1.

  Путь к золотому дракону

Северный Тракт • Лестница миров • Дракон и зеркало

Трилогия водном томе

Щщ ШЮВА,

Шт ТЩЩОВА

Путь к золотому

дракону

Москва, 2011

Шго Быкова, м№а тщщова

• Северный Тракт •

• Лестница миров •

• Дракон и зеркало *

г Излательство АЛЬФА-КНИГА

Среди бесчисленных светил Я вольно выбрал мир наш строгий. И в этом мире полюбил Одни веселые дороги.

Н. С. Гумилев

• Северный Тракт •

Все смешалось в доме Облонских.

Л. Н. Толстой Это — прекрасный белый слон.

Г. Гейне

3.

  - ...И пассировать в течение двух минут. Записал?

  - Да, учитель, - смиренно кивнул адепт. За неделю, проведённую в доме учителя Тэнгиэля, он узнал много разных слов, в том числе "пассировать", "бланшировать", "фуа-гра", а также заметно пополнил запас заковыристых эльфийских ругательств.

  - Перепишешь вот отсюда и досюда, - палец учителя отчеркнул расплывчатую строчку в старинной пожелтевшей тетради, оставив короткую, чуть светящуюся полосу. - А после этого, мальчик мой, возьмёшь тот учебник, что лежит на шкафу. В твоём распоряжении два часа, а по истечении этого срока я проверю, как у тебя обстоят дела с призывающими чарами.

  - Да, учитель, - ещё смиреннее откликнулся адепт. Он уже успел уяснить, что это самая безопасная формулировка.

  Тэнгиэль покивал, посопел, посмотрел, как студент выводит букву за буквой, нашёптывая заклинание против клякс, и покинул веранду.

  В Большой комнате было очень светло - Арлаутар работал, отдёрнув всё шторы. На массивном станке была натянута ткань - семь на восемь, восемь на семь - а на подставке, как краски у живописца, стояли одинаковые квадратные баночки, полные лучшего гномийского бисера. Арлаутар отходил на два шага назад, окидывал критическим взглядом полотно, нанизывал на иглу несколько бисерин нужного оттенка... Станок был установлен таким образом, чтобы на него не падал прямой солнечный свет, но бисер всё равно лучился яркими цветами.

  - Найдут или нет? - спросил эльф, не отрываясь от работы. Сейчас он работал над плащом короля Финденгейро, расцвечивая его по меньшей мере пятнадцатью тончайшими оттенками красного цвета.

  Тэнгиэль молча улыбнулся.

  - Интересная задачка, - признал он некоторое время спустя. - Значит, из Высоких Фэйри?.. Я ждал чего-то подобного все эти двенадцать лет...

  Арлаутар скептически посмотрел на последнюю пришитую бисеринку.

  - Если волкодлак, значит, в игру вступят драконы. Рано или поздно, но этого не избежать... Кстати, - он резким движением приподнял голову, - а не выпить ли нам по стаканчику? Только условие: этому твоему, с косичкой, - не наливать. Молодёжь совсем разучилась пить, а ведь это один из лучших!..

  - К чему ты сказал про слона? - спросил Тэнгиэль получасом и пятью стаканами медовухи позднее.

  Эльф посмотрел на него, хмыкнул и долил себе ещё из кувшина. Адепт с косичкой хмуро косился на них из-за книги.

  - Так всё-таки, к чему? - Тэнгиэль умел быть очень настойчивым.

  Арлаутар аунд Элдер, его младший брат, пожал плечами: - Слон, друг мой, никогда не случается просто так...

 Где-то с неделю мы провели в правильных романтических странствиях по правильным лыкоморским лесам. Воистину, леса были -- правильнее не придумаешь: глухие, сумрачные и настороженные, ибо ельник, как просветил нас Сигурд, только таким и бывает. Солнце сюда пробивалось с большим трудом, под ногами мягко пружинил мох, и к концу второго дня пути я поняла, чего хочу больше всего на свете.

   Больше всего на свете я хотела увидеть солнце.

   Травы здесь почти не было, зато мох вымахал как на дрожжах -- густой, зелёный и мохнатый (пушистым его назвать просто язык не поворачивался). Кое-где в виде исключения появлялись небольшие кустики кислицы. Вполне возможно, что это была не кислица -- в биологии вообще и ботанике в частности я разбиралась не сказать чтобы сильно хорошо.

   На исходе не то шестого, не то седьмого дня -- я довольно быстро сбилась со счёта, только сейчас сообразив, как удобно было в этом плане студенческое расписание -- ели начали немного расступаться. Но местность от этого веселее не стала. Если раньше ёлки были как на подбор, толстые, прямые и высоченные ("корабельные", как сдуру ляпнула я и заслужила сразу два изумлённых взгляда), то сейчас они понемногу начинали мельчать и кривиться.

   -- Здесь болото рядом, -- авторитетно заявил волкодлак.

   Рихтер, выполнявший ответственную функцию хранителя карты, не менее авторитетно кивнул.

   -- И как мы его перейдём? -- тоскливо осведомилась я. Недели странствий мне вполне хватило, чтобы понять: из нас троих один только Сигурд в полной мере осознавал, что такое Лес. Эгмонт, даром что тщательно это скрывал, был таким же горожанином, как и я.

   Оборотень пожал плечами. Вообще, словам он часто предпочитал жесты, скупые, но довольно выразительные. Не знаю, все волкодлаки такие, или Сигурд был исключением, но при ближайшем рассмотрении он оказался удивительно простым -- и удивительно надёжным. Врать он, кстати, просто физически не умел, сразу краснел и начинал путаться в словах. Имелось у него и другое неоспоримое достоинство, странное для подданного Серого Конунгата, которым, ежели что, управляет женщина. Сигурд был твёрдо уверен, что я, будучи существом женского пола, по умолчанию слаба и ранима. Этим я под настроение беззастенчиво пользовалась.

   -- Основные топи -- они там, на западе, -- пояснил он. -- А мы здесь пройдём легко, даже не заметим. Ты, Яльга, не бойся, оно не так страшно.

   Ага, правильно, оно ещё страшнее! На привале я достала из сумки конспекты по фэйриведению и, положив их на колени, мрачно уставилась на схему кровообращения у болотника обыкновенного. Схема была обширна, я её к зачёту-то не выучила.

   Теперь есть возможность закрепить недополученные знания на практике.

   Ужин готовил Сигурд. Так уж сложилось, что этим занимался как правило именно он. Обязанности мы поделили ещё в начале дороги, но первой готовить выпало мне. Результаты готовки были плачевными; их съели, из вежливости -- молча, но более мне кашеварить никто не предлагал. Как от этой обязанности отделался Эгмонт, я так и не поняла. Похоже, он просто затаился, когда пришла его очередь, а Сигурд, уже привыкший к котелку, просто об этом не вспомнил.

   Но сегодня волкодлак явно рассудил, что его норма выполнена на много ужинов вперёд.

   -- Завтра ты готовить будешь, -- непререкаемо заявил он магу.

   -- Завтра Яльгина очередь, -- совершенно спокойно парировал тот.

   Я возмущённо вскинулась. Забывчивость забывчивостью, но я почему-то тут же вспомнила, что мы идём всего только пятый день. Моя очередь наступала каждый первый день, Сигурда -- каждый второй, а назавтра именно Эгмонт обязан был выполнить долг перед родиной.

   Но оборотень нашёл значительно более весомый аргумент.

   -- То, что она нам сварит, я бы лучшему врагу не предложил! Да и она того... молодая совсем. Понятное дело, ничему ещё толком не обучена. Или, -- волкодлак подозрительно взглянул на Рихтера, -- или вы, маги, все такие?

   -- Боевой маг, -- с великолепной надменностью ответствовал мой магистр, -- должен уметь действовать в любой ситуации. Яльга всего лишь студентка. А что касается меня лично, я умею готовить превосходную уху. Принеси рыбу, и убедишься сам.

   -- Я запомнила, -- пригрозила я, не отрывая взгляда от конспекта.

   На следующий день мы таки совершили переход через болото. Сигурд оказался прав -- это и болотом-то назвать можно было только с натяжкой. Пара кочек и хлюпающий мох под ногами. Да, ёлки здесь были не чета прежним: невысокие, кривоватые, со свисающими лохмотьями серого лишайника.

   Зато к вечеру мы вышли на берег небольшой реки. Мы с Сигурдом многозначительно посмотрели на мага, и оборотень ушёл ловить рыбу.

   Я развела костёр. Эгмонт тем временем перебирал содержимое своей сумки, так что я периодически косилась в его сторону. На земле аккуратными рядами выстраивались бутыльки, баночки и мешочки; количество их всё росло, и, перебирай эту сумку я, все ряды давным-давно утратили бы и намёк на упорядоченность. Но Рихтер был куда зануднее меня... то есть, прошу прощения, аккуратнее и организованнее.

   Собственно, на магистра я косилась не просто так: если Сигурд вспомнил про очерёдность готовки, то вполне вероятно, завтра к этому общественно-полезному делу привлекут уже меня. Готовить мне не хотелось уже потому, что оборотень делал это на порядок качественнее, да и Эгмонт в самом деле должен был чему-то да научиться за свои тридцать с лишним лет. Ха, да когда мне будет столько же, я, может, конфи из утки приготовить смогу, причём в походных условиях!

   Рихтер составлял свой алхимический арсенал обратно в сумку, ничуть не догадываясь о моих коварных планах. Я тем временем припоминала, что на эту тему говорила Полин. Так. Уху он, значит, варить умеет. Превосходную. Ну так от этого и спляшем.

   -- Эгмонт, -- обращаться к нему по имени было, мягко скажем, непривычно, но "магистр Рихтер" уже успело морально устареть, -- а как готовится правильная уха? Ну, в смысле, по всем правилам?

   Тон был найден верный, и тема тоже. Полин бы мной гордилась. Рихтер с готовностью заглотил наживку, а я только потом сообразила, что ему и в самом деле привычно объяснять и рассказывать, так что он играл на своём поле.

   Следующие десять минут маг вещал соло -- я только периодически вмешивалась, дабы направлять сей поток информации в нужное русло. Иногда я вставляла поощрительные реплики ("Хмм, как интересно!", "А я и не знала, что это так сложно!" и далее в том же духе). Честно говоря, в этом не было большой необходимости, просто мне хотелось применить технологию Полин в полном объёме. Чтобы интереснее было. Но Эгмонт прекрасно обошёлся бы и без; он явно привык, что его слушатель поспешно конспектирует сказанное, а все вопросы следуют уже после лекции, если время останется.

   -- Так вы, получается, ухист со стажем, -- подытожила я, поняв, что лекция таки приближается к концу.

   -- Кто?.. А, понятно, -- Рихтер улыбнулся и покрутил в пальцах оставшуюся баночку, явно прикидывая, куда её можно запихнуть. -- Можно и так сказать.

   -- Так, может, вы и посуду точно так же моете? -- вкрадчиво предположила я, приступая к финальной части беседы. Полин именовала это "кодой", но в моём авторском названии точно фигурировала бы губозакаточная машинка. -- Давно, профессионально и с творческим подходом?

   На какую-то долю секунды Эгмонт аж онемел.

   -- Слушайте, Яльга, но имейте же совесть! -- наконец, нашёлся он. -- Мы с Сигурдом и так взяли на себя всю готовку, а ваша роль...

   Это да, как выражается наш волкодлак. Роль мою вкратце можно было выразить двумя словами загадочного древнего диалекта, весьма любимого эльфами. "Минимум миниморум", или что-то в этом духе.

   -- Но я слышала, что подлинный мастер обычно сам доводит дело до конца. Полагаю, что было бы преступлением готовить столь изумительное блюдо в непрофессионально промытом котелке! И разве вы, магистр, с многолетним опытом мытья лабораторных колб и пробирок, сможете доверить такой ответственный момент неопытной студентке-первокурснице? Одно дело -- стряпня Сигурда, но вы...

   -- Так что, посуду сегодня мыть тоже мне? -- возмутился Эгмонт.

   Я вопросительно приподняла бровь.

   -- Разве я сказала "сегодня"?

   Рихтер задохнулся от возмущения. Сдаётся, у него было не так много опыта общения с женщинами, иначе он раскусил бы меня уже давно. Всё было так, как и объясняла мне Полин. Нужно запросить несоразмерно большой кусок, чтобы потом, когда ты получишь то, что тебе на самом деле было надо, это выглядело бы как победа с его и уступка с твоей стороны.

   -- Яльга, вы... ты... это просто нечестно!

   Я смутилась. Неплохо было бы покраснеть, но до этого уровня мастерства мне было ещё далековато. Потом подошла, подёргала Эгмонта за рукав и сказала:

   -- Знаешь... наверное, я была неправа. Давай так: сегодня и завтра готовишь ты, а посуду оба дня мою я. Идёт?

   Стоит ли говорить, что Эгмонт согласился в два счёта? Правда, побухтел для порядка.

   Таким образом, к возвращению Сигурда мы решили целых две проблемы. Во-первых, твёрдо установилось, кто готовит, а кто моет посуду. Во-вторых, мы неожиданно для обеих сторон перешли к другому стилю общения. По крайней мере, стали обращаться на "ты". С оборотнем в этом смысле у меня с самого начала не было никаких проблем, а вот скажи мне кто ещё неделю назад, что я до хрипоты буду спорить с собственным деканом, кто пойдёт мыть посуду...

   Надо сказать, что предыдущую неделю вопрос наименования и обращения -- не то чтобы стоял ребром, но постоянно присутствовал. С одной стороны, после клятвы на холме мы все трое стали друг другу более чем близки. С другой же -- обращаться к магистру по имени несколько... хм... непривычно. Да и вообще, обращение на "вы", весьма удобное в городе, в лесу как-то удивительно быстро становится досадной помехой. С Сигурдом, как сказано выше, никаких вопросов не возникало, но мы с Эгмонтом долго и вдумчиво ходили кругами, пытаясь решить эту проблему, а для начала понять, решаема ли она в принципе. Я ждала, когда перейти на "ты" предложит он -- как старший и по званию, и по возрасту. Он ждал, когда предложу я -- по праву женщины. Сигурд, надо думать, ждал, когда два представителя весьма недальновидной расы закончат, наконец, пудрить друг другу мозги.

   Но не зря говорят, что этикет придуман для того, чтобы отражать реальное положение дел. Нынешняя я, вероятно, немногим отличалась от той меня, что жила в Межинграде и бегала на лекции по разнообразным предметам. Зато нынешний Эгмонт был совсем не то же самое, что межинградский магистр Рихтер. Бесспорно, он остался всё тем же язвой и занудой, но это был свой, практически родной человек, в отличие от застёгнутого на все пуговицы магистра. Сложно было сказать, в чём именно это выражалось -- уж явно не в небритости и общей помятости. Прежний Рихтер, полагаю, жёстко держал дистанцию в любом виде и в любых обстоятельствах. А этот -- нет.

   И мне это нравилось несколько больше.

   По крайней мере, вопрос, возникший было у меня наутро после нашего побега, никогда больше меня не волновал.

   Итак, Сигурд вернулся с рыбой, и Эгмонт в очередной раз блистательно доказал, что не бросает слов на ветер. Уха была действительно превосходна. Я, коварно усмехаясь, вымыла котелок в реке.

   Весь следующий день мы шли вдоль этой речки, и ельник понемногу сменялся сосняком. Почва под ногами становилась всё твёрже, мох отползал, сменяясь травой, а вечером Сигурд снова отправился за рыбой. Рихтер, ничуть не возмущаясь, приготовил уху повторно, а я подумала, что Полин всё-таки была права. Есть случаи, когда заявить о своих притязаниях прямо означает сгубить всё дело на корню.

   Восьмой день нашего путешествия прошёл по накатанной колее. Вечером, когда мы устроили привал, я ненадолго отлучилась -- вернувшись же, увидела, что волкодлак обречённо подхватывает ведро и отправляется к реке за водой, а Эгмонт уже привычно потрошит рыбу.

   -- Только не уху! -- не своим голосом завопила я.

   Эгмонт малость смутился, а до меня, кажется, стало доходить.

   -- Слушай, надежда эльфийской кулинарии, ты что вообще готовить умеешь?

   -- Я же говорил, -- обиженно ответил Рихтер. -- Уху. Что, разве невкусно? Сама добавки просила!

   -- Просила, -- согласилась я. -- Позавчера. Но позавчера уже прошло, а ты не говорил, что умеешь готовить только уху!

   Обрадованный Сигурд, поняв, что ужин, возможно, чем-то разнообразят, убрал ведро с глаз подальше под кустик.

   Есть хотелось. Разделанная сырая рыба вопияла. Желудок сосредоточенно внимал. И тут меня осенило:

   -- Слушай, можно же сделать по-другому. Сигурд, глина здесь есть?

   -- Есть, -- настороженно ответил оборотень. Я тем временем вспоминала, как Хельги с Генри готовили рыбу в Треугольнике.

   -- Тащи её сюдой. Эгмонт, всё, что тебе нужно, это посолить рыбу, замазать её глиной и запечь в углях. А мы, пока светло, пройдёмся по лесу, может, черемши наберём. Говорят, к рыбе самое то.

   Черемши мы не нашли. Зато Сигурд нашёл полянку грибов и куст ягод. Поскольку в грибах я ничего не смыслила, а с ягодами ошибиться сложнее, мне даны были чёткие инструкции: собирать только эти вот красненькие сверху, а чёрненькие снизу не трогать ни за что на свете.

   Именно так я и поступила.

   К тому моменту, как вернулся довольный Сигурд с грибами, у меня в ведре было уже на треть набрано ягод. Ещё бы -- в высоту куст был больше, чем я, а в обхвате, больше чем три Сигурда как минимум.

   У костра нас встретил голодный и недовольный Эгмонт.

   Я бодро разворошила угли и вытащила рыбу. Как это удалось Рихтеру, я так и не поняла, но снаружи оная рыба сгорела, а внутри осталась совершенно сырой.

   После моих гастрономических достижений критиковать неудачу Эгмонта как-то язык не повернулся. Костёр развели заново, на прутиках пожарили собранные хозяйственным волкодлаком грибы, мои ягоды пошли на десерт. Заметим, пошли на ура.

   Вечер удался. Спать мы легли сытые и довольные, но какое-то время спустя Сигурд беспокойно заворочался, вздрогнул и опрометью побежал прочь в кусты. Следующим был Эгмонт, после чего пришла и моя очередь. В силу определённых обстоятельств нам пришлось поделить прилежащие окрестности на сектора, чтобы, так сказать, не пересекаться. Где-то перед рассветом я поняла, что пора принимать меры.

   Стараясь не слишком громко шипеть сквозь зубы, я отыскала конспект с лекциями магистра Ламмерлэйк, нашла нужный рецепт, и через полчаса зелье было готово. Это были едва ли самые длинные полчаса в моей жизни.

   Магистр не зря всегда отмечала мою тягу к знаниям. Зелье подействовало, пусть я и варила его впервые в жизни. Проблемы с нижними отделами пищеварительного тракта прекратились как по волшебству. Хотя почему "как"?

   Несколько минут мы наслаждались тишиной и покоем, наступившими в организмах, -- но эти минуты очень быстро прошли.

   Первым, по сложившейся традиции, среагировал Сигурд. Зажимая ладонями рот, он стремительно умчался по уже знакомому направлению. Я проводила его печальным взглядом и горько вздохнула. Ну не виноватая я, меня не учили варить зелья для волкодлаков, правда!

   Очень скоро выяснилось, что меня не учили варить зелья и для магистров. А ещё чуть позже -- что и для полукровок, похоже, тоже.

   Какое-то время мы надеялись, что всё само пройдёт. Потом Эгмонт, наконец, вспомнил, что он дипломированный специалист, и предложил свои лекарские услуги. Сигурд заявил в ответ, что более из рук магов он, окромя холодной воды, ничего не возьмёт, да и то ещё подумать надо. И уж лучше он пойдёт, поищет помощи у матушки-природы. И пошёл, предварительно обернувшись волком.

   Это, скажу я вам, было то ещё зрелище: белый волк с шерстью, свалявшейся на боках, задравший хвост торчком, и поминутно отворачивающий морду то вправо, то влево, чтобы не забрызгать себе лапы. Словом, ужас, да и только.

   Сигурд скрылся в кустах, а Эгмонт со вздохом подтянул поближе сумку, порылся, достал довольно объёмистый мешочек и высыпал немного себе на ладонь. Заинтересовавшись, я пододвинулась поближе. Это оказались комочки разного размера, достаточно плотные, с резким маслянистым запахом. Я понятия не имела, что это могло быть, зато точно знала: проглотить ничего не смогу, это факт.

   Рихтер отделил от общей кучки три комочка побольше, посмотрел на меня, добавил ещё один маленький и сказал:

   -- Положи под язык и рассасывай. Подействует почти сразу. Или не подействует совсем, но хуже всё равно не будет.

   Это была чистейшая правда, хуже было некуда. Я покорно запихнула лекарство в рот. Рихтер тем временем ссыпал себе под язык оставшиеся восемь или десять штук лекарства.

   Какое-то время я прислушивалась к ощущениям, а потом просто заснула. Первое время мне было отчаянно холодно, но вставать за плащом было выше моих сил. Потом то ли я притерпелась, то ли меня укрыл Эгмонт.

   В итоге, обе версии оказались ложными. Проснувшись, я поняла, что лежу, вцепившись руками и ногами в спящего волка, большого, тёплого и лохматого, а на морде у него написано просто неземное блаженство. Он явно нашёл свою лечебную травку.

   Как мало надо, чтобы почувствовать себя счастливым...

   Желудок деликатно напомнил, что утром полагается завтрак. И я поняла -- жизнь продолжается.

 ***

   В Большом зале заседаний КОВЕНа сегодня было даже несколько тесновато. Кроме членов Совета с Магистром Эллендаром во главе, здесь присутствовал почти весь педагогический состав Академии Магических Искусств, в которой, как известно, работают лучшие маги Лыкоморья. Был здесь директор Буковец, как всегда, нервный и печальный, была магистр Дэнн, преспокойно перебиравшая нефритовые чётки, была магистр Ламмерлэйк в эльфийском платье тончайшего шёлка. Присутствовали также магистры Зирак и Фенгиаруленгеддир. Словом, из старшего педагогического состава отсутствовали только двое: магистр Эгмонт Рихтер, по непонятым ещё до конца причинам, и магистр Марцелл Руфин Назон, но с этим как раз всё было понятно. Нельзя же оставить Академию совсем без присмотра!.. К тому же, кресел и так не хватило -- пришлось посылать магистра Цвирта, как младшего, в Малый зал. Так что если отсутствие магистра Назона кого-то и огорчало, так только его одного.

   Помимо вышеперечисленных специалистов, в зале присутствовали ещё два мага высочайшей квалификации. В нарушение всех протокольных принципов оба они восседали не в знаменитых КОВЕНских креслах, а в том, что сочли достойным (чему, заметим в скобках, был невероятно рад магистр Цвирт). Учитель покачивался в кресле-качалке, блаженно щуря глаза и греясь в лучах летнего солнца, а Арлаутар аунд Элдер, с одухотворённым эльфийским лицом и глядящими в вечность глазами, сидел на чём-то плетёном, воздушном и настолько хрупком, что страшно было на это "что-то" даже смотреть. Эльфа оно как-то выдерживало, но вот лишний взгляд мог оказаться роковым. Потому в его сторону лишний раз старались не смотреть.

   Оба ветерана магических служб благосклонно взирали на Цвирта, который, со стульями в руках, бегал из зала в зал. Некромантки -- госпожи Дэнн и Бранниган -- негромко переговаривались на профессиональные темы. Прислушавшись, можно было различить: "На третьи сутки... да, вяз над могилой... а руническая надпись?" Звучало невинно, но более прислушиваться отчего-то никто не хотел. Миллендира Предсказательница вертела в пальцах бледный цветок, Эльвира Ламмерлэйк полировала ногти специальной подушечкой, а Зирак, которому Мерлин вежливо уступил свой стул, о чём-то разговаривал с ним на гномском языке.

   Словом, магам было чем заняться. Магистр Эллендар внимательно оглядел собрание и ни на одном лице не увидел усиленного желания отлавливать беглого Рихтера с адепткой. Оборотень -- другое дело, но половина присутствующих даже не подозревала, чем именно он так опасен.

   Наконец, вопрос со стульями был решён. Запыхавшийся Цвирт занял своё место, и Эллендар, встав, стукнул посохом о пол. Маги и магички замолчали, дисциплинированно глядя на высокое начальство.

   -- Полагаю, нет необходимости ещё раз напоминать, что побудило нас собраться в этом зале, -- внушительно сказал Эллендар, ещё раз обводя собравшихся взглядом. -- Магистр Цвирт, доложите нам, как продвигается дело.

   Цвирт встал и, откашлявшись, вытащил откуда-то кусочек пергамента.

   -- Нам удалось проследить точку выхода телепорта, который магистр Эгмонт Рихтер построил для всех вышеперечисленных лиц на площади перед тюрьмой КОВЕНа, -- бодро проговорил он и сделал многозначительную паузу. Собственно, это было единственное, чем Цвирт мог гордиться, потому что другой информации со знаком "плюс" у него не было. У него вообще больше не было никакой информации, и он изо всех сил надеялся, что кто-нибудь из магов выручит его, взяв слово.

   Слово взяла Шэнди Дэнн, которая, увы, зрила в корень.

   -- И что это нам дало, коллега? -- безразлично спросила она.

   Маги заинтересованно посмотрели на Цвирта.

   -- Увы, ничего, -- со вздохом признался он. -- Далее след обрывается. Но, я думаю, всем понятно, что их конечная цель -- Конунгат. Поэтому во всех пяти пограничных с Конунгатом городах, включая Солец и Крайград, будут выставлены наши дозоры. Я полагаю, -- осторожно уточнил Цвирт, -- колле... э-э... Рихтер не рискнёт пойти в горы без проводника.

   -- В Крайграде спокойно? -- уточнил Эллендар.

   Цвирт утвердительно склонил голову. Эти два пограничные городка, которые по размерам и влиятельности были не то что столичному Межинграду, а какому-нибудь Олень-городу и то не соперники, доставляли КОВЕНу немало хлопот. С первым всё было понятно. Последние несколько столетий Солец усиленно боролся за статус вольного города и совершенно неожиданно сумел его получить -- тамошний князь оказался настолько глуп, что согласился отдать старинные вольности взамен на энное количество денежных знаков ежегодно. По этому поводу Солец даже учредил народный праздник, День Независимости, но умные люди, едва заслышав о солецком перевороте, только головами качали. Это ж надо, платить и царю налог, и князю денежку, а всей радости -- звёздочка на гербе!

   Умные люди, опять-таки, видели, что наследник глупого князя удался не в папашу. Не сегодня, так завтра он заберёт власть обратно, ибо что было продано один раз, может быть продано повторно.

   Но с Сольцом, худо-бедно, можно было договориться. А вот Крайград, так и норовивший отойти под руку Конунгата (Аррани Лерикас, правда, утверждала, что это всё одно невозможно, разве только перетащить весь город через Драконий Хребет), был печальным напоминанием о недальновидности самого КОВЕНа. Конечно, и это можно было списать на покойного Т'ари аунд Велленсдара, но Магистр Эллендар понимал, что тот и так выглядит в глазах общественности уж вовсе невероятным злодеем практически мирового масштаба.

   А если объявлять, что и это его рук дело, придётся признать, что КОВЕН пошёл у презренного эльфа на поводу.

   Дело было четыре года тому назад, когда будущая Аррани Лерикас, в те поры никому не известная Валери даль Ками, не понять с какого перепугу забрела в этот самый Крайград. В те поры Лыкоморье, по указанию КОВЕНа (а тот, в свою очередь, по указанию Т'ари) объявило Конунгату войну. Верховный маг Крайграда, желая выслужиться перед начальством, радостно потащил будущего конунга Арры на костёр. Сложно сказать, чем могла закончиться попытка сжечь золотого дракона, пусть и не осознавшего свою драконью сущность, но ситуацию -- вместе с городом -- спас Рэнтар Нарроугард, выхвативший свою будущую супругу практически из языков пламени.

   Всё закончилось хорошо, и крайградцы даже думать забыли о несостоявшемся сожжении, когда о нём вдруг узнал Скупидонус. Для него Крайград был практически родной город, и такого позора берегун терпеть не стал. Он немедленно объявил себя оскорблённым до глубины души, и экономическая жизнь Крайграда начала чахнуть на корню.

   Всем и каждому известно: гномы не сдаются. Но зато они прекрасно понимают, когда дальнейшее противодействие не просто бессмысленно, но губительно. Если говорить по-простому, в один прекрасный солнечный день в Арру прибыла делегация из Крайграда, каковая попросила незамедлительной аудиенции. Делегация была представлена крайградской гномьей диаспорой, потому как всем известно, что к ним Аррани относится доброжелательно.

   На аудиенции гномы рыдали, рвали бороды в клочья и умоляли государыню не губить ради малых детушек. Конунг ошарашенно внимала: как полагается властителю, она давным-давно забыла про столь давний мелкий инцидент. Тогда-то и узнали, что тот маг давно уже снят и с позором изгнан из города, ради чего горожане не пожалели ни гнилых яблок, ни заморских помидоров, а одних тухлых яиц ушло не менее чем четыре дюжины.

   В этот момент из сумки Скупидонуса, откуда прежде доносилось только гневное сопение, вдруг раздалось:

   -- Крохоборы! Яйца, и те пересчитали! Ужо я вам! -- и гномы, не долго думая, рухнули на колени.

   -- Встаньте немедленно, - потребовала Аррани, которая начинала понимать, кого ей надо за эту делегацию благодарить.

   Гномы напрочь отказались повиноваться, и конунг повторила повеление, пригрозив, что иначе разгневается. Тогда гномы поспешили исполнить приказание, объяснив своё неповиновение тем, что стары, мол, и так быстро подниматься им сложновато. Далее они были отправлены в гостевые покои, дабы великая и ужасная владычица оборотней подумала и решила, что с ними делать.

   Кончилось-то всё хорошо, экономику восстановили, но вот к КОВЕНским магам в Крайграде отношение осталось весьма нехорошее. Но хитроумный магистр Цвирт отыскал способ обойти это препятствие! Было найдено трое КОВЕНских магов, у которых имелись родственники в Крайграде. Ударная троица была проинструктирована, вооружена и отправлена в Крайград к этим самым родственникам с вполне безобидным визитом. Однако даже самый милый родственный визит вряд ли мог затянуться более чем на шесть дней, не вызвав никаких подозрений. Выходило, что не сегодня-завтра их придётся отзывать.

   -- Продолжим, -- весомо сказал Магистр Эллендар, возвращая Цвирта в сегодняшний день. -- Что ещё было сделано вами за это время?

   Цвирт, сообразивший, что последние минуты три он стоял с задумчивым видом, припоминая события новейшей истории, вздрогнул и вытянулся в струнку.

   -- Мы продолжаем перехватывать все телепорты, -- доложил он и запнулся от удивления: красивое лицо магистра де Трийе исказила недовольная гримаса. -- Телепорт, построенный из любой точки на территории Лыкоморья, замкнётся на площади перед резиденцией КОВЕНа. Так сказать, с доставкой на дом. Однако Рихтер по-прежнему избегает телепортации. Эта мера ещё не принесла должного эффекта, но мы смело можем предположить, что рано или поздно Рихтер попытается осуществить телепортацию, ибо ему прекрасно известно: никогда прежде КОВЕН не продлевал эту меру более чем на четыре дня. Сейчас идёт восьмой.

   -- Вы себя недооцениваете, -- резко бросила магистр де Трийе. -- Эффект есть, и ещё какой! Правда, боюсь, вы на него не рассчитывали. Вы слегка недооценили наш народ, коллега Цвирт! Он очень быстро сообразил, что к чему, хоть и не без помощи наших деревенских коллег. На наш госпиталь обрушился такой неиссякаемый поток больных изо всех уголков Лыкоморья, какого я не помню за всю свою профессиональную деятельность, а я этот госпиталь курирую, хвала богам, уже сорок лет! Они просто телепортируют в никуда, а выбрасывает их к нам под окна. И куда, спрашивается, мне девать очередную роженицу, когда все койки заняты, и даже в коридоре некуда положить?..

   За окном раздался тихий хлопок, и магистр де Трийе обречённо закрыла лицо руками.

   -- Только не это! -- патетически взмолилась она.

   Магистры переглянулись и кинулись к окнам. Цвирт, к услугам которого оказалась целая половина оконного проема, увидел, как на площади распахивается стандартный грузовой телепорт, рассчитанный, как известно, не более чем на двенадцать человек. Оттуда -- госпожа де Трийе как в воду глядела -- под руки вывели охающую роженицу. Вокруг неё толпилась небольшая свита: муж, родители, родители мужа, братья, две не то старших дочери, не то младших сестры, и маленькая горластая собачонка. Мужики хмуро оглядывались по сторонам и сжимали в руках чупаги, женская часть сопровождения, напротив, поразевала рты.

   Помимо этой процессии в телепорт каким-то чудом поместилось ещё с пять-шесть увечных, которых, на счастье, никто не сопровождал. Помимо скарба, увечные имели с собой несколько овец, двух истошно визжащих свиней, а последней телепорт покинула пёстрая, с одним обломанным рогом корова.

   -- Да, -- с мелодичным эльфийским акцентом констатировал аунд Элдер, который, заметим, не вставал со своего сиденья, -- здесь не хватает только боевого верблюда.

   -- Я вас очень уважаю, наставник, -- обречённо сказала магистр де Трийе, -- но умоляю, не подавайте таких идей! Верблюда мне уж точно некуда будет деть...

   Она извинилась и поспешила покинуть зал Совета.

   -- Продолжим, -- повторил Магистр Эллендар, проводив Эллис взглядом. -- Это всё, что вы можете нам сказать, коллега?

   -- Нет, -- возразил Цвирт, на всякий случай глянув на свой пергамент. -- Есть ещё одно. Ориентировки. Я считаю, сообразно будет разослать ориентировки, чтобы каждый, случайно встретив Рихтера, Ясицу или оборотня, понял, с кем имеет дело.

   И тут в разговор вступил учитель Тэнгиэль.

   -- Вот как, -- сказал он тем самым доброжелательным тоном, от которого половину собравшихся кинуло в дрожь. -- И как ты себе это представляешь, мой мальчик? Если я тебя правильно понял, Поль, ты планируешь развесить на всех площадях Лыкоморья плакаты с изображениями нашей троицы?

   -- Нет! -- быстро отрёкся Цвирт, который именно это и собирался предложить. -- Разумеется, нет, учитель! Как всем известно, каждый маг имеет строго индивидуальную магическое поле. Именно это я имел в виду, говоря об ориентировке!

   -- Похвально, -- сказал учитель. Аунд Элдер тоже кивнул. -- Но тогда у меня остаётся только два вопроса. Первый: как будет выглядеть магическое поле волкодлака, который, насколько мне известно, вообще не маг? И второй: как вы думаете, коллеги, насколько скоро весть о том, что мы разыскиваем оборотня, сбежавшего из КОВЕНской тюрьмы, услышат в Арре? Нет, если кто-то из присутствующих так соскучился по Аррани Валери...

   Присутствующие синхронно повернули головы к крайнему слева окну, на подоконнике которого весьма вольготно разлеглась толстая разлапистая ветка. Именно из-за неё окно никогда не закрывали, ввиду чего заседания Совета зимой были невероятно краткими. Дерево вместе с этой и прочими ветками появилось в КОВЕНском дворе четыре года назад, и весь Совет прекрасно помнил, кого им за это следует благодарить. Оно ещё и росло, и вширь, и ввысь. Вполне возможно, что скоро резиденцию придётся переносить: спиливать у этого дерева ветки не рискнул бы, наверное, даже покойный Т'ари, уж на что рисковый был человек. Да и ситуация получалась какая-то двусмысленная. Здание КОВЕНа, находящееся под сенью дерева, что было пробуждено к жизни конунгом Арры... в политике такие намёки не прощают.

   -- Я предлагаю другой вариант, мой мальчик. Если эти трое вместе покинули Межинград, то они и дальше не станут разделяться. Где Эгмонт и Яльга, там и Сигурд. Вполне достаточно будет ограничиться описаниями их магических полей, благо дело, в этом нет ничего невозможного. Они оба обучались в Межинградской Академии, и в архивах наверняка пылятся слепки.

   На том и порешили.

   Через полчаса Цвирт был уже в Академии. Гном-завхоз, успевший привыкнуть к его визитам, молча предоставил ему указанные слепки, правда, поиски их несколько затянулись -- но что такое два часа, когда речь идёт о гноме-завхозе? Цвирт расписался в ведомости, поклялся вернуть оригинал сразу же после создания необходимого количества копий и помчался в лаборатории.

   Слепки размножили и упаковали по два, для экстренной КОВЕНской рассылки.

   Радость от быстро выполненной работы омрачала только одна мелочь. Если слепок с магического поля Рихтера был профессионально чётким, то слепок поля студентки Ясицы можно было разобрать только с большим трудом. Это вполне понятно -- кто будет стараться, снимая слепок с магического поля какой-то первокурсницы? -- но Цвирт всё равно предпочёл бы иметь слепок почётче. Впрочем, учитель Тэнгиэль был прав. Где один, там и другие. Найти бы Рихтера, а с оборотнем и адепткой справиться будет уже на порядок легче.