"Навстречу судьбе" - читать интересную книгу автора (Пик Лилиан)

Глава 9

Время, однако, оказалось плохим лекарем и не принесло девушке утешения. К уик-энду за стеной, которой она оградила свое ноющее израненное сердце, зашевелилась новая отчаянная тоска по мужчине, которого она так отчаянно пыталась забыть. Боль при мысли о том, что она никогда больше его не увидит, а если и увидит, между ними ничего не может быть, охватила все ее существо и становилась невыносимой.

Измученная и несчастная духом, она искала убежище и спасение в саду, пытаясь занять себя какой-нибудь работой. Повозившись на грядках вокруг скромного домика семейства Хьюлетт, она почувствовала, что горе, овладевшее ею с тех пор, как она простилась с Крисом в доме его матери, немного притупилось.

Настала суббота, приближалось время полдника. Линн стояла на коленях на лужайке перед домом и пропалывала цветник. Погода была замечательная, и в голову девушке пришла мысль предложить матери устроить чаепитие на свежем воздухе. На ней были красный свитер и такого же цвета брюки — конечно, жалко было надевать их для работы в саду, но ее синие брюки еще не переслали по почте. Без сомнения, сумка с одеждой, которую она оставила в автомобиле Криса, будет дожидаться ее в квартире в Милденхеде.

Линн села на корточки, критически осматривая отрезок земли, уже очищенный от сорняков, и сравнивая его с той частью цветника, которую еще предстояло обработать. Где-то рядом притормозил автомобиль, хлопнула дверца. Линн кинула последний удовлетворенный взгляд на плоды своего труда, решив, что дневная норма выполнена, сняла садовые перчатки и в этот момент услышала шаги по асфальтированной дорожке, которая вела к входной двери. Она не повернулась посмотреть, кто это, зная, что мать ожидает гостя.

Потом шаги стихли, и послышался шелест травы, словно кто-то шел по лужайке. Звук приближался, нервы девушки натянулись до предела, и она затаила дыхание, говоря себе, что это новая иллюзия, что она обманывает себя, лелеет пустую надежду — ведь он не мог узнать ее адрес, он никогда не придет.

Рядом с ней кашлянул мужчина, и, когда она повернулась, медленно подняла глаза и ее взгляд остановился на его лице, девушка вздрогнула, почувствовав, что у нее подгибаются колени. Она могла упасть, если бы сильные руки не подхватили ее в последний момент.

— Крис… — произнесла она чуть слышно. Затем трепетная радость охватила все ее существо — он здесь, он все-таки пришел, и это не сон, не сказка, а реальность.

— Простите, что я так напугал вас.

Его взгляд застыл на ее лице, словно он старался сохранить в памяти каждую особенность, каждую его черточку. Спустя какое-то время Линн опомнилась и мгновенно спрятала все свои чувства под броней безразличия. Он никогда не будет принадлежать ей, она не должна об этом забывать.

Девушка заставила себя спросить легким и небрежным тоном:

— Как же вы узнали мой адрес?

— Окольными путями. — Он говорил почти как чужой. — Естественно, я начал с вашей домовладелицы, но потерпел неудачу. Она сказала мне, что у нее где-то записан ваш адрес, начала рыться в каких-то бумажках, но в конце концов бросила эту затею и заявила, что потеряла его. Она знала, что ваши родители живут в Кенте, в каком-то местечке, начинающемся на «С», — то ли Севеноукс, то ли Суонли, точно она не помнила. Тогда я позвонил Мэри, но ее домовладелица сказала, что та в отъезде, и поведала мне потрясающую новость. Вы знали, что у Мэри медовый месяц?

— Медовый месяц? — Новость на мгновение вывела Линн из состояния искусственного безразличия. — Значит, она вышла замуж? Я понятия не имела! Ну теперь-то вы можете сообщить мне имя ее мужа?

— Могу. Возможно, вы встречали его — он директор новой общеобразовательной школы неподалеку от Милденхеда. Приятный человек по имени Том Фарроу. Отличный работник. Я был в его школе с инспекционной проверкой и неожиданно встретил там Мэри. Вот тогда-то она и рассказала мне их историю.

Линн вспомнила, что в вечер открытия школьного фестиваля музыки и драмы Мэри держалась в стороне в компании высокого седого мужчины.

— По-моему, я видела его, не зная, кто он. Я так рада, что у нее наконец все наладилось.

— Абсолютно согласен. Она чудесный человек и заслуживает своего счастья. Но вернемся к теме нашего разговора. Итак, отчаявшись вытянуть хоть какую-то информацию из почтенных домовладелиц, я пришел в уныние, но вдруг меня осенило. Я связался с вашим приятелем-журналистом. Мистер Арнолд был весьма любезен и сказал мне, что, хотя ваш адрес ему не известен, у него есть друг в местной газете где-то в Кенте и то, чего этот друг не знает об обитателях графства, не знает никто. Он попросил, чтобы я дал ему пару дней, и наконец принес мне адреса шести кентских Хьюлеттов. — Выражение лица Криса неуловимо изменилось. — Спасибо, Линн, что носите этот наряд — он сияет подобно маяку. Разочарованный тремя из шести семейств Хьюлетт, я приготовился проведать остальных, и вообразите себе мой восторг при виде этого огонька, этого буйства красок в саду! — Он улыбнулся ей прежней обаятельной улыбкой, и ее сердце перевернулось.

Тут Линн заметила, что ее мать стоит на крыльце и с большим интересом разглядывает нежданного гостя.

— Вы должны зайти к нам, Крис, — пригласила девушка, и они пошли по лужайке к дому. — Знакомьтесь, это моя мама. Мама, это — Крис Йорк.

Крис улыбнулся худенькой женщине с седеющими волосами и проницательными карими глазами, подумав, что она всего на несколько лет моложе его матери. Миссис Хьюлетт недоверчиво посмотрела на него:

— Вы — мистер Йорк? Ну, мистер Йорк, вы на добрых двадцать лет моложе, чем я поняла из рассказа дочери!

Линн и Крис переглянулись и расхохотались.

— Мама, я ничего такого не говорила! Всему виной твое воображение.

— Детка, теперь я понимаю, что ты скрыла от меня самое важное. Ну, входите же, мистер Йорк. Кажется, вы с моей дочерью не договаривались о встрече?

Молодые люди снова обменялись взглядами.

— Нет, — сказал Крис.

— Вы должны выпить с нами чаю. Пожалуйста, проходите в гостиную. Позови отца, Линн, пусть поболтает с мистером Йорком, а то наш гость заскучает, пока мы будем готовить чай.

— Меня зовут Крис, миссис Хьюлетт.

— Договорились, Крис. А вот и мой муж. Норман, ты не поверишь, но это — Крис Йорк!

Спускавшийся по лестнице мистер Хьюлетт замер на последней ступеньке, удивленно вскинув брови.

— Вы не похожи на него, — прокомментировал он, и Линн с Крисом снова рассмеялись.

Отец Линн подошел к окну.

— Это ваш автомобиль на дороге, мистер Йорк… э-э-э… Крис? Красный «ровер»? Ваш? Неплохо живете.

— Отличная машина, исправно слушается водителя, — сказала ему Линн.

— О, значит, ты уже успела посидеть за рулем? — Он посмотрел на Криса: — Очень любезно с вашей стороны, что доверили ей свой автомобиль.

В голосе Криса появились металлические нотки:

— Да, когда-то я ей доверял.

Линн посмотрела на его лицо — оно стало непроницаемым и холодным, как гранит, губы были плотно сжаты. Девушка вздрогнула, надеясь, что отец не заметил этих внезапных перемен. Надежды оправдались — он действительно ничего не заметил и дружелюбно продолжал:

— Что ж, давайте позаботимся о вашем «ровере». Мы с женой собираемся уехать вечером, так что я выведу свою колымагу из гаража и поставлю на обочине, а вашего красавца мы загоним под крышу.

Прежде чем последовать за мистером Хьюлеттом, Крис задержался и отозвал Линн, когда та собиралась последовать за матерью на кухню.

— Я привез вашу одежду, Линн, — шепнул он, и девушка заметила жесткую ироническую улыбку, на мгновение изогнувшую его губы. — Я хотел, было, сохранить ее на память о нашей романтической прогулке, но передумал. Бывают воспоминания, которые в свете последующих событий лучше забыть, вы согласны?

Она не успела потребовать объяснений — Крис развернулся и направился к гаражу. Слезы подступили к ее глазам, когда она ломала голову, пытаясь понять, чем вызвано его внезапное желание ранить ее. Что она такого сделала? Почему он так жесток? В конце концов, у него есть любимая женщина, его Ангел, а у нее, у Линн, никого нет. Она уныло побрела на кухню. После некоторого колебания миссис Хьюлетт спросила ее прямо:

— Этот молодой человек и есть виновник всех твоих переживаний?

Линн кивнула, сосредоточенно намазывая масло на хлеб и не глядя на мать.

— И в чем же дело? Что у вас не ладится?

Девушка нетерпеливо тряхнула головой:

— Я же говорила, мама, он обручен! С женщиной по имени Ангел Кастелла.

— Как-как? — удивленно переспросила миссис Хьюлетт. — Это та самая знаменитая певица?

— Да. Они давно знают друг друга. Вместе учились музыке. Видишь ли, Крис — профессиональный пианист и когда-то выступал с концертами. Может быть, ты слышала о нем, хотя он был больше известен на севере Англии — прославился под псевдонимом Маркус Олдермен.

Это имя произвело на миссис Хьюлетт очень сильное впечатление.

— Конечно я его знаю! Прекрасный исполнитель, по крайней мере, был таковым несколько лет назад. Я даже слышала некоторые его записи.

— Пластинки? Он никогда не говорил мне о них.

— Это свидетельствует о его скромности. Ты уверена, что он собирается жениться?

— Его мать сказала мне, что он уже обсудил с ней свои планы — свадьба состоится совсем скоро. Они ждут возвращения отца из-за границы, чтобы сделать последние приготовления.

— Странно… Для человека, собирающегося жениться на другой женщине, он смотрит на мою дочь слишком… пристально. Либо он самый настоящий повеса, либо… — Она вздохнула и пожала плечами. — Либо что-то здесь не так.

За чаем Линн предоставила родителям вести беседу и развлекать гостя, а сама погрузилась в воспоминания, стараясь выкинуть из памяти те немногие неприятные моменты, омрачившие их поездку на север. Внешне она казалась холодной и равнодушной и сама удивлялась собственной способности сохранять спокойствие в его присутствии.

Миссис Хьюлетт повернулась к дочери:

— Ты не забыла, дорогая, что мы с отцом вечером идем в гости к Браунам? Что ты будешь делать?

Линн вопросительно посмотрела на Криса. Он повернул к ней лицо, на котором не отражалось никаких эмоций.

— Если вы останетесь дома, Линн, я бы хотел сказать вам пару слов, прежде чем уйду. Это не отнимет много времени. Не возражаете? — В его голосе звучали властные нотки.

— Конечно не возражаю. — Она испытала знакомое нелепое чувство страха, будто ее вызвали в кабинет директора и сейчас она услышит выговор за то, что в очередной раз стала причиной недовольства инспектора Ее Величества. Ее охватило предчувствие финала. Она случайно посмотрела на мать и перехватила ее задумчивый внимательный взгляд.

Вскоре миссис Хьюлетт принялась убирать со стола, и Крис добровольно вызвался помочь. Вместе с Линн они стояли на кухне возле раковины — девушка мыла посуду, он вытирал полотенцем блюдца и чашки. За работой Крис весело болтал с миссис Хьюлетт, и у Линн появилось странное ощущение, будто между ними снова все хорошо и ничто не встанет на пути их счастья. Но это была, конечно, иллюзия, которая исчезла, как только чистая сверкающая посуда вернулась в буфет и они втроем направились в гостиную.

Пока миссис Хьюлетт переодевалась, отец Линн беседовал с Крисом, с интересом расспрашивая его о работе школьного инспектора, о полномочиях государственных служащих и особенностях инспекционных проверок разных учебных заведений.

Линн сидела на низком подоконнике и слушала, испытывая растущее в душе чувство гордости за них обоих. Ее мысли уплыли в фантастический мир надежд: она представляла, что Крис стал членом их маленькой семьи и навсегда поселился в этом доме, веселый, довольный и счастливый…

Она резко оборвала поток этих радужных мечтаний, вернувшись к реальности. Крис стоял к ней спиной и, казалось, внимательно слушал мистера Хьюлетта, но вдруг обернулся, будто уловил ее мысли каким-то невидимым радаром. Линн не успела нацепить маску, и он увидел выражение ее лица. Его бровь насмешливо поползла вверх. Смущенная его проницательным взглядом, она опустила глаза.

Наконец родители собрались уходить.

— Ну, всего хорошего, Крис. Было приятно с вами познакомиться. — Миссис Хьюлетт пожала протянутую руку и внимательно посмотрела на него. — Мне кажется, мы еще встретимся.

Глаза Криса, казалось, хотели передать ей какое-то сообщение, но он сдержался и отвел взгляд.

— До свидания, молодой человек. — Мистер Хьюлетт обменялся с Крисом крепким рукопожатием.

Линн нежно смотрела на отца, она любила его открытое, приятное лицо. «Дорогой папа, — думала она, — ты такой честный и прямой, что не видишь затаенные чувства и напряженные отношения под внешним лоском благополучия». Входная дверь закрылась за родителями, и Линн махала им рукой, стоя на крыльце рядом с Крисом, пока их машина не исчезла за поворотом.

В гостиной Крис остановился у окна, держа руки в карманах. Линн опустилась на диван. Молчание, которое внезапно повисло между ними, словно горный туман, мучило ее, холод пробирал до костей. Когда тишина стала настолько гнетущей, что девушка уже не могла ее выносить, она сказала:

— Вы получили мое письмо, Крис?

— Да, получил. — Он не обернулся. — Думаю, вы не ждали ответа?

Тогда она почти выкрикнула — с ожесточением, будто бросала вызов:

— Зачем вы приехали, Крис? Сообщить дату вашей свадьбы? Может, хотите пригласить меня в качестве подружки невесты?

Он повернулся. Его лицо было сурово и невозмутимо — Линн показалось, будто она смотрит на разоренную ветром пустошь, — и его слова обрушились на девушку, как камнепад:

— Ваш сарказм никогда не растопит лед между нами, Линн. Возможно, вы считаете себя пострадавшей стороной. Извините, но пострадавший здесь я.

— Вы? — Ее голос зазвенел от негодования. — Как вы можете так говорить, когда мне сообщили — заметьте, сообщила миссис Йорк, а не вы! — о вашем предстоящем браке?!

Его глаза сузились.

— Я вспоминаю один… гм-м, скажем, приятный инцидент, после которого вы признались, что доверяете мне без особых на то причин. Очевидно, что вы об этом забыли и перестали мне доверять. — Его взгляд помрачнел. — Скажите, почему вы убежали от меня тогда, после моего доклада, не попрощавшись, не извинившись и ничего не объяснив? Я никогда не подозревал вас в трусости. Может, вам не терпелось вернуться к своему жениху? — Последнюю фразу он произнес с презрением.

— К жениху? О ком вы говорите?

— А что, у вас их много? — язвительно поинтересовался он. — Тот, о котором я говорю, — Кен Маршалл, преподаватель из вашей школы. Вы сказали об этом моей матери, помните?

— Но я сказала ей только потому, что… — Она осеклась. Какое это теперь имеет значение? «Потому что хотела, чтобы вы забыли меня и шли к алтарю с чистой совестью! Но вы же этому не поверите…» — подумала Линн и беспомощно отвернулась.

— Вы уже виделись с Кеном после возвращения на юг?

— Нет. Позвоню ему, как только приеду в Милденхед. — Она попыталась сглотнуть, но слезы комом стояли в горле. Сколько еще она сможет выносить этот допрос? — Вероятно, я увижу его завтра и… дам окончательный ответ на его предложение.

— Но я думал, вы уже согласились стать его женой.

— Я… я долго обдумывала это.

— И теперь…

— Теперь я приняла решение, — ответила она едва слышно.

— Значит, я как раз вовремя.

— Вовремя для того, чтобы поздравить меня?

— Конечно, для чего же еще? — Он посмотрел на часы. — Не вижу смысла задерживаться здесь дольше. Мне пора. Впереди долгий путь.

— Вы уезжаете? — вырвалось у нее.

— Да. Поблагодарите вашу матушку за чай, и спасибо за приятный день. Прощайте, Линн. Не знаю, встретимся ли мы снова. — Его тон был жёсток, взгляд мрачен. Он сделал шаг к двери, и у девушки не было сил остановить его. Она чувствовала, что, если попытается встать, ноги откажутся держать ее.

Ее лицо стало пепельно-серым, и, когда Крис обернулся на мгновение у самой двери, она просто смотрела на него широко открытыми глазами, не способная принять реальность, в которой он покидал ее навсегда. Она спрятала лицо в ладонях.

— Ну вот, мы снова поссорились, Крис. Все барьеры на месте. — Когда она открыла глаза, чтобы взглянуть на него в последний раз, в них блестели слезы. — Надеюсь, вы с Анджелой будете счастливы. Прощайте, Крис.

Он замер, и его пальцы соскользнули с дверной ручки.

— Я не женюсь на Анджеле, — тихо сказал он.

Девушка не могла оторвать глаз от его лица, словно он загипнотизировал ее.

— И мой ответ Кену будет «нет», — прошептала она.

Крис словно окаменел. В наступившей тишине Линн отчетливо слышала ворчание автомобильного мотора на дороге перед домом, заливистый лай соседской собаки и радостные детские голоса, долетавшие с игровой площадки. Ее затуманенный мозг вяло сигналил: Крис отходит от двери, медленно приближается, останавливается перед ней… Он смотрел на нее с улыбкой на губах, его глаза сияли.

— Дорогая моя девочка, так чего же мы ждем?

Он раскинул руки, и, будто подчиняясь неодолимой силе волшебного магнита, она поднялась и бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе и пристально посмотрел в глаза, не увидев в них ничего, кроме безмерного счастья. Его губы принялись ласкать ее щеки, лоб и шею.

— Я люблю тебя. Я хочу тебя неистово, и, что бы ни случилось, я женюсь на тебе.

Его губы наконец отыскали ее рот. Поцелуй длился, пока у девушки не перехватило дыхание.

— Скажи, что любишь меня, что станешь моей женой, — потребовал Крис, и она прошептала слова, которые он хотел услышать. Потом он посадил ее рядом с собой на диван и поцеловал снова.

Через несколько минут, когда Линн наконец-то обрела дар речи, она все еще не верила в реальность происходившего.

— Но, Крис, твоя мама сказала мне, что ты женишься на Анджеле!

— Милая, моя мама ошиблась. Она вообще не имела права говорить с тобой об этом. Я даже не догадывался о вашем разговоре, пока не получил твою записку и не бросился домой, чтобы выяснить, в чем дело. Я был в ярости, а когда узнал от матери о том, что она наговорила тебе, окончательно рассвирепел. Но мы должны простить ее — это я сам во всем виноват. Когда я обсуждал с ней свои свадебные планы, я имел в виду тебя, а не Анджелу. Я не мог назвать маме твое имя, потому что еще не попросил тебя стать моей женой и не знал, как ты к этому отнесешься. — Он улыбнулся. — Я хотел сделать тебе предложение на пути в Милденхед, поэтому так настаивал на том, чтобы мы вернулись вместе. К тому же — я говорю это для того, чтобы окончательно тебя успокоить, — Ангел уже замужем.

— Анджела замужем?!

Он весело кивнул:

— Да, она вышла за своего импресарио, Фрэнсиса Болтона, две недели назад. Я познакомился с ним в прошлое воскресенье, когда мы с Ангелом ездили смотреть рояль, поэтому-то я не смог вернуться вовремя и отвезти тебя в Дейлс-Холл. Они поженились тайно и не стали объявлять о своей свадьбе, решив, что первым, кто об этом узнает, буду я. — Он погладил девушку по волосам и нежно поцеловал в лоб. — Я объясню почему. Мы с Ангелом дружили с самого детства. Она поставила себе цель — сделать карьеру и рассудила, что, пока она не достигла прочного положения в мире искусства, любые связи будут ей только мешать. Она сказала, что, если распустить слух, будто мы тайно обручены, пресса оставит ее личную жизнь в покое. Как ты уже успела заметить, в покое ее не оставили, но Ангел решила продолжать игру, подумав, что это неплохой рекламный ход для того, чтобы поддерживать интерес журналистов и публики к своей особе, а поскольку я не был связан никакими моральными обязательствами, то не стал возражать. Я был одинок и абсолютно свободен в душе — пока не встретил одну учительницу английского языка в школе, которую не так давно инспектировал. Эта юная леди была красива и умна, и, когда она вихрем взлетела по лестнице, раскидала моих коллег и едва не сбила меня с ног, я понял, что это та самая девушка, на которой хочу жениться. — Он посадил Линн к себе на колени. Ее руки обвили его шею, и последовавшее молчание, которое длилось довольно долго, не тяготило ни того ни другую.

Когда они наконец ослабили объятия и посмотрели друг на друга, Линн спросила:

— Скажи, почему ты так рад был видеть Анджелу в прошлое воскресенье?

Он снова притянул ее к себе.

— Потому что, любимая, это означало для меня освобождение от всех обязательств по отношению к ней. Я рассказал ей в письме о девушке, в которую влюбился. Тогда я еще не знал о том, что Ангел вышла замуж и наш договор о фиктивной помолвке уже расторгнут. А моя матушка была уверена, что мы действительно обручены, поэтому-то я и не виню ее за то, что она сказала тебе, будто я женюсь на Анджеле. Мы даже ее не могли посвятить в нашу тайну. А фотографии Анджелы, которые ты видела повсюду в нашем доме, расставлены там для того, чтобы добавить правдоподобности нашей выдумке. Ты мне веришь?

— Да, — искренне ответила Линн, затем робко проговорила: — Я еще не поблагодарила тебя за доклад, который ты читал на конференции в прошлый вторник, за твою поддержку. Я едва поверила ушам, когда ты заговорил.

Он укоризненно покачал головой и улыбнулся:

— Лучше поздно, чем никогда, любимая, спасибо, что вспомнила. Знаешь, в первый день нашего знакомства, когда я сидел в твоем классе на задней парте и наблюдал, как ты ведешь урок, я думал, что ты одна из самых ярких и талантливых молодых учителей, с которыми я сталкивался за годы работы инспектором. Ты была переполнена новыми идеями, энтузиазмом и любовью к своей профессии.

— Но ты причинил мне такую боль, Крис! Ты почти уничтожил мою веру в себя, в то, что я способна учить детей!

— Думаешь, я не знал этого? Любимая… Ты и представить себе не можешь, как я страдал в тот день в кабинете директора, когда вынуждал тебя отказаться от всего, во что ты верила, и пытался сломить твой дух. Ты сражалась, как тигрица, защищающая своих детенышей, ты отстаивала свои принципы, и чем яростнее ты боролась, тем больнее были удары, которые я наносил твоему самолюбию. Я должен был заставить тебя признать поражение. А потом, когда это произошло, я увидел слезы в твоих глазах и даже не мог обнять тебя и успокоить, мое горе не знало границ.

— Но почему, Крис? Зачем ты сделал это, если согласен со мной и считаешь, что я была права?

— Обстоятельства заставили, любимая. На моем месте любой инспектор Ее Величества поступил бы точно так же. Видишь ли, ты не опередила свое время — просто выбрала неудачное место для разбега. Ты молодой преподаватель с современными взглядами и прогрессивными методами обучения, что ты могла сделать в этой тяжелой академической атмосфере школы для мальчиков, которая поклоняется своим вековым традициям? Родители были недовольны, потому что людям свойственно с подозрением относиться ко всему новому. Твои коллеги были недовольны, потому что в глубине души боялись тебя, твоего энтузиазма, твоих идей, но больше всего — перемен. Они, как и мистер Пенстоун, не понимали смысла твоих новых методик и не могли к ним приспособиться. Ты помнишь, я спросил тебя однажды, почему ты не хочешь перейти в другую школу — более современную, не обремененную традициями и авторитетами прошлого, где твои идеи будут приняты и оценены? Вот видишь, это было не праздное любопытство. — Его улыбка была полна нежности. — И если ты тогда сочла меня обыкновенным занудой, ты ошиблась — я внимательно наблюдал за тобой, и враждебность твоих коллег от меня тоже не укрылась.

— Иногда мне казалось, что ты ненавидишь меня, Крис.

— Ненавижу тебя, любимая? Вспомни тот вечер в гостинице на пути в Йоркшир. Неужели я мог бы говорить с тобой так нежно и целовать тебя так неистово, если бы я тебя ненавидел? Неужели и в такие моменты ты сомневалась в моей искренности?

— Я не знала, что думать, Крис.

— Тогда слушай: я полюбил тебя с первого взгляда. Я любил тебя, когда услышал, как ты сказала Кену, что ненавидишь меня. Я любил тебя, когда ты осыпала меня оскорблениями. Разве тебе этого мало?

Она искоса взглянула на него и неуверенно спросила:

— И в тот вечер после концерта?

— О, в тот вечер… — Он хитро улыбнулся. — В тот вечер я начал подозревать, что ты меня любишь.

Линн попыталась вырваться из его объятий, но сильные руки крепко держали ее, и она сдалась.

— И я должен был в этом убедиться, поэтому так настаивал на нашей совместной поездке на север, — сдерживая смех, продолжал Крис. — Из-за нашего с тобой небольшого… препирательства после концерта мне пришлось нагло использовать служебное положение, иначе ты отказалась бы со мной ехать. Я позвонил твоему директору и попросил его поговорить с тобой. Он перепугался, что в случае чего официальный представитель министерства может обидеться и устроить ему какую-нибудь пакость, поэтому сделал все для того, чтобы ты согласилась. Как еще я мог убедить тебя поехать? Так что считай, что это было похищение, любимая. Помнишь нашу милую беседу по телефону?

— Как я могу забыть? Я дрожала от страха и волнения!

— Правда? Любимая… — Его губы на некоторое время прервали разговор, ласково и настойчиво заставив ее ответить на поцелуй.

Когда они снова вздохнули полной грудью, Крис продолжил:

— Потом я приехал за тобой в школу и, увидев отчаяние в твоих глазах, ужаснулся — как я мог сделать тебя такой несчастной? Я никогда бы себе этого не простил. Но позже, тем же вечером, я заметил произошедшую в тебе чудесную перемену, и у меня отлегло от сердца, а улыбки всех, кто видел нас с тобой вместе, были лучшим доказательством твоей любви — о большем я и не просил. — Он внезапно посерьезнел. — Я сказал тебе тогда, что существует только настоящее, что ты моя — здесь и сейчас, но не мог не думать о будущем. — Он потянул за цепочку, блестевшую на шее девушки, и подбросил на ладони кулон. — Линн, а как же Кен? Он надежный друг и хороший парень. Он будет переживать.

Ее глаза потемнели.

— Что же мне делать, Крис? — тревожно спросила она.

— Придется тебе позвонить ему, любимая, и сказать правду. — Крис задумчиво посмотрел па нее. — Знаешь, когда я мчался в Милденхед и разыскивал твой адрес, меня мучила страшная мысль — я боялся, что найду тебя слишком поздно. В конце концов, — он улыбнулся, — я уже видел, как тебя чуть было не увели прямо у меня из-под носа. Тот серьезный молодой человек, твой новый приятель Джон Холвик, помнишь?

Линн весело рассмеялась:

— Он же совсем ребенок. — Она вздохнула и опять прижалась к его груди.

Они все еще сидели на диване, обнявшись, когда вернулись родители.

Миссис Хьюлетт взглянула на их счастливые лица и с удовлетворением покачала головой:

— Подумать только! Вы уже несколько часов сидите в этой гостиной и, сдается мне, ни разу не поссорились за это время! Вот и славно, а то я совсем извелась, глядя на страдания моей бедной девочки, Крис. Я так рада, что вы приехали! Норман, дорогой, похоже, нам придется заняться свадебными приготовлениями.

В знак подтверждения последовали объятия, поцелуи и крепкие рукопожатия. Криса пригласили остаться на ночь, и он с радостью согласился. Ему постелили в комнате для гостей и пожертвовали новую пижаму мистера Хьюлетта, а потом все расположились в гостиной и пили горячий шоколад. Крис начал рассказ о том, как ему удалось отыскать домик Хьюлеттов. Он обнял Линн и потерся щекой о ее волосы, потом повернулся к ее матери.

— И все благодаря тому, миссис Хьюлетт, что ваша дочь привлекает поклонников, как витрина с игрушками привлекает детей. Один из ее обожателей, красивый молодой журналист из местной газеты… — Он внезапно замолчал, строго посмотрел на Линн и сказал многозначительным тоном: — Это напоминает мне, любимая….

Девушка с недоумением уставилась на него, потом, догадавшись, о чем он говорит, ткнулась носом ему в плечо, пряча улыбку.

Крис повернулся к ее отцу и с напускной суровостью сообщил, изо всех сил сдерживая смех:

— Вы знаете, мистер Хьюлетт, что ваша дочь пишет дерзкие письма инспекторам Ее Величества?

Отец расхохотался:

— Это меня нисколько не удивляет, Крис. Она всегда была маленькой нахальной всезнайкой!

— В моем домашнем архиве есть одно очень нахальное письмо, — Крис взял девушку за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза, — адресованное «уважаемому мистеру Йорку» и подписанное некоей «мисс Л.Г. Хьюлетт». Оно похоронено под грудой бумаг на моем рабочем столе.

Она удивленно подняла брови:

— Ты взял его домой, Крис?

— Еще бы! Я же не мог оставить его в своем офисе — письмо написано в такой непочтительной форме и в лице «мистера Йорка» оскорбляет не больше не меньше британскую корону, которой он верно и преданно служит. Я не мог показать это безобразие даже своему секретарю! — Улыбка смягчила его слова. — Теперь ты понимаешь, почему я так на тебя рассердился?

Она опять прижалась щекой к грубой ткани его пиджака и пробормотала:

— Извини, Крис, извини.

— Ничего, любимая, я давно тебя простил. — Он погладил ее по голове и продолжал: — Без помощи этого молодого журналиста, Тони Арнолда, я едва ли оказался бы в таком завидном положении, как сейчас. — Крис с любовью посмотрел на Линн. — Поэтому я думаю, что он заслуживает награды.

— И как же вы его наградите, Крис? — Миссис Хьюлетт собрала пустые чашки и направилась на кухню. — Отправите ему пачку гаванских сигар?

— Нет, у меня есть план поинтереснее. — Он поднялся и потянул Линн за собой. — Тебе понравится, любимая. Давай подарим ему сенсацию. Он получит эксклюзивное право донести до читателей ответ на очень актуальный вопрос: обручен ли известный пианист Маркус Олдермен с не менее известной певицей Ангел Кастелла! Конечно, сперва я позвоню Анджеле — удостовериться, что она и ее муж не возражают, а потом Тони сможет сделать двойное объявление — о нашем с тобой обручении и о свадьбе Анджелы. Он сможет заработать кучу денег, поделившись этой новостью со всеми газетами — местными, национальными и международными. Ну, как тебе моя идея?

Линн восторженно смотрела на него.

— Любимый, это гениально!

— Норман! — громким шепотом позвала миссис Хьюлетт. — Кажется, мы тут лишние. Пойдем наверх, дорогой. Спокойной ночи, дети.

Когда они остались одни, Крис притянул девушку к себе, снял перстень с печаткой и решительно надел его на безымянный палец своей невесты.

— Теперь ты безраздельно принадлежишь мне. Пусть это кольцо постережет местечко, пока ты не получишь от меня взамен искрящийся драгоценный камень в золотой оправе. Между прочим, дорогая, завтра я увожу тебя в Милденхед.

Держась за руки, они медленно поднялись по лестнице и остановились на площадке второго этажа.

— Не убегай от меня больше, Линн, хорошо? Во второй раз я этого не переживу. — И снова — хрипло, нежно, чуть слышно — прозвучали те самые слова: — «Не уходи, любовь моя, спроси сначала разрешенья». — Потом он шепнул: — Выходи за меня скорей, пожалуйста.

Вместо пожелания спокойной ночи Линн получила поцелуй — долгий и сладкий.

— Скажите мне еще кое-что, уважаемая мисс Хьюлетт, — прошептал Крис, неохотно ослабив объятия. — Вы все еще ненавидите школьных инспекторов?

— Ну, уважаемый мистер Йорк, — ответила она тихо, взъерошив волосы у него на затылке, — я готова сделать одно маленькое исключение.