"«Если», 1993 № 09" - читать интересную книгу автора (Желязны Роджер, Силкин Борис, Старджон...)

Роберт Блох Испытание

Жил да был некий здравомыслящий ученый вместе со своей некрасивой дочкой.

Звали ученого Ангус Уэлк, и на кафедре антропологии одного крупного университета в Восточных Штатах он считался самым главным брахицефалом. А посему, естественно, являлся истовым приверженцем точных наук и терпеть не мог всяческих абстракций. И, конечно, особое отвращение он питал к парапсихологии.

— Такой нелепости, как телепатия, просто- напросто не существует, — частенько говаривал он. — Этот досужий вымысел является лишь плодом больного воображения.

Однако доктор Уэлк вовсе не собирался оставлять подобные вещи без внимания. У него вошло в привычку давать настоящий бой любому исследователю экстрасенсорики и прочих психофеноменов. Он прерывал докладчиков на лекциях, писал полные негодования письма в разнообразные психиатрические журналы и даже опубликовал толстенную монографию под названием «Шарлатаны». А во время летних отпусков, когда его коллеги, взяв с собой фотоаппараты, разбредались по всем штатам Новой Англии и с удовольствием щелкали затворами налево и направо, доктор Уэлк носился по той же территории и с удовольствием «щелкал» спиритомедиумов. А посему, возможно, доктор Уэлк был не таким уж и здравомыслящим.

И, может быть, его дочка, Нора, отнюдь не была такой уж некрасивой.

По правде говоря, все в ней было чуть-чуть великовато: нос излишне длинноват, рот немного широковат, а скулы столь решительно вышли вперед, что сделали бы честь любому министерству, если бы заняли там достойное место. Но, к счастью, это далеко не все, ибо в эпоху преклонения перед бюстами Монро, Лорен, Лолобриджиды и Экберг соответствующие аксессуары Норы могли бы считаться воистину выдающимися. А потому всякий, пожелавший обойти весь мир в поисках хотя бы бледного подобия Норы, потерпел бы сокрушительное поражение в любом из полушарий.

Однако необходимость в проведении такой глобальной миссии отсутствовала, ибо сама Нора была совершенно свободной. Заканчивая колледж, она работала секретаршей у своего отца, исполняя вдобавок и функции домохозяйки. Вдовец доктор Уэлк, втайне считая это своей заслуженной удачей, внушал дочери:

— Когда появится достойный человек, я дам знать. Будь уверена: я опознаю его по конфигурации черепа, а потом мы проведем контрольный опыт. Ведь, дорогая, что может быть лучше истинного евгенического соответствия?

Нора соглашалась: да, конечно, это просто великолепно, однако со временем она начала испытывать некоторые сомнения, ибо никто не назначал ей свиданий, а всякий раз, стоило ей при отце робко упомянуть имя какого-нибудь молодого человека, тот мгновенно изобличал названного индивидуума как долихоцефального идиота.

Сколько еще времени они могли вести такое совместное здравомыслящее существование, неизвестно, но тут наконец в их жизни возникла проблема, именуемая Фрэнк Таллент.

Честно говоря, Фрэнк Таллент не блистал внешностью: невысокий, волосы неопределенно-песочного цвета, близорук, да и вес фунтов этак сто десять с лишком.

Но случилось ему как-то вечером сесть на лекции рядом с Норой Уэлк, и брешь оказалась пробитой.

Во время лекции он, не отрываясь, разглядывал ее профиль, а иногда набирался смелости и даже заглядывал ей в лицо. Но вот лекция закончилась, и молодой человек заметил, что девушка испытывает некоторые затруднения, пытаясь отыскать свою сумочку. Когда же она в отчаянии принялась ощупывать себя, Фрэнк легонько дотронулся до ее руки.

— Прошу прощения, мисс, — сказал он, — но сумочка под вашим сиденьем.

Нора, моргнув, обернулась к молодому человеку.

— Там я уже смотрела, — сообщила она.

Фрэнк Таллент покраснел.

— Я не имел в виду скамейку, — промямлил он. — И если вы привстанете…

Не сомневайтесь, сумочка оказалась именно там.

Теперь настал черед Норы залиться румянцем.

— Благодарю вас, — пробормотала она. — Представить себе не могу, как она там оказалась. Наверное, я так увлеклась лекцией, что даже не заметила, как сумочка выскользнула. — И улыбнулась Фрэнку. — Какая интересная лекция, не правда ли?

— Да это просто ерундовая чепуха, — более запальчиво, чем стилистически грамотно, заметил Фрэнк.

Глаза Норы вспыхнули.

— И чем же она вам так не понравилась, позвольте спросить?

— Этот старый кретин не имеет ни малейшего

понятия о том, что критикует, — ответил Фрэнк. — Если, мол, нельзя взвесить, сосчитать или засунуть под микроскоп, то, значит, никакого ясновидения не существует.

— А вы придерживаетесь иного мнения?

— Конечно, — Фрэнк сквозь очки уставился на девушку. — Я прошел спецкурс на кафедре психологии у профессора Сена. Он, пожалуй, самый авторитетный специалист в области парапсихологии.

Нора засопела.

— Профессор Сена — псих, — заявила она. — А «старый кретин», как вы изволили выразиться, мой отец.

Она попыталась пройти мимо Фрэнка, однако молодой человек придержал девушку за локоть.

— Прежде чем вы уйдете, загляните-ка в свою сумочку, — сказал он. — Из флакончика с духами выпала пробка, и все, что там было, промокло.

Нора остановилась и порылась в сумочке.

— Вы правы! — воскликнула она. — А как вы догадались?

— Я — экстрасенс, — честно признался Фрэнк. — Профессор Сена проводил со мной эксперименты. Я способен видеть то, что не видят другие.

Нора с сомнением посмотрела на него:

— Просто вы почувствовали запах духов и сделали выводы. Отец говорит, что профессор Сена именно таким способом мистифицирует публику. Папа мне все объяснил, но для вас это, конечно, не представляет ни малейшего интереса.

— Напротив, мне очень интересно, — запротестовал Фрэнк. — Может, вы будете так любезны и расскажете мне о теориях вашего отца? За чашечкой кофе, например?

Нора на секунду заколебалась.

— Конечно, с гамбургером, — нажал Фрэнк. — Ведь вы еще не ужинали.

— Как вы догадались?

— Парапсихология, — слегка улыбнувшись, Фрэнк встал.

Нора продолжала сомневаться.

— За отца не волнуйтесь, — сообщил Фрэнк. — Он за кулисами беседует с репортерами: объясняет им, какой дурак профессор Сена, а истинный исследователь — это он сам.

— Еще одна демонстрация вашего ясновидения?

— поинтересовалась Нора.

— Нет, только предположение, — признался Фрэнк. — Но ведь я прав, не правда ли?

— Возможно. Но вот только вы не правы насчет моего отца и его теорий. Позвольте вам объяснить…

И девушка все объяснила молодому человеку за гамбургером, чашечкой кофе и двумя сигаретами.

Наконец Фрэнк Таллент вздохнул.

— Прошу прощения, — сказал он, — но все эти аргументы я уже слышал. Парящий стол и левитация

— не телекинез, а обычная фальсификация. Предвидение — просто совпадение. И так далее. Но вот в чем беда: я способен на подобные вещи, и у профессора Сена совершал их ежедневно. Профессор говорит, что я самый замечательный реципиент, которого он видел после Леди Говорящей Лошади.

— Он тебя гипнотизировал? — спросила Нора, когда они, выйдя из ресторана, брели по темным улицам.

— Нет, конечно. Это происходит самым естественным образом. Я и сам не подозревал, что наделен парапсихологическими способностями, пока не поступил в университет и не попал в его группу. Однажды, демонстрируя телекинез с парой игральных костей, профессор пригласил добровольцев. Я вызвался — и тридцать раз подряд выбросил одинаковую комбинацию! После этого профессор заинтересовался.

— Еще бы! — усмехнулась Нора. — Если бы я могла тридцать раз подряд выбросить одинаковую комбинацию, то отправилась бы в Лас-Вегас и попытала там удачи.

— Не все так просто, — объяснил Фрэнк. — По- видимому, сознание неблагоприятно влияет на подсознание. Естественно, и у меня возникали подобные идеи. Скажем, я решил сыграть в кости на деньги с приятелями по общежитию.

— И?..

— И проиграл восемнадцать долларов за первые пять минут.

— Вот видишь! — кивнула Нора. — Все это чушь! Вот потому-то никто из так называемых телепатов не срывает крупный куш на фондовой бирже!

— Могу объяснить почему, — ответил Фрэнк. — Феномен не поддается управлению. А если вдобавок еще и пытаешься извлечь из него выгоду, то просто затормаживаешься. Однако факт остается фактом — в классе я действительно тридцать раз подряд выбросил одинаковую комбинацию.

— Значит, либо кости были со свинцом, либо ты сам как следует перед этим нагрузился.

— Исключено. Профессор Сена — честнейший человек, а я вообще не пью.

Они зашли в парк и остановились у скамейки. И тут Фрэнк взял девушку за руку.

— Эх, если б я только мог убедить тебя, — начал он. — Послушай, присядем на секундочку. Может, сейчас мне удастся кое-что тебе продемонстрировать.

Они уселись на скамейку.

— Теперь, — сказал Фрэнк, — приподними-ка ноги так, чтобы они не касались земли. Я сделаю то же самое. Мы сидим неподвижно, верно? А скамейка твердо стоит на траве, да?

— Да.

— Смотри.

Внезапно скамейка пришла в движение, наклонилась, и девушка с открытым от изумления ртом скользнула в объятия Фрэнку.

— Что случилось? — пробормотала она.

— Телекинез, — усиливая натиск, объяснил Фрэнк. — Ну и что ты об этом думаешь?

— Поразительно, — выдохнула Нора, прижимаясь к молодому человеку.

— Все что угодно. — Нора и так уже начала ощущать на себе воздействие ауры молодого человека, ибо чувствовала дрожь во всем теле. Ей раньше и в голову не приходило, что научные эксперименты могут быть настолько увлекательны.

К ее разочарованию, Фрэнк внезапно разжал руки и встал со скамейки.

— Ладно, — сказал он. — Сделаем следующее. Я отойду и встану вон под тем деревом, повернувшись к тебе спиной. Ты же что-нибудь вынь из сумочки и спрячь. А потом позови меня.

Точно следуя духу научного эксперимента, Нора пошарила в сумочке, выудила из нее перстень и засунула его под воротничок блузки.

Подойдя к девушке, Фрэнк мгновенно притронулся пальцами к ее шее, и Нора опять ощутила трепетную дрожь, возникновение которой связывала с парапсихологическими экспериментами. Девушка почувствовала, как рука Фрэнка скользит все ниже и ниже, и немного испугалась.

— Что ты собираешься делать? — с сомнением спросила она.

— Искать перстень, — объяснил Фрэнк. — Ты ведь его спрятала, верно?

— Да. Но не здесь! А выше, под воротничком!

— М-м, тебе так только кажется, — развивая успех, сообщил молодой человек. — А он соскользнул вниз. Для чистоты эксперимента достать его должен я сам.

— Но не мог же он провалиться так далеко! — запротестовала было девушка.

— О! Вот он! Не шевелись! Помни, это всего лишь эксперимент!

Но случается, что даже эксперименты могут выйти из-под контроля, и последующий этап па- рапсихологического опыта очень быстро стал неуправляемым. Однако молодые люди ничуть не сомневались в успешном завершении исследований. В течение двух минут Фрэнк продолжал поиски нориного перстня, а через пять минут они уже оказались помолвленными, имея твердые намерения вскоре пожениться.

Поскольку доктор Ангус Уэлк парапсихологическими способностями не обладал, то продолжал пребывать в счастливом неведении относительно тайной помолвки дочери. Данная ситуация устраивала и молодых людей. Их встречи продолжались в парке, а порой и в крайне неподходящем для подобных целей заднем ряду открытого кинотеатра для автомобилистов. Поскольку ни Фрэнка, ни Нору кино абсолютно не интересовало, они без особых помех продолжали совместные исследования в области сверхъестественного. Нора стремительно усваивала науку, проходя путь от интересующейся ученицы до преданного сподвижника. Она довольно быстро выяснила: совершенно неважно, где или что она прячет, Фрэнк всегда безошибочно найдет то, что нужно.

Сколько еще Нора выступала бы в качестве объекта для широкого поля исследований, неизвестно, ибо разразился непредвиденный кризис.

Он явился в образе профессора Сена, жестоко разрушив идиллию. Неучтенный фактор — Сена — разразился парапсихологическим припадком.

— Он все погубил, вот что он сделал! — такими словами поздним летним вечером Фрэнк встретил девушку у входа в парк, который они избрали местом свиданий. — Видела сегодняшние газеты? Отец тебе говорил?

— Нет, — насторожилась Нора.

— Сена все время ворчал по поводу нападок со стороны твоего отца. Говорил, что это нелепо, когда двое ученых с одного и того же факультета одного университета готовы вцепиться друг другу в волосы. Теперь профессор намерен расставить все точки над i. Сегодня он публично бросил вызов твоему отцу. Предложил ему выбрать комиссию из шести человек, кого тот пожелает, чтобы они стали свидетелями демонстрации парапсихологического феномена. Профессор завтра приедет к твоему отцу домой вместе с «подопытным кроликом», готовым подтвердить его правоту.

— Действительно ужасно, — согласилась девушка. — Папа, должно быть, страшно расстроен.

— Не только он, — пробормотал Фрэнк. — Кроликом, которого профессор Сена избрал для демонстрации, буду я.

— Нет… он не мог!

— Не только мог, но и сделал. Ведь я его главный козырь! Он даже хочет написать обо мне книгу, помнишь, я тебе говорил?

— Да. Но ты-то почему не отказался?

Фрэнк проглотил комок и промолчал.

— Ты должен отказаться, — безжалостно сказала Нора. — Разве мы не решили, что, пока ты не закончишь учебу, мы сохраним нашу помолвку в тайне, чтобы, не дай Бог, папа никогда не узнал о твоей роли в этих экспериментах. Разве я не говорила тебе, что он предпочел бы видеть меня замужем скорее за психопатом, чем за психосенсором? И не ты ли мне обещал, что, закончив учебу, бросишь свои исследования и найдешь себе настоящую работу в какой-нибудь лаборатории, где занимаются истинными психологическими исследованиями: ну, например, по звонку учат собак выделять слюну?

— Ну да, — согласился Фрэнк. — Я хотел произвести на твоего отца хорошее впечатление: прийти к нему в белом халате с полной пробиркой собачьих слюней в руке. Но профессор Сена убедил меня, Нора. И его работа очень важна. Если мы сможем научиться управлять парапсихологическими способностями, то откроем новую эру. Твой отец — ученый. И наверняка, если мы продемонстрируем ему истину, он поймет.

Нора зашмыгала носом.

— Он-то ученый, да. Но как ты однажды заметил, еще вдобавок и старый кретин. Какое бы доказательство ты ни представил, он все равно не поверит. Он просто возненавидит тебя, и тогда уж точно мы не поженимся. Ты, должно быть, нашел другую для своих экспериментов.

— Не надо пошлостей, — пробормотала девушка.

— Какие еще пошлости по поводу ребенка? — возмутился Фрэнк. — Ты лежала в кровати с новорожденным малышом. Самое симпатичное существо из всех, которых мне доводилось видеть. Вылитый я.

— Мальчик или девочка? — нетерпеливо поинтересовалась Нора.

— Вот этого не скажу. Понимаешь, зазвенел будильник, и я проснулся. Сама знаешь, как посторонние шумы влияют на парапсихологические способности. Профессор Сена уже предупредил твоего отца, что завтрашний эксперимент должен проводиться в лабораторно чистых условиях.

Нора положила руки на плечи молодому человеку.

— Ты действительно собираешься на мне жениться? — тихо спросила она.

— Конечно. Ведь и сон доказывает…

— Он доказывает еще кое-что, — сказала девушка. — Эксперимент не будет проведен в чистых условиях.

— Откуда ты знаешь?

— Послушай меня. Я хорошо знаю отца. Если ты явишься к нему и продемонстрируешь свои способности, он попросту отмахнется. Но если ты при этом сядешь в лужу, он будет в восторге. Он так обрадуется доказательству собственной правоты, что согласится буквально на все. Я, конечно, понимаю: сейчас не средневековье и мы можем пожениться в любое время без всякого его согласия. Однако я люблю его, хоть он и старый кретин. И вовсе не желаю жить среди семейной свары.

— Ты, значит, предпочитаешь жить с обманщиком? — огрызнулся Фрэнк. — Что касается меня, то, по-моему, мы все еще живем в средневековье и будем жить так до тех пор, пока не продемонстрируем силу человеческой психики. Теория профессора Сена…

Нора топнула.

— Желаю твоему профессору засунуть свою теорию в стол и навсегда забыть о ней! Я хочу знать лишь одно: ты за меня или против?

— Я бы предпочел остаться в стороне, — произнес Фрэнк, стараясь, чтобы его слова не прозвучали двусмысленно. — Но, Нора, просто не могу. Но ты не волнуйся, все уладится. Ведь во сне я видел нашего с тобой малыша.

— Тогда, если тебя интересует мое мнение, это будет единственным местом, где ты его увидел, — закончила разговор Нора и, повернувшись, с топотом выбежала из парка.

Фрэнк уселся на скамейку и тяжело вздохнул. Он-то точно был уверен в своей правоте. У них действительно должен родиться малыш. Но как он теперь понимал, этого нельзя добиться исключительно с помощью парапсихологии.

Профессор Сена вел свой «порш» к находившемуся за городом большому особняку доктора Уэлка и насвистывал какой-то мотивчик с истинно галльской беззаботностью. Профессор, несмотря на свое положение члена психологического savant-garde[4], совершенно не развивал собственные парапсихологические способности, а посему не сразу обратил внимание на удрученный вид Фрэнка, сидящего рядом.

— Что случилось? — озабоченно поинтересовался профессор. — Что такой кислый? Боишься испытаний?

Фрэнк помотал головой и попытался выдавить улыбку. Кажется, неудачно, ибо профессор Сена продолжал вопрошать:

— Ты, может, съел что-нибудь? Твой живот, она расстроен?

— Мой живот, она пустой, — в тон ему ответил Фрэнк.

— А, тогда отлично, mon brave,[5] — серьезно кивнул профессор. — Насколько мы понимаем, успех парапсихологических испытаний подвержен опасности из-за физических развлечений. Еда и выпивка портят победу. Как сказал поэт? «Человек несовершенен с головы до пят». Но приободрись, мы не провалимся. Мы убедим и доктора Уэлка, и его комиссию, и репортеров…

— Репортеров? — простонал Фрэнк. — О, нет!

— О, да! — профессор махнул рукой, когда они вырулили на въездную дорожку, ведущую к особняку доктора Уэлка. — Уважим их.

Фрэнк увидел на террасе поджидающую их группу людей, в которых узнал факультетских коллег доктора Уэлка. Рядом суетились еще два-три молодых человека, окруживших тучного краснолицего мужчину, хмуро смотревшего поверх очков. Блеск глаз доктора Уэлка поначалу ужаснул Фрэнка, пока он не понял, что пучеглазость доктора связана с фокусом оптических линз, толщина которых была такова, что приводила к мысли, будто шлифовали их целиком из горы.

— Myopiе,[6] — пробормотал профессор, очевидно тоже обративший на это внимание. Он вылез из машины и потащил за собой Фрэнка. — Однако сегодня он увидит многое.

Фрэнк не ответил. Он искал взглядом Нору. Однако среди присутствующих девушки не было. В ответ на вопрос репортера Фрэнк едва слышно пробубнил свое имя.

— Таллент? — второпях записывая, переспросил репортер. — А о вас, случайно, никто не писал книгу? Чарльз Форт, может?

— Чарльз Форт — старый дурак. — Раздраженный голос принадлежал доктору Уэлку. — Исключая, конечно, то время, когда он был молодым. Тогда он был молодым дураком.

Профессор Сена весело рассмеялся.

— Вот он, тот самый скептицизм, который мы сегодня преодолеем, — предсказал он. — Если кто-то высказывает что-то новое, люди сопротивляются изо всех сил. И новая истина может прождать еще очень-очень долго, прежде чем пробьет ее час.

— Примерно такую чушь я и ожидал от вас услышать, — заметил доктор Уэлк.

Профессор пожал плечами.

— Да это не моя чушь, — ответил он мягко. — Так говорил Гете.

— Хм, мне следовало догадаться. Ибо Гете тоже был дурак, поскольку верил во всякую ерунду. К тому же вам следовало бы взглянуть на его лобные доли.

— Этот Гете, он ваш приятель? — живо поинтересовался один из репортеров.

Но прежде чем профессор успел ответить, возникло некоторое оживление, вызванное явлением (надо заметить, весьма очаровательным), принявшим вид Норы.

Она была восхитительна, когда приблизилась к группе и принялась раздавать стаканы с розовой жидкостью.

— Полагаю, перед началом испытаний джентльменам следует немного освежиться, — предложила она.

— О! Бакарди! — воскликнул репортер, спрашивавший о Гете.

Девушка покачала головой.

— Нет, всего лишь фруктовый пунш.

Поравнявшись с Фрэнком, Нора смерила его взглядом. Молодой человек уже было раскрыл рот, но в горле у него почему-то пересохло; он машинально схватил стакан и выпил его одним залпом. Ему очень хотелось, что бы Нора ушла, ибо ее присутствие нервировало, а ее отчужденность тревожила его. Фрэнку с трудом, удалось собраться с мыслями и переключить внимание на происходящее.

А происходило следующее: профессор Сена, перехватив инициативу, рассказывал репортерам и комиссии доктора Уэлка о телепатии, телекинезе, телепортации, ясновидении и обнаружении подпочвенных вод с помощью прутика. Он вытащил из портфеля доклад о своих экспериментах с Фрэнком за последние полгода: записи результатов с игральными костями, психометрические данные и прочее.

Доктор Уэлк прочистил горло и приготовился вступить в бой.

— Болтовня, — заявил он. — Бред сивой кобылы. Невозможно читать мысли другого человека. Это противоречит науке!

И, шагнув к профессору Сена, добавил:

— Попробуйте, прочтите мои мысли. Я вам разрешаю. — Тут доктор взглянул на дочь. — Впрочем, наверное следует немного подождать, пока не уйдет Нора, ибо то, что я о вас думаю, отнюдь не предназначено для женского слуха.

— Но я не читаю мыслей, — возразил профессор. — Здесь присутствует молодой человек: он экстрасенс, а не я.

Фрэнк нерешительно улыбнулся. По правде говоря, в данный момент он явно не чувствовал себя экстрасенсом. Фрэнк буквально оцепенел. Он стоял и наблюдал, как Нора из большого кувшина снова разливает напиток по стаканам. Фрэнк с умоляющим видом протянул свой. Однако девушка демонстративно отвела взгляд в сторону и Фрэнк не мог узнать, о чем она думает. И не был способен — понимание этого захлестнуло его внезапным ужасом — сказать, что думает вообще кто-нибудь из присутствующих. У него начала кружиться голова.

— Давайте войдем в дом, — предложил доктор Уэлк, — и поскорее покончим с этим делом. Я не в состоянии терять время на подобное шутовство — в четыре часа мне нужно делать трепанацию черепа горилле.

И он повел группу в большой старомодный кабинет с книжными стеллажами вдоль стен. Очевидно, здесь находилась берлога доктора, где он мог рычать и реветь, сколько пожелает.

— Вот видите, я все устроил именно так, как мы договаривались, — сообщил он профессору Сена. — Насколько я понял, вы просили меня припрятать где-нибудь колоду игральных карт и пачку писем…

— Может бьггь, кто-то еще хочет освежиться, прежде чем начнется опыт? — прервала его Нора, входя в комнату с полным кувшином. — День сегодня жаркий…

Фрэнк снова попытался сосредоточиться, но все расплывалось, словно в тумане. Лицо Норы покачивалось перед ним, когда девушка разливала содержимое кувшина по стаканам. Он попытался шепнуть ей: Дорогая, может, скажешь мне хотя бы словечко?» Но девушка отвернулась, а профессор Сена тут же положил руку на плечо Фрэнка и подтолкнул молодого человека к стоявшему в центре комнаты столу.

Призывно махнув рукой присутствующим, профессор Сена указал им на ряд стульев, установленных вдоль стены.

— А теперь, месье, — начал он, — если вы будете так любезны и присядете, мы приступим к экспериментам. Начнем с карт. Как я уже объяснял, доктор обещал спрятать в этой комнате колоду игральных карт. Сейчас я попрошу испытуемого отыскать их.

Профессор с ожиданием обернулся к Фрэнку. Но молодой человек ощущал лишь то, что у него повлажнели ладони, и ничего больше. Ему не удавалось сосредоточиться. Комната покачивалась. Во всем виновата Нора — она сознательно расстроила его, чтобы эксперимент провалился. Фрэнк нервно взглянул на профессора. Тощий исследователь доверчиво взирал на молодого человека. Подвести его здесь, сейчас — это было невыносимо! Опростоволоситься самому — не менее ужасно.

Доктор Уэлк нахмурился и что-то пробормотал членам комиссии и репортерам.

Фрэнк закрыл глаза. Комната пришла в равновесие, и у него начало появляться смутное ощущение.

Вздох облегчения Фрэнка слился с изумленным выдохом доктора Уэлка.

— Но я не клал их туда! — воскликнул доктор. — Здесь, должно быть, какая-то ошибка!

— Ошибка? — вежливо улыбнулся профессор Сена, беря запечатанную колоду из рук Фрэнка. — Вы прятали карты или нет? А мой испытуемый нашел их или нет? Давайте продолжим.

Профессор проворно завязал Фрэнку глаза и отвел его в дальний конец комнаты. Сам же, живо вернувшись к столу, распечатал колоду, перетасовал ее и протянул сидевшему ближе всех члену комиссии. Под шепот даваемых инструкций член комиссии еще раз тщательно перемешал карты. Второй член комиссии снял верхнюю карту и положил всю колоду на стол рубашкой вверх.

Фрэнк не шелохнулся.

— Что ты ощущаешь? — обратился к нему профессор.

Фрэнк проглотил комок в горле и стиснул пальцы в кулак.

— Ну и что же ты видишь? — настаивал профессор.

Молодой человек пожал плечами.

— Мне можно говорить? — Голос его дрожал.

— Ну конечно! Не можно, а нужно.

— Хорошо, — пробормотал Фрэнк. — Но учтите, вы сами просили. Итак, на карте изображена лежащая на спине голая блондинка, упирающаяся обеими ногами в червонное сердце. Полагаю, это туз червей.

Все изумлено открыли рты, а Фрэнк продолжал:

— Следующая карта с брюнеткой и пони — четверка пик. Рыжеволосая в соломенной шляпке — семерка бубей, а потом, с тремя девушками в черных бюстгалтерах, — девятка треф-

Фрэнк еще не закончил, как профессор Сена уже оказался у стола и стал торопливо переворачивать карты. Фрэнк не ошибся: червонный туз и другие карты выглядели именно так, как он их описал.

— Колода с девицами, ей-богу! — воскликнул один из репортеров, с трудом протолкавшийся сквозь толпу, состоящую из членов комиссии. — Да еще какая! Взгляните-ка на даму бубей! Вот это да! Эй, док, не ожидал, что у вас найдется нечто подобное…

— Я здесь вовсе ни при чем, — пробормотал доктор Уэлк. — Я хочу сказать, что это определенно не та колода, которую я прятал. Один мой студент недавно вернулся из полевой экспедиции на Кубу и привез некоторые весьма любопытные вещи для антропологических исследований. Он оставил их Мне и…

— Да, конечно, — согласился репортер. — Мы знаем, как это бывает, док.

Репортер попытался было посмотреть и другие карты, но доктор Уэлк вырвал колоду у него из рук.

— Может, нам лучше перейти к следующей части эксперимента? — нервно сказал он. — Будем считать это достаточным доказательством.

— О, да, — с вежливым поклоном ответил профессор Сена. — Теперь письма.

Он снял повязку с глаз Фрэнка и шепотом поинтересовался:

— Что, чувство слабеет?

— А черт его знает, — ответил Фрэнк. — Но думаю, с этим делом пора кончать. Опять все пусто.

— Прошу вас, — Нора протянула ему стакан. Фрэнк хотел отмахнуться, но, заметив улыбку, с благодарностью осушил стакан, хотя жидкость почему-то обожгла горло. Нора обошла комнату, наливая напиток всем остальным.

Наконец профессор, постучав по столу, потребовал внимания.

— Я просил моего уважаемого коллегу, — обратился он к присутствующим, — спрятать в комнате несколько писем. Теперь я попрошу испытуемого найти эти communiques[7] и прочесть их вслух.

Фрэнк потряс головой. И подсознание снова пришло на помощь. Пошатываясь, он подошел к столу и остановился. Доктор Уэлк сощурился, но Фрэнк отошел от стола, и у доктора вырвался вздох облегчения.

Однако он вытаращил глаза, когда Фрэнк, остановившись у большого портрета, сдвинул его в сторону и принялся набирать комбинацию цифр сейфа, скрытого за портретом.

— Не там! — вскакивая, заорал доктор Уэлк. — И, кстати, откуда вы знаете код?

Фрэнк, словно в трансе, продолжал-вертеть циферблат. Дверца сейфа распахнулась. Молодой человек засунул внутрь руку и извлек пачку перевязанных поблекшей красной ленточкой писем. Не открывая глаз, Фрэнк положил на них руку.

— Первое письмо датировано двенадцатым июня 1932 года, — пробормотал он. — Начинается так: «Милый пупсик, уже утро, но я до сих пор ощущаю сладость твоих поцелуев. Ах, если б только ночи могли никогда не кончаться…»

— Дайте их сюда! — Доктор Уэлк вырвал связку из рук Фрэнка и быстро засунул себе в карман.

— Он угадал или нет, док? — закричал репортер. — Как там насчет «пупсика»?

Лицо доктора Уэлка покрылось пятнами.

— Это абсолютно не те письма, которые я имел в виду, — простонал он. — Профессор Сена, что все это означает? Вы решили выставить меня на посмешище?

— Ни в коем случае, — принялся оправдываться парапсихолог. — У меня и в мыслях не было подобного.

Он нервно взглянул на Фрэнка. Молодой человек стоял, вытаращив глаза.

— Приступим к следующей стадии эксперимента. Меня уже мутит от всего этого!.. Ваш испытуемый никогда не бывал у меня в лаборатории. Вот пусть и догадается, что там!

Фрэнк обернулся и приложил ладонь ко лбу. Ему казалось, что комната кружится. Рот молодого человека раскрылся, и Фрэнк неожиданно для себя заговорил.

— Перечисляю предметы слева направо, — произнес он. — Вижу банки. В первой — маринованный укроп, во второй — заспиртованный утробный плод, в третьей — дистиллированная вода.

Фрэнк раскрыл глаза.

— Верно, не так ли?

Доктор Уэлк нехотя кивнул.

— Более или менее, — согласился он. — Ну а как насчет четвертой?

— Четвертой? — нахмурился Фрэнк. — Там нет четвертой.

— Ага! Разумеется, она там! — с победным видом воскликнул доктор Уэлк. — Пойдемте, я вам покажу!

Комиссия неорганизованной толпой под предводительством доктора Уэлка отправилась в лабораторию. Сам доктор, правда, передвигался несколько неуклюже и довольно долго возился с ключом, пытаясь открыть дверь. Но наконец она поддалась, и доктор, войдя внутрь, с триумфальным видом махнул рукой в сторону стола.

— Видите! — возвестил он. — Банок — четыре!

— Э-э… — протянул самый пожилой член комиссии. — Я вижу шесть.

— Да это у вас просто в глазах двоится, — сообщил ему сосед. — Здесь действительно только три.

— Три, — согласился профессор Сена.

— А я вам по-английски говорю, четыре! — опровергнул его доктор Уэлк, после чего сам взглянул в сторону стола.

— Куда же она подевалась? — тяжело задышал он. — Куда она исчезла? Готов поклясться, здесь было четыре банки. В четвертую я налил целый галлон чистого медицинского спир…

— Кто желает пунш? — мило промурлыкала Нора, появляясь в дверях с полным кувшином.

Фрэнк, буравя девушку взглядом, отвел ее в сторону и прошипел:

— Так вот, значит, в чем дело! Ты подлила в пунш спирт! Знала, что алкоголь плохо подействует на меня, и хотела сорвать эксперимент!

Однако продолжать он не смог, поскольку профессор Сена повел всех на улицу.

— Мы завершим эксперименты обнаружением подпочвенных вод, — объявил он.

— Обнаружением подпочвенных вод? — мгновенно насторожился репортер. — То есть искать воду с помощью раздвоенного прутика? Но при чем здесь парапсихология?

— Это просто пример ясновидения, то есть сверхъестественной силы восприятия, — объяснил ему профессор Сена, принимая от Норы стакан пунша. — Ивовый прутик, в ней, в общем, нет необходимости. Она — скорее суеверие. La radiest-hеsie[8] — так можно назвать обнаружение подпочвенных вод — с тем же успехом достигается и с помощью платяная вешалка, что вы вскоре и увидите.

— Или с тем же неуспехом, — проворчал доктор

Уэлк, понижая голос, чтобы профессор его не услышал. — Я приглашал сюда кое-кого с геологического факультета. Можно ознакомиться с их отчетом. На моем участке вообще нет воды. Он сух, как старая кость.

Профессор Сена, в свою очередь, схватил за шиворот обоих репортеров, получивших от Норы уже по пятому стакану пунша.

— На лужайке вы видите инструмент, — пустился он в объяснения. — Она есть отличный портативный копалка, который я взял напрокат сегодня утром. Когда мой юный друг отыщет воду, я сам высверлю дырка в земле. Вниманий, он выходит из дома с платяной вешалка.

Выходить-то Фрэнк выходил, но не очень быстро. В нем закипал гнев, смешанный с алкоголем. Нора уже откровенно хихикала, однако этого никто не замечал — пунш поработал на славу. Казалось, любая попытка сверхчувственного восприятия обречена на провал; коли на то пошло, тут не то что сверхчувственно, но и нормально-то никто не был в состоянии что-либо воспринимать. На краю лужайки столпилась группа пьянчуг, всем своим видом создававшая впечатление, что по окончании вечеринки гости беспорядочно высыпали на газон.

Доктор Уэлк крикнул Фрэнку нечто бессвязное и махнул рукой.

— Давайте кончать! — призвал он. — Не забывайте, в четыре у меня свидание с гориллой.

— Сейчас не время для любезностей с обезьянами, — возвестил профессор Сена. — Прошу быть немые, как могила. Испытуемый должен предельно скон…цен…три…роваться!

Фрэнк поднял вешалку. И глубоко вздохнул, надеясь стряхнуть с себя опьянение. Воду ему случалось находить и раньше, и если здесь имеются хотя бы следы влаги, Фрэнк знал, что его внутренняя сила неизбежно выведет его на них. Вешалка дернется, затем нацелится, и профессор Сена уверенно может сверлить в этом месте.

Семенящий за Фрэнком профессор тяжело дышал, поскольку тащил на себе тяжеленный механизм, за которым из дома тянулся электрический шнур около трехсот футов длиной. Фрэнк шел медленно, опустив голову.

— Стоп, — заворчал профессор. — Провод, она есть кончаться.

Фрэнк двинулся в обратном направлении. Вешалка не шелохнулась.

Комиссия толпой, спотыкаясь и хихикая, ковыляла сзади. Вдруг Фрэнк резко развернулся и направился к дому. Он остановился под одним из эркеров, и тут вешалка внезапно дернулась книзу, словно сама выбрала нужное место.

— Здесь, — прошептал Фрэнк.

Профессор Сена принялся устанавливать дрель.

— Нет! — запротестовал доктор Уэлк. — Нет! Здесь вообще нет воды! Это место уже изучали, и здесь ее быть не может! Не портите мои клумбы!

Не смейте включать эту штуковину! Эй, кто- нибудь, остановите его!

Но покуда комиссия и Фрэнк с профессором сошлись в одной точке, дрель уже пришла в действие. Раздалось жужжание, и в стороны полетели комья мягкой земли. А затем…

Вверх ударила струя воды и сверкающей дугой обрушилась на комиссию.

Из-под земли бил фонтан!

Фрэнк лучезарно улыбнулся девушке.

— Я сделал это! — закричал он.

— Sacre! — воскликнул профессор. — Sacre du printemps![9]— Смотри! — Фрэнк обхватил Нору и встряхнул, держа ее под струей воды. — Теперь он должен поверить! Я могу делать все! Я способен на предсказания, полтергейст, любые феномены! Я обладаю силой, видишь? Я могу левитировать, телепортировать — наблюдай за мной…

— Дурак ты чертов, вот ты кто! — к ним, пошатываясь, подошел доктор Уэлк. — Знаешь, что ты наделал? Ты повредил городской водопровод!

Профессор Сена бешено рванул дрель.

— Застряла, — выдохнул он.

— Дайте мне, я попробую! — Фрэнк пару раз дернул дрель и обернулся. — Не беда, я ее левитирую!

Он поглядел на мокрую комиссию.

— А теперь смотрите! — крикнул молодой человек. — Я докажу, что обладаю парапсихологиче- скими способностями, смотрите!

Он позволил захлестнуть себя темноте, мутной пьяной темноте, и внутренним зрением увидел, как дрель словно сама по себе выходит из земли. Он видел, как она поднимается все выше и выше, и напрягся, пытаясь удержать инструмент, вращающийся прямо над его головой.

Однако нагрузка оказалась чрезмерной, и дрель рухнула вниз. Фрэнк попытался увернуться, но не успел. С пронзительными криками комиссия разбежалась в разные стороны, и вращающаяся дрель опустилась Фрэнку прямо на голову. Больше он ничего не видел.

Чтобы зашить кожу на голове Фрэнка, потребовалось наложить десять швов. Но прежде чем мгновенно протрезвевшая, заляпанная грязью комиссия покинула дом доктора Уэлка, все ее члены поклялись хранить молчание по поводу случившегося, включая и собственное участие в этом эксперименте. Возможно, здесь сыграло роль и признание Норы насчет крепленого пунша, но уж, во всяком случае, никому не хотелось попасть в хронику в качестве участника разгрома системы водоснабжения. А что касается репортеров, так никто из них и подавно не имел ни малейшего желания оказаться замешанным в эту историю.

— Да кто ж в такое поверит? — сказал тот, который интересовался Чарльзом Фортом. — Мой издатель вообще глух к подобному материалу. Он не опознает летающей тарелки, даже если его собственная жена запустит в него одной из них.

Лишь один профессор Сена был счастлив. В его глазах эксперимент полностью удался, а как только его уверили, что рана у Фрэнка не серьезная, он даже согласился возместить стоимость работ по ремонту водопровода.

Реакция доктора Уэлка на случившееся оказалась неоднозначной. С одной стороны, он увидел достаточно, чтобы изменить отношение к парапсихологии, но в то же время вынужден был считаться и со своей репутацией. Но, к счастью, как выяснила Нора, никто из посторонних так ничего и не узнал. Сама она никому ничего не рассказывала, не делал этого и Фрэнк.

До поры до времени молодой человек вообще не был в курсе происходящих событий. Сейчас же он сидел на больничной койке и слушал отчет Норы о завершении дела.

— Как видишь, все решилось как нельзя лучше, — рассказывала она. — Папа совершенно не сердится на тебя за случившееся. Он понимает, что ты спас его репутацию.

— Спас?!

Нора залилась румянцем.

— Да. Я сказала ему, что с пуншем — это была твоя идея.

— Но, дорогая…

— А ты разве сам не понимаешь? Зато теперь все в порядке. Мы поженимся, а ты, если хочешь, можешь потихоньку продолжать свои эксперименты.

— Нет. Вот этого-то я как раз и не могу, — замогильным голосом произнес Фрэнк.

— Что ты имеешь в виду?

— Да тот самый удар по голове. Из-за него со мной что-то произошло. Я… я уже пробовал. Ничего не получается. Я даже не знаю, что написано в моем температурном листке, и тем более не имею понятия, что лежит в твоей сумочке.

Нора вздохнула.

— Сама не пойму, плакать мне или радоваться, — дотрагиваясь до руки Фрэнка, сказала она. — Но не волнуйся, может, когда выздоровеешь, к тебе это снова вернется.

И, конечно, ошиблась. Ничего не вернулось.

А спустя девять месяцев после их свадьбы, когда Фрэнк уже имел прекрасную работу и в качестве ассистента доктора Уэлка даже составил каталог тазовых костей австралопитеков, наступил тот самый час.

Едва молодой человек шагнул за порог родильного отделения, медсестра задала ему обычный в подобных случаях вопрос.

— Ну и как вы полагаете, кто у вас? — спросила она. — Мальчик или девочка?

— Да будь я проклят, если знаю, — тяжело вздохнул Фрэнк. — Вы что думаете, я провидец, что ли?

Перевел с английского Михаил ЧЕРНЯЕВ