"На пути к войне" - читать интересную книгу автора (Ингрид Чарльз)

Глава 9

В Чаролоне наступило жаркое ясное утро. Палатон поднялся вместе с солнцем, перебирая воспоминания и пытаясь предугадать то, в чем он больше не мог полагаться на интуицию. Он попросил принести чашку дымящегося брена, яйца и поджаренный хлеб – обычный завтрак пилота. Гатон оставил для него кипу сообщений. Просматривая их, Палатон понял, что на большинство документов уже дан ответ еще до того, как он проснулся.

Единственным сообщением, на которое до сих пор не было дано ответа, оказалось донесение о Заблудших, тысячами собравшихся на улицах и ступенях, ведущих ко дворцу. Они терпеливо ждали, пока Палатон встретится с Малаки, их избранным представителем.

Еще чувствуя во рту привкус брена, Палатон вышел из дворца и спустился по десятку ступеней, отделяющих его, наследника императора, от бывшего главы округа Данби. Малаки сидел. Обратив внимание на внезапно поднявшийся шум и суматоху среди вездесущих репортеров, он поднял голову и тут же вскочил на ноги.

Палатон помнил этого непреклонного правителя речной долины, населенной Заблудшими, который упрямо отказывался переселить свой народ, несмотря на рекомендации комитета ресурсов и непосредственное распоряжение императора. Этот рослый чоя почти не изменился: его роскошная иссиня-черная грива не поседела, хотя немного поредела. Огромный роговой гребень, почти такой же мощный, как у Риндалана, по-прежнему не был подрезан более коротко, по моде, а карие глаза с золотистыми пятнышками все так же проницательно впивались в собеседника и были столь же умными и живыми.

Они пожали друг другу руки. Мозоли от частой игры на ручном линдаре скользнули по пальцам Палатона. Он улыбнулся, вспомнив, как некогда пил вино цвета одуванчиков вместе с Малаки и слушал, как он извлекает давно забытую музыку из струн линдара.

Это было так давно, и тем не менее, будто вчера. Палатон возблагодарил Вездесущего Бога за то, что тот спас жизнь Малаки во время самого кровавого принудительного Переселения в истории чоя. Было бы недопустимо потерять такого чоя, как Малаки.

Тень пробежала по лицу Малаки, когда он выпустил руку Палатона.

– Ты помнишь, – произнес он, – детей, которые пришли поприветствовать тебя, узнав, что ты привез императора в Данби?

Палатон кивнул.

– Я не смог бы о них забыть.

Малаки обернулся и обвел рукой толпы за ним, простирающиеся до конца площади.

– Они снова здесь, – просто сказал он и опустил руку.

Толпа зашумела. На ее крик отвечало эхо от колонн массивной лестницы, на которой стоял Палатон. Были немедленно нацелены микрофоны, записывающие этот рев. Палатон обнаружил, что он не в силах двинуться с места, не в силах ничего сказать, пока рев не утих. Малаки как будто его не слышал.

Пока они ждали в молчании, Палатон вспомнил о предостережениях Риндалана и Йораны. Он оглядел толпу. Тысячи чоя стояли на площади рядами, тесно прижавшись друг к другу. Он опасался за их безопасность и одновременно удивлялся тому, насколько эти чоя преданы Малаки, ибо он сумел привести их сюда.

Когда шум стих, Палатон спросил:

– Как думаешь, они позволят нам поговорить?

– Мы слишком долго ждали такой возможности, – глаза Малаки блеснули.

– Тогда пойдем со мной. За этими стенами есть сад, где мы сможем сесть и побеседовать, – Палатон держал в руке пропускное устройство. Кнопки на нем давали возможность проникнуть через различные барьеры, защищающие дворец. Он подождал, пока Малаки возьмет коробку и прикрепит ее к борту легкой летней куртки, а затем повернулся и повел Малаки за собой.

Рев толпы и возбужденная скороговорка ближайших репортеров накатывались, как волны на берег, весь их путь до дверей дворца. За толстыми стенами древней крепости оглушительный шум превратился в отдаленный, неясный гул. Малаки подождал, пока Палатон не отпустил охрану и не указал ему на коридор.

Императорский дворец по сооружению был подобен лабиринту, но Палатон хорошо помнил, как выйти к саду. Ему не хотелось вести Малаки через библиотеку, где днем раньше он разговаривал с Йораной и Гатоном. Он направился к дальнему крылу дворца и вышел через ворота в сад. Здесь еще лежали утренние тени, трава была осыпана каплями росы, а цветы только-только открывали свои радужные головки навстречу первым лучам солнца, падающим через стены и крышу.

Они сели на каменные скамьи, которыми на протяжении веков пользовались так часто, что теперь они выглядели, как отполированные. Скамьи стояли друг против друга, позволяя говорить тихо и спокойно.

– Ты должен отослать их по домам, – произнес Палатон. – Чаролон не в состоянии заботиться о них, пока они заполняют улицы.

Губы Малаки сжались.

– Он мог бы, но не желает. Мы – простолюдины, Заблудшие, «лишенные Бога». У нас нет права голоса, но однажды ты уже давал нам его. За это, Палатон, мы бы все остались здесь, пренебрегая опасностью.

Палатон покачал головой.

– Я вам ничего не давал. Вы сами завоевали это право, заставив Чаролон покориться своей силе. Но если вы останетесь здесь, если конгресс начнет бояться этой силы, кровопролитие на улицах будет более страшным, чем у реки Данби. Ты знаешь об этом, Малаки. И знал, когда ответил на мою просьбу.

– Мы не уйдем.

– Вам придется уйти. У меня нет власти. Я – всего лишь марионетка, занимающая место в отсутствие Паншинеа.

Малаки откинулся на спинку скамьи, разбросал руки. Скамья казалась крохотной по сравнению с его внушительным телом.

– Интересно, знал ли ты, что делаешь, когда просил нашей помощи?

– Признаюсь, такого я не ожидал, – сухо отозвался Палатон.

– Твоя честность поразительна, – Малаки прищурил глаза. – Но это не помешает мне воспользоваться своим преимуществом. Мы здесь. Признай нас, признай за нами право голоса, иначе мы никогда не уйдем, даже если серые камни Чаролона пропитает наша кровь.

– Ты не сделаешь этого.

– Я не стал бы делать, если бы не крайняя необходимость. Даже если меня ждет мучительная смерть, я готов на это, лишь бы вы, живущие в Домах, обладающие силой и могуществом, обратили на нас внимание.

Палатон понял его отчаяние. Малаки не тревожился за собственную жизнь – решимость проявлялась во всем его гибком теле, расположившемся на скамье напротив. У Малаки была цель, и Палатон понял, что не сможет заставить его отступиться от этой цели.

– Отложи на время все, что ты задумал, – попросил он. – Это необходимо.

– По-моему, мы откладывали уже слишком долго. Мы ждали веками. Мы – не рабы, но и не равны вам. Как же ты можешь просить о терпении?

– Потому, что у меня нет выбора! Мы все стоим на пороге великих перемен, которые могут стать катастрофой. Я нахожусь здесь, чтобы сейчас удержать этот процесс – только для того, чтобы успеть подготовить вас, чтобы вы уцелели.

Малаки смутился. Неуверенность затуманила блеск его глаз.

– Бедствие объединит нас.

– Такое бедствие оставит нас беззащитными перед всеми хищниками Союза. Ты знаешь это, не можешь не знать.

– Я знаю, что мы помогли вернуться домой тезару, которого конгресс обрек на изгнание, несмотря на приказ императора. Мы сделали это… и им понадобилось совсем немного времени, чтобы принять решение. А если мы сумели это сделать, мы сможем помочь взойти на престол новому императору.

Его угроза была весомой.

– Не могу слышать о такой измене, – пробормотал Палатон.

– Пожалуй, но ты чувствуешь мою правоту. Слишком много времени прошло с тех пор, как тезар был императором.

Палатон отвернулся.

– Малаки, не подписывай себе смертный приговор, беря меня в свидетели. Я не хочу отвечать за это.

– Но ты обязан! Именно ты разбудил нас. Видит Бог, я пытался… но только твоя просьба дошла до их сознания и побудила их совершить все возможное, каким бы незначительным ни казался их поступок в то время. Я постоянно говорил им, что надежный песчаный берег составляют мириады песчинок – но только ты смог собрать их здесь. Зачем же отпускать их? Зачем позволить им вновь разойтись?

– Потому, что я не могу принять на себя эту ответственность! Малаки… – Палатон вскочил на ноги, не в силах сдержаться. – Я не могу!

– Чоя, рожденный в Доме и не чуждый совести! – Малаки пристально оглядел его. – Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу такую редкость. Я попрошу о терпении, посоветую им уйти. Но я не стану принуждать их, не стану давать пустые обещания. Пусть вот это останется на твоей совести. Осчастливь их или разочаруй, Палатон. Ты волен поступить как знаешь, – он тяжело поднялся и криво улыбнулся. – Я выйду через сад.

Он мотнул головой в сторону ворот под аркой. Как только Малаки вышел, солнечный свет внезапно затопил сад, как будто Малаки, подобно высоким стенам дворца, мешал ему.

Палатон застыл, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. Что делать, если Заблудшие не разойдутся? Сможет ли он вынести тяжесть очередного кровопролития, события, которого Малаки ждет только, чтобы заслужить славу мученика?

Если бы он мог обратиться к кому-нибудь еще… тому, кто смог бы объединить всех чоя… но церковь предпочитала занимать нейтральную позицию. Ринди, конечно, прислушался бы к его словам. Палатон обнаружил, что стоит со стиснутыми кулаками. Он заставил себя разжать пальцы и оглядел сад. На него отовсюду смотрели глаза цветов самых разных оттенков. На мгновение он задумался, какие чоя первыми посадили эти цветы несколько веков назад, и эта краткая мысль принесла утешение. Они выжили; единственное, что понадобилось им – достаточно прочная ограда.

За воротами бледно-серые стены древней крепости, выглядевшие, как известковые утесы в старом и заброшенном каньоне, обступили его со всех сторон. В этой части дворца царила тишина, здесь не был слышен тот шум, который заполнял площадь перед главным входом. Малаки почувствовал движение в тени у дальней стены прежде, чем заметил его углом глаза. Тем не менее он приостановился и напрягся, готовый к борьбе, если это понадобится. Он успокоился, только когда Йорана легким шагом подошла к нему.

– Я так и знал, что увижу тебя здесь, – произнес глава округа Данби.

– Я не осмелилась разочаровать тебя, – ответила Йорана. Она высоко держала голову, ее густые бронзовые волосы величественно ниспадали на спину. Одним взглядом Малаки успел охватить ее мундир и нашивку члена кабинета; в ее голосах и глазах слышалась усталость. – Чего же ты хочешь от меня?

– Я? – насмешливо переспросил Малаки. – Неужели мне позволено распоряжаться чоя из Дома, к тому же входящей в кабинет?

Она круто повернулась, чтобы уйти. Малаки удержал ее за плечо.

– Подожди, чоя! Возьми себя в руки! Йорана сжала губы и коротко отозвалась.

– Меня ждут дела.

– Да, да… – голоса Малаки прозвучали слишком многозначительно. – Неужели ты так быстро забыла прежних знакомых? Неужели совсем недавно ты была одной из нас, надеялась пройти испытание и попасть в Дом?

– Совсем недавно, – напряженно повторила Йорана, и ее тело напряглось, как у птицы, балансирующей на гибкой ветке.

– Таких успехов я не ожидал. Но я явился сюда не за тем, чтобы критиковать тебя, Йори – я только напоминаю, что ты вполне можешь получить все, чего добиваешься. Кровь Палатона отлично сочетается с твоей, и более того – он сможет воспользоваться политической властью, которую даст ему твое положение. Ты составишь ему хорошую пару. Неужели ты не пыталась убедить его в этом?

– Он был в изгнании. Уголок рта Малаки дернулся.

– Об этом мне известно. Подбородок Йораны дрогнул.

– Он видит меня. Он знает, что я рядом.

– Лучшего времени, чем сейчас, у вас не будет… Палатон получит огненное крещение в отсутствие Паншинеа. Ты можешь помочь ему укрепить положение. И сможешь утешить его в беде, – голоса Малаки слегка задрожали. – Я бы не отказался от такого утешения.

Йорана съежилась. Ее глаза блеснули, когда она вновь подняла голову.

– Не для того я добивалась успеха, чтобы ты приказывал мне!

– Я никогда и не пытался приказывать. Чо в опасности. Ей необходима могущественная власть двух чоя. И я хотел бы, чтобы одной из них стала ты, – золотистые глаза Малаки стали суровыми. – Твоя жизнь когда-то была в моих руках. Я вырастил тебя. Несмотря на дар, ты по-прежнему была бы одной из нас – если бы не я.

Йорана покорно ответила:

– Я ничего не забыла. Ты вытащил меня из реки и дал мне жизнь. Ты отослал меня учиться в Ниниот. Ты помог мне пройти испытания. Незачем думать, что я забыла о твоей помощи, – ее глаза внезапно увлажнились. – О, Боже, Малаки – я люблю его! Если бы он попросил, я с радостью отдала бы за него жизнь!

– Попроси его дать тебе будущее. Йорана отвернулась и вытерла слезы со щек.

– Я уже просила его об этом, несколько лет назад. Он отказался. Я не могу просить снова.

– Но если он отказался дать тебе будущее, возьми его сама. Роди от него ребенка и уезжай. Мы приютим тебя. Может быть, твой ребенок станет тем, кого мы ждем – Вестником Преображения.

– Нет, – покачала головой Йорана. – Даже не проси меня об этом.

Малаки протянул руку и взял ее за запястье. Этот захват был таким внезапным, что Йорана испуганно отшатнулась и принялась вырываться.

– Есть снадобья…

– Нет! Я не смогу!

– Скажи лишь слово, и я все приготовлю.

– Нет! – Слезы покатились из ее глаз, как летний ливень. Она вырывалась из рук Малаки.

– Сообщи мне, когда будешь готова, – твердо повторил глава Данби. – Мы подождем.

Он неожиданно отпустил ее и пошел прочь по садовой дорожке, солнечные лучи поблескивали в его темной гриве волос.

Йорана поднесла руку к губам и попыталась сдержать дрожь.

– Боже… – с трудом выдохнула она, – лучше бы я утонула!