"Скала Мэддона" - читать интересную книгу автора (Иннес Хэммонд)

VII. СКАЛА МЭДДОНА

Мы добрались до Обана вскоре после полудня в воскресенье, семнадцатого марта. Светило солнце, и море между городом и островом Керрера было почти голубым. За Керрерой в чистом воздухе ясно виднелись умытые дождём бурые холмы острова Малл. Мы доехали на попутке до Коннел-Ферри, и там нам показали дом Соррелов. Он стоял на склоне пологого холма в обрамлении сосен, поодаль от дороги. На востоке виднелся величественный массив Бен-Круахана, вершина горы сияла на солнце белыми бликами оставшегося после зимы снега.

Дверь нам открыла седая старушка. Я назвался, и она исчезла в глубине дома.

– Может, мисс не захочет нас принять, – сказал Берт. – Мы же не уважаемые люди, а пара беглых заключённых. Пока он не заговорил об этом, мне и в голову не приходило, что мы можем оказаться нежеланными гостями. Обратиться к Дженни

– это казалось мне в порядке вещей, хотя у меня и не было на неё никаких прав. Мысль о том, что она поможет нам, я принимал как должное. Можно было подумать, что она – моя родственница. Предвкушая встречу с Дженни, я так разволновался, что не догадался спросить себя, хочет ли этой встречи она? И вот теперь, стоя на пороге дома, я почувствовал, что без спросу вторгаюсь в чужую жизнь. Да и вообще, её отец вполне мог быть здешним мировым судьёй.

Нас провели в просторный, заставленный книгами кабинет, окна которого выходили на залив. В большом открытом очаге весело пылал огонь. Навстречу нам шагнул отец Дженни.

– А мы вас ждём, – сказал он, пожимая мне руку. Я удивился, и он с улыбкой повёл нас к очагу. – Да-с, – продолжал он, – дел у меня нынче не так уж и много, вот и читаю газеты. Как только я показал дочери заметку о вашем побеге, она стала уверять меня, что при удачном стечении обстоятельств вы приедете к нам. Она огорчится, что не смогла встретить вас сама. Маклеод обещал ей какую-то дичь, и Дженни поплыла на Малл.

Он продолжал говорить что-то мягким голосом горца, и quot;я почувствовал себя так, словно вернулся домой после долгих странствий. Не помню, о чём мы болтали. Помню только, что этот человек оказал нам самый тёплый приём, какой только можно было оказать двум усталым скитальцам. Мы расслабились, нам стало легко. Мои натянутые нервы успокоились.

Он угостил нас настоящим шотландским чаем с пшеничными лепёшками и оладьями собственной выпечки, с домашним вареньем и маслом с фермы. Когда мы наелись, отец Дженни сказал:

– Джим, если вы не очень устали и не прочь прогуляться, то как раз успеете встретить Дженни. Она сейчас пойдёт сюда из деревни, поскольку обещала вернуться часам к четырём, – его глаза под густыми седыми бровями задорно блеснули, и он подмигнул мне. – А мы с Бертом найдём, о чём поболтать. «Айлин Мор» ставят против замка Дунстафнейдж, так что вы не заблудитесь. В Дунбег Дженни приплывёт на резиновой лодке. Она обрадуется, увидев вас целым и невредимым. А насчёт жилья не волнуйтесь: мы будем счастливы приютить вас, и здесь вы в безопасности. Ну, а как быть с вами дальше, мы ещё решим.

Я не знал, что сказать. Он ласково выставил меня из комнаты и закрыл дверь. Шагая вниз, к холодным водам залива, я уже не верил, что на свете существуют такие места, как Дартмур. Волны искрились в лучах клонящегося к западу солнца, замок утопал в зелени деревьев, наполовину скрывавших его разрушенные стены, а за маленькой косой к берегу шёл кораблик под белыми пузатыми парусами. Погоняемый дувшим вдоль залива бризом, он с изящным креном скользил по волнам. Легко развернувшись по ветру, судёнышко пошло правым галсом к бухте, потом паруса тихо упали с мачты, затарахтела якорная цепь, и кораблик стал носом против отливного течения, быстро несущегося под Коннелским мостом. Я разглядел Дженни, она была в фуфайке и широких спортивных штанах. Дженни помогала пожилому мужчине свёртывать паруса. Потом у борта появилась резиновая лодка, и мужчина повёз Дженни на вёслах к берегу. На полпути она увидела меня и махнула рукой. Я помахал в ответ, спускаясь к кромке воды. Вскоре я схватил ткнувшуюся в песок лодчонку за нос и втащил на пляж. Дженни выскочила на берег. Она стиснула мои руки.

– О, Джим! Это и взаправду ты? – её взволнованное лицо было белым от соли. – Как ты сюда добрался? Это было трудно? – вдруг она рассмеялась. – У меня слишком много вопросов. Мак, – повернувшись к пожилому мужчине, сказала Дженни, – познакомься с моим старым другом Джимом. А это Макферсон – наш лодочник. Когда я на воде, он следует за мной, будто тень, везде, куда я отправляюсь на моей «Айлин Мор».

Старик тронул козырёк кепи. Он был сутул и угловат, на суровом обветренном лице поблёскивали синие-пресиние глаза. Мак отошёл подальше, и тогда Дженни спросила:

– Джим, ты был в Ньюкасле? – Вопрос удивил меня, и она пояснила: – Папа сказал, что ты туда поедешь. Он убеждён, что вы бежали только из-за этой истории. Ведь ты знал, что Хэлси снаряжает спасательный буксир, чтобы поднять слитки с «Трикалы», правда? Я кивнул.

– Стало быть, папа не ошибся, – её глаза бегали от волнения. – Ты был в Ньюкасле? Разузнал что-нибудь? Ну, рассказывай, что ты выяснил?

– «Трикала» никогда не тонула, – ответил я. У неё челюсть отвисла от удивления.

– Кто тебе это сказал?

– Рэнкин. Мы вышибли из него правду.

Я сел на галечный пляж и рассказал ей всё с начала до конца.

– Немыслимо, – прошептала Дженни, когда я умолк. – Взять и отправить людей на смерть… Не верю. Это всё равно, что заставить их идти по доске[1]. Невероятно. Но теперь мне ясны все те мелкие события, смысла которых мы тогда не могли понять. И всё равно не верится, что человек способен на такое.

– Это правда, – ответил я. – Но если я явлюсь с такой историей в полицию, толку не будет, да?

Дженни покачала головой.

– Не будет. Я верю тебе только потому, что знаю и тебя, и обстоятельства дела. Но полицейские не поверят. Слишком это фантастически звучит. Власти заявят, что ты всё придумал. Вот увидишь, завтра в газетах будет полно заметок о том, как двое беглых заключённых чуть не убили Рэнкина в отместку за предъявленное обвинение. Все будут против вас. Шайка с «Трикалы» станет твердить своё в один голос, так же, как там, в трибунале. – Она серьёзно взглянула на меня и добавила: – Джим, нам надо добыть доказательства.

Я готов был расцеловать её за это «нам». Она словно бы разделяла мои заботы. Поняв, о чём я думаю, Дженни мягко высвободила руку из моих ладоней.

– У меня есть только один способ добыть доказательства.

– Да, только один… Где эта Скала Мэддона?

– Рэнкин говорит, что возле острова Медвежий, – ответил я. – Южнее Шпицбергена.

Она немного посидела, в задумчивости просеивая голыши сквозь пальцы.

– Море там дурное, – сказала она, наконец. – Когда у Хэлси намечено отплытие?

– Двадцать второго апреля. Но он может забеспокоиться и выйти в море раньше.

– А сегодня семнадцатое марта, – пробормотало Дженни. – Если привезти часть слитков, тебе поверит даже слмый тупоумный чиновник. За этим ты ко мне и приехал?

– То есть?

– Ты хочешь, чтобы я одолжила тебе «Айлин Мор»?

– Боюсь, нечто подобное приходило мне на ум, – нерешительно проговорил я. – Понимаешь, Дженни, я не знаю ни одного другого человека, который был бы на моей стороне и имел яхту. Вот мне и подумалось…

Я умолк. Глаза Дженни затуманились, и она отвернулась.

– Хорошо, я дам тебе «Айлин Мор».

Голос её звучал сдавленно. Она смотрела на заходящее солнце, на фоне которого тихо покачивались голые мачты. Мне показалось, что она думает о тех страшных волнах, с которыми предстоит сразиться её маленькому кораблику. Я знал, что она любит свою яхту. Дженни резко поднялась на ноги.

– Пойдём посмотрим карты, – сказала она. – Адмиралтейство любезно оставило мне весь набор карт того района. Я хочу точно знать, где находится эта Скала Мэддона.

Мы вместе стащили резиновую лодку на воду, я сел на вёсла, и мы поплыли к яхте. «Айлин Мор» была маленьким, юрким, опрятным и ухоженным судёнышком. Белела краска, сияла медь. Шагая следом за Дженни по палубе, я испытал то чудесное ощущение свободы, которое приходит только на борту корабля, независимо от его размеров.

Дженни отвела меня на корму, в маленькую рулевую рубку, и достала из рундучка рулон адмиралтейских карт.

– Держи. Посмотри пока их, а я поищу справочник опасных районов северных морей. Где-то он у меня был. Я принялся быстро рассматривать пыльные карты и наконец нашёл нужную – остров Медвежий. Вдруг Дженни прервала мои поиски.

– Нашла, – сообщила она, держа в руках раскрытую книгу. – Широта – семьдесят три градуса пятьдесят шесть минут, долгота

– три градуса три минуты восточной. Хочешь послушать, что тут написано про эту Скалу?

– Да, прочти, а я попробую отыскать на карте.

– Боюсь, тебе это не понравится. «Скала Мэддона, – прочла Дженни, – одинокий скалистый остров, населённый разнообразными морскими птицами, которые не живут там круглый год. Сведения об острове скудны. Известно менее десяти случаев высадки на него. Корабли стараются обходить этот район стороной. Море там штормит во все времена года, остров и опоясывающие его рифы почти полностью скрыты водяной пылью. Протяжённость рифов неизвестна, район нанесён на карты лишь в общих чертах. Зимой встречаются дрейфующие льды». Вот и всё. Премилое местечко, а?

– Да, не сахар, – согласился я. – Может быть, поэтому они и выбрали этот остров? Я нашёл его на карте, смотри. Он на самом краю Баренцева моря, на триста миль севернее южной границы распространения дрейфующих льдов. Слава Богу, что сейчас весна, а не зима. – Я выпрямился. – Ты правда дашь мне яхту, Дженни? Ты понимаешь, что можешь распрощаться с ней навсегда?

– Понимаю, – ответила она, глядя на меня странным взглядом. – Яхта в твоём распоряжении, но… с одним условием. Я схватил её за руку.

– Ты настоящий друг, Дженни. Не знаю, когда сумею отблагодарить тебя, но я это сделаю. А если мы найдём «Трикалу», я затребую вознаграждение и тогда смогу действительно отблагодарить тебя!

– Ты ещё не знаешь, каково моё условие, – ответила она, высвобождая руку.

– Я на всё согласен!

– Хочу надеяться. Так вот. Ты, разумеется, возглавишь экспедицию, но капитана и команду подберу я. За механика с тобой пойдёт Макферсон, он чуть ли не с детства возится с судовыми машинами. А капитаном буду я.

– Но… Дженни, ты шутишь, правда? – я был ошеломлён.

– Чтобы идти на «Айлин Мор», нужна команда из четырёх человек, и тебе это известно. Во всяком случае, таково моё условие, – решительным тоном добавила она.

– Дженни… ты не можешь пуститься в такое плавание. Твой отец…

– С отцом я всё улажу. Серебро принадлежит русским, которые вытащили меня из концлагеря. Да и вообще… Словом, либо я иду с тобой в качестве шкипера, либо ты останешься без судна. Я не шучу.

– Тогда остаётся одно – сдаться властям в надежде, что они примут мой рассказ на веру.

– Это ничего не изменит. Если ты сдашься, я пойду к Скале Мэддона сама.

– Но почему?

– Почему? – она пожала плечами. В её глазах вновь появилось то странное, непонятное мне выражение. – Итак, принимаешь ты моё условие или нет?

Я вздохнул.

– Ладно, делать нечего… Но только если твой отец даст согласие. Кажется, этот ответ удовлетворил её. Я и мысли не допускал, что отец Дженни разрешит ей отправиться в такой опасный поход, однако поздно вечером, когда она ушла к себе в спальню, он сел у очага, долго смотрел на огонь и наконец, повернувшись ко мне, спросил:

– Вам известно, какое условие поставила Дженни?

– Да. Я ответил, что приму его, если вы согласитесь.

– Ну так вот, – кивнув, сказал он, – я согласен.

– Господи! – вскричал я. – Вы просто не понимаете, насколько это опасно.

– Ещё как понимаю. – Он усмехнулся. – Но если уж Дженни закусит удила, её ничем не удержишь. Она хочет плыть, и дело с концом. Вся в мать, как решила, так и будет… Однажды она тайком прошмыгнула на бот Маклеода и отправилась с ним на рыбалку. Её не было дома больше тридцати часов, и это в семь лет от роду! А потом пошло – одна выходка за другой, до тех пор, пока мы не махнули рукой и не перестали волноваться за неё. Дело в том, Джим, что можно осторожничать и беречь себя, сколько угодно, а потом – бац – погибнуть при переходе улицы. Я лично так на это смотрю. Если постоянно избегать опасностей, жить будет неинтересно. – Вдруг он положил руку мне на плечо. – Вы мне очень нравитесь, мальчик мой. Вы не трус и не дурак. Более того, я верю тому, что вы рассказали. Не стану делать вид, будто понимаю, что за человек этот Хэлси, но я приложу все силы, чтобы помочь вам выйти победителем. Я даже готов доверить вам Дженни. Ведь если б не вы, её сейчас не было бы в живых.

Наутро Дженни и её отец приступили к приготовлениям. Они были возбуждены, как дети, собравшиеся удрать из дому. Дел было много: предстояло достать припасы на три месяца, второй ком

плект парусов, солярку для машины, запасной такелаж, канаты, приборы, рыбацкое снаряжение, дождевики, овчинные тулупы. Субсидировал нас отец Дженни, однако раздобыть всё нужное при карточной и талонной системе в связанной разного рода ограничениями Британии было не так-то просто. Чтобы приобрести самое необходимое, потребовалось почти три недели. От нас с Бертом проку было мало: мы не осмеливались подвергать себя риску, отвечая на досужие расспросы. Большую часть припасов и снаряжения достали Дженни и её отец. Дженни знала, к кому обращаться в Обане и Тобермори. Кое-что из вещей ей удалось лестью выманить у военных моряков. На какое-то время мы очутились в тупике: не было солярки, однако в конце концов мы взяли её с голландского сухогруза, вошедшего в обанский порт переждать шторм.

Чуть ли не каждый день я выходил в море на «Айлин Мор», чтобы почувствовать яхту и обучить Берта азам морского дела. «Айлин Мор» легко слушалась руля и хорошо шла по бурному морю. Даже сухопутная крыса Берт зауважал это судёнышко. По вечерам мы вели счёт успехам и неудачам прошедшего дня. Дженни удалось раздобыть тушёнки, её отец выпросил у какой-то фирмы нужную нам одежду. Словом, каждый день приносил какую-нибудь добрую весть. Наконец мы собрали всё, что могли собрать, учитывая обстоятельства. Мне хотелось добыть ещё и радиопередатчик, но это было необязательно, потому что никто из нас всё равно не умел с ним обращаться.

В пятницу четырнадцатого апреля мы с Дженни решили пройтись до Коннелского моста. Стояла тишина. Мы смотрели на далёкие холмы Малла, Морвена, Мойдарта и Ская. Завтра поутру мы выскользнем из-под сени этих милых холмов и пойдём через Маллский пролив и Литл-Минч к Гебридам. Потом повернём на север-северо-восток, минуем мыс Рат, Шетлендские острова, Фареры и исчезнем в неведомой дали. Увижу ли я снова эти спокойные узкие заливы?

Дженни повернулась ко мне.

– Я чувствую себя, как счастливый человек, который боится, что скоро его счастью придёт конец, – сказала она. Я заглянул в её глаза, и меня охватила нежность.

– Значит, ты счастлива, Дженни?

– Да, очень, – она снова посмотрела на стоявшую в заливе «Айлин Мор». – Только…

– Тебе страшно? Дженни со смехом покачала головой.

– Просто какое-то странное ощущение там, внутри. Хоть бы и в Баренцевом море было так же тихо и спокойно, как здесь.

– Будь там тихо и спокойно, Хэлси и компания не стали бы выбрасывать «Трикалу» на Скалу Мэддона, – ответил я. – Они выбрали этот остров именно потому, что вероятность чьей-либо высадки там очень мала. Уже у Фарер мы попадём на высокую волну.

– Синоптики обещают ясную погоду, – сказала Дженни. – А яхта у нас крепкая, ей всё нипочём. В разумных пределах, конечно.

– В разумных пределах, – согласился я. – Но мы можем угодить в шторм, который превысит в неистовстве своём любой разумный предел. А когда дойдём до Скалы Мэддона, может статься, что придётся много дней болтаться вокруг неё, пока не удастся пробиться сквозь рифы. К тому времени, возможно, появится Хэлси на своём буксире. А тогда уж всякое может случиться. Воображение нарисовало мне ясную картину – гигантские волны, барьер из коварных рифов с белой от пены брешью, за которой чернеют промёрзшие скалы. Отправляться туда в одиночку страшно, но ещё страшнее подвергать такой опасности Дженни.

– Если ты останешься дома, то сможешь заставить полицию провести следствие, – сказал я.

– Об этом позаботится папа. Он знает все обстоятельства дела, да и письмо с отчётом я ему оставила. Если мы не вернёмся через три месяца или если Хэлси возвратится раньше нас, он передаст эту бумагу в полицию. Торговую палату и газеты. Неужели ты не понимаешь, что они заинтересуются этим делом, узнав о моём участии в плавании? Во всяком случае, газетчики клюнут. Но довольно об этом. Давай лучше простимся с Бен-Круаханом, это патриарх наших гор и нечто вроде моего второго отца. У меня примета: если я тепло распрощаюсь с ним, он станет охранять меня в пути и поможет благополучно вернуться домой. Мы простились с далёкой заснеженной горой и пошли домой на прощальный обед. Мак, Берт и отец Дженни потягивали горячий ромовый пунш, стол ломился от лучших яств с фермы, всё было прекрасно. О ждущих нас впереди опасностях мы вспомнили лишь однажды, когда отец Дженни провозгласил тост за «Айлин Мор».

Потом он самолично проводил меня в мою комнату и пожал мне руку. От прикосновения его сухих старческих пальцев я почувствовал комок в горле.

– Быть стариком не так уж и плохо, – сказал он. – Только вот скука иногда одолевает. Будь я хоть на несколько лет моложе, пошёл бы с вами.

Утро выдалось холодное и колючее. Небо было голубым, воды залива искрились на солнце, холмы окутал белый клочковатый туман. Отец Дженни спустился к берегу проводить нас. Его высокая прямая одинокая фигура ясно виднелась на фоне золотистого пляжа. Мы подошли к «Айлин Мор» на вёслах. Мак тут же отправился вниз и запустил машину. Пока мы выбирали якорь, Дженни стояла в рулевой рубке. Винт вгрызся в воду, и я почувствовал, как судёнышко едва ощутимо содрогнулось. Мы скользнули к фарватеру, обошли косу, и Дженни, ненадолго оставив штурвал, вышла на палубу, чтобы посмотреть за корму, на пляж, где стоял её отец. Он казался крошечным и одиноким. Мы помахали, он ответил, потом повернулся и твёрдым шагом пошёл вверх, к дороге. Он ни разу не оглянулся. Мы мельком увидели в просветах меж деревьев дом, потом его заслонила коса, и Дженни вернулась за штурвал. Помоему, она плакала.

Я отправился на нос. Мы шли прямиком на белую остроконечную башню маяка Айлин Масдайл. За маяком лежал Маллский пролив, вода была спокойная, будто масло, по её поверхности пробегала мёртвая зыбь. Чуть погодя, я вошёл в рубку. Дженни достала судовой журнал и записала: «Суббота, 15 апреля 1946 года, 6.43. Подняли якорь и снялись с рейда под замком Дунстафнейдж на Скалу Мэддона. Погода ясная».

Плавание началось. В заливе Ферт-оф-Лорн мы поймали ровный юго-восточный бриз и поставили паруса. Едва грот наполнился ветром, Дженни дала Маку команду «стоп-машина»: каждая капля топлива была на вес золота. В начале девятого мы прошли между полузатопленным островком Скала Леди и Айлин Масдайл. По правому борту на траверзе вскипала рваной пеной быстрина у маяка. К полудню за кормой остался Тобермори, мы шли под полным парусом, дул ровный юго-восточный бриз, и яхта делала шесть узлов на спокойной мягкой волне. К ночи мы вошли в пролив Литл-Минч между Скаем и Гебридами, а когда настало серое дождливое утро, мыс Рат уже был у нас за кормой. Милые сердцу холмы исчезли, во все стороны до горизонта простиралось пустое неугомонное море. Нос судёнышка смотрел градусов на пятнадцать восточнее северного магнитного полюса.

На третий день мы шли между Фарерами и Шетлендскими островами, не видя ни тех, ни других. Мелкая изморось, которая прицепилась к нам у мыса Рат, не отставала, и видимость сократилась до нескольких миль. Ветер задул с юго-запада. Прогнозы для королевских ВВС, которые мы ловили на длинных волнах по радиоприёмнику в рубке, по-прежнему обещали ясную погоду. Ветер, дувший почти точно в корму, гнал нас на север по мерно вздымавшимся под килем волнам. Запускать машину не было нужды, мы шли под всеми парусами, и «Айлин Мор» летела, будто птичка. В понедельник стоявшая у штурвала Дженни вдруг позвала меня в рубку. Голос её звучал взволнованно и испуганно. Я вошёл. Дженни слушала по радио беседу двух мужчин.

– Это школьная программа Би-би-си, – сообщила она. – Может, узнаешь кого-нибудь.

Я прислушался.

– Как вы намерены отыскать её? – задал вопрос репортёр. тая с Дженни. Она была хорошим шкипером и умела выжать из своего судна всё. За эту первую неделю мы прошли почти тысячу миль, и наше путешествие можно было бы считать самым приятным в моей жизни, знай я наверняка, что ждёт нас впереди. Но в воскресенье задул крепкий северный ветер, барометр упал, а в прогнозах погоды сообщалось исключительно о понижении давления над Исландией, которая была у нас по левому борту. День ото дня становилось холоднее, нас окутала ледяная крупа, сулившая жестокий мороз. –

И всё-таки, похоже, нам сопутствовала удача: в понедельник ветер снова задул с юго-запада, и нас погнало слабым штормом прямо по проложенному курсу. К середине второй недели похода давление опять поднялось, и мы плыли в холодных и ярких лучах солнца. Осталось пройти чуть больше четырёхсот миль. Прогнозы снова были хорошие, и шансы приблизиться к Скале Мзддона в ясную погоду сохранялись.

Лишь одно обстоятельство внушало тревогу. Если Хэлси действительно отплыл семнадцатого апреля и взял курс прямо на Скалу, то при средней скорости в десять узлов он не мог отстать от нас больше, чем на двое суток. Правда, он мог и не осмелиться пойти к Скале Мэддона сразу. Для верности он должен был, по крайней мере, сделать вид, будто направляется туда, где «затонула» «Трикала». Впрочем, сомнения свои я держал при себе, хотя видел, что и Дженни думает о том же.

В среду стало очень холодно. Мы попали под обильные снегопады, и видимость была плохая, но ветер держался – юго-западный сменялся северо-западным, и мы продвигались вперёд довольно быстро. В воскресенье, двадцать восьмого апреля, я ухитрился увидеть солнце в просвете между тучами и уточнить таким образом наше местонахождение. Оно почти полностью совпадало с расчётным, поскольку ветер дул главным образом в – корму, и нас не снесло с курса.

– Мы приблизительно в восьмидесяти пяти милях к югу-югозападу от Скалы, – сообщил я Дженни, стоявшей за штурвалом.

– Когда прибудем на место, по-твоему?

Была половина четвёртого вечера. Мы делали чуть больше четырёх узлов при довольно высокой волне.

– Завтра к полудню, – ответил я. – Если сохраним теперешнюю скорость.

– Хорошо бы. Можем успеть вовремя. Только что передали метеосводку. Плохи дела, нас догоняет буря. Да и барометр падает. Боюсь, угодим в шторм.

– Пока нам везло, – сказал я. Дженни тряхнула головой.

– Знаешь, даже если море останется таким, как сейчас, мы можем и не добраться до «Трикалы». Мы не знаем, на что похож этот остров. Рэнкин сказал, что они выбросили её на пляж. Значит, она внутри рифового пояса.

– Да, он говорил, что они проходили через брешь.

– А брешь эту, вероятно, можно преодолеть только в тихую погоду. Не забывай, что написано в справочнике: «Известно не более десяти случаев высадки на остров». Может быть, в здешних водах такой день, как сегодня, можно считать тихим, но волны-то большие. Сейчас Скала Мэддона наверняка скрыта водяной пылью, а к бреши не подойдёшь, потому что волны мечутся там как свихнутые.

– Не забывай, что Хэлси смог выбросить «Трикалу» на пляж и уйти через брешь в открытой шлюпке, которая ещё меньше, чем «Айлин Мор». А подобрали Хэлси у Фарер всего через двадцать один день после того, как мы покинули судно. Должно быть, они без задержек провели «Трикалу» через брешь и так же быстро вышли на шлюпке обратно.

– Может, им повезло с погодой. Молю Бога, чтобы повезло и нам. При самом удачном стечении обстоятельств у нас будет дватри дня в запасе, прежде чем появится Хэлси на своём буксире!

А если не удастся попасть на рифы раньше, значит, зря мы вообще сюда пришли. Никаких доказательств мы не добудем. Кроме того, Хэлси может заловить нас там, в кольце…

– Пока нам везло, – повторил я. – Как-нибудь прорвёмся. Словно отвечая мне, по радио передали ещё одно объявление синоптиков, и сердце у меня упало. Для района Гебрид и Ирландского моря дали штормовое предупреждение. От центра Атлантики до севера Шотландии погода ожидалась ужасная, с сильными, а местами ураганными ветрами. Этой ночью давление стало падать всерьёз.

Наутро море было почти такое же, как вчера, но ветер усилился и стал порывистым. «Айлин Мор» начала сильно крениться и глубоко врезаться бушпритом в гребни волн. Всё утро ветер был неустойчивый и по силе, и по направлению. «Айлин Мор» неплохо переносила удары волн, но удержать её на курсе оказалось нелегко. Мокрого снега не было, но из-за низких туч видимость ограничивалась двумя-тремя милями. Давление продолжало падать, прогнозы были единодушными: плохая погода. Я попытался напустить на себя беспечный вид, но в глубине души засел страх. Нас нагонял шторм, а ведь мы подходили к острову, окружённому рифами, которые были нанесены на карты лишь в общих чертах. Мысль о том, что этот остров по носу, а не за кормой, приятной не назовёшь. Больше всего я боялся, что мы не успеем заметить Скалу Мэддона засветло. К ночи шторм обрушится на нас. Наступил полдень. Видимость по-прежнему не превышала трёх миль. Ветер завывал в вантах, его злые порывы сдували гребни волн, превращали их в огромные тучи водяной пыли и обрушивали на яхту. Мы шли под зарифленными парусами, и всё равно маленькое судёнышко то и дело зарывалось носом под напором ветра. Берт, шатаясь, вошёл в рубку с двумя кружками и поставил их на столик для карт.

– Держите, – сказал он. – Мы уже почти на месте, да?

– Будем с минуты на минуту, – ответил я, стараясь сохранить вид уверенного в себе человека.

– Давно пора, – Берту никак не удавалось спрятать нервное напряжение за улыбкой. – У меня уже кишки свело от этой качки. А Мак говорит, что близится шторм. Он его носом чует.

– Это он умеет, – ответила Дженни, потянувшись за кружкой. – На моей памяти Мак ещё ни разу не ошибся, когда дело касалось погоды. У него так: если нос не учует, ревматизм подскажет. Я выпил свой чай и вышел на качающуюся палубу. Видимость ухудшалась. Напрягая глаза, я вгляделся в свинцовый сумрак, но рассмотрел лишь вздымавшиеся вокруг нас серые волны, изорванные шквальным ветром. Время от времени гребень волны ударял в планшир, и судно окутывала водяная пыль. Берт вышел из рубки и присоединился ко мне.

– Как ты думаешь, мы с ним не разминёмся? – спросил он.

– Не знаю, – я взглянул на часы. Время близилось к часу. – Возможно. Тут трудно рассчитать поправку на дрейф.

– Ну и холодрыга. Господи, – сказал Берт. – Если хочешь, у меня есть отличное жаркое. Эй, Мак, старый бедолага! – воскликнул он, когда шотландец выбрался из-под палубы и задрал нос, принюхиваясь к погоде, словно ищейка, вышедшая из своей конуры. – Он сегодня всё утро скулил насчёт ревматизма.

– Да, буря наседает, – отозвался Макферсон и засмеялся. – Погоди, скоро тебе не до жаркого будет.

Внезапно Берт схватил меня за руку.

– Джим, гляди, что это там, прямо по курсу? Иди сюда, а то тебе из-за кливера не видать.

– Он оттащил меня на несколько шагов в сторону. Прямо перед нами, приблизительно в миле от яхты, море бурлило и дыбилось, как во время быстрого прилива. Я позвал Дженни, но она и сама всё видела.

– Меняю курс! – закричала она.

– Господи! – воскликнул Берт. – Вы только посмотрите на эти буруны!

Огромный лоскут белой пены покрывал рваную поверхность моря. Ветер сдувал с неё водяную пыль, которая серой завесой стояла в воздухе. Теперь я понял, что перед нами рифы.

– Полундра! – крикнул я Берту. В тот же миг «Айлин Мор» свалилась на другой галс, и мы пошли точно на восток. Вода захлестнула планшир левого борта, а ветер ударил в правый. Рифы остались слева, и внезапно позади пенного пятна, за рваным занавесом мятущейся водяной пыли на мгновение показалась зловещая чёрная масса.

– Ты видел? – спросил Берт.

– Да! – крикнул я. – Это Скала Мэддона.

– Исчезла… накрыло брызгами, будто простыней… Нет, вон она, гляди!

Я выпрямился и посмотрел в ту сторону, куда указала его простёртая рука. На мгновение ветер отнёс водяную завесу прочь. Огромная скала вздымалась над морем; у подножий отвесных утёсов, достигавших в высоту нескольких сотен футов, бурлила и пенилась вода. Большая волна с курчавым гребнем ударила в скалу, и вверх взметнулся белый водяной столб, как от взрыва глубинной бомбы. Ветер подхватил брызги, окутал ими скалу, и всё исчезло за завесой свинцово-серого тумана.

– Опять скрылась! Видел, как в неё ударила волна? По-моему, нас крепко накололи. Разве тут выбросишь судно на берег? Потрясение, которое я испытал при виде этого зрелища, было сродни удару ниже пояса. Я совершенно обессилел. Тут не уцелеть никакому судну. А ведь сегодняшний день считается относительно спокойным для этих мест. Что же тут творится во время настоящей бури? Я подумал о преследовавшем нас шторме.

– Оставайтесь здесь, оба, – велел я Маку и Берту, – и следите за рифами. Пойду сменю Дженни за штурвалом.

– Ладно, – отозвался Мак, – и скажите мисс Дженни, что надо выбираться отсюда, пока мы ещё видим, куда плывём. Я вошёл в рубку. Дженни стояла в напряжённой позе, упираясь в палубу широко расставленными ногами и прижимаясь к штурвалу. Её подбородок был чуть вздёрнут.

– Передохни, – сказал я. Дженни отдала мне штурвал и взяла судовой журнал.

– Пожалуй, это Скала Мэддона? – с сомнением спросила она.

– Должно быть.

Кивнув, она записала: «Понедельник, 29 апреля, 1.26 пополудни. Увидели Скалу Мэддона. Ветер усиливается, ожидается шторм». Я вновь мельком заметил скалу сквозь козырёк. Она была гладкой и чёрной, как тюленья спина, и имела клинообразную форму. На западной оконечности над морем высились отвесные утёсы, а восточные их сколы были пологими. Мы шли вдоль южной оконечности острова. По-моему, до него оставалось мили три. Во всяком случае, до ближайших рифов было больше мили. Может

быть, две.

– Что, если подойти ближе? – спросил я. – Мак волнуется изза погоды, и он прав. По-моему, надо приблизиться к рифам, насколько возможно, пройти вдоль и убираться на восток, если не сумеем найти эту брешь или она окажется непроходимой. Очутившись в полумиле от кипящего прибоя, мы снова свернули и пошли вдоль рифов на восток. Теперь мы были прямо против острова и могли без труда разглядеть его. Почему его назвали Скалой Мэддона, одному Богу ведомо. Я бы окрестил его остров Кит, потому что он напоминал кита очертаниями. Похожая на молоток голова с обрубленным носом смотрела на запад. Шум ветра не мог заглушить нескончаемый громоподобный рёв прибоя возле рифов. Видимость немного улучшилась, и мы разглядели их. Рифы тянулись параллельно берегу острова и уходили далеко на восток. Никогда прежде не видывал я такого зловещего моря. Камни, которые образовывали эти рифы, казались довольно высокими. Возможно, они возникли здесь в результате какого-то сдвига земной коры. Взяв бинокль, я осмотрел сам остров. Он был совершенно гладкий, как будто его уже миллион лет полировали льды и море.

– Ну и жуть, – проговорил Берт, входя в рубку. – Можно, я в бинокль посмотрю?

Я протянул ему бинокль.

– Через час-другой стемнеет, – пробормотал Берт. – Может, послушаемся Мака? Тут ведь не круглый пруд, на якоре не заночуешь. – Он поднёс бинокль к глазам и вдруг напрягся: – Эй! Что это там вдалеке? Скала? Какая-то она квадратная, чёрная. Взгляни сам. – Он передал мне бинокль. – Вон там, где склон уходит в воду.

Я сразу же разглядел её. Она торчала у пологой оконечности острова и была похожа на хвост кита.

– Это не скала, – сказал я, – иначе она была бы такая же гладкая, как и всё остальное на острове.

Внезапно я понял, что это такое.

– Господи! Труба! – вскричал я, сунув бинокль в руки Дженни и хватаясь за штурвал. – Это верхушка трубы «Трикалы». Она с той стороны пологого уступа!

На какое-то время мы позабыли и о надвигающемся шторме, и о том, что оставаться здесь опасно. По мере нашего продвижения вдоль рифов чёрный квадрат удлинялся, принимая форму трубы. Мы разволновались. Вскоре показались одна из мачт и краешек надстройки. Невероятно, но факт: «Трикала» здесь, это несомненно.

Полоса рифов тянулась к востоку, как длинный указательный палец. Мы добрались до её оконечности за полчаса, потом пошли в крутой бейдевинд на север. Мы были примерно в двух милях от «хвоста» Скалы Мэддона и видели «Трикалу» целиком. Она лежала на маленьком, похожем на полочку пляже, словно выброшенная на берег рыбина. Красная от ржавчины, она накренилась так, что, казалось, вот-вот завалится на борт. Пляжик обрамляли два чёрных лоснящихся уступа, которые защищали «Трикалу» от господствующих ветров. Водяная пыль и пена, поднимаемая волнами, то и дело скрывали его и «Трикалу», будто занавес. Теперь до острова было меньше двух миль. Неполных две мили до якорной стоянки с подветренной стороны, до сухогруза водоизмещением пять тысяч тонн и до полумиллиона фунтов стерлингов в серебряных слитках. И никаких признаков присутствия Хэлси с его буксиром. Вот они, необходимые нам доказательства, до них рукой подать. Однако между нами и этим защищённым пляжем была полоса яростного прибоя. Рифы окружали весь остров, кроме его отвесного западного берега, однако здесь, на восточной стороне, они не тянулись непрерывной линией, а торчали, словно острые почерневшие зубы, между которыми в бесовском неистовстве метались бушующие волны.

Очутившись примерно в полумиле от этого дикого хаоса, мы увидели проход или то, что мы приняли за проход. Он был окутан пеной, и мы не могли сказать наверняка. Было начало четвёртого. К востоку от нас море было свободным от рифов, и мы решили держать на север, чтобы проверить, нет ли здесь другой бреши. К четырём часам мы уже шли вдоль полосы рифов на северо-запад, огибая остров. Ничего похожего на брешь мы не заметили, а «Трикала» медленно скрывалась за северным уступом Скалы Мэддона. Тогда мы развернулись и принялись пробиваться в обратную сторону вдоль зловещей линии прибоя. Теперь мы не сомневались, что разрыв в рифах против маленького пляжа и есть та самая брешь.