"Нарушенное обещание" - читать интересную книгу автора (Кэй Гейл)

Глава десятая

— Самогоноварение?

Адвокат внимательно посмотрел на бабушку поверх очков, когда Холли закончила объяснять причину своего с бабушкой появления в его офисе. Ему с трудом удавалось сдерживать улыбку и выглядеть абсолютно серьезным человеком.

Холли тоже могла бы отнестись к этой истории с достаточной долей юмора, если бы… не принимала в ней непосредственного участия, если бы все это не имело отношения лично к ней.

— Таково обвинение, — ответила она, искоса взглянув на бабушку. Та чувствовала себя здесь очень неуютно. Ей не хотелось ничего объяснять адвокату и просить о помощи. Она вообще очень редко просила кого-либо о помощи, даже Холли.

Адвокат снял очки, долго задумчиво протирал их, потом надел.

— Не знал, что есть еще люди, умеющие в наши дни делать крепкие напитки, — сказал он, вглядываясь в бабушку Перл. — Мне казалось, что… старые мастера перевелись.

— Ошибаетесь, молодой человек. Старые мастера еще есть, и один из них перед вами. Не хочу хвастаться, но я делаю чертовски хороший напиток, — ответила бабушка.

— На твоем месте я не стала бы хвастаться своими достижениями, — прервала ее Холли многозначительно.

— Я никого не хотел обидеть, миссис Перл, — с уважением сказал адвокат Вард Буханан, мужчина средних лет с начинающей лысеть макушкой. — В свое время мой прадед тоже был мастером в этом деле, варил неплохой самогон. Я просто не знал, что еще сохранились самогонные аппараты в рабочем состоянии. Мне казалось, что увидеть их теперь можно только в музее.

Бабушка поглядывала на адвоката недоверчиво, с осторожностью. Она не была уверена, можно ли доверяться человеку, с которым познакомилась лишь несколько минут назад. Но у Варда Буханана были хорошие рекомендации, и Холли надеялась, что он расположит к себе бабушку и докажет ей, что на него можно положиться.

Холли и бабушка нуждались в его помощи. Особенно после того, как прошлой ночью покой города был не на шутку нарушен подвыпившими молодцами. А пили они как раз бабушкин самогон.

— Вы хотите сказать, что я такая древняя? Что мой самогонный аппарат должен быть в музее рядом со скелетом динозавра? — недовольно проворчала бабушка, нахмурив брови.

Вард Буханан наклонился над своим полированным письменным столом из клена и посмотрел в глаза своей клиентки.

— Миссис Перл, вполне вероятно, что вам придется поместить ваш аппарат в музее рядом со скелетом динозавра, учитывая вашу ситуацию. Итак, я предлагаю начать разработку плана вашей защиты.

Да, подумала Холли, им пора приниматься за дело. Со стороны Кэма им не следовало ожидать поддержки, добрых слов и уж тем более снисходительности.

Холодность, с которой он на днях разговаривал с Холли, ранила ее в самое сердце. Холли надеялась, что он поймет ее состояние, ее чувства, поймет, почему она пыталась защитить бабушку, почему не рассказала ему все, что знала. Она надеялась, хотя и знала его отношение к этой ситуации.

Но Кэм отстранился от нее. Резко, холодно. Холли причинили страшную боль злость, которую она увидела на его лице, и недоверие, которое прочла в его глазах. Холли надеялась, что Кэм хотя бы попытается посмотреть на ситуацию ее глазами, понять, что бабушка — родной, близкий ей человек. Она надеялась, что и для него понятие «семья» имеет важное значение. Но Кэм не позволил своим чувствам одержать над собой верх. Он запретил себе чувствовать и понимать. Он признавал только белый и черный цвета. Никаких полутонов.

Холли не одобряла поведение бабушки. Но знал ли об этом Кэм? Вряд ли. Бабушка нарушила закон, и ей, конечно же, придется поплатиться за это.

Холли и сама уже расплачивалась за содеянное.

Она потеряла Кэма, и эта потеря причинила ей гораздо большую боль, чем она могла предположить.

Она уже сожалела о своем приезде в Гринз-Холлоу. Но ведь у нее не было выбора.

Ей, однако, не следовало влюбляться в Кэма. Этого она могла бы избежать, памятуя о прошлых неприятностях.

Ее безрассудство лишь причинило ей боль, и помогать бабушке в таком состоянии Холли было гораздо тяжелее.

Консультация с адвокатом продолжалась еще полчаса. Вард Буханан задал бабушке еще несколько вопросов относительно ее дела и затем предложил им свой план, состоявший из четырех пунктов. Упор в защите делался на возраст, на то, что это был ее первый проступок, на уважении к ней со стороны горожан и на ее раскаяние.

— Как вы думаете, какое наказание ей грозит? — спросила Холли адвоката, когда тот закончил говорить. Ей понравился его план. В нем не было ни слова о старческом маразме или злостном неуважении к закону. План внушал доверие.

Буханан сплел пальцы.

— Слушание будет вести судья Макбейн. Надеюсь, он примет во внимание нашу просьбу. — Адвокат повернулся к своей клиентке: — Я бы посоветовал вам не напоминать судье Макбейну, что вы знаете его с пеленок.

Бабушка фыркнула, собираясь что-то сказать, но тут же передумала и закрыла рот.

Кэм перебирал документы, лежавшие у него на столе, не вникая в их содержание и не имея никакого желания работать над ними. Сейчас он хотел только одного — вернуться во времени на неделю назад и повести себя с Холли совершенно иначе.

Ему хотелось, чтобы все было по-другому. Но как? Он этого не знал. Что сделано, то сделано. И Кэм больше не мог Холли верить.

Вера для него значила очень много. Она была для него абсолютно всем.

Холли ведь тоже знала это. Они говорили об этом за ужином в Юреке, не так ли? Сколько же ей было известно в тот момент обо всей этой истории с самогонным аппаратом? Почему она ничего не сказала ему?

Кэму было больно и обидно. От этого он целыми днями был раздражен, не находя себе места, а ночью не мог сомкнуть глаз. Нет, признался себе Кэм, заснуть он не мог вовсе не от боли и обиды. Ему не хватало Холли. Он просто страдал по ней. Вот почему он не спал ночами.

Да, в какой-то момент он потерял бдительность и позволил Холли овладеть его сердцем. Кэм потер лоб, проклиная постоянную головную боль, которая изматывала его вот уже целую неделю. Он проклинал свою собственную глупость, себя за то, что чуть было не влюбился… Чуть было не влюбился? Нет, нет, это совсем не так. Дело в том, что он именно ВЛЮБИЛСЯ в Холли.

И сейчас Кэму нужно было решить одну-единственную проблему: как выбраться из этого положения? Что нужно было сделать, чтобы забыть эту женщину, забыть, что она для него значила, забыть ее милую улыбку и то, как она нежилась в его объятиях? Но ее полные страсти поцелуи забыть было невозможно.

О, черт! Он собрал все бумаги, лежавшие перед ним на столе, и бросил их в ящик стола.

Кэм услышал, как открылась дверь его офиса, поднял глаза, радуясь возможности отвлечься от навязчивых мыслей. Но радость его была недолгой, так как он увидел пять парадно одетых пожилых дам, вошедших в кабинет и остановившихся у порога.

Мисс Хати, хозяйка почты, возглавляла группу. Она прошла вперед, за ней все остальные.

— Леди… — Кэм кивнул, приветствуя женщин и предчувствуя что-то неладное. — Чем могу помочь?

Все пятеро молча переглянулись, и наконец заговорила Хати.

— Мы пришли к вам с добровольным признанием.

Так он и думал!

Этого ему только не хватало!

Кэм перевел взгляд с Хати на ее приятельниц и посмотрел на каждую в отдельности.

— Все?

— Да, все, — ответили они хором, будто репетировали этот ответ несколько последних вечеров подряд.

Кора Джеймс вытянула вперед руки.

— Если хотите, шериф, можете надеть на нас наручники.

— Да, — согласились остальные.

Кэм посмотрел на пять пар гордо вытянутых, но дрожащих рук. Где эти хрупкие старушки взяли силы, чтобы тащить самогонный аппарат по холмистой местности? — спросил он себя.

Холли! Он был уверен: это ее рук дело. Она ведь сказала ему, что поговорит с этими женщинами. Так поэтому они здесь?

Кэм заскрежетал зубами. Он хотел только одного: пойти домой и утопить свои горести в банке холодного пива. Ему хотелось забыть, как Холли выглядела в лунном свете, забыть ее загадочную улыбку и ее мягкую, как бархат, кожу.

— Мы намерены быть рядом с Перл во время заседания суда, — сказала Хати. — Мы все виновны в равной степени, как и она, так что можете завести на нас дело и арестовать, шериф.

Завести дело, арестовать? Да, старушки явно насмотрелись детективов по телевизору, подумал Кэм. Что же касается того, что они все в равной степени виновны… Они, вероятно, все участвовали в этом так называемом бизнесе, но лидером была Перл. В этом не было сомнения. Это был ЕЕ рецепт. ЕЕ самогонный аппарат.

Кэм совершенно не желал выяснять степень вины каждой из женщин. Сейчас он уже даже сожалел, что арестовал Перл Кейтс. Лучше бы он этого никогда не делал!

— Уже поздно, леди, почему бы вам не прийти сюда завтра, — спокойно предложил Кэм. Может быть, к завтрашнему дню он сможет разобраться, что делать с этими старушенциями.

— О, нет, — закричали женщины.

— Мы хотим, чтобы нас арестовали, — настаивала мисс Хати.

Кэм запустил руку в волосы. Видно, ему никогда не стать «Почетным гражданином города»! Что же делать?

— О'кей, леди. Вы все под арестом. — Он прокашлялся. — И освобождены по причине явки с повинной. Но… оставайтесь в городе. Никуда не уезжайте.

Как будто эти божьи одуванчики могли уехать из города дальше, чем на тридцать миль!

— А вы разве не собираетесь снять отпечатки наших пальцев? — спросила Кора, видимо, не вполне удовлетворенная тем, что с ними обходились в полицейском участке не совсем так, как она это видела в кино.

Кэм потер подбородок. Рабочий день закончился, и ему хотелось пойти домой.

— У вас, леди, есть какие-либо претензии?

Женщины, пошептавшись друг с другом, покачали головами.

— Хорошо. Тогда мы можем отказаться от этой процедуры и не снимать отпечатки ваших пальцев. — Кэм очень надеялся, что старушки не станут настаивать на том, чтобы сделать их фотографии в профиль и фас.

Они не настаивали.

— Мы свободны? Можем идти? — спросила Хати, явно разочарованная тем, что все закончилось и ей будет нечего больше рассказать своим правнукам.

— Все, мои дорогие. — Кэм поднялся и проводил посетительниц до двери.

Когда они, наконец, исчезли в ночной темноте, Кэм с облегчением вздохнул. По крайней мере, этот вечер отвлек его от мыслей о Холли. Хотя и на время.

Кэм мечтал о том, что когда-нибудь, когда вся эта история закончится, он возьмет большой отпуск и отправится в какое-нибудь экзотическое место.

Туда, где он сможет не думать о Холли.

В течение последней недели Холли старалась не выезжать в город, чтобы случайно не встретиться с Кэмом. Холли постоянно вспоминала его, такого красивого, такого привлекательного в форме шерифа. Однако сегодня бабушка настояла на выполнении ее поручений, и поездки в город было не избежать.

Когда Холли предложила поехать в другой городок, Харрисон, бабушка рассердилась.

— Это ведь на другом краю света! Я-то с тобой, девочка моя? В последнее время ты даже из дома никуда не выходишь, будто тебя приклеили к этому месту. — Она, сощурив глаза, посмотрела на внучку. — Все дело в шерифе, да? Ты избегаешь его и… все из-за меня.

Бабушка находилась в подавленном настроении со времени их встречи с адвокатом, так как была убеждена, что ее «дело о самогоноварении» перевернуло всю их с Холли жизнь. Холли хотелось, чтобы бабушка перестала быть своенравной и капризной, чтобы вела себя подобающим образом. Но в то же время Холли, как это ни странно, обнаружила, что скучает по прежней бабушке. Этой женщине было несвойственно винить себя, быть мрачной и хандрить. И уж совсем было лишним, чтобы бабушка, кроме всего прочего, считала себя виновницей ухудшения ее отношений с Кэмом.

— Нет, бабуля, Кэм и я слишком сблизились. В этом моя вина, — сказала Холли. — Ты ведь предупреждала меня, говорила, что мне лучше держаться подальше от здешних мужчин. Кэм и я слишком… разные, но я этого прежде не понимала. Случившееся с нами не имеет к тебе никакого отношения.

Правда, проблема, возникшая в отношениях Холли и Кэма, по мнению Холли, была глубокой и серьезной. Пришло время решить наконец, что они с Кэмом за люди и чего они хотят от этой жизни.

Холли хотела быть рядом с мужчиной, который понимал бы, насколько для нее важна семья, который был бы всегда готов прийти на помощь и не сбежал бы в трудную минуту, как это сделал Томми Ламонт. Она мечтала быть с мужчиной, у которого было бы желание стать мужем и отцом, который желал бы иметь детей, хотел бы любить, который не стал бы скрывать своих чувств и, главное, умел бы прощать.

Но Кэм никогда не будет таким человеком, как бы ей этого ни хотелось.

— Насколько серьезны твои отношения с Кэмом Осборном? — Бабушка явно проявляла заинтересованность состоянием Холли.

Достаточно серьезны, если разбили ее сердце, подумала Холли. Серьезны до такой степени, что она не была уверена, сможет ли оправиться после всей этой истории.

— Послушай, бабушка, не волнуйся за меня. Я сильная, не забывай. Вся в тебя.

Взгляд, которым бабушка окинула внучку, не выражал уверенности в силе и твердости Холли. Сейчас она бабушке таковой не казалась.

Холли с бабушкой поехали в Гринз-Холлоу за покупками. Оказавшись в городе, Холли все время высматривала Кэма, но его нигде не было. Что же она чувствовала, не видя его? Облегчение или разочарование? Холли трудно было разобраться в своих чувствах.

Оставив бабушку, обсуждавшую стоимость жареного цыпленка с хозяином магазина, Холли вышла на улицу, чтобы подождать ее и почитать журнал, который она только что купила. Холли успела пролистать журнал до половины, когда увидела Кэма, выходившего из здания полицейского участка.

Он тоже увидел ее и остановился на секунду в сомнении, будто решал, что же ему теперь делать. Холли не могла броситься назад в магазин, хотя именно этого ей сейчас очень хотелось. Вероятно, и Кэм уже не мог никуда скрыться, поэтому он направился прямо через дорогу к Холли.

Сердце Холли бешено забилось, а взмокшие ладони тут же прилипли к журналу. Как только закончится слушание дела бабушки в суде, она без промедления сбежит из этого города.

Кэм выглядел уставшим и понурым. Так показалось Холли, когда он приблизился к ней. Он много работал? На его лице не было привычной улыбки. Неужели у него даже не было сил улыбнуться? Но его темные и грустные глаза уже не были такими холодными, как в день их малоприятного разговора. Кэм пристально посмотрел в глаза Холли, как будто хотел что-то прочитать в них, что-то о ней.

— Привет, Холли, — прохладно сказал Кэм.

— Привет, Кэм. — Холли не знала, что еще ответить. Она вдруг поняла, что не знает, что сказать этому человеку, с которым еще совсем недавно могла говорить совершенно непринужденно.

— Как Перл? — спросил он.

— Все в порядке. Мы… На днях она виделась с адвокатом Вардом Бухананом. Спасибо, что порекомендовал его нам. Он нам понравился. По-моему, он знает свое дело.

Разговор не получался и был каким-то чопорным. Холли чувствовала себя очень неловко.

— Мисс Хати и ее приятельницы на днях нанесли мне визит, — сказал он. — Думаю, это твоих рук дело.

— Моих рук дело?

На лице Холли появилось некоторое смущение, но Кэм хорошо знал, что не стоит верить в ее невиновность. Все это напускное. Нет, он ей больше не поверит.

— Да, — продолжил он, — они хотели, чтобы я арестовал их, надел на них наручники, даже потребовали, чтобы я снял отпечатки их пальцев.

Холли широко открыла глаза, а на губах промелькнула улыбка. Нет, нет, Кэм не ошибся. Он видел эту улыбку. Неужели ей казалось это смешным? Ну что же, у Кэма было другое мнение на этот счет.

— Кэм, я не имею ко всей этой истории никакого отношения. Я сказала тебе, что поговорю с этими женщинами, что я и сделала. Я предложила им встретиться с адвокатом Бухананом или с кем-то еще в случае, если против них будут выдвинуты обвинения… — Она остановилась. — Ты… Ты ведь не арестовал их? Правда?

Кэм скрестил руки на груди.

— Они настаивали.

— Кэм!

— Не волнуйся. Я не надел на них наручники, не посадил в камеру или что-то в этом роде… Я отпустил их…

Холли продолжала смотреть на Кэма обеспокоенными глазами. Этот взгляд ему был знаком. Взгляд, который говорил ему, что он настоящее чудовище. Да, да, чудовище.

— Эти женщины полны решимости до конца поддерживать Перл. Они верны ей, — сказал он.

— Да, Кэм… Может быть… Вероятно, и я испытывала к бабушке то же самое чувство, когда сохранила в тайне ее рецепт и не стала доносить…

Кэм кивнул.

— Наверное, и я требовал от тебя слишком многого.

Он пристально разглядывал ее, будто пытался решить для себя что-то очень важное. Неужели, думала Холли, сохранить верность — это плохо?

Или она совершила нечто предосудительное?

Кэм вдруг посмотрел на часы.

— Я опаздываю. Спешу на тренировку бейсбольной команды.

Разговор закончился. Кэм повернулся, чтобы уйти, и Холли увидела, как он направился в сторону спортивной площадки, расположенной неподалеку. Там уже играла группа мальчишек, в нетерпении ожидавших своего опытного тренера. Холли была уверена, что ребята обожают Кэма, который щедро делился с ними своими знаниями и опытом.

У Кэма вообще было много хорошего. Он искренне любил этот небольшой городок. Он отдавал всего себя горожанам, и особенно детям. Он тренировал бейсбольную команду, учил ребят рыбачить, беспокоился об их образовании в школе. Но когда дело доходило до его личной жизни, семьи, собственных детей… Он, казалось, ничего этого не хотел.

Взглянув на Кэма в последний раз и глубоко вздохнув, Холли уткнулась в журнал, но не видела ни одной буквы на странице. Ее глаза были полны слез.

— Ты говорила с этим человеком, — сказала бабушка на обратном пути домой, который казался Холли бесконечно долгим.

Она ожидала подобного разговора, потому что на протяжении вот уже нескольких миль чувствовала на себе пристальный взгляд бабушки.

— Мы… мы поговорили. Разговором я бы это не назвала. Так… Перебросились парой слов…

— Я так не думаю.

— Бабушка, пожалуйста… Со мной все в порядке.

— По твоему виду не скажешь.

Теперь она не отстанет, подумала Холли. Но бабушка, как ни странно, притихла и молчала всю оставшуюся дорогу, за что Холли была ей очень благодарна.

Вечером Холли мыла посуду после ужина, а бабушка отдыхала в своем любимом кресле-качалке.

— Ты хорошая внучка, Холли, — сказала Перл, когда девушка убрала в шкаф последнюю вымытую тарелку и повесила на крючок вышитое посудное полотенце.

Холли с теплотой посмотрела на бабушку. Всю свою жизнь она любила это живое милое лицо. Эти худые руки обнимали Холли, когда она была еще совсем ребенком. В этих теплых объятиях Холли чувствовала себя в безопасности. Бабушка совершенно не была похожа на нарушителя спокойствия.

— Я всего лишь вымыла несколько тарелок.

Взгляд бабушки застыл на лице Холли.

— Я говорю не о тарелках. Я говорю обо всем, что ты для меня сделала, Холли. Иногда я ворчу, злюсь, чем-то недовольна, но я тебе очень благодарна за все.

— О, бабушка! — Холли подошла и обняла ее. — Я делаю это, потому что люблю тебя.

— Я знаю, моя милая, — ответила бабушка, обнимая внучку, потом отстранилась от Холли и еще раз пристально посмотрела на нее. — Это из-за меня в городе такой тарарам!

Холли слегка улыбнулась.

— Всего лишь некоторое беспокойство, бабушка. Я беспокоюсь за свою любимою бабулю, которая мне очень дорога.

Но этот ответ, кажется, не удовлетворил бабушку. Она продолжала смотреть на Холли.

— А Кэм Осборн? — спросила она. — Это ведь я стала причиной твоей печали. Это из-за меня твои отношения с ним разладились. И не говори, что я ни в чем не виновата. Я видела тебя с ним сегодня. Я не слышала, о чем вы говорили, но я и не должна была этого слышать. Я видела, как вы смотрели друг на друга. Ваши взгляды были красноречивее любых слов.

Холли опустила руки, лежавшие у бабушки на плечах. И она думала, что может скрыть свои чувства от этой умудренной жизнью женщины? Бабушка видела абсолютно все. Но на этот раз она сунула свой нос куда не следует.

— Бабушка, я уже говорила тебе: в том, что у меня произошло с Кэмом, виновата только я сама. Эта проблема к тебе не имеет никакого отношения.

— Все равно, это из-за меня все пошло наперекосяк.

Кэм услышал тарахтенье старенькой «керосинки» Перл задолго до того, как она, торопясь, вошла в дверь его офиса. Интересно, подумал он, что понадобилось этой старой грымзе? Отложив в сторону бумаги, Кэм предложил Перл сесть.

Она отказалась.

— Я ненадолго, шериф. Я пришла сказать, что не держу на вас зла. Я понимаю, что вы всего-навсего исполняли долг, соблюдали закон. И это заслуживает уважения, насколько я понимаю. В конце концов, вы здесь шериф.

Кэм в некотором удивлении откинулся на спинку кресла. Он мог ожидать от нее любых угроз, но никак не предложения о перемирии.

— Спасибо, Перл.

— Извините меня и за все те обидные слова, которые я сказала в ваш адрес. Вы хороший человек, Кэм Осборн. Умеете ладить со здешними ребятами. Это все видят.

— Спасибо, Перл. Слышать это из ваших уст особенно приятно.

Кэм говорил это совершенно откровенно. Ему всегда нравилась эта старушка. Да, ее дело будут слушать в суде, и Холли придется сильно поволноваться. В этом не было сомнения. Но Перл не хотела причинять никому зла.

— Я не знаю, что произошло между вами и моей Холли. Девочка отказывается говорить на эту тему. Но она решительно настроена уехать отсюда и забрать меня с собой, как только мое дело будет улажено. И если она этого по-настоящему хочет, я не буду ей препятствовать. Я поеду с ней. Моя Холли очень хороший человек.

Кэм не мог ничего сказать в ответ. Ему показалось, что сердце его рухнуло куда-то вниз. Он не мог ни дышать, ни говорить.

Холли собралась уезжать, а Перл прекратила сопротивляться и согласилась поехать с ней. Значит, Холли здесь больше ничего не держит.

Кэм никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным, таким подавленным.

Когда Кэм пришел в себя, Перл была уже на пороге. Она пробормотала ему что-то на прощание, но он не понял что.

Сейчас он ясно понимал лишь одно: жизнь его рушится и он сам тому виной.