтобы посмотреть.

— И ни один из них не заселен?

— В ближайшем живу я, два других никто не занимал с момента моего прибытия и никто не бронировал на будущее. Эдит живет здесь, в главном доме, в квартире над кухней.

Гиффорд отложил в сторону вилку и нож. Его тарелка была пуста.

— Пища богов!

— Спасибо.

— Тебе спасибо! Вот теперь я чувствую себя человеком, — сказал он и, отодвинувшись назад вместе со стулом, лениво потянулся.

Когда он поднял руки, задравшаяся водолазка обнажила упругую полоску плоского живота над поясом джинсов. Касс почувствовала, как у нее забилось сердце. Ее бывший любовник был из плоти и крови. Крепко сложенный мужчина ростом метр девяносто. Ее память хранила то, как ее пальцы сбегали вниз по его покрытой волосами груди и этой гладкой полоске живота. Она помнила обжигающее прикосновение его кожи...

— Ты здесь одна? — спросил он.

Она покраснела, поняв, что смотрела на него застывшим взглядом. Интересно, Гиффорд заметил это? Наверное. Он никогда ничего не пропускал.

Она отпила кофе. Была ли она одна? Наконец-то он начал подбираться к Джеку. Слава Богу! Что же он себе представлял? Неужели решил, что она оставила с кем-то ребенка и, ничем не обремененная, упорхнула к тропическому солнцу? Да нет! Избегая прямых вопросов, Гиффорд затеял с ней игру. Она бросила на него беспокойный взгляд. Ладно, она тоже поиграет с ним.

— Одна? — невинно переспросила она.

— Без мужчины?

Касс округлила голубые глаза. Если он хочет изображать из себя тупого, она сделает то же самое.

— Мужчины? — вновь переспросила она.

— Стивен здесь, с тобой? — спросил он довольно резко.

— Стивен? — удивленно засмеялась Касс. — Нет...

Речь шла о Стивене Декстере, главе фирмы, занимающейся продажей спортивного оборудования. Эту фирму в прошлом году приобрела сильно расширившаяся корпорация «Тэйт-Хилл». Касс работала с этим молодым человеком сначала в качестве его секретаря, потом личного помощника, а потом в более высокой должности референта.

Каким преданным и щедрым другом был Стивен... и каким беспомощным во всем, что касалось торговли! Эта некомпетентность ускорила закат его семейной фирмы, которую пришлось продать. В результате в ее жизнь вошел Гиффорд Тэйт.

— Готовит одна Эдит или ты тоже ей помогаешь? — переменил он тему.

— Иногда я помогаю в каких-то мелочах, чищу овощи, например. Но планирует меню и готовит все блюда Эдит. Куда же она запропастилась? — Касс взглянула на свои изящные золотые часики. — Она пошла к своей сестре и взяла...

Касс замолчала. Она чуть не сказала, что Эдит увезла в коляске Джека, которого все обожали — сейшельцы любят детей, — но вовремя остановилась. Раз Гиффорд считает, что в своей беременности Касс была виновата сама, значит, она сама и должна нести ответственность за ребенка. Ответственность, которую она с достоинством взяла на себя. И теперь он должен упомянуть об их сыне первым!

— Эдит должна вернуться с минуты на минуту, — сказала она.

Гиффорд сделал еще глоток кофе.

— Кем бы ни был этот новый покупатель, ему придется позаботиться о том, чтобы привлекать сюда клиентов, — заметил он.

Касс сжала кулаки так, что побелели суставы. Какой он упрямый! Упорно не желает говорить о Джеке — таком невинном, очаровательном, не знающем отца Джеке. Ей захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Он все-таки сильно изменился. Раньше Гиффорд отличался более ответственным подходом ко всем проблемам, правда, иногда его решения бывали слишком жесткими. Она знала об этом по своему горькому опыту.

Касс бросила на него взгляд из-под слишком длинной челки. Может быть, он чувствовал себя неловко, потому что не отвечал на ее письма, никак не связался с ней и не предложил помощь? Должно быть, испытывал стыд.

— Очевидно, так, — сказала она, думая лишь об одном: когда Гиффорд соберется с духом, чтобы извиниться, она при виде его унижения наконец почувствует удовлетворение.

— А этот претендент на ваш отель, он управлял какой-нибудь гостиницей?

— Да. В Южной Африке.

— А почему решил перебраться сюда?

— Понятия не имею! — раздраженно ответила Касс. Когда-то они часами горячо обсуждали производственные проблемы, но сейчас главной темой обсуждения должен быть Джек. — Все начальные дела с ним вела Эдит. Я, правда, встречалась с ним, когда он приезжал сюда пару недель назад. Его зовут Керк Уэбер, он из Йоханнесбурга.

— А что он собой представляет? — спросил Гиффорд.

— Лет сорока, симпатичный, приветливый. Эдит думает, что он какая-то шишка, и называет его Мистер Чудо.

— Ты сказала, что сделка еще не завершена...

— Все должно было закончиться еще месяц назад, но у Керка возникли проблемы с переводом денег, и с тех пор — пшик!

— Возможно, он передумал.

Она нахмурилась.

— Вряд ли. Он утверждает, что деньги отправлены, и регулярно звонит, спрашивая, не интересуется ли этой собственностью кто-то другой.

— А Эдит постоянно отвечает, что никто не интересуется?

— Да.

— Ошибка.

— Возможно, — согласилась Касс.

— Несомненно, черт возьми!

Гиффорд резко поднял руку и смахнул со стола нож, который, пролетев пару метров, вонзился в пол.

Касс ждала, что он встанет и вытащит нож. Когда же этого не последовало, она отодвинула свой стул от стола. Видимо, поднимать упавшие приборы было, по его мнению, обязанностью официантки. Она наклонилась, выдернула из доски нож, вытерла его о салфетку и протянула Гиффорду:

— Могу я возвратить тебе нож?

— Очень любезно с твоей стороны.

— Все это входит в обслуживание.

Уголки его рта тронула усмешка.

— И ты устояла перед искушением разрезать меня на мелкие кусочки!

Она приторно улыбнулась:

— Пока...

Когда она передавала ему нож, их пальцы соприкоснулись, и ее руку словно пронзило электрическим током.

— Ты... изменилась, — произнес Гиффорд. Его серые глаза медленно оглядели ее.

Касс снова втянула живот. Прибыв на этот остров месяц тому назад, она каждый день занималась гимнастикой.

— Я немного набрала вес и собираюсь его сбросить. Хотя это естественно, правда? — бросила она вызов.

— Ты имеешь в виду то, что живешь рядом с рестораном? — Гиффорд поджал губы. — Думаю, да.

Касс свирепо взглянула на него. «Я имею в виду то, что у меня родился ребенок!» — мысленно прокричала она.

— У тебя пополнела грудь, — тихо сказал он и посмотрел ей в глаза.

Ее сердце тревожно заколотилось. Она все еще казалась ему привлекательной! Касс поняла это по его затуманенным глазам, по вкрадчивым интонациям голоса. Разом ослабев, она опустилась на стул. Одна ее половина была обрадована, даже торжествовала, другая, более чувствительная, настойчиво говорила о том, что с этого момента их отношения должны быть нейтральными и строго деловыми. Именно физическое влечение стало причиной происшедшего с нею, и она не станет дважды повторять одну и ту же ошибку.

Касс уже готова была сказать ему, что не терпит таких фамильярных замечаний, но увидела, что он нахмурился. Похоже, он пожалел о том, что сказал.

— Мы с Филлис так заболтались, что не заметили, как пролетело время, — раздался в тишине чей-то голос.

Оба они вздрогнули и оглянулись. Красивая пышнотелая темнокожая женщина в цветастом платье вышла из дверей кухни. Ее блестящие черные волосы были собраны на макушке в пучок. На вид ей можно было дать лет пятьдесят с небольшим.

— Привет, Эдит, — улыбнувшись, сказала Касс и тут же нахмурилась. Где же Джек?

— Его высочество на веранде, — словно прочитав ее мысли, заявила Эдит и кивнула Гиффорду: — Бонжур, мсье!

— Доброе утро, — ответил тот.

— Касси так рано открыла! Она приготовила вам что-то поесть? Должно быть, вы особенный гость, — заявила Эдит. В ее карих глазах появился огонек.

Касс натянуто улыбнулась. Сказать, что они были знакомы раньше? И если открыться, то в какой степени? Она говорила Эдит, что отец Джека далеко. А поскольку отношения между мужчинами и женщинами на Сейшелах часто бывают случайными и временными («между прочим», как говорят здесь), то ее слова были восприняты спокойно. Кто такой Гиффорд, Эдит не знала.

— Это мистер Тэйт, — сказала Касс. — Он поселился на вилле с верандой.

— Вы и впрямь особенный, — заявила Эдит на своем раскатистом, сладком, как патока, английском с креольским акцентом. Она повернулась к Касс: — Ты не спросила?

— Нет, и не собираюсь, — поспешно перебила ее Касс.

— О, дорогая, Бернард не возражал, и я уверена, что мистер Тэйт...

— Пожалуйста, зовите меня Гиффорд, — с улыбкой перебил он женщину.

Эдит улыбнулась ему в ответ. Такие люди сразу вызывают расположение. Он явно понравился.

— Я уверена, что Гиффорд тоже не станет возражать.

— Зато я возражаю, — многозначительно сказала Касс, бросив на Эдит взгляд, в котором читалась просьба замолчать.

— Относительно чего? — спросил Гиффорд.

— Чтобы мы попросили кое о чем, — ответила ему Эдит. — Бернард — это один французский джентльмен, который снимал виллу с верандой до вас. Он был немолодой, лет за семьдесят, и приезжал сюда отдохнуть от своей сварливой жены и порисовать птичек — разных там попугаев и говорящих скворцов. Здесь на острове их полно. Он был такой любезный.

Касс скрипнула зубами. Она знала, что последует за этим.

— Послушай, я... — попыталась она перебить Эдит, но остановить ту оказалось уже невозможно.

— Бернард почти каждый вечер приходил в наш бар поужинать и выпить, и когда он услышал, что мы уже Бог знает сколько ждем, когда нам доставят бокалы... — Эдит в отчаянии закатила глаза, — он принес нам две дюжины. Я не знаю, кто снабжает эту виллу, но они наверняка привезли бокалы из города. Как и все остальное, например тренажеры. Бернард никогда ими не пользовался, но...

— Гиффорд следит за фигурой. Он будет пользоваться, — быстро вставила Касс. — Правда?

Тэйт нахмурился.

— Да...

— Даже если так, — жизнерадостно продолжала Эдит, — вы же не собираетесь упражняться с утра до ночи. Касси вбила себе в голову, что ей надо похудеть, хотя один Бог знает — зачем. По мне, она и так тоненькая. Такая стройная!

Гиффорд снова перевел взгляд на Касс.

— Действительно, — согласился он и еще больше нахмурился.

— Бернард разрешал ей заниматься на тренажерах в любое время, так что...

— Вы хотите опять одолжить бокалы, а Касс не разрешает? — спросил Гиффорд, коротко суммируя сказанное.

Он выбрал для восстановления своих сил Сейшельские острова потому, что они находились очень далеко от дома. Он хотел, чтобы его никто не знал, хотел пожить в одиночестве, не навязывая никому своего общества и не требуя ничьего присутствия взамен. Он и представить себе не мог, что встретит кого-то из знакомых, и меньше всего — Касс.

Темнокожая женщина улыбнулась:

— Если вы не против.

— Да, конечно, — пробормотал он.

— Вот видишь! — воскликнула Эдит, с победоносной улыбкой повернувшись к Касс. — Ну а теперь мне пора идти и начать готовить обед. До свидания, — сказала она напоследок на родном креольском языке.

— До свидания, — ответил Гиффорд.

— Эдит сказала не подумав, — начала Касс, когда женщина исчезла за кухонной дверью. — Мы вполне можем обойтись без...

— В этом нет никакой необходимости. Позвони мне, когда соберешься прийти. Можешь забрать эти бокалы, — сказал Гиффорд. — Тогда мы договоримся и о времени твоих занятий на тренажерах.

Касс смутилась. Его согласие было вынужденным. Может быть, в ней говорила глупая гордость, но она не хотела пользоваться его добротой. Хотя при этом мечтала расстаться с несколькими лишними килограммами.

— Спасибо. Хорошо.

— Оборудование гимнастического зала должно было обойтись в копеечку, — заметил Гиффорд. — Чего стоит один велотренажер с компьютерной программой! Я видел такие только однажды, в новом элитарном спортивном клубе. Это...

Пока он рассуждал, Касс допила кофе. Он не упомянул о Джеке! Как он мог?! Он даже не попросил показать ему ее... его... ребенка. Неужели сын его нисколько не интересует? Ответ напрашивался один: нет!

Сердце окаменело от гнева. Касс поставила чашку и поднялась. Она заставит его признать и полюбить ребенка!

— Я сейчас вернусь, — сказала она и ушла.

Пройдя мимо Эдит, которая на кухне нарезала кубиками молодую картошку, Касс вышла через боковую дверь на веранду. Здесь, в тени, стояла обтянутая синей тканью детская коляска. Тихо подойдя, Касс склонилась над ней. Держа пальчик во рту, Джек крепко спал. Черные ресницы лежали на гладких, как персик, щечках. У нее перехватило дыхание. Она так его любит!

Касс наморщила лоб. Она всегда считала, что Джек похож на Гиффорда, но до тех пор, пока не увидела их рядом — почти рядом, — не представляла, насколько разительно это сходство. Их темные волосы росли совершенно одинаково. У них были одинаковые широкие брови, одинаковые решительные подбородки. Надо сделать все возможное и невозможное, подумала она, чтобы Джек вырос с более добрым сердцем.

Она взялась за коляску. Хочет он того или нет, но этот упирающийся отец встретится со своим сыном — и немедленно!

Касс прокатила коляску через кухню и вывезла ее на веранду ресторана. И остановилась как вкопанная. За столиком никого не было. Под блюдцем лежали деньги, а Гиффорд исчез.

Перспектива встречи со своим отпрыском, видимо, была настолько непереносимой для него, что он покинул ресторан. Может быть, он собирался точно так же покинуть и бунгало, и сам остров? Уж не улетит ли Гиффорд Тэйт к концу дня обратно в свои Штаты?

Она вскинула голову. Что же! Такой вариант устроил бы ее больше всего.