"На пути к войне" - читать интересную книгу автора (Ингрид Чарльз)

Глава 12

Пока они двигались через площадь, тени удлинились и стало значительно прохладнее. Рэнд вытер лоб рукавом, надеясь, что пот не сразу выступит вновь. Улицы были почти пусты. Мимо проплывали машины на воздушных подушках, кружили над уличными стоянками. Рэнд успел рассмотреть одну из них. Люди еще не научились создавать такие легкоуправляемые аппараты, но уже приблизились к этим высотам техники почти вплотную. Еще пара поколений – и у них будут такие же удобные машины.

Множество вопросов вертелось у него на кончике языка, несмотря на отчаянные усилия сдержаться. Рэнд инстинктивно чувствовал, что Палатон не ответит ему, даже если и мог бы. Чоя ускорили шаги, и он тоже заторопился, превозмогая боль в мышцах ног. Рэнд твердо решил сдержаться и идти, не отставая. Поскольку они не желают проявлять слабость, и ему не следует этого делать.

Здание, к которому они шли, после подземных сооружений не впечатлило Рэнда ни размерами, ни внешним видом. Здесь не было ни подвесных аллей, ни кабин, двигающихся по почти невидимым проводам, ни окон, выходящих в немыслимых направлениях. Рэнд не знал, насколько старым было это здание, поскольку снаружи оно казалось уже обветшавшим, но, по-видимому, таким был только фасад. Камень, мрамор и плитка тускло поблескивали под еще разгоряченным солнцем, снижающимся к горизонту.

Он видел, как несколько чоя отделились от бросающих тени колонн и осторожно направились к ним.

– Служба планетных сообщений, – с насмешкой в голосах произнес Палатон.

Траскар заслонил собой Рэнда.

– Им не следует приближаться, – заметил он.

Рэнд поискал взглядом камеры, но ничего не заметил.

– Как же они… – начал он и тут же оборвал вопрос, увидев предмет, похожий на третий глаз, в центре широких лбов чоя. Если это и в самом деле были камеры, то настолько тонкие и плоские, что их можно было носить, как ленты. Чоя были одеты в такие же защитные костюмы, как у Рэнда, и он удивился, каким образом волны проходят через защитное поле. Неужели где-нибудь поблизости есть станция, усиливающая их сигналы, принимающая их сообщения и передающая в эфир? Или же они способны передавать сообщения в эфир безо всякой настройки?

Они не приблизились, но Рэнд чувствовал направленные на него глаза камер, пока поднимался по широким ступеням здания конгресса. Его бахдар был надежно защищен, однако переполнял Рэнда недоверием, страхом и раздражением, исходящими от наблюдателей.

Палатон замедлил шаг, дожидаясь Рэнда. Осторожным движением он обхватил рукой плечи Рэнда, и их защитные поля слились в одно большое поле.

– Спокойнее, – пробормотал Палатон, и Рэнд кивнул.

Они прошли под аркой, и их щиты мгновенно погасли. Механический голос безучастно проговорил:

– Вас ждут.

Рэнд не понял, откуда доносится голос, и огляделся в поисках сенсоров. Ничто не привлекло его внимания. Траскар торопливо шагал следом, его каблуки выбивали по мраморному полу частую дробь. Защитные поля вновь появились в тот момент, когда они пересекли вестибюль. Палатон негромко заметил:

– Отключи поле. Может быть, Йорана и права, заботясь о нашей безопасности, но здесь это вопрос вежливости.

Рэнд так и поступил. В ярком свете вестибюля его зрение ухудшилось, и мерцающее защитное поле только мешало ему. Он без сожалений выключил щит, не пропускающий прохладу. Палатон снял руку с его плеча и тоже убрал щит.

– Если понадобится вновь включить его, – предупредил он, – все будут решать доли секунды.

– Если понадобится включить его, – ответил Рэнд, – я сначала брошусь на пол.

Палатон не ответил, но Траскар мрачно усмехнулся.

Рэнд чувствовал, как отовсюду за ним следят глаза чоя. У него заныло в животе, пульс участился. Теперь его изучала в упор элита Домов, и он понял разницу между ними и теми чоя, которых видел движущимися по улицам, включив экран в своей комнате. Их роговые гребни были тонкими и элегантными, а совсем не грубыми и развесистыми. Покрой одежды он не мог оценить, лишь заметил, что ткани пестрели всеми цветами, названия которым он не мог подобрать – цвета смешивались и переливались, струясь вдоль одежды, как капли воды по навощенной поверхности, и снова разделяясь. Рэнд понял, что находится среди сливок аристократии, и эти надменные чоя провожали его пронзительными изучающими взглядами.

Это были избранные, знающие лучше других, что такое благо планеты и ее народа – потому что обладали даром предвидения, знали свои возможности и судьбу.

Среди чужих эмоций, которые чувствовал Рэнд, преобладали высокомерие, пренебрежение и спесь. Рэнд заморгал, пытаясь сдержать отданную ему Палатоном силу. Он подавил желание вновь включить защитное поле – хотя вряд ли оно спасло бы от этих испытующих взглядов.

Палатон положил ладонь на широкую резную дверь. Она раздвинулась, открывая огромный зал. В центре его виднелось возвышение. Проходы зала были достаточно широки, чтобы по ним мог проехать автомобиль. Куполообразный потолок выгибался высоко над головами, через него просвечивало солнце.

– Я буду здесь поблизости, – предупредил Траскар.

Палатон кивнул – немного рассеянно, подумалось Рэнду – и вновь взял мальчика за плечо. При этом прикосновении Рэнда охватила теплота, и на пугающий миг ему показалось, что вся его душа устремилась к плечу, чтобы перелиться в ладонь чоя, оставив его опустошенным. Ему показалось, что он умирает, и колени его задрожали.

Сила Палатона стремилась вернуться к хозяину. Инстинктивно Рэнд начал сопротивляться, но тут же задумался, сможет ли она проникнуть сквозь разделяющую их завесу. Слишком поздно, ибо охвативший его прилив исчез, не прошло и секунды. Рэнд поднял голову. Неужели Палатон понял его?

Чоя не взглянул на него, обводя взглядом присутствующих в зале, которые встали, пока они шли к возвышению в центре. Рэнд почувствовал решительный настрой Палатона.

Хотя не все кресла занимали чоя, остальные не пустовали. Там и тут на них виднелись тонкие, прозрачные экраны. Рэнд удивленно смотрел на них, проходя мимо. Палатон замедлил шаг.

– Это экраны связи, – объяснил он, – для тех, кто не может или не желает присутствовать на заседании лично. Экраны не обязательно передают изображение, зато это дань вежливости приглашенным на заседание, то есть нам. Иногда бывает трудно отличить переданное изображение от реального присутствия лица.

Один из экранов осветился, как только они подошли поближе, и Рэнд обнаружил, что смотрит на трехмерное изображение старой чоя, серебристые волосы которой были подняты надо лбом и так искусно прикрывали роговой гребень, что его было почти невозможно разглядеть. Несмотря на то, что это было всего лишь переданное изображение, глаза чоя вонзились в Рэнда, и он почувствовал ее яростное желание проникнуть внутрь него. Вид ее еще крепкого тела заставлял забыть о еле заметном экране.

Спустя мгновение чоя заметила ответный взгляд Рэнда и слегка кивнула. Рэнд почувствовал, как рука Палатона на его плече напряглась, увлекая вперед.

– Не теряй времени, наживая друзей или врагов, – еле слышно произнес Палатон.

Нарастающий гул голосов, послышавшийся при их появлении, набрал силу, как только они достигли возвышения в центре зала. Ряды кресел поднимались вокруг амфитеатром, и с возвышения можно было разглядеть их все, кроме находящихся прямо за спиной – но при таком положении за спиной всегда кто-нибудь, да был. Рэнд чувствовал внезапное, резкое напряжение гибкого тела Палатона, как только они достигли своей цели.

Кресла заполнились, бездействующие экраны осветились. Только несколько кресел были по-прежнему пусты. Голоса утихли. Внушительного вида чоя поднялся. Его белые волосы были в таком беспорядке, что Рэнд так и не смог разглядеть его роговой гребень.

– Мы рады приветствовать наследника, – произнес он. Его голоса загрохотали, как два барабана, и Рэнд вздрогнул от этого звука.

– Приветствуем наследника, – присоединились к его словам остальные присутствующие. Палатон ответил легким поклоном.

– Благодарю за то, что вы позволили мне вернуться домой, – ответил он, как будто ничего не произошло, и эти пятьсот чоя по доброй воле сотворили чудо.

Палатон не повысил свои голоса, но Рэнд услышал, как они эхом отозвались от стен зала. Он испытал благоговейный трепет, перебитый мыслью: «Держись. Греки знали, как это делать».

И сразу при этом воспоминании на него обрушился шквал вопросов. Кто были египтянами и греками этого народа? Как зародилась их культура? Какие тайны остались у них в прошлом, кроме световых фонтанов, о которых не знали современники?

Палатон потянулся и вновь прикоснулся к Рэнду, взяв его за запястье.

– Достойное собрание, позвольте представить вам человека, находящегося под моей защитой. Его имя – Рэнд.

Рэнд почувствовал, как его тело наливается жаром, проникающим, казалось, во все поры, и он сосредоточился, отрезая доступ к себе вовнутрь. Бахдар внутри него настороженно мигнул, как только Рэнд прибегнул к защите, которой научил его Палатон.

Палатон искоса взглянул на него, и к своему удивлению, Рэнд почувствовал гордость в этом взгляде. Он подавил поднявшуюся внутри бурю чувств.

Беловолосый чоя резко отозвался:

– Его я предпочитаю не приветствовать. Пальцы Палатона сжались на руке Рэнда.

Рэнд вновь почувствовал головокружительное, невероятное ощущение того, что бахдар уходит из его тела, и понял, что Палатон, должно быть, пытается уловить его – и именно потому продолжает держать за руку, желая поймать частицы временно утраченного бахдара, как будто подкрепляясь дымящейся чашкой брена. Неожиданно Рэнд осознал все потрясение и настороженность Палатона.

– Приношу извинения конгрессу, – Палатон выпрямился, не отпуская руку Рэнда, – что не могу сообщить вам подробности этой опеки, и повторяю еще раз, что человек находится под моей защитой и что его безопасность важна для безопасности всей Чо. С Союзом или без него, у нас всегда хватало врагов, которых нам удавалось держать в рамках веками только благодаря своему искусству и благоразумию.

Большинство находящихся в зале село. Высокая старая чоя с сутулой спиной оставалась на ногах достаточно долго и теперь громогласно объявила:

– Я не из тех, кто обвиняет тезара в поспешности, но то решение, которое ты принял один, касается всех нас.

Когда она села, Рэнд разглядел за ее спиной проекционный экран и понял, что отсутствие чоя в зале не сделало ее изображение менее отчетливым. Ее заявление сопроводили согласные возгласы.

Палатон не стал дожидаться, пока крики прекратятся, и произнес:

– В трудные времена некогда вспоминать о демократии. Сейчас как раз такое время.

Чоя со вздыбленными волосами фыркнул так, что этот звук разнесся по всему залу.

– Докажи это, – потребовал он. Палатон удостоил его взгляда.

– Я – тезар, – ответил он, – и не привык к обсуждению своих решений.

– Ты наследник, и будет гораздо лучше, если ты побыстрее привыкнешь к этому, – воскликнул другой чоя с огненно-рыжими волосами и горделиво изогнутым гребнем. На нем была одежда черных и серебристых тонов, и Рэнд припомнил, что этот чоя не встал вместе со всеми, когда они вошли в зал.

Едва повернувшись в его сторону, Палатон возразил:

– Я наследник не по рождению, а потому, что я тезар – я знаю свой долг и исполняю его.

– С таким же успехом наследником мог бы быть и я, – отозвался рыжий.

– Можешь стать им, – ответил Палатон, – если у тебя хватит на это смелости и если Паншинеа согласится.

Лицо рыжего чоя залилось краской в тон его шевелюре, но он сжал губы и не произнес ни слова. Слова Палатона вызвали громкий ропот, который постепенно затих.

– Сегодня я шел императорским туннелем, – произнес в тишине Палатон. – Я видел там пыль и беспорядок. Интересно, как давно многие из вас видели эти руины и вспоминали, что они означают для нас?

Старая чоя произнесла:

– Не упрекай нас, Палатон. Все мы тоже служим, через наши руки проходят все законы, мы пристально следим за ресурсами истощающейся планеты. Ты летаешь среди звезд. Мы следуем узкими дорогами возможностей, которые диктует нам то, что осталось от Чо, – и она потерла поднятое плечо, как от боли. Ее изображение пошло волнами, как будто движения нарушили связь.

– Наш народ, – ответил Палатон, – остается нашим величайшим ресурсом, и я считаю, что добрую половину этого ресурса вы просмотрели.

Его слова оказались подобными взрыву бомбы, и чоя вскочили на ноги. Рэнд невольно сделал шаг назад, когда их ропот превратился в оглушительный крик. Он видел, как Траскар выпрямился и пошел по проходу между креслами, чтобы быть поближе на всякий случай.

Крики замирали один за другим, но вот в зале вновь воцарилась тишина, и Рэнд уловил только обрывок фразы: «… они не понимают, что есть благо для них…».

Палатон произнес:

– Я не сделал для них то, что отказываете сделать вы.

Ропот смягчился, как будто конгресс в чем-то соглашался, но не решался признать это.

– Отошли их домой, – услышал он сзади. Палатон обернулся.

– Я уже просил об этом, – ответил он, – и буду просить вновь.

Чоя со встрепанными волосами поднялся.

– Мы провели голосование, Палатон, – его слова падали в тишину, как удары, – о введении цензуры со стороны конгресса. Тебе придется принять этот вердикт. Твое положение наследника остается нетвердым до тех пор, пока мы не придем к соглашению. От себя самого, от моего Дома и округа добавлю, что в целях твоей безопасности я советую быть с нами как можно осторожнее. Мы – чоя. Но хотя мы постоянно помним об этом, нам вовсе необязательно взваливать на себя ответственность за миллионы планет, жители которых не способны позаботиться о себе сами.

Палатон стиснул запястье Рэнда – оно одновременно онемело и приобрело необычную чувствительность. Рэнд почувствовал шок, как будто ему дали пощечину.

– Что он имеет в виду? – прошептал он.

– Он говорит, – с мрачной усмешкой отозвался Палатон, – что впредь мы предоставлены самим себе.